Недавно у нас гостила родственница со своей 5-летней дочкой. Милые, прекрасные, тихие, интеллигентные люди. Приятная во всех отношениях молодая женщина и ее милашка-дочь оставили у нас самые радужные впечатления. Если бы не одно «но». Родственница ни на минуту не оставляла свою дочку, не давала побыть одной. Постоянно ее одергивала, отряхивала, усаживала на место, вытирала руки, поправляла одежду и прическу, делала замечания. На улицу они выходили гулять тоже только вдвоем. При этом мать следила, чтобы дочь не бегала, не прыгала, никуда не залезала и не уходила далеко от матери. Со стороны это выглядело так, как будто наседка-курица, опасаясь лисы, зорко глядит за своим цыпленком.
Сначала мы это не принимали всерьез, но потом стали недоумевать и поднялись на защиту малышки.
-Да что ты ее постоянно теребишь, Вера? Дай ребенку поиграть спокойно, - говорили мы.
- Нет, нет, что вы? А вдруг она упадет и раздерет колени? Или лоб расшибет? - отвечала гостья.
- Ну и что? Ребенок же! Как же без игр?- опять наседали мы.
Но молодую мамашу нельзя было переубедить.
Но более всего нас удивляло то, что мы не могли угостить девочку сладостями, которых у нас дома обычно бывает много.
- Нет, нет. Ей нельзя. У нее … - и гостья произнесла длинное медицинское название.
- А что это такое?
Выяснилось, что у ребенка, по словам матери, аллергические реакции почти на все съестное. Что бы мы с женой не предлагали девочке – все тут же отметалось ее матерью. Шоколад – нельзя, конфеты – нельзя, апельсины с мандаринами – нельзя, яблоки и груши – только без кожицы, печенье – какое-то особенное, супы и каши – изготовленные по специальному рецепту. Даже вода – и та с каким-то специфическим названием. Не знаю, что там было на самом деле? Имела ли девочка эту страшную на все аллергию, или ее мать просто придумала, чтобы самой заниматься правильным питанием своего чада, мы не в курсе. Но ребенок совершенно не выглядел субтильным существом: худым, вялым и безвольным. Наоборот, это была веселая, энергичная и жизнерадостная девочка, которой для роста просто нужно побольше кушать.
«Ну и детство у ребенка», - помню, подумал я. – «Это нельзя, то – нельзя. Никакой свободы действий. От тоски повеситься можно. Разве так можно? Зачем же так оберегать чадо? С одной стороны, понятно, что она – мать и беспокоится за свою дочку. Но с другой… Такая стерильность и предохранение ни до чего хорошего не доведет».
Врачи утверждают, что организм человека обязательно должен самостоятельно бороться с бактериями, поступающими к нам извне. Только так он научится вырабатывать иммунитет. Если человека не приучить к этому с детства, то в будущем он будет очень сильно из-за этого страдать. Иными словами, если ты приучен к стерильности – будешь падать в лежку от любого немытого яблока. Кажется невероятным, но факт.
Я вспомнил свое далекое детство, пришедшееся на семидесятые годы. Мы целыми днями проводили на улице, с утра и до поздней ночи. И возвращались только тогда, когда родители с ремнями выходили нас искать. Родители понятия не имели, где мы находимся, чем мы занимаемся и как проводим свое свободное время. Они были уверены только в одном, что мы не станем делать ничего постыдного и опасного. Наивные! Мы воровали в чужих садах яблоки, залезали на крыши пятиэтажек по пожарной лестнице и дрались друг с другом «до первой крови». Да и игры, в которые мы играли, тоже таили в себе много опасного: ухватиться за борт проезжающей машины и прокатиться на ней до светофора, а потом спрыгнуть. Или кататься внутри автомобильных шин, которые находили на свалках. Особым шиком считалось съехать в шине с горки и проехать как можно дальше, а когда шина начнет заваливаться – успеть из нее выскочить.
У нас не было мобильных телефонов,айфонов, айпадов, но мы спокойно обходились без них. Когда мы хотели кого-то видеть, мы просто приходили и стучали или звонили в нужную нам дверь. Мы прекрасно находили друг друга и встречались в этом огромном и опасном мире без компасов, карт и геолокаций. У нас не было компьютеров и ноутбуков, но зато у нас были настоящие друзья, а не виртуальные собеседники. И поверьте, то общение, которое было у нас с ними, не могли бы заменить никакие социальные сети. У нас не было игровых приставок, но мы знали сотни игр, в которые можно сыграть во дворе со своими подругами и друзьями. У нас не было скейтов, роликов, гироскутеров и сигвеев, но мы знали десятки возможностей где и на чем прокатиться.
Мы получали ссадины, синяки и шишки, резали руки и ноги о стекла и острые камни, разбивали в кровь носы, лбы и коленки, но никогда не бежали домой, а оставались с друзьями, потому что понимали: если зайдем – обратно нас уже не выпустят. А что может быть хуже, чем сидеть дома, когда все твои друзья на улице? Мы вытирали кровь рукой, заматывали раны, чем придется, и продолжали играть дальше, потому что не было ничего интереснее, чем проводить время с друзьями. У нас даже мысли не возникало, что мы можем занести в рану инфекцию, получить заражение и умереть от сепсиса.
В то время мы и кушали–то дома не часто. Мы лихо съедали тарелку супа, а бутерброд с маслом и колбасой брали с собой на улицу, потому что незачем было рассиживаться. Улица звала. Улица манила нас к себе. Ведь там было самое главное – там были наши друзья. И не было ничего зазорного в том, что один бутерброд мы делили на всех, единственное яблоко кусали по очереди. А из одной бутылки лимонада каждый делал по глотку, чтобы хватило всем. И никто не возмущался, и не бежал за ножом или отдельным стаканом. А самое главное, никто из нас не боялся подхватить какую-нибудь инфекцию. Это было само собой разумеющимся. Так поступали все. И даже если яблоко роняли, а бутерброд падал маслом вниз, мы могли его поднять, отряхнуть и продолжить есть дальше. Ведь другой бутерброд нам вряд ли кто-нибудь дал.
По дороге домой из магазина мы успевали сгрызть корочку хлеба, потому что хлеб был свежий и горячий, а хрустящая корочка сама просилась в рот. А еще мы пили сырую воду из колонки, жевали строительную смолу за неимением "орбитов" и "стиролов", ели немытую вишню, сливу и клубнику, когда нас угощали. И не было ничего вкуснее помидорины, сорванной в огороде у бабушки, и съеденной прямо там же, на грядке. Мы особо не переживали, если у нас внезапно скручивало живот. Самое главное, нам было очень вкусно. Мы просто на несколько минут отходили в сторонку, делали свои дела и возвращались к друзьям. Мы смело заходили босиком в огромные лужи, измеряя их глубину своими ногами и рискуя пораниться об стекло или острый камень. И очень любили бегать под дождем, не боясь заболеть и свято веря в то, что в дождь дети растут быстрее. У кого-то может возникнуть мысль, что мы это все специально делали для того, чтобы умереть молодыми. Но мы так не думали. Мы просто жили обычной, для того времени, жизнью простого советского ребенка. Так жили все.
Мы многое делали неправильно. Но, благодаря этому, выросли здоровыми, сильными и закаленными людьми, способными самостоятельно решать свои проблемы, рисковать и предпринимать, стремиться и делать. Поэтому, я с иронией смотрю на сегодняшнее поколение, за кого родители решают, что им есть, как одеваться, с кем дружить и во что играть. Поколение, которое с 3-х лет владеет всеми гаджетами, но при этом пишет с ужасными ошибками. Поколение, которое лихо водит машины в виртуальных гонках, но при этом не умеет кататься на обычных велосипедах. Поколение, которое знает состав сложного химического вещества, но при этом не может самостоятельно завязать шнурки на ботинках. Как они будут выживать в реальном мире, полном трудностей и различных житейских перипетий? В мире, который кардинально отличается от мира виртуального? В мире, где все совсем по–другому? Не знаю, не знаю… У нас таких вопросов никогда не стояло.