Повесть с элементами романа. «Ближние и дальние».
Часть вторая «Род благочестивый». (Основная, наверное).
Глава восемнадцатая «По вере и по делам».
В тот вечер, когда по вине старшей «сестры» Феврония в больницу попала, Верочка скоро проснулась. Узнав от Любови Васильевны, что тётя в больнице, (о потерянном младенце девочке, конечно, не сказали - пришлось сказать про неожиданное обострение аппендикса) хотела сама сразу в больницу бежать. Еле уговорила соседка, которую Вера бабушкой называла, подождать до утра. А утром или дядя Петя вернётся, или вместе к тёте пойдут – больница была недалеко. А потом Любовь Васильевна с Верой молиться за тётю Фиру стали - своим словами – от сердца.
Глаз не смыкали почти до утра. Когда же всё-таки свалил Верочку сон, увидела она себя перед высоким Храмом солнечного света – словно золото, сиявшим. Хотела войти - да дверь слишком тяжёлой оказалась. И вдруг распахнулась дверь – и вышли из неё, словно земли не касаясь, три красивые девочки с удивительными карими глазами и каштановыми волосами. За ними шла женщина с такими же глазами карими, с такими же волосами каштановыми. (Наверное, все поняли – этих Святых и в годы безбожной власти знали). Смотрели они с любовью и состраданием. А потом подошла к Вере Старшая, обняла и сказала: «Не плачь. Твоя тётя скоро вернётся. Тётя и дядя тебя любят. А ещё - будут у тебя брат и сестра»…
Вера проснулась – за окном брезжил рассвет. У стола, положив голову на руки, спала Любовь Васильевна.
На цыпочках, чтобы не разбудить, вышла Вера за дверь – в ту ночь уснули, не раздеваясь, - а потом вышла на улицу и в больницу побежала.
Все чувства, все помыслы были поглощены во сне увиденным. Вспоминались слова Святой Отроковицы-Мученицы – от них в душе надежда теплилась. Пели птицы, на ясном небе играло лучами только что взошедшее солнце. День обещал быть ясным, как это лазурное небо…
Навстречу шёл радостный дядя Петя! …
Вера, волнуясь, рассказала о том, что во сне явлено было. Рассказал и Пётр – и о том, что сам увидел, и о том, что от супруги услышал. А потом и Любови Васильевне рассказали, конечно. А вечером втроём Февронию в больнице навестили…
В ту ночь была явлена милость великая тем, для кого «узкая тропинка» к Богу сорной травой и кустарником колючим не заросла…
Только вряд ли сможет Феврония когда-нибудь чадо родить… Но о том, чтобы оставить супругу и мысли у Петра не возникало. «Пусть только жива останется», - молился он Господу, Матери Божией, Святым Благоверным Супругам. Не у неё нет детей – у них нет. В Церкви же обет верности пред Алтарём давали.
И как это нет детей?! Верочку вырастить надо! А сколько в годину военную сиротами остались?! Помнил Пётр и о скорбях, навсегда супругов соединивших, о родителях убиенных и о двух убиенных младших братьях Петра. Об обещании друг другу данном. Помнил Пётр и слова Писания о том, что оставивший супругу, не обвинённую в прелюбодеянии, сам прелюбодеем становится, как помнил их живший много веков назад Князь Пётр.
Всё это сказано, скорее, для испорченных «либеральными ценностями», а супруги истинными христианами были. И мысли о том, чтобы другую - для чадородия искать, у Петра никогда не возникало.
А главное - помнили всё время об увиденном и услышанным в ту ночь, когда Февронию у смерти отнимали. Значит есть дети, которые их ждут?! Значит для того Господь в окаянном тридцать седьмом Петру и Февронии по пулями палачей жизнь сохранил?! Святые обманывать не могут…
Стали супруги о родных запросы отправлять… Очень скоро всё решится, а пока…
На Казанскую в тот любимый деревянный Храм, что в окаянном тридцать седьмом чудом погибели избежал, пошли. А в конце июля собралась Любовь Васильевна в возрождающуюся обитель Преподобного Сергия. И Вера с ней попросилась. Помолились перед мощами Игумена Земли Русской, в храме с уборкой помогли, а на обратном пути вышли на станции «Клязьма», чтобы в одноименной реке искупаться. Возвращались уже ближе к вечеру...
Вдруг в электричку вошёл инвалид с орденами – вместо одной ноги деревяшка. Пел он под гармонь о землянке, где «бьётся в тесной печурке огонь». Хорошо пел - и голос Любови Васильевне знакомым показался. Как и все в вагоне, дали наши героини инвалиду горсть медяков – больше уже не было...
И вдруг узнала Любовь Васильевна своего бывшего одноклассника Ивана. Был когда-то он влюблён в свою одноклассницу – да разошлись их пути, у каждого своя семья появилась. А потом всех война отняла. Иван - Иван Викторович в сражении ногу потерял, да и самого еле у смерти отняли...
В тот вечер позвала Любовь Васильевна бывшего одноклассника с собой. Пётр помог на работу устроиться – у Ивана Викторовича, как и у Петра, к дереву особый дар был…
Стали Иван Викторович и Любовь Васильевна одной семьёй жить. А Вера вскоре стала фронтовика дедушкой Ваней величать. Со временем Ивану Викторовичу и протез более «цивилизованный» сделали…
Есть у поэта М.И.Цветаевой в трагически известном «Лебедином стане» такое словосочетание «славные обломки» - о Белой Гвардии, конечно.
Только не хочется при всём уважении к поэту слова эти к нашим героям относить.
Соединились, чтобы людьми оставаться, роднички, почти высушенные, но всё-таки не заглохшие. Корни русские, православные, что не удалось ни войнам, ни совершающим геноцид собственного народа выкорчевать, дали ростки благодатные. И детей своих благочестивыми воспитают…
А что же стало с той, что Веру на свет родила, по чьей вине погибло чадо нерождённое и сестра младшая на краю гибели была?! …
В тот же день, когда вернулся Пётр с радостной вестью, пришёл к ним уже знакомый нам участковый – Иван Михайлович. Он рассказал, что ночью «мамашу» Веры мёртвую в пруду выловили. Судя по всему, приняла она запредельно. Пришлось Петру на опознание идти.
Помните, как скандалить она приходила?! А ради чего?! Дочь ей не нужна была с самого начала. У одержимых ненавистью «логики» быть не может - ненависть только разрушает и убивает. И для этой «женщины» непереносимым было само существование чистых сердцем, умеющих любить и сострадать, души живой не утративших.
Вот и свершилось то, что убийца своих родителей, родителей и братьев Петра, убийца трёх своих нерождённых младенцев и младенца Петра и Февронии, желавшая смерти сестре, её супругу, да и собственной дочери, бесславно закончила свою никчемную жизнь. Свершилось это в ночь с 17 на 18 июля – в День Памяти Преподобного Сергия Радонежского…
Пройдут десятилетия – и будет Святая Церковь вспоминать в этот День не только Игумена Земли Русской, но и Мучениц Алапаевских – Великую Княгиню Елизавету Фёдоровну - «Игуменью Русской Земли», как назвал её один из священников, и все скорби Рода Царского разделившую Инокиню Варвару…
В ту ночь совершавшие чёрное дело своё бесы, когда толкали Мучеников в заброшенную шахту, сопровождая кровавое действо блудной бранью, думали, что свидетелей тому нет. Только стал свидетелем убийства поздно возвращавшийся домой крестьянин. Свидетелем убийства и Подвига Мученического - из недр шахты, ставшей общей могилой, звуки херувимской раздавались…
А потом шёпотом земля полнилась...
Супруги, в честь Благоверной Княжеской Четы наречённые, доживут до Прославления Мучеников…
(Продолжение следует).