15 МИНУТ
Дверь. Он стоял почти уткнувшись носом в обшарпанную грязно-белого цвета дверь. Такие были у большинства населения Республики. Социальное жилье, социальные двери. Некоторые бросали вызов системе и перекрашивали двери в другие цвета, но за это рано или поздно наказывали. Да и краска была большим дефицитом.
Время «простоя» слава богу не шло в зачет свободного времени и поэтому Сергей никогда не торопился нажимать кнопку дверного звонка. Сначала надо полностью прийти в себя. Сознание раскрывалось словно бутон цветка под теплыми лучами майского солнца. Сначала «отключенный» вспоминал базовые знания. Имя, возраст, место проживания, условия «отключения», затем воспоминания накатывали все быстрее и быстрее. Детство вспоминалось всегда быстро и точно, остальное, как получится. Местами могут быть провалы в памяти. И если кто-то предпочитал «включаться», как можно быстрее, Сергей всегда ждал полного восстановления. Конечно его пугало, что на это полное восстановление десять лет назад он тратил пятнадцать минут, а сейчас тридцать, а иногда и сорок-пятьдесят. У всего есть своя цена.
Он нажал кнопку звонка. За дверью послышалось оживление, у его жены, как впрочем у любой женщины Республики большой опыт встречи мужа. Сергей терпеливо ждал. А в голове уже пульсировала одна мысль, - «пятнадцать минут» и как только откроется дверь в голове начнется обратный отсчет, конечно у него есть часы, в доме много часов и у всех есть таймер на пятнадцать минут.
Изнутри по двери постучали два раза, Сергей ответил таким же двойным стуком. Дверь распахнулась.
«Девятьсот», - мелькнуло в его голове.
- «Здравствуй, Сережа!», - жена заученным движением подвинула Сергею стул. Он еще садился, а она уже стягивала с него ботинки. В проеме двери в комнату появился сын. Он уже взрослый и все понимает. Это раньше он бежал, чтобы забраться папке на колени, чем сбивал отлаженный механизм встречи отца. Они тратили драгоценные минуты, жена злилась, а Сергей был по настоящему счастлив. Он бы очень хотел, чтобы Игорь бросил свой табель с оценками и повис на его шее и черт с ними с этими минутами. Но Игорь так уже не сделает. Он уже взрослый. Он знает цену времени.
- «Восемьсот сорок».
Игорь старательно вытягивал в сторону отца табель, оценки в табеле давно стали делать крупными, так сказать «в пику времени». Но с годами близорукость брала свое и пятерки сына становились расплывчатыми и иногда похожими на тройки. А все, даже такие незначительные неясности отнимают драгоценное время.
Сергей благосклонно кивнул сыну и тот быстро убрав оценки побежал на маленькую кухню.
Жена проворно сняла с Сергея комбинезон, и кинув перед ним домашние тапочки стала подталкивать его в направлении ванной комнаты. Сергей не любил эти тапочки, он согласно инструкции их надо одевать во время включения. Сегодня был день третьей схемы, поэтому душ принимать не надо, только помыть руки и за стол.
- «Шестьсот».
Игорь уже сидел за столом и старательно улыбался отцу. Иногда он делал это от чистого сердца, иногда по инструкции, потому что взрослый, потому что понимает.
Сергей быстро сел и взял в руки вилку. Это был сигнал для Игоря: «Сегодня мы проходили обитателей Тихого океана, мне очень понравились киты. Они такие огромные, такие сильные, а едят таких крошечных рачков».
Сергей молча слушал, кивал головой и старательно пережевывал ужин. Он очень не любил эти «семейные приемы пищи», столько времени на это уходит. Он прекрасно питается в «отключке». Конечно там его кормят питательным клеем из общего пистолета, но ему все равно, как и всем остальным. Конечно жена хитрила и его порция была в два раза меньше чем у Игоря. Поест он и клея на Комбинате, а пообщаться с сыном дорого стоит.
Игорь продолжал рассказывать про свой сегодняшний день, иногда поглядывая в заранее набросанный план. Сергей внимательно слушал, кивал и смеялся в забавных местах. А в голове щелкали секунды: «четыреста двадцать, четыреста девятнадцать». Это плохо, это синдром присутствия, последствие «отключения». Сергей должен сообщить об этом жене, а она психологу на Комбинат. Но тогда Сергею поменяют тариф отключения, а у него все распланировано. Надо просто взять себя в руки, надо потерпеть.
Пока жена и Игорь смеялись над смешной фразой учителя математики Сергей незаметно ущипнул себя за ляжку. Это помогает, но щипать надо очень больно, до слез.
Щипок помог. Следующую новость они обсуждали уже вместе. Согласно третьей схемы включения, они должны закончить ужин и Сергей должен поиграть с сыном. У Игоря уже были подготовлены в комнате пазлы и конструктор «Лего», но они решили продолжить семейный ужин. И пусть он уже был у них по первой схеме, но они же не роботы. Это их время.
«Сто двадцать секунд. Пора!», - подумал Сергей и резко встал. Дурная привычка, он однажды так сильно напугал маленького Игоря, что тот целых три дня не подходил к отцу. Целых сорок пять минут. В квартире зазвонили будильники, все таки он перестраховывается, всегда считает с опережением, но лучше так чем получить штраф.
Сергей быстро чмокнул сына в лоб и направился к выходу. Жена уже держала чистый комбинезон в одной руке и ложку для обувания в другой.
Пока Сергей застегивал липучки на ботинках жена открыла дверь. За ней уже стояли два доставщика с большой тележкой. Сергей ловко вскочил на платформу тележки на манер «Ганибала Лектора» и пока один доставщик застегивал ремни безопасности другой прятал в карман мелкую купюру, которую дала ему жена. С доставщиками надо дружить, если их разозлить то они могут уронить «отключенного», перепутать время доставки или даже адрес. Моя жена все понимала и всегда давала на чай этим «милым ребятам».
- «А как же зовут мою жену?», - подумал Сергей.
Дверь. Он стоял почти уткнувшись носом в обшарпанную грязно-белого цвета дверь. Его звали Сергей. Изнутри стучали уже два раза. По инструкции при отсутствии ответа они должны стучать не чаще чем раз в тридцать минут. Значит он тут минимум полтора часа. А воспоминания еще не восстановились. Инструкция в таких случаях требовала расслабиться и повторять все пункты инструкции два раза, все шестьдесят три пункта. Это должно помочь.
«Отключение – это обязанность каждого гражданина Республики».
«Уклонение от Отключения является уголовным преступлением и влечет за собой Отключение на сроки соответствующие тяжести деяния в плоть до пожизненного Отключения».
«Минимальный суточный период Отключения составляет четыре часа».
«Максимальный суточный период Отключения составляет двадцать три часа сорок пять минут».
«Каждый гражданин Республики в праве сам выбирать суточный период Отключения в рамках минимального и максимального периодов исходя из собственных целей и задач».
«Управление Комбинатов рекомендует каждому гражданину оптимальный период суточного Отключения для сохранения его здоровья и социальной функции».
- «А я ведь начинал, как вся молодежь с двенадцати часов», - неожиданно подумал Сергей и вместо перечня пунктов инструкции в его голове стали возникать другие мысли: «У родителей не было денег на образование и я пошел на Комбинат. Нам тогда всем рекомендовали отключаться на восемь часов, но мы все хотели побыстрее заработать себе на отдельную комнату, на пропуск на танцы, на билеты в кино. И мы сразу начинали с двенадцати. Конечно, кто то копил деньги, чтобы учиться, вкладывал в свое будущее время. Но большинство хотели жить и быть «включенными» пока молоды. Родители рассказывали, что когда то все были «включенными» и так же работали по восемь часов, а кто то больше. Все так же в жизни решали деньги, но у людей были выходные и отпуска. Личная жизнь и свободное время. Но все изменилось, когда случилась пандемия и как следствие экономический кризис. Человеческий труд оказался слишком дорогим и не всегда качественным. Тогда и придумали «Отключение». Человек по программе становиться живым роботом и максимально эффективно производит свой труд при минимальных затратах на его содержание».
Дверь распахнулась.
«Девятьсот», -привычно в голове начался отчет: «Дверь не должна была открываться без ответного стука».
Жена была не глупой женщиной. Если бы я и дальше стоял у двери то соседи бы настучали на Комбинат. И тогда прощай максимальный период суточного отключения. Прощай все планы.
- «Здравствуй, Сережа!», - жена резким движением втянула Сергея в узкую прихожую. Стула не было и Сергей брякнулся на пол, как пьяный. Он не пробовал алкоголь много лет, но ощущения запомнились. Жена быстро стянула с него ботинки. В проеме двери появился сын и только набрал полный рот воздуха, чтобы рассказывать новый стих, как все понял и быстро выдохнув скрылся в темноте комнаты. Он уже взрослый и все понимает.
- «Восемьсот сорок», - Сергей внимательно вглядывался в стаскивающую с него грязный комбинезон супругу: «Галя, жену звали Галина».
Она была первой причиной увеличения его «отключки». Он влюбился и захотел жениться. И чтобы все, как у людей. Чтобы настоящий брак с разрешением в ЗАГСе, чтобы отельная комната для разнополого проживания. Он тогда перешел на пятнадцать часов.
- «Семьсот двадцать».
Галя ловко подхватила его подмышки и волоком потащила в ванную комнату. Как заправский тяжелоатлет она чуть крякнув одним рывком опрокинула его в маленькую сидячую ванну.
«Все таки она не только не глупая, но и сильная», - подумал Сергей больно ударившись головой об чугунное дно.
Сегодня по четвертой схеме у них должно быть краткосрочное соитие на кухне или в ванной, так что план включения почти не нарушался.
Галина включила холодный душ и Сергей поохивая попытался выбраться из ванны, но Галина легонько стукнула его спине и прошипела: «Лежи, дурак!»
- «Шетьсот», - Сергею стало обидно, хотя он понимал, что сейчас только холодный душ может привести его мозги в порядок.
Сергей вспомнил, как Галина ему изменила. Он тогда перешел на восемнадцать часов, чтобы она могла больше быть «включенной». Его три часа шли ей в зачет. Потому что он ее любил. Он ее жалел.
«А она дура. Повелась на ухаживания инженера этого», - Сергей тяжело вздохнул: «Конечно, у него и «отключка» всего шесть часов и квартира, и машина. Пусть отечественная, но у большинства и такой нет. Пока он пахал, она гуляла. И нагуляла».
Галина проворно стянула всю одежду с замершего Сергея и пожалев его добавила не много горячей воды.
- «Горячая вода дорогая», - с горечью подумал Сергей: «но сегодня надо».
За дверью тихонько на цыпочках ходил сын.
Именно он стал причиной перехода Сергея на максимальную ставку. Когда инженер узнал, что Галина беременная он ее выгнал. И она пришла к Сергею с уже большим животом и попросила простить. Он простил, даже заполнил бланк на Комбинате о принятии измены супруги и отказа от претензий по данному факту. Потом заранее усыновил Игоря, потому что запрещалось рожать детей вне брака и без наличия обоих родителей. Он все подписал и ушел на максимальный тариф, на все двадцать три часа сорок пять минут.
Это потом он убедил всех и самого себя, что поступил так, чтобы дать ребёнку будущее. И все его за это уважали, потому что на максимальном тарифе дожить до пенсии теоритически можно. Всего двадцать лет на максимуме и ты на пенсии. У тебя маленький домик в пригороде и всего четыре часа «отключки» на общественно полезные работы. Надо только дотянуть и все. Ему осталось всего шесть лет.
- «Триста».
Пусть он и не дотянет до пенсии, но его сын ходит в школу и даже в два кружка. Его жена отключается всего на десять часов и при этом не пашет, как большинство на Комбинате, а работает сортировщицей в Универмаге. И многие им завидуют. Завидуют, что у них есть Сергей. И накопленных им средств хватит ему на образование, а ей на «дотянуть до пенсии».
- «Сто двадцать!», - Галя кричала ему прямо в ухо: «Сто девятнадцать!». В квартире заголосили будильники. Сергей встал и пошатываясь пошел на выход сжимая в руках комбинезон и ботинки. С его голого щуплого тела скатывались струйки воды оставляя лужицы в коридоре, в открытой двери виднелась тележка доставщиков. В коридоре, встав так, чтобы никто не видел жена трясущимися руками отсчитывала купюры доставщикам. Сергей во что бы то не стало должен быть на комбинате во время. Он обязан терпеть.
С помощью доставщиков Сергей оделся и даже сам залез на тележку. Пока его упаковывали он думал о том, как же он любит и ненавидит свою семью. Галю и Игоря. Ненавидит и любит все девятьсот секунд его жизни.
Дверь. Он стоял почти уткнувшись носом в обшарпанную грязно-белого цвета дверь. Он не помнил, как его зовут. Он не понимал зачем он тут стоит. И чья это дверь. Дверь иногда открывалась и оттуда изнутри разговаривала симпатичная женщина. Она всегда предлагала ему еды и он иногда ел. Несколько раз к нему подходил юноша в тонких очках с чертежами в руках и заглядывал ему в глаза. Кто эти люди он не знал. Он знал только две вещи, что ему надо быть у этой двери и что он дотерпел.