К 75-летию Победы
На протяжении жизни моего поколения произошли достойные упоминания и удивления метаморфозы в отношении населения Советского Союза к Германии. Когда я была маленькая, мы, девочки, играли в классики, вышибалы или лЯгушки. А мальчишки часами, увлечённо, самоотверженно играли тут же во дворе в войнушку. Они воевали на поле боя, вели партизанскую войну, захватывая фрицев в плен. Фрицев ненавидели яростно, и эта ненависть была священной – прах не пришедших с войны дедов стучал в юные сердца.
Может ли жить долго сильное чувство? Похоже, нет, потому что уже через пятнадцать лет слово «фриц» из обихода исчезло. Слово «Германия» стало вызывать интерес. ГДР была как бы и не совсем Германией, она была частью «нашего» послевоенного мира, и симпатия к ней прорастала на бытовом уровне. Я очень любила свои гэдээровские платьица, свой качественный ранец, а кукла Рита пришла ко мне из магазина «Лейпциг».
И Западная Германия вызывала интерес. И интерес этот относился прежде всего к высокому уровню жизни, к качеству товаров, которые тем или иным путём попадали в Союз.
Когда канцлер Вилли Брандт официально признал послевоенный статус-кво (включая послевоенный границы и существование стран социалистического лагеря), отношения между нашими странами потеплели и на дипломатическом уровне. Интересу к Германии, таким образом, был дан зелёный свет.
Лично мой интерес к Германии был обусловлен интересом к ГДР. И свою профессию – преподаватель немецкого – я выбрала, руководствуясь этим интересом.
Когда я попала в Германию, никакой ГДР уже не существовало, и я окунулась в немецкость, в ментальную жизнь настоящей, «чистой» Германии. Эта ментальность интересна чрезвычайно: культурой, философией, организацией внешней и духовной жизни. Вначале я совсем не понимала немцев – ведь русских можно понять даже по выражению лица, а у немцев никакого выражения лица в нашем понимании нет. Но постепенно я научилась понимать, как они думают, почему они так думают; как они относятся к политике государства, в котором живут, и почему они к нему так относятся. Мне кажется, я узнала немецкий менталитет, и я научилась ценить его.
А теперь я плавно перейду к вопросу: а можно ли простить Германию за её военные преступления. Сторонники Запада в целом и Германии, в частности, накидываются на меня за мою критику политики фрау Меркель, политики предыдущих правителей Германии. Если бы их аргументом было бы только то, что послевоенный мир изменился и нельзя обвинять поколения, никакого отношения к войне не имеющих, их позиция была бы понятна с точки зрения логики. Но часто на меня набрасываются вообще без предъявления аргументов – просто за то, что посмела.
Это поколение критиков не воевало с «фрицами», не брало их вместе с партизанами в плен, не отмечало победу над ними. Прах их не вернувшихся с войны прадедов не стучит в их сердца. И часто их сердца не звучат в унисон с сердцем страны, родившей их.
После окончания войны прошло 75 лет. Прощена ли Германия спустя так много лет? Голландцы немцев не любят – на бытовом уровне они их не простили. В Брюсселе, в гостинице, информация для постояльцев переведена на несколько языков, но только не на немецкий – Бельгия не простила Германию на бытовом уровне. Англия немцев терпеть не может – английская авиация превратила Германию в конце войны в руины, и англичане до сих пор гордятся этим. Французы немцев не простили – на французских дорогах машины с немецкими номерами, как правило, не пропускают вперёд, агрессивно подрезают их – немцев во Франции не любят.
А Россия, потерявшая миллионы, пережившая невиданные страдания, которые этим изнеженным европейцам и не снились, простила. Принимает немцев с распростёртыми объятиями, чему те удивляются неимоверно – не понимают. Не понимают и здесь эту загадочную русскую душу. Как такое можно простить?
Ну ладно, простила, отпустила – ведь мы действительно другие. Простили, и самим стало легче.
Что же знают европейцы, чего мы не знаем? Они действительно знают и понимают немцев лучше – ведь они соседи. И они немцам не доверяют по вполне определённым причинам. Они точно знают, что существуют некоторые черты национального характера, которыми и объясняется поведение немецкой нации в каждый отдельный исторический период.
Неплохо бы и восторженным жителям России, так склонным к романтизму, познакомиться с этими чертами поближе.
Немцы безусловно доверяют верховной власти, если она установлена законным путём. Немцы приняли Гитлера, потому что он пришёл к власти в результате выборов, приняли не только его внутреннюю политику, но и внешнюю, приведшую к мировой войне. Не меньше половины немцев сегодня одобряют политику Ангелы Меркель, направленную на уничтожение немецкой идентичности. Немцы сколько угодно могут возмущаться этой политикой в интернете, но никогда не будут возмущаться публично.
Немцы послушны и законопослушны. Они точно исполняют законы и делают это с удовольствием.
Сложите одно с другим: немцы приняли Гитлера, подчинились его власти, послушно исполняли его законы и стали таким образом инструментом в проведении им своей внешней политики.
Но ведь эти качества национального менталитета никуда не делись. А если обстоятельства сложатся таким образом, что эти пазлы опять сложатся, как они уже складывались? Именно это сохраняет память европейцев, не простивших Германию за войну.
Я согласна с тем, что надо прощать и отпускать. Но прах моего деда, не вернувшегося с войны, до сих пор стучит в моё сердце, и я теперь знаю, почему я не позволю ему замолкнуть.