Тридцать второе марта

   
         

         Начиная с января 1992 года, то есть со времени перехода нашей страны на рыночное хозяйство, дефицита как промышленных, так и продовольственных товаров не стало. Другое дело, что не всем нашим гражданам они по карману. Однако было в нашей стране время, когда деньги были, но купить дефицитные товары не могли. Государство вынужденно вводило на некоторые товары и продукты талоны. С января указанного выше года они стали никому не нужны, но я их храню для истории.

           Нынешняя молодёжь, наверное, не поверит, что даже в 1991 году граждане не могли свободно купить в магазине: колбасные изделия, масло животное, масло растительное, кондитерские изделия, макаронные изделия, мыло хозяйственное, мыло туалетное, моющие средства. Это я не выдумал, а списал с талонов-оригиналов. Что говорить о книгах, телевизорах, холодильниках и так далее. К счастью, работникам Волжского автозавода в некотором смысле повезло: благодаря бартеру с использованием выпускаемых автомобилей на завод поступали и книги, и телевизоры, и холодильники. На всех, понятно, не хватало. Устанавливалась определённая очерёдность. Хотелось же всем. В связи с этим мне вспомнилась одна весёлая история из жизни нашего отдела. Почему весёлая? Случилась первого апреля в конце 1980-х годов. Я всю жизнь пользуюсь отрывным календарём, куда заранее записываю то, что в конкретный день надо сделать или не сделать.

              Ежегодно на листке первого апреля у меня стояла запись: «Никому не верить». Поэтому, когда первого апреля мне позвонили с утра и сообщили, что мне выделили видеомагнитофон и чтобы срочно шёл его выкупать, –  я ответил вполне серьёзно: «Спасибо, он у меня уже есть, отдайте его моему коллеге». Разумеется, отвечал шуткой на шутку, ибо никакого видеомагнитофона на тот момент у меня не было. Я его купил позже в свободной торговле.

             Коллеге перезвонили. Я еле удержался от смеха, чтобы себя не выдать, когда увидел, как он вскочил и побежал за талоном для покупки видеомагнитофона. Когда он ушёл, вернее, убежал, помещение наше разразилось смехом. Коллеги-женщины, слышавшие мой разговор, поняли, что это была шутка, ибо знали: я никогда от такой нужной вещи не отказался бы, если бы мне позвонили, скажем, второго апреля.

          Вернувшись, коллега стал меня упрекать: – Ты почему, Пётр Алексеевич, мне не сказал, что сегодня 1 апреля? – Да потому, дорогой товарищ, я думал, сегодня 32 марта. Мы оба рассмеялись.

10.03.2020 г.