— Лана! Лана, постой! Здесь слишком темно. Ты же знаешь, что нам запрещено ходить в эту часть дворца ночью.
— Ну и что? Ха-ха-ха-ха! Ты только представь, как же тут классно играть в прятки! Можем спрятаться ото всех стражников в замке, они будут нас искать целую вечность!
— Ха-ха-ха! Ну, только если до тех пор, пока не выйдет солнце!
Девочка, что выглядела помладше, бежала чуть впереди, задорно смеясь. За окном высоко в небе висела луна, освещающая тёмные уголки, до которых ей удавалось добраться. Там же, куда она не доставала, так и оставалась править темнота. Темнота не пугающая, а уютная, ибо они знали абсолютно каждый уголок этого замка. Их смех разносился по помещениям, отражаясь от стен и закрытых дверей. Но их никто не слышал. Они были здесь совсем одни. И это их радовало. Радовал тот факт, что в такие моменты можно не быть детьми короля и королевы, принцессами, а простыми детишками без лишних забот. Возле них в такие моменты не было ни единой служанки, приглядывающей за ними по приказу матери. Не было никого, кто мог бы помешать их детской беспечности.
Девочка, которую звали Лана, всё ещё бежала впереди вприпрыжку с улыбкой на лице. Вдруг она остановилась и повернулась к другой девочке лицом. Та резко затормозила и, увидев улыбку девочки, что на неё смотрела, тоже сделала улыбку до ушей.
— Дина, а кем ты мечтаешь стать? У нас сто-о-олько возможностей! У тебя столько возможностей!
— Ха-ха-ха! Я хотела бы быть, как мама!
— Колдовать для меня огненных дракошек? Тех самых дракошек, которые похожи на нашего брата?
— Я хотела бы колдовать, но уж точно не огоньком, ха-ха!
— Почему? — младшая из сестёр выпучила глаза, полные удивления.
— Огонь обжигается и может всё-всё разрушить! То ли дело вода! Вода даёт нам жизнь, мы пронизаны ею, она повсюду, и она такая красивая! — глаза Дины загорелись, представляя водную гладь и, казалось, их голубой оттенок стал ещё насыщеннее.
— Вода - это, конечно, хорошо, но это же та-а-а-ак просто и скучно! Вот что можно сделать с водой, чтобы она была просто водой?
— Хм. Её можно выпить, — Дина состроила максимально серьёзное лицо, что очень рассмешило младшую сестру.
— Ха-ха-ха-ха! Нет, нет! Её можно превратить в каток! Я ни разу не была на катке! Ты видела, как люди катались на коньках? Это чудесно!
— Точно! Лёд! Я буду не как мама! Я буду, как мама наоборот! Уху!
Лана смотрела на свою сестру с восхищением. Она не отрывала своих зелёных глаз от её голубых. Это соприкосновение цветов будто олицетворяло воду, омывающую летнюю траву. Будто цвета самой Земли сходились в танце. Но никто, даже их родители, не поняли бы, что они испытывают на самом деле в такие моменты. Пусть они были всего лишь детьми, но они искренне любили и уважали друг друга, что показывали сейчас.
Дина подошла поближе к Лане и обняла свою младшую пятилетнюю сестру. Прижавшись к ней как можно сильнее, она шёпотом произнесла:
— Я всегда буду рядом. И никогда тебя не оставлю, родная.
Лана ничего не ответила. Она просто растворялась в объятиях своей сестры. Таяла, будто желанная стихия её сестры в огне. Но Дине и не нужно было никаких слов. Ей было достаточно того факта, что она действительно рядом. Что её самое заветное желание исполняется в такие моменты, и ничто им не мешает.
***
Ланрея проснулась. Поморгав ускоренно несколько раз глазами, чтобы быстрее проснуться, она осмотрелась по сторонам. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Всё тот же небольшой шатёр, выделенный специально для наёмницы. Всё те же вещи, разбросанные повсюду, всё тот же беспорядок, который преследовал её всегда. Она села на кровать, протёрла глаза руками, посмотрела на прямоугольной формы сундук, стоящий у этой самой кровати. На нём лежала лишь стальная пластина, которая защищала лицо в битвах и не давала возможности увидеть это самое лицо другим людям. Взяв пластину, она повернула её к себе лицевой стороной и посмотрела в отверстия, сделанные специально для глаз. В них царила пустота, ничего больше. Когда же она устремила свой взгляд на тыльную сторону после поворота руками, она встретилась уже в сотый раз с гравировкой, изображающей имя Димуна. Проведя по гравировке указательным пальцем правой руки, Ланрея изменилась в лице. Скулы стали более подчёркнутыми, на лбу появились морщины, а глаза стали стремительно наполняться слёзами.
— Куда же ты исчезла, Дина, куда пропала? — проговорила Ланрея самой себе, — Неужели, я никогда тебя не найду? Столько времени прошло. А я всё ищу тебя, как дурочка, цепляюсь за каждую ниточку, каждое малейшее упоминание. И никогда не продвигаюсь. Не приближаюсь к тебе.
Вдруг из-за угла, в котором находились ремень с закреплёнными на нём мечами, послышался звон. Ланрея вмиг вытерла слезу рукой и вновь повернула маску к себе лицевой стороной.
— Excure ze hond, Лана... excure ze hond...
Надев маску на лицо и натянув капюшон на голову, Ланрея зацепила ремень с мечами на пояс и двинулась к выходу из шатра. Как ей и было обещано перед дуэлью, ей даровалась свобода действий на определённое время. Красная Империя хоть и являлась носительницей завоевательной политики, но всё же славилась своей справедливостью и честностью по отношению к своим обещаниям. Это было доказано и в случае с легатом Кнеросом, который возомнил, что сможет победить в схватке лицом к лицу любого. Но не Империя, и уж тем более не Кнерос сейчас беспокоил Ланрею. Большей частью её внимания удостоился вопрос о том, куда отправились Зигмунд и остальные. Хоть ей и разрешили воспользоваться временным убежищем в лагере Империи, вовсе не было обязательно потом её не схватить и не допросить. А в этом случае она сказать ничего бы и не смогла, так как ничего и не знала. Но если Кнеросу хватало ума понять, что наёмнице вроде неё не скажут больше, чем нужно, то смогут ли понять другие? Те прихвостни, что грезят лишь повышением в карьере, найдут способ узнать у Ланреи даже то, чего она сама не знает. Найдут способ приписать ей те преступления, к которым она не имела ни малейшего отношения. Поэтому последней и самой верной мыслью у Ланреи стала мысль о том, что из лагеря надо побыстрее уходить. Неважно в какую сторону, вокруг Гилама было достаточно мелких городов и поселений, в которых можно было укрыться и переночевать, если на то будет нужда. Вооружившись намерением уйти, Ланрея покинула шатёр и двинулась в сторону Кнероса, у которого была перебинтована голова и нога после их вчерашней дуэли. Подходя к нему, она не заметила ни злости, ни презрения в его глазах по отношению к ней. Наоборот, он даже улыбался. И девушка не знала, хороший это знак, или же нет.
Пока она проходила по имперскому лагерю, то ловила на себе взгляды солдат, сражающихся за Красную Империю. Облачённые в стальные доспехи, покрашенные в красную полоску, они держали в руках мечи и не спускали с неё глаз. В воздухе царило напряжение. Будто они запомнили навсегда то, что она сделала с их командиром и теперь у каждого из них была одна-единственная задача: отомстить за нанесённый позор и уничтожить её. Один из воинов, который, видимо, являлся не просто солдатом, а рыцарем из состава авангарда, преградил ей дорогу, остановив её движением руки. Ланрея было схватилась за рукоять кинжала, но рыцарь помотал головой, давая знать, что в этом нет нужды. После он тихим, но твёрдым голосом произнёс:
— Тебе не стоит здесь задерживаться, наёмница. Все, кто находится здесь, хотят воткнуть нож в твою спину. И воткнут. Ни твои навыки фехтования, ни слово Кнероса ничего не дадут. Они смотрят на тебя, как голодные волки на пасущуюся в поле овцу. Поэтому не времени с уходом.
Рыцарь отпустил её руку и кивнул ей. Ланрея кивнула в ответ, показывая благодарность за те сведения, что тот ей дал. Её догадки подтвердились. А план стал ещё более адекватным и идеальным. Оставаться в логове врага было неразумно. Но уйти просто так она не могла. Нужно было известить Кнероса об этом. Ибо хоть его слово, видимо, не слишком много иногда значило для его же солдат, сейчас оно могло сильно помочь ей.
Как только рыцарь отдалился от наёмницы, та сразу же продолжила своё движение в сторону легата. Тот стоял посреди лагеря гордо, словно вчера не было ни провала в планах Красной Империи, ни позорного для него исхода дуэли. Но Ланрея не верила в то, что он так просто забудет своё личное поражение. Что ему захочется однажды взять реванш. И, может быть, не самым честным способом.
— Как нога и ухо? — Ланрея задала этот вопрос с наигранной заинтересованностью.
— Обычные ранения. Их не избежать. Ты в полном снаряжении, собралась покинуть нас?
— Да. Мне нет смысла здесь оставаться. Каждая минута промедления стоит мне того, что те, кто стоят выше тебя, захотят меня допросить.
— А ты боишься допроса?
— Я боюсь того, что мне будут выдёргивать ногти, пытаясь получить от меня информацию, которой я не владею, — Ланрея отрезала вопрос Кнероса.
— Я знаю, что тебе не сказали ничего, что могло бы их раскрыть. Ты наёмница. Очевидно, что тебя могли бы перекупить и забрать информацию.
— Рада, что ты это знаешь. Но не все такие проницательные, как ты.
— Это верно. Но меня интересует совершенно другой вопрос. Каким образом одинокая наёмница получила данное задание из самого Гилама? Вокруг нет больших городов, союзных с Гиламом. Единственная причина, по которой с тобой могли связаться — это твой профессионализм. — Кнерос продолжал рыть всё глубже и глубже, — Но твоего имени не знает ни один из моих солдат, некоторые из которых были сами наёмниками в прошлом и знакомы с лучшими представителями Гильдии. Отсюда следует, что ты сама каким-то образом попала в Гилам по личным целям, или же всё-таки лично знакома с представителями власти Гилама и они были знакомы с тобой.
Кнерос прожигал взглядом Ланрею даже через лицевую пластину. Все солдаты, находящиеся в лагере и слышащие этот разговор, мгновенно напряглись, опустив руки на рукояти своих оружий. Словно цепные псы, они ждали, пока хозяин даст команду «фас». Они наблюдали за Кнеросом и Ланреей, следя за действиями своего легата. Малейший сигнал о том, что нужно схватить наёмницу и заковать её, и они вмиг исполнят данное задание.
Ланрея осознавала это и также осознавала то, что сейчас является дичью, которую хотят поймать во что бы то ни стало. Не стоило даже и рассчитывать на то, что её отпустят просто так. Тем более после того, что она совершила. Её руки схватились за рукояти мечей, в любую секунду готовясь заплясать в смертельном танце. Кнерос не пошевелился. Но все солдаты, что окружали их, приподнялись, будто получив сигнал «внимание» после сигнала «на старт». Малейшая ошибка в движениях, и они набросились бы на неё. Но вдруг позади Ланреи раздался твёрдый голос:
— Ты обещал ей временное убежище, Кнерос! — за неё вступился тот самый рыцарь из предполагаемого авангарда имперцев, — Так сдержи своё слово! Она честно выиграла дуэль и заслужила право на жизнь и, если потребуется, уход из нашего лагеря! Твои люди, которых я веду за собой в бой, выполнят любую твою команду и даже прихоть! Но если ты нарушишь своё слово, слово легата, я отказываюсь идти за тобой!
Солдаты, услышавшие речь рыцаря, оторопели. Те, кто был из его отряда, мгновенно убрали оружие, выражая полное согласие со своим командиром. Всё-таки сказки о том, что в имперской армии были настоящие рыцари и воины — не были сказками. Кнерос, внимательно смотревший на высокого рыцаря, молча кивнул и дал рукой знак о том, чтобы Ланрею пропустили к выходу из лагеря. Наёмница убрала руки с рукоятей мечей и, развернув лицо по направлению к рыцарю, вступившемуся за неё, кивнула. Рыцарь кивнул в ответ.
Дорога была свободна. Пока что. Ланрея собиралась двинуться через Гилам в одно из мелких поселений, лежащих неподалёку. Она не знала, ни что стало с Зигмундом, ни завершена ли её миссия перед ширанами. Но собиралась это выяснить.
P.S. Буду очень рад критике и различного рода рецензиям! :)