Михалыч

               
        Пощёлкав пультом, и убедившись, что по всем каналам транслируется только одна тема: пандемия короновируса, сидевший в самоизоляции второй месяц Михалыч, горестно вздохнув, выключил телевизор. «Да-а-а, эта бодяга, видно, закончится не скоро, а жить как-то надо… Чёрт, что же делать? Обложили, сволочи, со всех сторон… Напридумывали всякой муры, Сталина на них нет…» – снова вздохнув, подумал он. Дело было в том, что через три дня у него кончался срок действия карточки, на которую перечисляли пенсию, а за новой нужно было лично явиться в отделение Сбербанка, находящееся в центре города. Но так как сам президент страны, заботясь о здоровье пожилых людей, настойчиво рекомендовал им не выходить на улицу, Пётр Михайлович, проживший большую часть своей жизни в СССР, ослушаться главу государства не мог. И вот теперь он стоял перед выбором: остаться без копейки денег и умереть от голода или же презрев рекомендации президента, выйти на улицу и быть сражённым страшным невидимым врагом. Так как Михалыч будучи двухлетним ребёнком был привезён в уральский город, из блокадного Ленинграда, то что такое голод (от него умерли мать, бабушка, и старшая сестра) знал не понаслышке, поэтому немного поколебавшись и подумав, что президент на него не обидится, решил ехать в банк. «Ничего страшного, надену перчатки, маску, и поеду на своей машине.  Смешно будет, если я выживший в блокаду умру от голода сейчас», – размышлял он.
       Михалыч жил один, так уж получилось, что его единственный сын Сергей погиб в первую чеченскую войну, а жена Маша загоревавшись после смерти сына, десять лет назад умерла от сердечного приступа. Побродив по пустой трёхкомнатной квартире, он собрав нужные документы, вышел на улицу. На дворе стояла настоящая весна: ярко светило солнце, весело чирикали воробьи, гонимый ветром из степи тёплый насыщенный кислородом воздух, коснулся небритой щеки Михалыча, наполнил лёгкие, и от этого у него закружилась голова. Радуясь пробудившийся жизни, он тоже почувствовав себя молодым, улыбнулся, и направился в сторону сиротливо стоящего в дальнем углу двора, своего верного друга, серебристого «Логана». Эту машину они с Машей купили за год до её смерти. Жена очень радовалась автомобилю и называла её «наш французик». Маша была прирождённой крестьянкой, и «Логан» с ранней весны до поздней осени в любую погоду безотказно возил их с женой на садовый участок. Вспомнив об этом, Пётр Михайлович снова, вздохнул и смахнув со щеки предательскую слезу, открыв дверь, сел за руль.
      Несмотря на то, что авто без движения стояло во дворе несколько месяцев, мотор, несколько раз чихнув – завёлся. Михалыч, опасаясь попасть в неприятную ситуацию, внимательно осмотрел необычно пустой, в прежние времена всегда заполненный детьми двор и выехал на улицу. Без проблем добравшись до места назначения, он припарковал на стоянке машину и, надев маску и перчатки зашёл, в помещение банка. В операционном зале не было ни одного клиента. Подойдя к ближайшему окошку, Пётр Михайлович спросил, где ему можно обменять карточку. Сидевшая за пластиковой перегородкой, одетая в униформу, миловидная девушка, одарив его ослепительной улыбкой, ответила, что это можно сделать, предварительно ответив на вопросы простенькой анкеты, в любом окошке. Боясь запутаться в ответах, Михалыч попросил её помочь ему в заполнении. Девушка, улыбнувшись согласилась. Вопросы на самом деле были несложными, но несколько странными, например, «на каком транспорте клиент приехал в банк, в какой квартире и с кем проживает, и есть ли у него родственники?» После того, как были выполнены формальности служащая банка, сославшись, на то, что ей необходимо сходить за новой карточкой, вышла из своей кабинки.  Закрыв за собой дверь, она оглядевшись, достала смартфон и кому-то позвонила. Дождавшись ответа, девушка, прикрывая рот ладонью сказала: «Есть клиент, старый одинокий. Приехал на серебристом «Логане». Я его задержу минут на десять».
     Когда Пётр Михайлович, через десять минут, радостный и довольный, выйдя из банка подошёл к своему автомобилю и открыв дверь уже собирался сесть за руль, за его спиной раздался чей-то строгий голос: «Гражданин, предъявите документы…» Вздрогнув от неожиданности, он обернулся – в двух шагах от него стояли два молодых полицейских. Лица обоих закрывали медицинские маски. Поспешно вытащив из барсетки техпаспорт и права, Михалыч протянул их сержанту. «И паспорт, пожалуйста», – сказал тот. Владелец авто безропотно достав паспорт отдал его полицейскому. Полистав документы, сержант, строго посмотрев на Михалыча, произнёс: «Пётр Михайлович, вам восемьдесят лет, и вы должны знать, что заботясь о здоровье пожилых людей, президент рекомендовал гражданам страны старше шестидесяти пяти находиться на самоизоляции по месту жительства. Вы нарушили данные рекомендации, поэтому мы должны вас оштрафовать, а автомобиль отправить на штрафстоянку». «Ребята, да как же так? Я же приехал только карточку поменять… Кончилась она, а без неё как жить? Денег нет, пенсию на карточку перечисляют. Да я ни с кем не общался, кроме вас… Девушка в банке за стеклом была… Вы уж пожалейте старика», – до смерти напугавшись, стал оправдываться Михалыч. Выслушав его сбивчивые оправдания, сержант убрав строгость из голоса и перейдя на ты, ответил: «Отец, да нам самим очень неприятно такими делами заниматься, и мы по-человечески понимает, тем более у тебя была такая веская причина нарушить рекомендации, давай сделаем так… – полицейский на секунду задумавшись добавил – мы штраф оформлять не будем, да и машину забирать то же, мы тебя, отец, просто доставим домой». «Ой спасибо, ребята, да я сам потихоньку доеду…» «Нет, отец, самому нельзя. Вдруг патруль встретится. Не все же такие сердобольные как мы…» – почему-то усмехнувшись, сказал страж порядка. «Ну хорошо, пусть будет по-вашему», – старик протянул сержанту ключи зажигания.
      Когда все уселись в автомобиль, севший за руль сержант, поймав в зеркале заднего вида взгляд расположившегося на заднем сиденье напарника, подмигнул ему. Тот достав из кармана пузырёк с какой-то жидкостью, открыв его и щедро смочив ею носовой платок, удерживая за грудь одной рукой сидевшего на переднем сиденье старика, второй закрыл платком его рот и нос. Через несколько секунд, когда тело Михалыча расслабилось, а голова его безвольно упала на грудь, полицейский отпустил его.  Открыв окна, чтобы проветрить салон от паров жидкости, стражи порядка закурили. Затем сержант взял барсетку старика и вытряхнул из неё всё содержимое. Кроме водительского удостоверения, техпаспорта на автомобиль, и паспорта в сумке были связка ключей, банковская карточка, пенсионное удостоверение, телефон и горсть мелочи.
     «Так, сейчас поедем к нему домой, там я выйду, а ты вези клиента просёлками через границу. Там, где-нибудь на окраине какого-нибудь села выкинешь, а машину отгонишь к Серику в гараж, на разборку. Получишь с него деньги и бегом назад. Пока найдут старика, пока разберутся что к чему, пока депортирую, мы должны успеть провернуть все свои дела. Погнали. Время пошло», – закрывая окна, сказал сержант.
     Очнулся Пётр Михайлович, от того, что кто тряс его за плечо. С трудом разлепив глаза, он увидел, что лежит на земле, а над ним склонились два полицейских в медицинских масках. Нестерпимо болела голова, но даже не смотря на это Михалыч с удивлением заметил, что у обоих стражей порядка, почему-то был узкий разрез глаз. «Где я?» – спросил он.  «Разве можно в вашем возрасте так напиваться, что не помнить где находишься, уважаемый? Карабалык, это», – ответил полицейский. «Какой Карабалык?» – превозмогая головную боль снова, задал вопрос старик. «Казахский, дедушка, казахский…» – усмехнувшись, сказал молчавший до этого второй страж порядка.
       Пройдя между жерновов бюрократического аппарата чужого государства, через месяц, Михалыч похудевший, грязный и обносившийся, был депортирован на Родину, где во всю бушевала эпидемия короновируса, и до выяснения обстоятельств дела был помещён на обсервацию в областной приёмник-распределитель для лиц без определённого места жительства. Татьяна Васильевна, инспектор-дознаватель, миловидная сорокалетняя женщина с погонами капитана полиции, внимательно выслушав и записав на бланк допроса историю злоключений Михалыча, горестно вздохнула, и пообещав сделать всё что в её силах, удалилась.
   Дней через десять, она, вновь приехала в приёмник-распределитель. Пригласив старика в кабинет для собеседований, она стараясь не смотреть ему в глаза, рассказала, о том, что ей удалось выяснить. Оказалось, что он, Пётр Михайлович Сироткин более месяца назад пользуясь сайтом Госуслуги, продал свою трёхкомнатную квартиру. Сделка была признана законной и подтверждена цифровой подписью гражданина Сироткина. Мало того за прошедший месяц, через этот же сайт, данная квартира была перепродана ещё дважды и возвратить её первому владельцу, независимо от того была сделка фактической и было совершено преступление, невозможно, даже через суд. Кроме этого, месяц назад Петром Михайловичем Сироткиным, под залог его дачи и прилегающего к ней участка, в Рособманбанке был взят кредит на сумму десять миллионов рублей. Законность сделки так же подтверждена цифровой подписью гражданина Сироткина. Далее инспектор-дознаватель рассказала старику, что с его злополучной карточки ещё месяц назад сняты все пусть небольшие, накопления. О судьбе автомобиля Михалыча, серебристого «Логана», инспектор-дознаватель ничего не знала, но имела смутные подозрения, что он уже давно был разобран на запчасти в соседнем государстве. По поводу восстановления утраченных Петром Михайловичем документов, Татьяна Васильевна сказала, что их восстановить можно, но для этого ему нужно собрать множество бумажек и свидетельских показаний, что в условиях введённого в стране карантинного режима немыслимо. В конце своего монолога, посмотрев прямо в глаза старику, женщина сказала: «Пётр Михайлович, да и зачем это вам? Сколько её осталось той жизни? Даже если вы, ценой неимоверных усилий восстановите документы, вам сразу же придётся выплачивать кредит… Да и где вы будете жить?  Единственное чем я вам могу помочь, это попытаться устроить в дом престарелых…» Ничего не ответив ей, на это предложение, Михалыч смахнув со щеки слезу вышел из комнаты…
     Ночью ему приснились жена Маша и сын Серёжа: одетые во всё белое, они улыбаясь шли по цветущему лугу и протягивая руки говорил: «Здесь так хорошо… Мы ждём тебя, приходи…» Широко улыбнувшись он пошёл навстречу любимым людям…
     25 апреля 2020г. Борис Беленцов