Чуть ниже спины все сжалось. Страх сковал челюсти, руки, даже глаза. Из глубины желудка поднимается лишнее — отбросить все, чтобы бежать, бежать.
Но бежать не хватает смелости. Страшно шевелить глазами, будто это может издать какой-то звук. Страшно дышать, ведь легкий свист скользнёт к его ушам, и...
Выкрашенная масляной краской парта бликует на солнце. Сквозь дыры содранной краски виднеется прошлогодний слой. «Наверное, - думает Майя, - если содрать их все, один за одним, можно узнать, сколько лет школе».
Эти нечаянные мысли ее успокаивают. Недопустимо закончить 9 класс на 4, просто недопустимо. Она видит оскал отца, застывший в привычной гримасе, слышит его вопль, сорвавшийся в знакомый визг. Дальше взметнется ремень, а впрочем, это не самое страшное. Самое страшное то, что он далеко, за несколько миль, а я сижу здесь, как дура, и боюсь дышать.
Она упирается взглядом в закрытую дверь учительской. За ней жужжит старая лампа; так тихо, что звук отчетливо слышен. Беззвучно тикают часы, двенадцать двадцать три, двадцать четыре минуты...
Осторожно двигает прилипшим во рту языком. Усталость притупляет страх, она начинает ерзать на стуле. Тем летом Андерсы приглашали их в гости. Поехала она в итоге одна, чудесный пёс с ней носился утром по пустынному участку...
Улыбка озаряет бледное лицо девочки.
- Четыре, - темнеет в проёме фигура учителя.
- Четыре, - темнеет в глазах обмякающей Майи.