В.А.-25. НЕОЖИДАННЫЙ АРЕСТ
Относительно высокому для подводника тёмно-русому и сероглазому военврачу Игорю Прозоровскому, бывшему мастеру спорта России по спортивной гимнастике было очень по душе деликатное внимание высокой блондинки, замглавкома облачников маршала Екатерины Столыпиной.
Случайные связи с цыганками и дормассками в лагере беженцев ему надоели, как и надоела полная покорность этих сально-улыбчивых худых и смуглых чернушек, готовых заголиться по первому требованию моряка. Он ждал большой любви и неожиданно её дождался.
Гордая и высокомерная сероглазка с золотистыми мягкими и длинными волосами нравилась ему значительно больше смуглянок и её приглашение поселиться в каюте напротив и сесть за один столик с ней, с Джоаной Кореневой и её светляком Тимофеем Кротовым, военврач Игорь Прозоровский принял с благодарностью.
Полдничали они поздно на кормовой веранде трёхкорпусного гелиоплана, грузоподъёмностью на сотню человек и длиной под двести метров и высотой с семиэтажный дом, крайне редкое строение на Арматоре.
Конечно, в кормовом столовом отсеке на полсотни мест через открытые жалюзи из углепластика сильно дули сквозняки, но зато и вид арматорских архипелагов, к которым они направились из бухты Коврополиса с аэродрома секретного завода был великолепен. Они напоминали новозеландскиеские острова Земли. Свалив всю организационно-хозяйственную деятельность на Джоану и Рони с их бывшим светляком Тимофеем, Екатерина отдалась великолепному безделью и соблазнила Прозоровского на лёгкую выпивку и беседы о поэзии. Беседы закончились пением под гитару, в котором они оба преуспели, закатив концерт в столовой до позднего вечера, с коротким перерывом на ужин.
-Катерина! Если честно мне не хочется с вами расставаться-заявил Прозоровский. Но я не знаю, удобно ли мне пригласить вас к себе в каюту?
Екатерина хитровато улыбнулась, погладив военврача по руке.
-Конечно, неудобно. Ведь у нас во Франкороссе первое слово принадлежит женщине. И поэтому только я могу пригласить вас к себе. Но я вас не приглашаю! Не пугайтесь! Я просто требую, чтобы эту ночь вы провели у меня.
Испуганное выражение сползло с лица Игоря Прозоровского и он ,с довольной улыбкой, втянулся в узкий одноместный пенал каюты неболёта.
-Извини, но здесь только одноместные каюты. Неболёт построен как экспериментальный воздушный штаб и всем офицерам отведены, пусть крошечные, но, отдельные каюты-объявила Столыпина. Но переживать не стоит. Лежать здесь удобнее,
чем стоять или сидеть.
Потянув за резную рукоять тросика, она вытянула ложе примерно два на два метра почти к самым сдвижным дверям и, дав военврачу полюбоваться на свои ягодицы, с улыбкой выпрямилась и неожиданно повалила Прозоровского на ложе, впившись губами в его губы. Военврач осторожными движениями начал снимать с Катерины одежду, двигаясь снизу вверх. Сначала туфли, потом чулки, потом трусики. Затем длинную, но уже бесстыдно задранную юбку, потом поясок для чулок и бюстгальтер.
Оставшись в одной полупрозрачной расстёгнутой кофточке, Екатерина сама начала раздевать Прозоровского, натирая его пах сначала тугими грудями, а потом пышными волосами, щеками и, наконец, губами. Тщательно ощупав его восставшую плоть пальцами рук, она, осторожно раздвинув половые губы своей влажной щелки, с длинным вздохом уселась на рукотворный кол и, ощутив его внутри, со стоном начала двигаться, как наездница.
-А правда, что валькириям запрещено быть снизу под мужчиной?-попытался спросить военврач, но Катя, замотав головой, закрыла ему рот рукой и прикрыла глаза, отдавшись ритмическому движению на вздыбленном органе подводника.
Через некоторое время импровизированной скачки Прозоровский ощутил влагу внутри у любовницы и перестал сдерживаться. Его семя тоже пролилось внутрь оголодавшей женщины. Осчастливив свою подругу ещё пару раз, Игорь попытался подмять её под себя и задрать ей ноги за уши, но натолкнулся на серьёзное сопротивление.
-Только сверху, Игорёк! Только сверху! В крайнем случае, я могу ласкать тебя ртом. Но я должна находиться сверху. Если хочешь женщину распялить, как беженку, могу посоветовать заняться рядовыми казачками. Они не валькирии и запреты для них не столь строги-заявила маршал-валькирия. Но ко мне потом лучше не подходи. При всей свободе нравов валькирии бешено ревнивы. И я -не исключение!
Через два дня любовных утех Столыпина и Коренева неохотно сошли с неболёта в Нью-Орлеане, встретились валькириями –француженками, и четыре дня пытались перестроить французскую армию с учётом разбавления её мужскими ротами и взводами. От взводов, конечно, почти сразу пришлось отказаться, поскольку русские француженки не желали жить с мужчинами в одной казарме. Ротные, эскадронные и полковые соединения с грехом пополам удалось создать, пока только в образцовых частях стражи-верховой и парусной.
Оставив Кореневу продолжать создание новой стражи с мужскими подразделениями, Екатерина Столыпина отправилась на доклад к Елизавете Шестой. А после доклада, устав до изнеможения, она, наконец, добралась рысью верхом от резиденции царицы в просторном новом работном доме Коврополиса до усадьбы Шатровых на окраине города примерно в четырёх верстах от нового дворца.
Но усадьба Шатровых сильно опустела. Рони и её сёстры ждали Катерину на прогулочном неболёте в районе архипелага Труан. Бабушка Дарья и младшие Шатровы уже спали, как и их многочисленные служки. Главком парусной стражи адмирал Вера Шатрова ночевала в порту, спеша поднять затопленные корабли и подготовить порт к возврату кругосветной экспедиции. И поэтому маршал-валькирию встречал один единственный слуга. Её любимчик Егорша. За лето он окреп, загорел и прилично вытянулся, но почему то сохранил всё тоже испуганное выражение лица.
Потребовав от него наполнить ванну пеной, Екатерина почти заснула в ней. Её разбудил осторожный стук в дверь. После её разрешения, в просторную, затуманенную паром комнату с зеркалами, робея, втянулся нерешительный служка.
-Госпожа Екатерина, я вынужден с вами попрощаться. Вы, видимо, забыли за меня заступиться и меня приговорили за участие в мужском мятеже к условному сроку и ссылке. А потом к службе в пограничной страже на одном из дальних архипелагов. Я очень боюсь, что мы можем больше не увидеться-почти прошептал несчастный худой паренёк.
Слёзы, стоявшие в глазах привлекательного юноши, сильно смутили Екатерину.
-Ну, что ты, Егорша! Пожалуйста, не плачь. Я обязательно займусь твоей судьбой и добьюсь пересмотра этого ошибочного решения. Ведь в первой стычке с мятежниками в этой усадьбе ты сражался на нашей стороне и, вообще, предупредил о нападении, спасая меня и остальных женщин.
- Теперь я могу попасть в руки осуждённых мятежников на свободном поселении. И они меня казнят за предательство-испуганно прошептал Егор.
Екатерина очень расстроилась и, чувствуя себя виноватой, привстав, гладила по голове и успокаивала опечаленного Егора. Затем она встала в ванной полностью, по привычке валькирий не стесняясь наготы перед мужчинами, и служка ополоснул её роскошное тело потоками горячей воды из ковша. А потом он накинул на неё халат и проводил засыпающую валькирию к письменному столу. Столыпина написала письмо своей священной сестре Вере Шатровой с просьбой немедленно заняться судьбой Егора в её отсутствие и, поставив подпись, улеглась головой на письмо.
Егор осторожно вытянул письмо из под мокрых волос валькирии и осторожно принёс фен, торопливо завернув в лоскут и выкинув пузырёк с усыпляющим настоем в мусорную корзину. Екатерина совершенно сомлела от тёплого воздуха и Егорша бережно переложил женщину на кровать, запахнув халат. Он долго смотрел на спящую валькирию, а потом осторожно начал её раздевать, развязав пояс и обнажив бёдра. Но ему не удалось снять с неё халат и Егор, как и в первое их знакомство, просто повернул женщину на бок и, задрав халат почти до плеч, долго рассматривал и гладил её розовые ягодицы.
Через несколько минут он проверил своё возбуждение, тихо разделся и, растянувшись вдоль её тела, толчком вошёл в Катино лоно сзади. Насытившись, Егор осторожно перекинул Катину ногу через себя и, не вынимая своего восставшего органа, перекинул ногу ей за голову, а затем тоже самое проделал и со второй ногой. Катя проснулась и начала тихо вскрикивать, не решаясь резко сбросить вцепившегося в неё служку. А потом вдруг потухла и полностью отдалась ему, позволив настойчивому насильнику кончить в себя.
Вспышки пары фотокамер на миг ослепили её и она закрылась от них руками, не меняя своей позы. В Катиной спальне оказались главком стражи Маргарита Юсупова и пятеро её плечистых валькирий из комендантского взвода .
-Госпожа Столыпина! Вы обвиняетесь в применении незаконной позы при сношении с рабом-мятежником, который будет освобождён по договору только через месяц. А также обвиняетесь в его соблазнении, как несовершеннолетнего. И, в довершении всего, этот несовершеннолетний мятежник является вашим сыном, о чём он обязан был вам заявить до соития. Таким образом, вы нарушили три ещё не отменённые статьи устава союза валькирий.
-Нет! этого не может быть. Вы обманываете. Я этого не знал-закричал Егор в панике.
Но Маргарита Юсупова только зло засмеялась.
- Малыш!Ты слишком испугался обвинения в мятеже сегодня утром и плохо прочитал договор освобождения. На четвёртой странице там мелким шрифтом чётко написано, что твоя родная мать- Екатерина Столыпина. И при встрече с ней ты обязан сообщить ей об этом. А если ты не сообщил, то отправишься в храм Триглавы. Но там, ты понимаешь, долго не живут. Так ты настаиваешь, что не сообщал любовнице о своём родстве?
-Нет, не надо к Тригле! Я сообщил. Я сообщил ей! Но я усыпил её снадобьем из вашего пузырька и она, наверное, забыла об этом–зарыдал запутавшийся и перепуганный Егор, забившись в дальний угол спальни.
-Тогда в храм Триглы отправится твоя мать, как совершившая кровосмешение. Вон отсюда, щенок. Мне надо поговорить с твоей любовницей. А ты будешь вознаграждён очень щедро-прорычала Юсупова.
Тихо рыдавшая Екатерина неожиданно успокоилась и, оставшись в спальне с Юсуповой и её двумя офицерами, медленно оделась в тёплый махровый халат. Её голос звучал отрешённо-равнодушно.
-Чего тебе надо, Маргарита! Явно столь мерзкая подстава тебе была нужна для чего- то более важного, чем отправка меня Храм нежной смерти.
-Ты права. Мне нужен на твоём месте другой человек. Человек, который уберёт из окружения царицы Соболеву, Сотникова и Неверова, а также поможет мне стать председателем госсовета вместо Галины Ювениловой. Права царицы необходимо сильно ограничить. Она явно хочет упразднить союз валькирий. Это недопустимо. Если хочешь, поклянись мне, что ты выполнишь всё то, что я сказала. Я поверю твоему слову, так как знаю тебя очень хорошо. Иначе я отдам тебя в руки трибунала союза валькирий и с царицей ты больше не увидишься. Она побоится идти против трибунала. Её вето на решение союза валькирий вызовет отставку госсовета и всех новых структур заодно. Это слишком дорогая цена, чтобы ею спасать гадкую извращенку.
-Я верю Елизавете. Она не предаст меня и наложит своё вето даже, если ты сегодня отправишь меня под суд, который завтра вынесет свой приговор-гордо заявила Столыпина, сдерживая слёзы.
-Мне жаль, что мы не смогли договориться. Что ж. Через полгода я приеду в главный храм Триглы в качестве председателя госсовета с особыми полномочиями. А ты будешь просто подстилкой для преступников. Ведь жриц твои друзья и царица уже почти упразднили, лишив права на убийство со следующего года. Я уверена, что ты оближешь меня с головы до пят, лишь бы я подписала тебе амнистию. Так будет!-сердито сказала главком республики и офицеры схватили и начали вязать ошеломлённую маршал-валькирию.
Проведя ночь в забытьи в своей спальне, но связанной, Катерина рано утром была одета в чёрную хламиду с жёлтыми кентаврами по всему полю и, чувствуя себя даже больше голой, чем без одежды, под конвоем вышла на улицу. Там её поджидал плачущий Егорша, который бросился ей в ноги со словами «матушка, прости! Они меня обманули!»
Но Столыпина только нежно погладила его по голове.
-Это ты меня прости, сыночек. Я всегда мечтала найти вас всех и откладывала эти поиски в долгий ящик. Карьера мне была дороже детей. Хотя я знала, что довольно многие валькирии рискуют и пристраивают своих сыновей возле себя. Я -подлая мать и наверное наказана справедливо нашими богинями.
Четыре младшие жрицы Триглавы в таких же хламидах, как Катерина, только с белыми кентаврами по полю хламид и с длинными клюками в руках встретили Столыпину и её конвой из парусниц в саду и вывели за ворота к неболёту храмовниц.
Екатерину увезли в главный храм Триглы под Севастополем, на другую сторону залива, где она и предстала перед пятёркой судей. Её судили главная жрица Триглавы, главная жрица Маконы и председательница союза валькирий с двумя помощницами. Протесты Столыпиной занесли в протокол, но оставили без внимания. Фотоснимки были более, чем убедительны. Видимо, их проявляли в пожарном порядке, чтобы у судей не было никаких сомнений.И вечером взбешённая Екатерина вынуждена была принимать первого любовника, из числа зажившихся старых горняков. Она несколько раз ударила его кинжалом милосердия в сердце, едва пьяный морщинистый старик вогнал в неё свою плоть.
Главком Севфлота Вера Шатрова ушла от царицы в сильном смятении. Чувства привязанности к Екатерине одолевали её. Но с другой стороны, она до этого много лет верой и правдой служила Маргарите Юсуповой, и даже была довольно долго её священной сестрой. Да и роспуска союза валькирий Вера не хотела категорически. В свою усадьбу она не поехала и горько плакала во сне на диване в своём кабинете главкома северников, доставшемуся ей после Юсуповой.
Царица тоже была в смятении, не зная как спасти Екатерину, свою верную помощницу, подругу и спасительницу. А затем её находчивая адъютант-поручик Лариса Лаврова посоветовала ей вызвать с аэродрома Амалию Трианон и Полину Степанову с Татьяной Красновой.
-Разработчики неболётов относятся к инженерной страже и имеют связи во всех войсках. Кроме того, опытный завод после мятежа мужчин усилен охраной и у главного конструктора Полины Степановой сейчас под рукой целых две дивизии. Одна полностью из черносотенных казачек, а вторая из облачниц Столыпиной. Это будет наша страховка на случай, если Юсупова предпримет более жёсткие и коварные действия. А пока надо вызвать вашу кровную сестру Анфису Романову из Новомосковского храма Маконы. Она точно встанет на нашу сторону.
-Лаврова! Я восхищаюсь твоими мозгами. Ты, точно, в адьютантах не задержишься. Вызывай всех на опытный завод, всех кого сочтёшь нужным, но, кроме парусников. Позиции главкома Юсуповой у морячек очень сильны, раз уж Шатрова-старшая отказалась спасать свою священную сестру. Попробуем наложить вето на решение союза валькирий, изменив наказание.
Уже вечером царица была на опытном заводе, куда Лаврова привезла Анфису Романову и главную жрицу Маконы Гориславу Сумарокову, которая единственная воздержалась на утреннем заседании союза валькирий по делу Столыпиной.
Жрицы Маконы предложили хитрый ход.
-Вы, ваше величество, должны наложить вето не на сам приговор, а на его правомочность. В действиях Столыпиной нет уголовного преступления. Значит, передача её в храм Триглавы не обоснована. Её должен судить не совместный суд валькирий, а только церковный суд храма Маконы. Понятно, что у нас в храме тоже не мёдом намазано. Но условия менее жёсткие, чем для жриц храма Триглы, которые и сами совершали уголовные преступления и их послушники-поголовно преступники. А кроме этого у нас есть давно забытое, но действующее правило невест Маконы. Восемь девушек могут посвятить себя Маконе добровольно, и тогда они могут требовать свободу для одной из жриц храма.
Девушки при свидетелях должны вступить в половой контакт сразу с двумя мужчинами, причём с нарушением устава валкирий. А чуть позже вы найдёте повод их амнистировать.
-Отлично! Но где мне взять таких девушек?-сердито воскликнула Елизавета Шестая, звонко хлопнув себя по колену, поморщившись и сразу его крепко растерев.
Адъютант Лаврова немедленно отошла от дверей и тихо напомнила.
-Ваше величество! Рони Шатрова в очень хороших отношениях со Столыпиной. И у неё много подруг и сестёр. Если мы наберём с их помощью восемь невест Маконы, маршал Столыпина через пару дней будет свободна. Они сейчас подлетают к архипелагу Труан. Я готова немедленно лететь к ним. Пусть Ювенилова готовит ваше вето на приговор и требование передачи дела Столыпиной в храм Маконы.
На следующее утро, пролетев в полудрёме над океаном, поручик-валькирия Лаврова догнала смотровой неболёт ротмистра Софьи Горбуновой и предстала перед Вероникой Шатровой и её сёстрами. Девушки были потрясены заключением Катерины Столыпиной в храм Триглавы и отказом матери спасать её, свою сестру-наложницу.
Вскоре, под видом осмотра шикарного неболёта царицы, Лаврова отобрала избранниц на роль невест Маконы. Сёстры Вероники Шатровой Ксения, Переслава, Ладомира и их подруги Ледогора и Светозара оказались в числе первых добровольцев. Казачки были отвергнуты, поскольку не являлись валькириями. Не смотря на сильное желание спасти своего главкома от храма Триглавы, от посвящения в невесты Маконы отказались и лётчицы и десантницы, кроме их главы ротмистра Людмилы Немцовой. Итого набралось шесть валькирий, готовых попасть в храм Маконы вместо своего маршала.
Уговорив пловчих и чемпионок по дельфболу Нагилеву, Тонкову и Порываеву Лаврова столкнулись с непреодолимым препятствием. Спортсменки-дельфболистки были девственницами, а это означало, что они не смогут изображать соитие понарошку. От них требовалась полная отдача и полноценный половой акт с разрушением плевры.
Девушки очень колебались соглашаясь на это позорное действие.
-Тогда, порядок действий такой-заявила Лариса Лаврова. Отбираем восемь невест. И для них будут нужны шестнадцать парней. Офицеров приглашать не будем. Может возникнуть положение, что у кого-то окажется слишком длинный язык и его придётся устранять. С простыми моряками это сделать легче. Пропажа офицеров-подводников будет заметна. Заявление каждой невесты подписываю я, Шатрова и по двое моряков. А также представительница храма Маконы. Она прилетит к вечеру. Наша задача набрать девчат и мужиков.
Ставим статую Маконы и зажигаем свечу. Невеста подходит к ней в одной прозрачной накидке с головы до ног и зажигает свою свечу, ставя её вниз на столешницу, а потом произвольно берёт свечу с инициалами на ножке и по ним подходит к сидящим на табуретах полуобнажённым мужчинам с оттисками инициалов свечи на плечах. Она даёт одному из них свечу и берёт второго за руку. Вся троица уходит в уединённую нишу с полупрозрачным пологом. Суть состоит в том, что соитие можно произвести понарошку. Фиктивно. Главное изображать процесс правдоподобно. Несколько размытых снимков будет достаточно для совета храма. Главная просьба к девственницам-не струсить и не подвести. На всякий случай в испытании будет участвовать девять валькирий с учётом возможного отказа.
Светлана Соболева не с проста сблизилась с Катериной Столыпиной. Она надеялась, что Катерина через год проводит Ювенилову на покой и займёт её место, а Соболеву по договорённости сделает своей заместительницей.
И поэтому отказ Нагилевой и Порываевой и их бегство из ниш, где они должны были отдаться мужчинам, возмутили её. Но хуже всего было то, что у Лавровой больше не было времени на ожидание и Светлана решилась.
-Хорошо. Тогда я займу её место. Я, разумеется, не родовая валькирия, а посвящённая, причём посвящённая самой царицей. Надеюсь, в моём случае не будет препятствий для моего участия в этом таинстве?
И Лаврова и Шатрова и жрица храма дали своё согласие и Светлана с бьющимся сердцем пошла к импровизированному алтарю Маконы. Поклонившись изваянию, она разделась и, обнажившись полностью, взяла накидку из рук Рони. Даже туманное облачко ткани показалось ей защитой от мужских взглядов, изучающих её тело из темноты. Она прошла вдоль сидящих полуобнажённых мужчин и едва не упала. Метка на ножке свечи принадлежала грубияну Артёму Феофанову.
Выбор второго напарника едва не добил её. Им оказался акустик Пётр Стрельников, давно и безнадёжно в неё влюблённый рыжеватый, застенчивый матрос. У Светланы оставалась одна надежда, договорится с моряками. И, поэтому, следуя с ними на подгибающихся ногах к чуть подсвеченной свободной нише, она предложила им хорошие деньги и карьеру, если они не тронут её, лишь изобразив половой акт без вторжения в её лоно. После некоторых сомнений моряки согласились, и Соболева осторожно встала на ложе на четвереньки. И, почти успокоенная, подставила им свой роскошный зад . Света потянула ткань со своих ягодиц и спросила с дрожью в голосе.
-А вы решили, кто из вас будет первым?
Первым оказался Феофанов, который тут же забыл все обещания, и Соболева мгновенно извернулась и села на пятки задом, чтобы избежать наглого вторжения.
-Ну, парни! Мы же договорились! Вы только изображаете половой акт. Пожалуйста, помните, что я вам обещала по паре лучших беженок из Дормастола в служанки. Их после победы теперь много. Есть и очень красивые. А одно сношение со мной вы вскоре забудете. Оно вам ни к чему и сулит одни неприятности.Обещаю, я использую всё своё влияние, чтобы отблагодарить вас.
Но, едва она снова встала на четвереньки и подставила свои ягодицы Стрельникову, как Артём схватил её за волосы и сжав горло локтем, потребовал от напарника овладеть Светланой по-настоящему. Рыжеватый матрос некоторое время колебался, но вид Светкиных ягодиц, вертящихся перед его носом в попытке вырваться, раздразнил парня.
Петя с удовольствием вонзил восставший орган в уже мокрое лоно вожделенной женщины и так долго долбил его, что Артём возмутился. Вся красная и потная от молчаливой борьбы Светлана вдруг свободно втянула воздух и попыталась извернуться. Но к её удивлению Пётр оказался не на много слабее Артёма и женщина опять ощутила тиски на горле, а на её бёдрах сомкнулись руки давно мечтавшего разрядиться в неё наглеца и грубияна Феофанова . Почти теряя сознание, Светлана молча приняла в себя его толчки и крупный выплеск семени. Феофанов долго прокачивал обмякшую корреспондентку ослабевшим членом, но занавеска откинулась и Рони Шатрова выгнала матросов из ниши, освободив добровольную пленницу.
-Чего-то ты увлеклась, подруга!-со смешком сказала Рони. Церемония уже закончилась. Но ты была правдоподобней всех. Знать сильно понравилось?
-Как тебе не стыдно, Шатрова? Ты же видела, что они почти насиловали меня. Я просто боялась сорвать посвящение, а так бы давно выскочила отсюда-прошептала Светлана, вытирая заслезившиеся глаза.
-Это ты перед Неверовым будешь оправдываться –засмеялась Рони. Я видела через муар, как ты охотно крутила задом перед моряками. Молодец! Честно заслужила храм Маконы.
И при этих словах произошло неожиданное, из ряда вон выходящее событие. Циничная журналистка Соболева расплакалась, как школьница. Расплакалась так, что Рони пожалела её.
-ладно не реви, как корова. В твоём возрасте это уже стыдно. Не забывай что я была жрицей храма до побега к султану и меня никто от этого звания не освобождал. Я сама могу выносить приговоры насильникам. Если ты считаешь что Артём виновен в изнасиловании, пока моего Прохора ещё не выпустили я пересплю с ним сегодня. Вряд ли он откажется. Полёт в открытый люк ночью я ему обеспечу. Неверов ничего не узнает. Вытри сопли и пошли собираться в дорогу.
Не попрощавшись с остальными туристами неболёт царицы увёз невест Маконы глубокой ночью. Все бумаги были подписаны и фотографии приложены.
Лишь Рони осталась для руководства последними днями путешествия и возвращения в Коврополис. И наутро возглавила поиски пропавшего Артёма Феофанова. Но он бесследно исчез.
Да и через день начались затяжные осенние дожди и вскоре все оставшиеся походники стали настаивать на возвращении. К счастью до начала дождей к туристам снова присоединилась Джоана и тоже выступила за возвращение решив все сомнения Шатровой-младшей.