Странные образы из-за бессонницы:
лестницей лупят по краю кровати,
по коридору проносятся конницы,
сооружают на кухне полати.
Люди снуют деловито уверенно,
и среди них выделяется рыжий.
Он и воскликнул: «Опять всё потеряно!
Царствуют зло, недалёкость, бесстыжесть!»
Остановился прыщавый и длинный:
- Нехристь! – взорвался. – Тебя бы в костёр!
- Ну-ка заткнитесь! - крепыш молвил синий.
- Ну-ка заткнитесь! - примкнул к нему хор.
- Сейчас нужен хлеб, молоко и колбасы, -
синий продолжил, - кончай трепотню.
Двинув вперёд свои громкие бАсы,
хор грозной мощью подмял трескотню.
Пел этот хор о возможностях новых,
о чудодейственных ярких идеях.
Им дирижировал дядька суровый
с обликом жутким пирата-злодея.
Он бормотал в такт мелодии звучной:
- Бред эта песня, пропитана ложью.
Хор, выступавший уверенно кучно,
вдруг спотыкнулся под натиском дрожи.
Крупная дрожь захватила передних
и заразила стоявших за ними.
Миг – и певцы превратились все в бледных,
их голоса попадали лишь мимо.
Быстро уверенно разноголосица
перерастала уже в какофонию,
словно в движение многополосное
хаос внедрился с наличием стозвония.
- Чипсы свежайшие, жвачка полезная, -
мальчик возник, предлагая купить.
В галстуке красном, исполнен любезности,
- с цели заветной его уж не сбить.
И окружили его сразу бледные,
поняли – в этих калориях спасение.
Хоть они были уже почти бедными,
всё ж ожидало ребёнка везение.
И зазвенели монеты желанные,
с каждой секундой богаче мальчишка.
На этот пир хоть миллионы - все званые,
скоро распухнет ребёнка сберкнижка.
Духом воспряли певцы, подкрепившись,
с верою новой исполнили песню,
а дирижёр их, вконец разозлившись,
чудом каким-то взаправду не треснул.
Парни спортивного вида к кровати
тут подбежали. - Идите на кухню
и отдыхайте вы там, на полатях,
выдержат вас, вы не очень-то пухлы.
Оперативному штабу здесь место,
близость контактов сегодня уместна,
согласовать легче так точки зрения
и удобнЕй подмахнуть соглашения.
Строить настала пора новый мир,
в нём не найдёт себе место вампир,
прежде питавшийся кровью народной,
пустят в него лишь одних благородных.
Я, впечатлившись их миссией важной,
освободила кровать им для штаба.
Вождь их в рубашке белейшей наглаженной
членам умнейшим принёс каши тазик.
А очертания мира прекрасного
в виде искусных тончайших кружЕв
с ошеломляющей редкою ясностью
вдруг проступили. В нём множество дев
с душами чище, чем воды источника
жажду смирявшего разных богов,
в хижинах крепких красивых брусочных
всё создавали запас пирогов.
Запах донёсся такой ароматный,
что я почти захлебнулась слюной.
Грома раздались внезапно раскаты,
тучи играли с красивой луной…
Галлюцинации, фантасмагория?
Рада такому обилию образов.
Сейчас покорю высочайшую гору,
чтобы раздвинуть границы обзора.