Сказка о пареньке Ефимке, его колдовской улыбке и их похождениях по белу свету.
Глава 1
Произошла эта история в стародавние времена, когда на Руси-матушке правил Царь-батюшка. Впрочем, народ в ту пору был уже достаточно дерзок и сметлив, чтоб уметь писать, читать и даже считать. Иначе говоря, случилась эта сказка в эпоху просвещения и наук продвижения. А именно, где-то в середине XIX века. Знатных поэтов, писателей и учёных мужей, творило тогда немало. Некоторых почитали и ценили ничуть не меньше чем античных богов. Возводили их на пьедестал и называли «Светочем русской культуры», или как ещё витиеватей. В общем и целом, жизнь была светлая и многообещающая.
Также следует отметить, что в городах на ярмарках, прилавки ломились от всякого товару. Всего было в изобилии; и еды, и одежды, и разного бытового скарба, вплоть до керосинки. Всего хватало, живи, да только радуйся. А люди и радовались, пели песни, гуляли, посещали ярмарки, дивились балаганам, ходили в театры-варьете, одним словом — веселились. И вот среди всего этого задорного кутежа нашёлся один весьма грустноватый паренек, а вернее сказать юноша, с броским именем Ефимка, или просто Фимка, это уж кому как угодно.
Роста он был чуть выше среднего, волосы кучерявые, светлые. Глаза зелёные, слегка плутовского вида, сам строен, опрятен, но вот только родом незнатен. Из простых, может из крестьян или ремесленников. Да он и сам толком не знал из каких он, а только сколько себя помнил, всё по дорогам из города в город ходил да хлебушка на пропитание просил. По-младости своей, попрошайкой был. Конечно, со временем ума-разума набрался; грамоту изучил, счёт познал, ведь в эпоху просвещенья жил, приоделся, приобулся, но бродить не перестал. К тому же хитрости и ловкости у него прибавилось. Если раньше он с протянутой рукой на паперти стоял, то теперь взялся плутовать, жулить, и даже воровать. И ведь с каждым разом всё изощрённей способы находил.
Бывало, возьмёт да на ярмарке нарочно переполох устроит. Уж это он научился делать. Увидит приличная барыня по рядам идёт да к товару присматривается, ну он и шасть за ней. Выберет момент, когда рядом с ней какой-нибудь прохожий мужичок окажется. Ну, Фимка возьмёт, охальник, да украдкой сзади барыню слегка прихлопнет ладошкой по бедру иль по ягодице. А получалось так, что это вроде как её тот прохожий мужичок шлёпнул. Сам-то Фимка уж успевал отскочить, его никто и не замечал. Зато барыня после такого шлепка обычно оборачивалась и такой хай устраивала, что у всех присутствующих уши в трубочку сворачивались.
– Да ты что, ошалел что ли, глаза твои бесстыжие!… Меня, приличную даму по N-ому месту шлёпать!… Ах ты, ирод рода человеческого, бес тебя разбери, к лешему унеси!… Да я тебя в суд потяну за оскорбление моей чести!… - как начнёт блажить. А мужичок-то стоит, и не знает, как ему быть; не то куда спрятаться, не то со стыда сквозь землю провалиться, ведь не делал ничего, а всю вину на него свалили. Он вроде и хочет оправдаться, но поздно, вокруг уже народ собрался, и люди на него тоже с укором смотрят, вечным пятном позора заклеймить бедолагу желают. В общем, скандал, переполох, ругань.
А Ефимки-то только этого и надо. Он тут же под шумок-то свои делишки быстро и обстряпает. У кого с прилавка калач сопрёт, у кого кусок ветчины стащит, или ещё чего вкусненького украдёт. И всё себе за пазуху пихает. А если повезет, то не погнушается и где какую монетку умыкнёт. Одним словом, шустёр был Фимка до всяких проделок. И что ещё интересно, ему такая жизнь нравилась. Не хотел он её менять. Однако жизнь берёт своё, и меняет всё независимо от чьих-либо желаний.
Во-первых, Фимка изрядно повзрослел, и в толпе ему уже просто так не затеряться, не нырнуть и не затаиться, как ранее бывало. Да и еды ему требовалось уже больше, всё за пазуху, как прежде, уже не спрячешь, одним калачом не обойдёшься. А во-вторых, одежда тоже уже другая нужна была. В одной и той же рубашонке да портках много не набегаешься. Это простым мальчонкой носиться будешь, никто и внимания не обратит. А тут почти взрослый юноша, и как босоногий шкет одет, а это уже подозрительно, из толпы выделяется, не слиться со всеми. А потому и требовалось меняться. Носить другую более подходящую возрасту одежду. Да и образ жизнь тоже стоило подправить.
Глава 2
Вот и решил тогда Фимка всё поменять. Ну а коли так, то взялся он уже по серьёзному плутовать и жулить. Справил себе новые портки, рубаху, френч, картуз и даже хромовые сапоги приобрёл. И стал похож на приказчика из торговой лавки, иль даже на купеческого сынка-переростка. К тому же недавно перебрался он в другой городок, где его никто и никогда не видел. Вышел он на ярмарку, да с деловым видом начал по торговым рядам прохаживаться. Идёт, на купцов поглядывает да всё хмыкает, важным себя показывает.
– Хм, это что тут у тебя!?… никак сало с хренком!… Такого я бы взял с пуд,… да только видать, у тебя столько нет!… - этак небрежно заявляет он торговцу свининой, а тот ему в ответ.
– Это как же нет!?… зачем так говоришь!?… Есть у меня и пуд, и два, садовая твоя голова,… ты только плати,… да бери, сколько хочешь!… - слегка обиженно и раздражённо отозвался торговец.
– Ишь как ты встрепенулся-то!… сразу ему платить!… нет, погоди!… Я твой товар пока не пробовал, не знаю его на вкус,… а может мне лучше у другого мясника взять?… притом много,… ведь мне не для себя надо, а для трактира!… Мы с отцом новый трактир на въезде в город у восточных ворот открывать собираемся,… уже и помещение сняли!… Сейчас отец там порядок наводит,… а меня отправил на ярмарку, к товару присмотреться,… пока для почину первую большую закупку продуктов сделать!… Вот я и хожу, приглядываюсь,… смотрю с кем договор на поставку заключать,… а с тобой, как погляжу, каши не сваришь… - этак небрежно, но погромче, чтоб все слышали, отвечает торговцу Фимка, и дальше неспешно шествует.
Через полчаса уже вся ярмарка гудела. Слухи пошли, дескать, сын нового трактирщика поставщиков выбирает. А уж всякий торговец знает, что быть у трактирщика поставщиком продуктов, это дело выгодное. Тут можно хороший прибыток иметь. А кто-то даже успел сбегать к восточным воротам узнать, правда ли там трактир открывается. И ведь это оказалось правдой, действительно, там кто-то собирается трактир открывать, и уже даже вывеску повесили, огромными буквами написано «Трактир». Вот только все текущие дела на данный момент решает сын трактирщика, а он, мол, сейчас на ярмарке.
Ну, полное подтверждение слов Ефимки. А он меж тем средь рядов так и продолжает нахаживать. Ничего не покупает, ничего не пробует, ничего не трогает, лишь ходит, смотрит, да хмыкает. Ну, тут торговцы, народ ушлый, смекнули, что его «подмазать» надо. Иначе говоря, «на лапу дать», или по-простому взятку сунуть, чтоб первым в поставщики попасть. И вот тут-то началось. Торговец рыбой перехватил Ефимку и эдак ненароком в карман ему купюру пихает да приговаривает.
– Позвольте заметить, что я здесь самой свежей рыбой торгую,… у меня-с завсегда судачок, щучка, осетринка, стерлядка,… да всё есть!… А зовут меня Игнат Пафнутьич,… обращайтесь,… всегда к вашим услугам… - коротко отрекомендовался он, и с поклоном удалился. А Фимка только головой в ответ кивнул, дескать, сие непременно, рыбу только у вас и будем брать. И дальше идёт. Здесь уж и мясник засуетился. Подбежал и тоже ассигнацию в карман Фимке отправил. Несколько слов сказал и вмиг в толпе растворился. Затем ещё кто-то подбежал, и ещё, и ещё. И так пока Фимка по рядам ходил, ему торговцы полный карман денег насовали. А он в ответ лишь молчал да приветливо кивал, словно уже договор заключал. И только у выхода с ярмарки чуть небрежно, но громко заявил.
– Ну что ж, пожалуй, всех поставщиков нашёл,… теперь пойду-ка, отца порадую!… - сказанул и тут же к восточным воротам бравой походкой направился. Ну, прям Чичиков какой, или Хлестаков из комедий Гоголя. Впрочем, в этом городке наверняка Гоголя ещё не читали, иначе бы знали, как жулики-самозванцы выглядят. А Ефимка тем временем уже до ворот дошёл, да не останавливаясь, дальше пошёл. А что ему тут ещё делать-то, он своё плутовство уже провернул; сначала нашёл помещеньице под трактир, слух пустил, даже вывеску пригвоздил, затем на ярмарку пошёл. Ну а что дальше было, уже известно, сплошное жульство и обман.
И ведь при этом Фимка никаким подельникам и копейки не заплатил, только всех обещаниями накормил, с три короба прохиндей наврал, да так с этого городка и умотал. А у самого полный карман ассигнациями набит. Хотя по меркам того же Чичикова конечно небольшой куш, но с другой стороны, оно всё так было и задумано. Ведь если человека облапошить на большую сумму, то он тебя, пожалуй, на всю жизнь запомнит да проклинать будет, ещё и полицмейстеру заявит, а коль найдёт, так зашибёт, иль отомстит сурово. Ну а когда сумма не особо велика, всего-то червонная купюра, то и расстройство с неё такое же малое, пошумел, покричал, погоревал что обманули, да и забыл. Вроде как за науку заплатил, дабы впредь не обмишурили. Тут Фимка всё верно рассчитал, за малую деньгу никто долго обижаться не станет, да и в суд не потянет.
Глава 3
И вот у Ефимки на пути уже следующий городок оказался, и очередная ярмарка предстала, чтоб ему свой талант плута проявить. И тут он тоже всё по прежней, отработанной схеме проделал. Промаха не дал, всех местных торговцев и торговок ловко обобрал. Ну что уж здесь поделать, жулик он и есть жулик, и плутовство его ремесло. Так что некогда ему подолгу на одном месте задерживаться. И суток не минуло, а он уже дальше спешит, в следующий городок, благо их на Руси-матушке тьма несчётная. Так и ходит он, кормится, где переночует, где только день проведёт. И везде ему везёт, свою деньгу берёт.
И всё бы хорошо, да только вдруг везенье ему изменять стало. Придёт он в новый городок, подготовит всё для плутовства, отправится на ярмарку, торговцев на мзду подбивать, а у него ничего не получается. Ходит Фимка средь рядов с деловым видом, хмыкает как обычно, про открытие трактира рассказывает, а никто на его посулы не откликается. Ну, не ведутся торговцы на его придумки. Он аж чуть в отчаяние не впал. Уж давай их насильно убеждать.
– Да мы такой трактир откроем, что от посетителей отбоя не будет!… всех накормим, напоим!… Так что нам надёжные поставщики провианта нужны!… Ну, кто первый!?… давайте, записывайтесь, не робейте!… а то ведь мест не останется!… Потом мы с отцом никого себе в напарники не возьмём!… Ну, давайте, смелей!… - шумно предлагает он, а торговцы в ответ.
– Э, нет,… чёй-то ты парень на сына трактирщика не похож,… какой-то ты уж больно подозрительный,… слишком деловой, сразу быка за рога берёшь,… сомнения у нас в тебе… - усмехаясь, говорят. А Фимка аж вспотел от такого ответа.
– Да как же так?… какие ещё сомнения!?… Да вы идите на выезд, посмотрите, там, на дому, уже и вывеска висит!… Прямо завтра же и откроемся!… Поставщики позарез нужны!… Ну, давайте, братцы, начинайте предлагать свои услуги, иначе меня отец заругает,… скажет, не справился… - уже начиная паниковать, залебезил он перед торговцами.
– Нет, не верим мы тебе,… какой-то ты склизкий,… такой взрослый детина, а пустяшным делом занимаешься, провиант ищешь,… отца одного бросил,… а ведь ты должен был вместо себя приказчика отправить,… иль у трактирщика слуг нет!?… Да и вывеску ту, мы тоже видели,… но не её хозяина,… нет его там!… Вот и выходит, что не сын ты трактирщика,… нет в тебе для этого особого куражу,… шибко ты хамоват!… Шёл бы ты лучше отсюда, пока мы тебе бока не намяли!… - явно подозревая неладное, резко ополчились на Фимку торговцы. Так что ему пришлось отступить. Мигом он ретировался с ярмарки, да прямо как был, так с городка-то и сбежал. Идёт по дороге и думает.
– Что же это такое случилось, что моё самое надёжное, проверенное плутовство не действует!?… Уж который год хожу всегда мзду брал, а тут вона что творится!… Сомневаться во мне стали,… детиной меня называют, куражу во мне нет, на сына трактирщика я не похож,… вот же напасть… - идёт, рассуждает, ответ придумать желает. Да так и не заметил, как день прошёл. Завечерело. Устроился он в придорожных кустах, и уснул с устатку да расстройству.
Ночь пролетела быстро. Проснулся Фимка утром, и как ни в чём не бывало, дальше направился. И в этом нет ничего удивительного, ведь не впервой ему в кустах спать. Не раз уж бывало, его ночь в пути заставала. Вот он и спал, где придётся. Дело привычное. Так что уже к обеду, он, свежим и отдохнувшим, пришагал в другой городок. Мигом нашёл, где ему перекусить, привести себя в порядок, услышать последние городские новости, и снова за своё плутовство взяться. Но вот ведь досада, опять у него ничего не получается.
Перестал народ ему верить, не выходит у Фимки жульство, все его уговоры напрасны. Торговцы на ярмарке вновь его гонят и бока намять обещают. Разумеется, он этого ждать не стал и быстренько ретировался. Сбежал восвояси и снова у него голова томительных мыслей полна. Понять он не может, отчего люди по-другому его воспринимать стали. Не видят они теперь в нём милого подростка, сына кабацкого хозяина, а только верзилу-переростка зрят. И что больше всего обидно, такое отношение к нему в каждом новом городке повторяется.
Фимка уж который день ходит, и всё одно и то же. Неделя прошла, за ней вторая потянулась, третья началась, а ему всё не везёт. Никто не клюёт на его прежние ужимки. Все его старания тщетны. Поистаскался он, поизносился, и даже финансовые запасы поиссякли. Совсем опустился, осунулся, похудел, поплохел, оголодал. И уж не идёт, как раньше с гордо поднятой головой, а еле-еле тащится, чуть ноги перебирает, почти волочится. А впереди мосток через речку. А уж мостки, дело известное, в провинциальных уездах все хлипкие, ненадёжные, поношенные, сто лет им в обед, ремонта требуют. А местные чинуши на них экономят, чинить их не желают, только плату за них собирают.
Глава 4
И тут вдруг как раз подобный чинуша-барчук на бричке катит. На всём ходу кричит «поберегись», да к мостку направляется. А ему навстречу, откуда ни возьмись, с другой стороны на мосток какая-то бабка выходит, старушка прохожая. А барчук ей дорогу уступать не собирается, шибко рьяный, а может и не видит её. Хотя может и бабка глухая, не слышит ничего, кто знает. Но только прёт та старушка вперёд, и всё тут. И здесь бричка на мосток влетает, да на всём ходу бабку-то и сшибает. Узкий мосток, не разойтись им, вот старушка в реку-то и полетела, свалилась бедная.
А бричка с чинушей-барчуком так и умчалась не останавливаясь, он, похоже, старушку-то даже и не углядел. Зато Фимка стал свидетелем сего происшествия. И ведь не остался безучастным. Сходу в реку как кинется и давай там старушку вылавливать. Благо речушка в этом месте не слишком широкая и глубокая. Мигом бабку обнаружил и на берег тянет. На песочек её вытащил, а она уж и глаза прикрыла, почти не дышит, чуть не померла. Тут Фимка давай ей искусственное дыхание рот в рот делать.
Жалко ему старушку стало. Может он о своей ни разу не познанной матушке вспомнил, а может, и сердце ёкнуло, но только после нескольких попыток задышала старушка, да вдруг преображаться начала. Морщины на её лице разгладились, кожа залоснилась, порозовела, посвежела, седина с волос сошла, будто и не было её, а бабка вмиг помолодела. Обернулась девицей юной. Ефимка от изумления аж подскочил, столбом встал, и рот раскрыл. Тут и девица на ноги поднялась, заулыбалась, и молвит ему.
– Что ж ты так испугался-то, добрый молодец?… иль недоволен, что я юной девицей оказалась?… Поцеловал ты меня в уста, когда спасал, дыхание мне возвращал, вот я перед тобой и раскрылась!… Вернул ты меня к жизни, а я тебе теперь отплачу,… любое твоё желание исполню, ты только попроси… - ласково так говорит и всё улыбается. Здесь и Ефимка в себя приходить стал.
– Ах ты, мать честная!… да кто же ты есть такая!?… Понять не могу, то ли ведьма?… иль колдунья?… Ты хоть скажи, кого я спас-то, а то ведь ужас аж до костей пробирает!… Поведай, не томи?… - дрожащими губами спросил он, и тут же получил ответ.
– Да ты успокойся,… меня не бойся,… не дрожи!… Ну, подумаешь ведьма,… а может и колдунья,… какая сейчас разница?… Главное, ты спас меня, и на мне теперь должок висит,… отплатить мне тебе надобно!… Так что быстрей загадывай своё желание, не то я сердиться начну… - вновь потребовала она от него.
– Ну, хорошо,… есть тут у меня одна дума,… я её никак разрешить не могу,… вот не знаю, почему это моё жульство со временем потеряло силу,… отчего я сейчас не в состоянии людей обхитрить, как в прежние времена!?… Почему от меня везенье отвернулось?… раньше я по ярмаркам ходил да за сына трактирщика себя выдавал, за счёт чего мзду собирал,… а теперь не могу!… Люди от меня отворачиваются,… вот и скажи-ка мне, почему!?… - не найдя ничего лучшего, спросил Фимка.
– Ха-ха-ха,… да ты давно ли на себя в зеркало-то смотрел?… Вон, какая у тебя физиономия,… ты уже скорее сам на трактирщика похож, чем на его сына,… повзрослел ты,… потерял своё подростковое обаяние!… Заматерел, мужик мужиком, вот люди и перестали верить твоим речам,… тем более ты улыбаться разучился, если конечно до этого вообще умел!… Вон сколько мы с тобой уже говорим, а ты ещё ни разу не улыбнулся!… А на меня посмотри,… я улыбаться ни на секунду не переставала,… оттого ты и успокоился, бояться перестал, доверился мне,… а ведь я ведьма!… Вот и получается, что не хватает тебе молодого лица, а главное, белоснежной доверительной улыбки,… а уж она-то, ох как располагает к общению, и меняет собеседнику настроение, с плохого, на хорошее!… Теперь понял, почему от тебя люди шарахаются?… - опять спрашивает колдунья, и по-прежнему ласково улыбается.
– Это ты верно говоришь, красавица,… я от твоего молодого лица да светлой улыбки совсем тебя бояться перестал!… Тут и никаких чар не требуется, я сам готов тебе всё отдать,… хотя и отдавать-то нечего,… обнищал я совсем,… вот кабы мне былую молодость лица вернуть, да к ней бы ещё роскошную улыбку, тогда б может я и зажил хорошо!… Ведь ты права,… раньше я улыбке как-то значения не предавал,… всё больше хитростью брал,… редко улыбался,… а вот сейчас понимаю, зря!… Так может ты мне в этом и поспособствуешь?… вернёшь мне былую юность?… - скуксившись, словно куриная гузка, заискивающе запросил Фимка.
– Хм,… можно и поспособствовать, почему бы и нет,… ведь ты-то мне поспособствовал, помог смерти избежать!… Вот и я тебе помогу красивую улыбку заиметь!… Но только ты уж потом от моего колдовства не отрекайся, береги его,… никому о нём не рассказывай, иначе беда с тобой и твоей улыбкой случится,… мою улыбку потеряешь, чужую возьмёшь, так уж в заклинании говориться!… Ну а теперь встань передо мной, да слушай внимательно,… но помни, помалкивай о нашем секрете… - строго предупредила колдунья и начала читать своё заклинание.
В ту же секунду Фимка меняться стал, вмиг молодым сделался. И вдруг у него такая свежая улыбка открылась, что от её лучезарности даже птахи на соседнем кусточке защебетали. Зато колдунья опять в старушку обратилась, скукожилась вся, скрючилась, да закончив своё действо, вновь Фимку предупредила, «помалкивай», грозно так прошептала, палец к губам приложила, мигом развернулась и скорей по дорожке через мосток засеменила. Мгновение, другое, а её уже и след простыл. Ефимка головой покачал, к реке подошёл, заводь нашёл, да в воду заглядывать стал, своё отражение ищет, всматривается. А как увидел, так и заахал.
– Ах, какой я теперь красавчик получился,… словно несколько лет сбросил!… Ах, что за улыбка у меня,… такой отродясь не было,… зубы все белоснежные, ровные!… Ах, загляденье… - залюбовался он собой, а сам видит, на дне рыбки собрались, да оттуда снизу на него глядят, тоже им любуются. И ведь есть чем любоваться. У Фимки действительно вид теперь сногсшибательный стал, от такого никто устоять не сможет. Обрадовался он, топнул ножкой, рыб распугал, тут же на дорогу выбрался да дальше пошёл. Впрочем, шёл он недолго, вскоре вновь смеркаться начало. И опять Фимка стал ко сну готовиться. Нашёл удобный кусток, прилёг под него, и сразу задремал.
Глава 5
Утром Ефимка поднялся рано. Не терпелось ему своё новое лицо в жульстве испробовать. Тем более в нескольких верстах находился очередной провинциальный городок. Всего-то пару часов пешего ходу. И Ефимка припустил. Чуть ли не бегом помчался. А вскоре уже и до городка добрался, да сходу на ярмарку подался. А денёк-то между прочим хороший задался, солнышко светит, на небе ни облачка, ясно. Народу много на ярмарке собралось. Настроение у Фимки отличное. Идёт он по рядам, да на продукты заглядывается. А у самого аппетит разыгрался, ведь почти сутки ничего не ел, проголодался зверски. Тут ему и мысль в голову пришла.
– А что если мне здесь для начала попробовать задарма поесть?… Накормят ли меня эти торговки сердобольные с моим-то новым лицом?… Ведь давеча-то, в другом городке, мне отказали,… и даже гнали, побить обещались!… Ну-кась тут попробую,… сие непременно!… - дерзко решил он, и сходу обратился к торговке ветчиной.
– Здравствуй, хозяюшка,… здравствуй, дорогая,… а скажи-ка мне милая, хорош ли у тебя тот окорок?… - подобострастно улыбаясь, ласково спросил Ефимка, отчего торговка аж вся пунцом залилась, до того засмущалась бедная от неслыханной лести.
– Ах, ну что вы сударь,… скажете тоже, милая,… да я простая селянка, вот кабанчиком торговать приехала,… а окорок у нас отменный,… с чесночком и перчиком копчён!… Да вы попробуйте,… берите,… вот кусочек побольше, да ешьте не стесняйтесь!… А коли понравиться, так я вам ещё отрежу, и бесплатно,… уж за такие-то приятные слова и улыбку светлую, мне ничего не жалко… - тут же залепетала она и подала Фимке самый смачный кусок окорока. Тот принял кусок, поклонился, ещё разок улыбнулся своей белозубой улыбкой, поблагодарил, да дальше подался, на ходу пробуя окорок. А хозяйка кабанчика вся зарделась да завоздыхала.
– Ах, какой учтивый юноша,… а как улыбается,… какие слова говорит,… аж всю душу встрепенул… - прошептала она, провожая Фимку томным, уже почти влюблённым взглядом. А меж тем Фимке хлебца захотелось, окорок закусить, ну он и в булочный ряд направился. Присмотрел там калач да спрашивает.
– А что, хозяин, хороши ли у вас калачи!?… уж больно румяны и красны!… - коротко вскликнул он и на булочника смотрит, улыбается.
– А как же иначе, конечно хороши!… Мы-с плохим качеством не торгуем, свиньям отдаём,… да ты паренёк на-ка возьми калач-то, да попробуй!… Даром бери, раз красивым и румяным мой товар назвал,… отчего же доброго человека не угостить!… По тебе сразу видно, ладный ты молодец,… бери, не откажи,… светлая у тебя улыбка, сердце радует… - отвечает булочник и Фимке прямо в руки самый большой калач суёт. Ну, Фимка калач взял, поблагодарил, головой кивнул и дальше пошёл. Несколько шагов сделал, и пить захотел. Ну не всухомятку же ему окорок с калачом потреблять, направился он в квасные ряды. А там разных напитков видимо-невидимо.
Идёт Фимка улыбается, а торговцы, даже не дожидаясь от него вопросов, выпить ему предлагают. Кружки полные наперебой протягивают. Ну, Ефимка, конечно, отведал; и кваску, и морсику, и клюквенной наливочки попробовал. Захорошело ему, приятно стало, и он с устатку-то по домашнему теплу заскучал, хотя никогда его и не знал.
– Эх… - говорит он, – вот бы сейчас на пуховую перинку прилеч,… покуражиться бы вдоволь,… да чтоб рядом красна девица хлопотала,… песню милую спевала,… и чтоб голосочек у неё малиновый был!… А уж я бы лежал да слушал,… пением наслаждался… - вдруг размечтался Фимка и тут же получил ответ.
– Эй, паренёк,… что ж тебя так разморило-то?… никак с тобой солнечный удар случился!… Так ты иди в тенёчек-то, приляг, пусть тебя ветерком обдует,… пойдём-ка, я тебя провожу… - вмиг шуткой отозвалась милая девица средней комплекции обладательница пленительных голубых глаз. Она как раз последняя угостила Фимку кружкой сладкой медовухи. Ей-то она и торговала. На что Фимка лихо отозвался.
– О нет,… спасибо тебе красавица, но провожать меня никуда не надо,… я здесь ещё не всё доделал,… поесть, я поел,… выпить, выпил,… теперь как следует осмотреться надо!… Нравится мне тут у вас,… люди добрые, щедрые, отзывчивые,… так что я ещё немножко похожу!… - задорно откликнулся он и дальше пошагал, однако девицу запомнил, симпатичная она, пригожая. Теперь Фимка в суконные ряды направился, ведь поизносился, приодеться ему захотелось. И опять идёт, улыбается. Но просить, ничего не просит, просто прохаживается. И тут суконщики сами с ним заговорили.
– Эй, парень,… да ты посмотри-ка на себя, как поизносился!… И френч не той кондиции, и портки потрёпаны, рубаха ненова,… да и картуз менять пора!… - кричат ему со всех сторон, а он нехотя так им и отвечает.
– Эх, кабы мне бы денег, так я бы уж ткани накупил, да приоделся не хуже вашего,… а так приходится старое донашивать… - сказал и эдак виновато улыбается, мол, простите, что в ваши торговые ряды таким неопрятным явился. А торговцы как увидели эту его улыбку, так сходу загомонили.
– Ну что ты, мил человек,… да разве ж в деньгах дело-то!… Ну их, к лешему,… мы тебя и так приоденем, без денег, задаром, сами заплатим!… А то где же это видано, чтоб такой-то ладный человек да в обносках ходил!… - заголосили они, да как кинуться к нему мерки снимать. И пяти минут не прошло, а торговцы ему уже и новые портки, и картуз, и френч с рубахой, и даже яловые сапоги справили. В один миг переодели его и на выход с рядов проводили, ни копейки не попросили, а только умоляли, чтоб он к ним ещё не раз заходил, да своей улыбкой доброе настроение наводил.
Глава 6
И вот идёт теперь Ефимка по ярмарке весь в обнове, сытый, напитый, и всё-то у него как прежде получается; ничего ему просить не приходится, торговцы опять всё сами ему дают, и даже упрашивают, чтоб брал. Прямо наваждение какое-то от его улыбки, всё по его выходит. Хочет он сытости, на тебе еды, пожалуйста. Желает лоску да обновы, и тоже на возьми, пожалуйста, носи на здоровье, всё ему дают за просто так. У Фимки аж дух захватило от такого.
– Это же надо что творится-то,… все мои желания сбываются,… права была ведьма, моя улыбка любую душу, как дверь с сокровищами открывает,… это ж какие перспективы… да я, если захочу, озолочусь!… Тут ни какие-то подачки ассигнациями на открытие трактира собирать, здесь куш повыше можно взять!… На дворец с прислугой не грех загрести!… - вновь размечтался он, но голос разума оказался сильнее, и ему опять лишь тёплой постельки захотелось. Тут-то он и вспомнил про ту голубоглазую девицу, торговку медовухой.
– Ха!… а почему бы мне к ней и не обратится?… ведь она меня сама проводить в тенёк обещала,… вот пусть и выполняет своё обещание,… тем более скоро уже вечер, отдыхать пора… - решил Фимка и вновь в питейные ряды подался. А там, в рядах, действительно уже к вечерней зорьке готовились; товар поковали, убирались. Ефимка мигом нашёл ту голубоглазую красавицу и сразу к ней с улыбкой обратился.
– Ну что скажешь, милая девица?… как я тебе теперь глянусь?… Смотри, как меня мои новые дружки приодели!… Вон, даже сапожки яловые справили… - хвалится он перед ней, куражится, а она ему в ответ.
– Вот так свет!… А ты и вправду совсем другой стал,… теперь ещё пригожей выглядишь!… да и улыбка твоя краше стала, будто обновилась!… Вон, какой сударь получился!… И что же тебя опять ко мне привело?… может, медовуха моя понравилась?… ещё желаешь?… - посмеиваясь, спрашивает девица, а сама Фимкой любуется, вроде он и вправду от обновок краше стал, но голосок у неё по-прежнему угодливый.
– О нет, что ты,… медовухи мне хватит, а вот переночевать негде!… Помнится, ты давеча предлагала меня в тенёк проводить,… вот я и вернулся!… Может, отведёшь меня туда, где постель стелена, и уют с теплом имеются… - не без намёка на ночёвку, спрашивает Фимка, и задорно улыбается.
–Ух, какой,… да ты мечтатель, как я на тебя погляжу,… никак в гости ко мне напрашиваешься?… Ну и правильно делаешь,… разве ж я могу отказать такому-то молодцу, да ещё с такой улыбкой,… конечно, пойдём ко мне!… Я живу здесь недалеко,… вон, за речкой, на пасеке,… сейчас, только товар до завтра приберу, припрячу, и сразу пойдём… - тоже разулыбавшись согласилась девица и принялась свой товар за прилавок прятать, на ночь сторожам оставлять. А до Фимки только теперь дошло, что у такой-то красавицы может и муж есть, а то и ещё хуже, целая семья, а он к ней в гости напросился.
– Ой, послушай-ка девица,… я только щас смекнул, что ты можешь быть за мужем,… иль вообще с семьёй живёшь. А я к тебе на постой иду,… уместно ли это!?… - вдруг засмущавшись, спросил Фимка, при этом сильно надеясь услышать отрицательный ответ, и услышал его.
– О нет, ты не беспокойся,… ни мужа, ни семьи у меня нет,… я одна на пасеке управляюсь,… хотя вот брат есть,… иногда приходит помогать!… Он егерем-лесничим в соседнем угодье служит,… на заимке в сторожке живёт; охотой, рыбалкой, сбором ягод и грибов промышляет,… так что не зря я тебя в тенёк приглашала, может, как-нибудь навестим его!… Одной-то мне скучно дни коротать,… а ты вон, какой красавчик, развеселишь одинокую девицу,… ха-ха-ха… - весело посмеиваясь, ответила девушка, быстро закончила прибираться, и, поманив Фимку за собой, тут же пошла с ярмарки прочь. Фимка конечно за ней увязался.
И четверти часа не прошло, как они да пасеки добрались. А пока шли, познакомились, представились друг другу. Оказалось девицу зовут Миланьей, вроде как от слова «миловаться» происходит, этакое имечко с хитрецой, непростое. Впрочем, как и сама девица, не только хохотушка, но и с умом. Привела Фимку в дом и сходу велела ему воды с реки натаскать, да не маленько, а целую бадью, чтоб хватило в бане помыться. Ну, Фимка и пошёл, а куда ж ему деваться, натаскал воды. Сама же Миланья тем временем ту самую баньку-то и затопила. Нагрела, прокалила, пару напустила, да Фимку туда и загнала. Хотя он и не сопротивлялся, сам с удовольствием намылся, напарился, и стал чистый аж до хрусту.
Тут-то Миланья его в постельку и поселила; уложила, укутала, да ещё и чаем напоила. И опять-таки чаем не простым, а с травами, притом сонными. Оттого-то Фимка недолго периной наслаждался, а тут же засопел, запыхтел и уснул богатырским сном. Попался, голубчик, в руки хитрой девице. Хотя с другой стороны она его пока ни в чём не обманула; да, она живёт на пасеке, которая ей от старых родителей досталась, готовит медовые напитки и торгует ими на ярмарке. Всё так и есть, всё правда, нет обмана.
И даже про брата Миланья не солгала, он тоже есть, и верно, в лесу живёт, вот только вовсе он не егерь-лесничий, а разбойник. Да-да, брат у Миланьи был самым что ни наесть настоящим бандитом, но не с большой дороги, а специализировался он по доходным домам, богатым имениям да банкам. Впрочем, логово его точно находилось в лесу, на заимке. И ходу туда никто не знал, кроме конечно его сестры Миланьи. А она, кстати, тоже не просто так на ярмарку ходила, не только для торговли и веселья, она там ещё всякие слухи да молву собирала. Иначе говоря, добывала нужные для брата сведения.
Примечала, кто, о чём судачит, какие интересные вести обсуждают; может, кто о каких неожиданных капиталах говорил, а может, какой новый человек в город приехал или пришёл. В общем, обо всём, о чём народ разговор вёл, она потом это всё брату передавала, доносила ему, а уж тот выводы делал. Вот и теперь она Фимку с его неотразимой улыбкой тоже приметила да поскорей приветила, сонным чаем опоила да спать уложила. Ей мысль в голову пришла, что Фимка может пригодиться её брату в его разбойничьем деле. Хотя у того уже имелось двое подельников-помощников, два громилы-облома, неотёсанные детины. Вместе банки да имения грабили.
Правда, грабили всё больше силой, с оружием; с кистенями да пистолетами. А тут у Фимки такая обезоруживающая улыбка, что и бить-то никого не придётся, попросит, сами всё отдадут. И вот о ней-то, об этой необыкновенной улыбке, Миланья и собралась срочно рассказать своему брату разбойнику. Быстренько оделась, да в лес подалась, пока Фимка спокойно почивал. Ещё до полуночи она уже у брата была в его лесной избушке, и прямо с порога разговор завела.
– Ох, кого я сегодня на ярмарке встретила, ни за что не догадаетесь!… даже не пытайтесь!… О, это необыкновенный человек,… с виду парень, как парень,… немного смазливый, даже симпатичный,… и он только одной своей улыбкой заставляет людей раскошеливаться!… Стоит ему у них чего-нибудь попросить, как они тут же и с удовольствием дарят ему всё,… да ещё и спасибо говорят, что взял!… Вот такой парень!… - восторженно доложила она, после чего её брат и его подельники-обломы, отдыхающие рядом на полатях, вмиг повскакивали.
– Ну, ничего себе красавчик!… Это ты его удачно заприметила,… если такого взять с собой на ограбление, допустим, банка или богатого имения, то нам даже револьверы доставать не надо!… Хозяева нам сами все денежки отдадут!… Стоит лишь тому красавчику улыбнуться, и дело сделано!… ха-ха!… - тоже с восторгом, заключил брат.
– Да-да!… точно!… Вот и я об этом же подумала, едва его заметила!… Ну а дальше в ход уже пошло моё обаяние,… я заманила его к себе на пасеку, опоила сонным зельем, и теперь он спит как убитый!… Давайте-ка мы его, пока он не очнулся, перетащим сюда,… а уже здесь вы его хорошенько обработаете,… думаю, вам его даже бить не придётся,… просто запугайте хорошенько, и он сразу согласится на любые условия… - мигом предложила Миланья, и братец опять её поддержал.
– О да, ты у меня настоящая умница,… так мы и поступим!… Тут как раз в соседней губернии наметилось одно дельце,… есть там богатое именьице,… слишком уж там зажиточный барин живёт, жирный гусь,… пощипать его требуется,… ха-ха!… Вот и будет для твоего красавчика первое крещение,… если он без выстрелов и мордобоя вытрясет из барина всё что нам нужно, то мы его оставим себе,… а уж коли не справится, так пустим в расход,… на дно реки, рыбок кормить!… А сейчас давайте-ка, его скорей сюда перенесём, да устроим ему весёлое пробужденьице!… ха-ха!… - криво посмеиваясь, заключил братец, и твёрдой походкой направился на выход. Подельники и Миланья тут же двинулись за ним.
Глава 7
Перенос Ефимки с пасеки в лес, в логово разбойников, занял у них всего-то пару часов. И всё это время Фимка спал, словно суслик в норке, и даже иногда посвистывал, как это суслики и делают. Миланья осталась у себя на пасеке, она своё дело сделала, и ей завтра опять на ярмарку идти, мёдом торговать. А вот её брат Понкрат, а его звали именно так, вместе с подельниками свою миссию только начинали. Принесли Фимку в избушку, уложили его на широкую лавку и стали будить. Облили холодной водой, и давай за грудки тормошить.
Понкрат даже дал ему затрещину, но не по лицу, бить физиономию не решился, ведь понимал, это весьма важный инструмент в плутовском ремесле, а что если от битья синяки появятся, или ещё хуже из Фимкиной улыбки зуб вылетит, как тогда деньги с богачей требовать, ведь не дадут. Так что хоть брат Понкрат и разбойник, но сообразительный, фасад портить не стал. Кстати, он помимо всех своих способностей успел ещё и в армии послужить. Отсюда у него и воинская выправка, и дисциплина, и умение обращаться с оружием, а не только кистенём махать.
Правда долго послужить ему не пришлось, хоть и дослужился до денщика штабного офицера. Заодно и всяких знаний набрался, да умных книжек начитался. А как случилась с родителями беда, он в отставку подал, их бедняг местный богатей на карете сбил, когда они на ярмарку мёд с пасеки несли. Так они болезные вместе и померли. А тому богачу ничего не было, с него как с гуся вода, откупился и дальше на карете с шиком разъезжать продолжил, честных горожан пугать. Вот Понкрат с армейской службой-то и расстался, озлобился от несправедливости, вернулся домой правосудие творить.
А как он в городке-то объявился, так после этого, того лихого богача больше никто и не видывал, пропал он, вместе со своей роскошной каретой. Так Понкрат в разбойниках-то и оказался. С той поры и началась его грабительская деятельность. Он и сестричку к этому делу приобщил. Затем и подельники появились, нашёл пару здоровяков обломов. В общем, создал банду, и пошли они по всем соседским губерниям да волостям грабежи и бесчинства творить, богатеев трясти да морить. И что интересно, лошадей с собой не брали, шибко хлопотно с ними, всё делали только пешком. К тому же у себя в округе Понкрат никого не трогал, придерживался неписаного правила «где живёшь, там не шкодь», вёл себе очень хитро, руководствовался воинской тактикой и даже стратегией.
А тут как раз сестрица такого ценного паренька присмотрела. Ну как же таким шансом не воспользоваться, ведь если тот парень будет просто выпрашивать деньги, без угроз и стрельбы, то это уже вроде и не ограбление вовсе, а скорей попрошайничество, а за него и уголовного наказания нет, ну может и есть какое, но совсем пустяшное. Вот и получается, что человек лишь чуток попросил об одолжении каких-нибудь горожан, а уж они сами всё добровольно ему отдали. Вот и всё, и взятки гладки, и нет никакого преступления. Одним словом затея хорошая.
Так что Понкрат с подельниками, будили Ефимку относительно деликатно. И надо же такому быть почти под утро он наконец-то проснулся, очнулся-таки от сон-травы. Продрал глаза, зевнул во весь рот, пофыркал, покрутил носом, и видит, что находится не на постели с красавицей Миланьей, а в окружении трёх мужиков, да ещё и в тесной избе.
– Ой, а где это я?… как здесь оказался?… иль снится мне всё?… кто вы такие, братцы?… - залебезил он и сразу попытался улыбнуться. Отчего Понкрат тут же нож достал и прям к его губам подставил.
– А ну-ка брось мне тут улыбаться!… только попробуй,… враз рот располосую!… Наслышан я о твоих способностях своей улыбкой людей с ума сводить да всё тебе дарить!… Со мной такой фокус не пройдёт,… даже не пытайся!… Зато у меня к тебе дело есть,… вместе с нами разбойничать пойдёшь, но только без кистеня и револьверов,… вместо них ты улыбаться будешь,… своей улыбчивой физиономией нам ларцы, да сейфы с золотом, открывать станешь!… Ну а коли откажешься, так ты нам тогда без надобности,… тут недалече болото есть, в нём мы тебя и утопим!… Ну, так как?… согласен ты нам помогать?… - водя острием ножа по Фимкиной щеке, ухмыляясь, спросил Понкрат.
– Ого!… как всё у вас здесь сурово,… чую, иного выбора у меня нет,… согласен я конечно!… Но всё же хотелось бы знать, где я?... и кто вы?… Впрочем, начинаю догадываться,… вы, наверное, брат Миланьи,… а я сейчас у вас в избушке в лесу,… она говорила вы егерь-лесничий,… это так, да?… - робко переспросил Фимка, чем вызвал дикий шквал хохота у разбойников.
– Ха-ха-ха!… ага!… Точно егерь!… сидим тут и егерьничаем!… Притом так, что ни одна мышь сюда живьём не проскочит!… Ха-ха-ха,… вижу, ты парень-то сообразительный,… потому нечего тебе больше объяснять не буду,… сам всё поймёшь,… просто выполняй мои приказания и останешься живой!… Но это пока, а дальше посмотрим,… может, и подружимся,… вдруг тебе понравится богачей грабить!… ха-ха-ха!… - ещё сильней рассмеялся Понкрат, и его подельники вместе с ним.
Глава 8
Однако смех смехом, а дело делом. И тем же вечером разбойники взяли Фимку на первое дело. Правда днём ему дали хорошенько отдохнуть, прейти в себя и даже покормили, всё чин-чинарём. Хотя улыбаться так и не позволяли, а перед тем как на дело отправиться плотно завязали ему глаза, чтоб дорогу не запомнил, не узнал. Вышли когда уже смеркалось. Один из обломов-пособников посадил себе на горбушку Фимку и понёс его, словно тот какая-то простая кукла или рюкзак.
Впрочем, чему тут удивляться, ведь пособник здоровенный детина, а Фимка по сравнению с ним будто тростинка, щуплый паренёк. Так они и шли несколько вёрст. Правда по пути, этот облом и другой здоровяк пару раз перекидывали Фимку меж собой, несли его по очереди. Понкрат же показывал дорогу. Но вот вдруг лес расступился и впереди показался богатый дом, целая усадьба. К тому времени уже совсем стемнело, началась ночь. Понкрат взял слово.
– Ну что ж,… теперь дело за тобой,… снимай повязку с глаз… - обратился он к Фимке и тут же добавил, – вон, видишь дом?… В окне ночник светит,… пошли, постучишь в это окошко,… а как хозяин выглянет, так поулыбайся и попроси его впустить тебя,… тут уж и мы подоспеем!… Ты не боись, хозяева дома одни, прислуга во флигельке спит,… я узнавал, всё рассчитано,… ты скажи им, мол, заблудились мы, в потёмках-то,… а дальше всё делай, как я тебя днём учил!… И не вздумай шутить или бежать,… враз догоним,… а если не мы, так пуля достанет,… понял!?… - чуть с издёвкой пояснил Понкрат, и легонько так подтолкнул Фимку к окошку. И тот выполнил всё, как ему было велено. Тихонечко постучал в окошко, а когда выглянул хозяин с оборонительным пистолетом в руках, сразу начал улыбаться и жалобно просить.
– Ой, простите, пожалуйста, за неожиданный визит,… мы с приятелями гуляли по лесу да заблудились, глупые,… ах, вы бы пистолетик-то убрали, да указали нам, как к деревне выйти, иль хотя бы пустили на сеновал в сарай переночевать. И вы уж простите, мы пить очень хотим,… давно ходим, маковой росинки во рту не было,… хоть бы глоток водицы… - мирно и даже немного печально попросил Фимка, при этом постоянно заискивающе улыбаясь, что, несомненно, произвело должный эффект.
– Ах, молодой человек,… да что же вы такое говорите?… какой ещё сеновал?… Ну, я же вижу, вы в высшей степени порядочный человек,… извольте с вашими приятелями пожаловать в дом!… Что мы, варвары, что ли какие, добрых людей на сеновал отправлять!… Входите,… входите немедленно, я вам сейчас открою… - вмиг попав под обаяние Фимкиной улыбки, залепетал хозяин, и тут же убрав пистолет, кинулся открывать входную дверь. Ну а дальше всё пошло, как и планировали разбойники.
Одурманенный хозяин безропотно впустил всю компанию в дом. Он абсолютно не смотрел на трёх разбойников, они ему были совершенно безразличны, зато он определённо любовался Фимкой. Вдруг на шум из спальни вышла жена хозяина, и, разумеется, она тоже моментально попала под обаяние Фимкиной улыбки. Женщина средних лет и такой же комплекции, жена в ту же секунду почти влюбилась в юного ночного гостя. И опять-таки, как и её муж, не обратила никакого внимания на Фимкиных сопровождающих, ей они были не интересны. Меж тем сам Фимка продолжил свою речь.
– Ох, простите нас за вторжение,… мы люди бедные, и к таким роскошествам непривычные,… в барских домах мало бываем,… скромно ходим по деревням, обездоленным помогаем,… нам больше по сердцу духовная жизнь. Мы послушники с дальней обители,… и наша служба заключается в сборе средств на восстановление господней справедливости,… ибо завещано: процветающему, нести в мир свет, и благостью помогать ближнему своему!… Уж такова воля Божья,… тем и промышляем… - несколько молитвенно растягивая слова, почти пропел Фимка, отчего хозяева пришли в раболепный трепет.
– Ах, слава Богу!… Мы-то словно вас только и ждали,… сегодня вечером все свои накопления пересчитали,… ещё и поразились, как их у нас много,… но зачем нам они, когда на свете ещё столько неимущих терзается!… Так что забирайте наши накопления!… Ах, как хорошо, что вы здесь,… нам вас сам Господь послал!… - крестясь и радуясь, прощебетали они и тут же по комнатам разбежались. И секунды не прошло, а они уже несут из закромов золотые червонцы, четвертные ассигнации, драгоценные камни, жемчужные ожерелья, и прочие свои богатства. Враз всё собрали в холщовый мешочек, и Фимке прямо в руки отдали. И только он хотел идти, как хозяин остановил его.
– Ой, погодите,… куда же вы сейчас такие-то пойдёте?… ведь там же наверняка разбойники рыщут!… Вдруг нападут на вас, на божьих-то людей,… вы вот что, не прогневайтесь, возьмите-ка мой револьвер,… я, конечно, понимаю, вам в человека стрелять не положено,… ну так вы хоть в воздух для острастки пальнёте,… напугаете их, окаянных!… А вот теперь идите,… и храни вас Господь… - всунув в ладонь Фимки ещё и револьвер, напутствовал он, да на прощанье перекрестил.
А хозяйка, так та вообще благоговейными слезами залилась. Плачет милая, будто какая великая радость свершилась, вроде Иисус её посетил. Ну а Фимка под такой шумок развернулся и на выход подался, разбойнички за ним. Тут хозяева на колени упали, и давай молиться, словно на них божья благодать сошла. Тем временем разбойнички успели уже в лес забежать. Идут по кустам, и диву даются, Фимкой восхищаются.
– Это как же у тебя так всё получается!?… ничего у них не попросил, просто с улыбкой несколько фраз проговорил, и они тебе всё сами отдали!… Прямо чудеса какие-то!… Ну, всякое со мной бывало,… и стрелять, и угрожать приходилось,… и деньги, и брильянты, и золото отбирал,… но чтоб так легко куш взять, да ещё, чтобы тебе же и револьвер от разбойников оборонятся на дорожку присовокупляли, такого не было!… - изумлённо пробасил Понкрат.
– Да-да,… такого с нами ещё не было,… чтоб от нас же самих, нам же и оружие давали!… Ну, ты мастак на уговоры, парень!… - тоже изумились обломы-подельники, однако всё равно Фимке на глаза снова повязку надели. Мешок с добычей и револьвер у него забрали, да опять домой в лесную избушку понесли. Так закончилось первое Фимкино ограбление.
Глава 9
И вот с этой первой удачной ночи началась у Ефимки другая жизнь. Теперь он тоже стал разбойником, хотя и со своей собственной спецификой. С его участием все ограбления проходили без выстрелов и истязаний жертв. Всё проходило гладко, спокойно и чётко, без сучка и задоринки. Сначала не спеша обобрали одну близлежащую волость, затем другую, потом ещё одну, и ещё, и везде им сопутствовала удача. Денег, золота и других ценностей у разбойников набралось немало. В избушке ими были забиты все углы и полки. Уж девать всё это богатство некуда, а потому решили сделать из него клад.
Проще говоря, намерились зарыть все сокровища в лесу, в укромном месте, как впрочем, до них это делали все остальные разбойники и пираты. Естественно к этому делу Фимку привлекать не стали. А зачем он им нужен, лишний свидетель-то. Понкрат со своими здоровяками-подельниками собрали все ценности; золото, камни в один крепко-сбитый дубовый бочонок и отнесли его в чащу леса, в самое укромное место, да там его и закопали. Фимку с собой не брали, а чтоб он за ними не покрался подсматривать (недоверие к нему, так и сохранялось), с пасеки для пригляда за ним пригласили Миланью. Так они вдвоём и просидели пока другие клад прятали.
Кстати, надо заметить, что такой пригляд за Фимкой устанавливали уже не впервой. Не раз приглашали Миланью с ним посидеть. Хотя она и сама с охоткой приходила, приносила провиант для подкормки в будние дни, когда брат с подельниками на разбой не ходили. Вообще-то они почти всегда чего-нибудь вкусненького в имениях прихватывали, но это всё быстро съедалось. Так что Миланья была у них нередкой гостьей, и даже с Фимкой подружилась. Они подолгу беседовали о разных вещах; о погоде, о мёде, о лесном зверье, и даже о ярмарочных делах. Павда, брат Понкрат не велел Фимке при этом улыбаться.
– Ты болтать-то болтай, но лыбиться Миланье не смей,… ещё чего доброго влюбится в тебя, а я этого не желаю,… потому как человек ты ненадёжный, жулик и плут!… Вот мы, люди простые, прямые, разбойники, и всё тут!… А ты вьюн, проходимец, и оттого проку от тебя в любви нет,… покуражишься и бросишь сестру, а мне потом с ней горе мыкать!… Так что не вздумай кадрить,… лучше просто языками чешите!… - строго настрого упредил он, сам того не понимая насколько он был близок к истине, ведь Миланья действительно полюбила Фимку, притом и без его обвораживающей улыбки, улыбка ему даже и не понадобилась. Однако виду Миланья не показывала, боялась разозлить брата.
Вообще-то Миланья Фимке тоже глянулась, с её-то большими голубыми глазами, русой косой да стройной фигурой, как не глянутся, на меду да молоке вскормленная, ох, ладная девица-краса. Одним словом случился у них амур. Хотя ребята сами пока ещё плохо соображали, что с ними творится, ведь до сих пор никогда не любили. А первая влюблённость всегда так протекает. Впрочем, с другой стороны у Фимки уже созрел план, как сделать так, чтоб их чувствам никто не мешал, ему очень хотелось избавиться от назойливого надзора Понкрата. И его хитроумный мозг породил весьма рискованную мысль. А заключалась она во всё том же жульстве.
Решил Фимка обмануть Понкрата с его подельниками, обворовать их, да с богатством-то сбежать прочь, прихватив с собой Миланью. Конечно слишком рискованный план, можно сказать безрассудный, сумасшедший. Тут ни в коем случае нельзя ошибиться, иначе всё насмарку пойдёт. Фимка долго думал, рассчитывал, прикидывал, размышлял, и надо же такому быть, всё одно совершил роковую и непростительную ошибку. А вот как всё было: как раз в один из дней, когда разбойники ходили проверять свой клад, а проверяли они его регулярно, Фимка не удержался и открылся перед Миланьей.
– Не могу я больше молчать!… и пока тут нет твоего брата скажу тебе смело, нравишься ты мне очень!… Хочу связать с тобой всю свою жизнь без остатка!… И даже более того, хочу вытащить тебя из-под строгой братской опеки,… давай, вместе убежим от Понкрата,… я найду способ, как избавится от него и его приспешников,… даже сделаю так, чтоб они нам ещё и денег дали,… стоит мне только им поулыбаться, как они вмиг расскажут мне, где зарыт их клад!… Мы его заберём и сбежим!… нам его на всю жизнь хватит,… ещё и внукам останется!… Там денег немерено,… заживём с тобой счастливо, всем на зависть, себе на радость!… Я тебе серьёзно говорю, не шучу,… вон, видишь, даже не улыбаюсь, а значит, не вру!… - искренне признался Фимка, без тени улыбки на лице, на что тут же получил ответ.
– Да ты и вправду не улыбаешься,… верно говоришь!… А я ведь тоже тебя люблю,… хотя ты это уже наверняка понял,… и бежать я с тобой тоже согласна!… Но вот только не трогал бы ты разбойничьего клада, не надо, не к добру это,… ну их, эти деньги,… неправедные они,… так проживём, работать станем!… С твоими-то способностями можно на ярмарках такие потешные аттракционы устраивать,… дивные представления давать,… но уж только по-честному, без обмана,… а люди и заплатят за них с охоткой!… Надоело мне так-то жить, хочется по совести,… а ты вон что предлагаешь, нехорошо это Фимушка,… мы и без разбойничьего богатства проживём,… не бери клада… - залепетала Миланья готовая хоть прямо сейчас бежать с Фимкой. Но он, услышав такую речь, решил погодить, и начал хитрить.
– Ну, ладно милая,… как скажешь, не стану я клад брать,… проживём и на мою улыбку,… видать неспроста она мне досталась!… Будем добрым людям весёлые представления давать,… вот и получается, хорошо, что я тогда колдунью спас,… она меня этой улыбкой и одарила!… Теперь она нам пригодится!… - чуть хвастливо вскликнул Фимка, да тут же и осёкся, вдруг вспомнил ведьмино предупреждение никому об их договорённости не рассказывать, иначе быть беде. Впрочем, зря он встрепенулся, Миланья как-то не особо обратила внимание на его признание. Для неё главное, что Фимка отказался от мысли обокрасть её брата с подельниками, она очень этого боялась, знала, на что способен Понкрат.
А Фимка испугавшись своего хвастовства, уже было хотел перевести разговор в другое русло, но запоздал, ведь ошибку-то он уже совершил, обмолвился о сделке с колдуньей, как говорится «слово не воробей, вылетит, не поймаешь». И ведьмино предупреждение сразу проявило себя. Над Фимкой тут же начали сгущаться тучи, неумолимо надвигалась беда. И первым её признаком стало внезапное возвращение Понкрата и его подельников. Они отчего-то раньше времени закончили проверять свой клад и резко поспешили обратно, словно чувствовали, здесь об их богатстве говорят. Но Фимка наивно думал, что всё идёт своим чередом, и даже обрадовался их появлению, ведь они как раз прервали нависшую в беседе паузу, и первым делом запросили ужин.
– Мы сильно устали и проголодались, пока по лесу плутали,… подай-ка нам на стол Миланья,… да потом ступай домой, на пасеку, а то вечер недалече… - сходу заявил Понкрат, чуть подозрительно взглянув на Фимку. Но Фимка, как ни в чём не бывало, бросился помогать Миланье. А уже вскоре они вместе накрыли стол, и Миланья недолго думая откланялась, попрощалась, и подалась домой, за дверь вышла да по тропинке в чащу унеслась. Фимка только успел ей вслед рукой помахать.
Глава 10
А меж тем брат Понкрат с подельниками налегли на ужин. Ели быстро и жадно, а оттого на всю трапезу ушло у них лишь полчаса. Набили разбойники животы да отдыхать прилегли. Понкрат первым прикорнул, он был намного старше своих молодых напарников-обломов, а потому и сильней их уставал. Так что через минуту он уже вовсю храпел, сон вмиг его одолел. Зато его молодые подельники, чуть отдохнув, взялись в карты играть, они это дело очень-но любили. Фимка мигом к ним подсел. Обломы, не почуяв никакого подвоха, ведь такое уже не раз случалось, тоже раздали ему карты. Началась игра.
И тут Фимка применил свою улыбчивую хитрость. Самое время выбрал, ведь Понкрат-то спит, и ему улыбаться не запретит. Так что Фимка в темпе игры, азарта и разговоров, незаметно для обломов взял да у них же самих и выведал, куда они клад закопали. Все подробности у них узнал: и сколько шагов до клада, и под каким деревом, и на какой глубине, они субчики-голубчики всё ему рассказали. При этом даже не поняли, о чём говорили. Больше на игру отвлекались, и не заметили, что проболтались.
А Фимка, как только всё прознал, так сразу потягиваться да позёвывать стал, дескать, спать ему захотелось. Ну и прилёг на лавке, сделал вид, что задремал. Подельнички-обломы ещё один кон отыграли да тоже зазевали, скучно им вдвоём-то играть, не та компания. Карты отложили да тоже спать пристроились. И минуты не прошло, а они уже в обе ноздорки захрапели. Фимка тут же с лавки слез. Тихонечко прибрал лопату да за дверь из избы выскользнул, в ночной лес подался. Как раз уже и Луна взошла, звёздочки замерцали, всё как полагается.
Но для Фимки это не особо важно, ведь он дорогу к кладу на счёт знает, все приметы у него в голове; сколько шагов туда ступить, сколько сюда, направо иль налево идти. Вот и стал Фимка от дерева к дереву себе путь прокладывать. И надо отдать ему должное, с этой задачей он справился просто великолепно. И часа не прошло, а он уже вычислил местонахождение клада; и нужное дерево нашёл, и свежий дёрн определил. Вмиг разобрался, что к чему, да бочонок-то с драгоценностями лихо и выкопал, благо тот не сильно глубоко был зарыт. Ну и, разумеется, покатил его через лес подальше отсюда.
Катит бочонок, и ругается-чертыхается, вспомнить пытается в какую сторону ближе к городу идти. Ему к пасеке нужно, к Миланье. Он до этого, хоть и с завязанными глазами на дело с разбойниками ходил, но шаги тоже отсчитывал, и свое теперешнее местоположение неплохо предполагает. Общая картина леса у него в голове сложилась, и куда ему теперь примерно двигаться, он представление имел. Одним словом катит Фимка бочонок по лесу и радуется, довольный, усмехается.
– Ха-ха,… вот сейчас откачу его подальше, припрячу в кустах, схожу за Миланьей, покажу ей наше сокровище, осчастливлю милую!… Да сбежим мы с ней вместе, пока Понкрат спит!… Ха-ха-ха,… не найти ему нас, успеем далеко уйти… - думает он, а сам ещё того не знает, что ведьмино проклятье уже вовсю действует. Едва он бочонок подальше от ямы откатил, как в избе Понкрат проснулся, словно кто его в бок ткнул. Вроде ему попить захотелось, ужин-то почти всухомятку прошёл. Светильник он зажег, уже было хотел ковшом воды из бадейки зачерпнуть, как видит, Фимкина лавка пуста, нет его, всегда на ней спал, а тут пусто. Глядь, а у двери и лопаты нет. Тут-то Понкрат и смекнул в чём дело.
– Эй, бездельники!… а ну вставайте!… чего дрыхните, Фимки нет!… Сбежал он, проглядели балбесы!… О чём с ним говорили, когда я уснул!?… что он у вас выспрашивал!?… про клад упоминал!?… - как гаркнет на подельников, а те ему в ответ.
– Да вроде нет,… ни о чём таком не говорили,… просто в картишки перекинулись,… потом он уснул,… ну и мы вслед спать легли… - вскочив, залепетали обломы, а Понкрат не унимается.
– Эх, вы олухи!… облапошил он вас!… Ведь я предупреждал, держите с ним ухо востро!… Наверняка, пока вы с ним в карты играли, он у вас выведал, где мы клад зарыли!… Вон лопаты нет, видать пошёл откапывать!… А ну бегом за мной!… споймаем его пока не поздно!… Ну, я ему устрою!… - дико взревел он и, словно волк за добычей рывком выскочил из избы. Подельники-обломы конечно за ним помчали. Правда, погоня у них заняла совсем немного времени. Нагнали они Фимку одним махом. Им его особо и искать-то не пришлось, чего его выглядывать, когда после него через весь лес шлейф от бочонка тянулся, по нему и выследили. Да сходу и схватили бедолагу.
– Что плут, пройдоха,… захотел честных разбойников обобрать!?… Ну, нет, не выйдет!… Говорил я тебе, что ты проходимец и нет тебе доверия?… говорил!… А теперь ты мои слова подтвердил,… как бы тебе хорошо средь нас ни жилось, ты всё одно жулить взялся!… А ещё помнишь, я тебя предупреждал, как я с тобой обойдусь, коли ты супротив нас свою подлую улыбку применишь!?… - вновь взревел Понкрат, держа испуганного Фимку за грудки.
– Да, что-то такое припоминаю,… вроде навсегда мне эту улыбку на лице запечатлеешь,… но ты прости меня,… бес попутал,… это всё золото проклятое, будь оно неладно… - пытаясь оправдаться, залепетал Фимка, но Понкрат его даже слушать не стал.
– Заткнись, плут!… тут не золото виновато,… оно-то в земле лежало,… а это жадность твоя неуёмная подвела!… Всего тебе хватало, но алчность на жульство толкала!… Читал я в своё время про такие пороки,… тогда я в армии служил,… у моего офицера много книг имелось, он их с собой возил, просвещённый был,… и вот в одной такой книжке было написано про мальчика Гуимплена с вечной улыбкой на лице!… Только он её по несчастью получил,… уж так у него судьба сложилась,… а ты такую улыбку от меня за жадность заимеешь,… я же тебе обещал рот располосовать, если ты грань дозволенного перейдёшь,… и ты перешёл! Так что ходить тебе отныне с твоей подлой улыбкой вечно,… но только теперь уж без обаяния и хитростной магии!… Располосую я тебя, не помилую!… - опять дико взревел Панкрат, выхватил из ножен свой тесак и в одно мгновение раскромсал Фимке рот, разрезал ему щёки чуть ли не до самых ушей. Сбылось ведьмино проклятье, пришла беда, потерял Фимка даренную ему колдовскую улыбку, зато обрёл чужую, нарезную, вечную.
– Вот тебе от меня обещанное,… ха-ха-ха!… Я своих слов на ветер не бросаю,… с этой минуты ты своей улыбкой никого не обманешь, лишь напугаешь или рассмешишь!… Быть тебе теперь балаганным шутом!… ха-ха-ха!… Ненадобный ты мне больше,… пошёл прочь!… Беги, пока совсем не прибил,… да смотри, чтоб тебя волки в лесу не загрызли,… они сейчас на запах твоей крови мигом сбегутся!… ха-ха-ха!… - злобно рассмеялся Понкрат и отшвырнул от себя Фимку, будто тот пустой, отработанный, рваный мешок. Подельники тут же подхватили бочонок с сокровищами и понесли его обратно в избу. Понкрат тоже не задержался, следом за ними подался.
Глава 11
Фимка остался лежать один. Дальше для него всё пошло будто во сне. Он как мог, перемотал себе лицо обрывками рубахи, которую тут же и разорвал на себе. Еле-еле поднялся на ноги, и на силу сохраняя здравость ума стал пробираться через лес к городу. Внутри своего сознания он по-прежнему вёл отсчёт пройденного расстояния. Упорно шёл, и всё считал, и считал, стараясь определить правильное направление до пасеки. И вскоре ему повезло, удалось выйти на чуть заметную тропку, по которой Миланья из города в лес ходила.
Это открытие предало Фимке бодрости. Он даже прибавил шагу и почти побежал. А потому не мудрено, что спустя всего полчаса он оказался уже на месте. Как стучался в дверь и просил Миланью открыть, он уже плохо осознавал, настолько много потерял крови пока бежал. Но зато когда очнулся, первое что он увидел, это было заплаканное лицо Миланьи, хотя уже и это сильно обрадовало его. Он попытался что-то сказать, однако Миланья опередила его.
– Уж лежи, молчи!… Ах, ну что же ты натворил-то, бедняга!… Я же тебе говорила, чтоб ты не трогал их клад,… не нужен он нам,… не праведно нажит и счастья не принесёт,… вон, что он с тобой сделал!… Ах, ты мой бедный касатик,… но ты не думай ни о чём,… я тебя всё равно не брошу,… не оставлю в беде,… не такая я!… Ох, надо было нам тогда сразу бежать, не дожидаться такого итога!… Ну, теперь-то уж точно всё, решено,… сегодня же уйдём из этого проклятого городка,… ты только потерпи чуток,… ты как сознание-то потерял, я тебя сразу к себе втащила и взялась рот тебе зашивать,… сильно его располосовал-то, братец мой окаянный!… Ведь как обещал, так и сделал,… ты кровью чуть не изошёл,… одну-то щёку я уже зашила,… а вторую ещё не успела,… немного осталось,… ты уж потерпи, любимый… - умоляюще глядя Фимке прямо в глаза, попросила его Миланья и вновь приступила к своему делу, латать щёку.
Кстати, латать подобные раны ей не привыкать. Когда у тебя брат разбойник, то всему научишься. Братца-то не раз в переделках ранили; и стреляли в него, и резали, вот она и зашивала его. Но тут уж другое дело, здесь сам брат рану нанёс, и ведь кому — её возлюбленному. Однако у Миланьи рука не дрогнула, справилась и с этой раной, зашила, залатала её на совесть. Ну а как закончила, так сразу начала в дорогу собираться. Тем временем Фимка стал в себя приходить, кровь уже не бежала, рана зашита, хотя говорить он пока не мог, зато за него Миланья слово взяла.
– У меня достаточно денег припасено,… я хорошо на меду наторговала,… нам на первое время с лихвой хватит,… уедем далеко-далеко,… начнём жизнь заново!… Ты своё прошлое забудь, будто и не было его,… да тебя теперь никто и не узнает,… без прежней улыбки ты совсем другой человек!… Никто нас не найдёт, ни чёрт, ни брат Понкрат!… Ничего, на первых порах, будешь кушать и пить, через трубочку,… потом я тебя ещё лучше подлечу,… всё у нас будет хорошо… - собираясь, на ходу всё говорила и говорила она.
Но вот пожитки были уложены, Фимка окончательно пришёл в себя, осознал своё положение, и ребята поспешили покинуть пасеку. Вышли на главную улицу и направились вон из города. Правда уже за околицей зашли в местную церквушку. Там Миланья наказала приходскому батюшке следить за пасекой и пчёлами. К тому же успела отписать дарственную на родительский дом. А батюшка в свою очередь обещал ей за это, неустанно молиться за их с Фимкой счастье, и даже благословил. Одним словом путешествие в новую жизнь у ребят началось с церковного благословления, это ли не признак добрых перемен.
Впрочем, у них и дальше всё пошло также благополучно. Единственное, что напоминало им о прошлом, так это новая разрезная улыбка на Фимкином лице. Хотя с другой стороны внешность не такая уж и важная вещь, ведь главное, чтоб любовь была. А уж у ребят она была, и на удивление крепкая. Теперь они вместе стали ходить по небольшим городкам и давать представления на ярмарках. Миланья, как и обещала, чуть подкорректировала Фимкину улыбку, и она стала соответствовать их задорному репертуару. А через некоторое время им повстречался разъездной цирк-шапито, там они нашли себе место, и вскоре уехали с большими гастролями за границу, в Европу.
Брат Миланьи, Понкрат, узнав, что сестра покинула отчий дом и сбежала с Фимкой, сначала пришёл в бешенство, но после долгих размышлений всё же принял выбор Миланьи, и решил покончить с разбойничьим ремеслом, ведь счастья оно ему не принесло. Разделил клад с подельниками, свою долю отдал в детский приют и ушёл ещё дальше в лес, жить стал только охотой и рыбалкой. Впоследствии его подельники также раскаялись, тоже пожертвовали свою долю приюту и присоединились к бывшему главарю.
Таким образом, единственным печальным итогом всей этой истории стала лишь та немного корявая улыбка на лице Фимки, и она же послужила ему упреждающей памяткой о том злополучном договоре с колдуньей. А отсюда и вывод: никогда нельзя связываться с нечистой силой, это всегда приводит лишь к печальным результатам; и будь то, чарующая улыбка, или несметные богатства, последствия обязательно окажутся плачевными. А потому лучше уж жить честно и по совести, и при этом всегда помнить простую истину — сказка ложь да в ней намёк, добрым молодцам урок…
Конец
Igorshipskih@mail.ru Автор: Шиповских Игорь.