Надо сказать, что и запойная компания у Галки тоже была очень интересная. Это были всё блокадные дети, соседи по двору; они и в трезвое время дружили. Росли вместе. Работали в большинстве на одном заводе, дымившем по соседству с их двором. Иногда к ним присоединялись двое шоферов с их автобазы; иногда приходила, с мужем-докером, Надя-стеклодув, сероглазая красавица с крапинками мелких ожогов на руках: Надя когда-то жила в их дворе. Иногда Инка, Инесса, со своим Сашкой-таксистом. Инессой её звали не для фасона, а просто она была испанка. Помните тех самых испанских сирот, вывезенных в конце тридцатых из пылающей Испании? Вот из них. Родители её в детдоме удочерили. Любили... пока своих не нарожали... Инка прекрасно играла на гитаре, не хуже Павла, и прекрасно пела. Голос у неё был сильный, с лёгкой хрипотцой. А если бы не курила, то, наверное, и хрипотца бы эта не появилась. Любимой песней из её репертуара была вот эта:
"И я была девушкой юной,
Сама не припомню, когда.
Я дочь молодого драгуна,
И этим родством я горда..."
Здорово пела! Соню всегда от этой песни прошибала слеза, хотя Соня сама-то не много пила - так только, чтобы со всеми. Тем более, что этот портвейн три семёрки и дешёвый вермут она терпеть не могла, и её организм тоже. И уж в запой никогда не уходила, вот уж точно нет!Но в этой компании ей было хорошо, тепло... Пока они не начинали один за другим отключаться и засыпать. Тогда она шла домой...
Дома... Дома, если ванная была свободна, Соня сразу же лезла под душ, и всю её взвинченность как рукой снимало. Начиналась её другая жизнь: она садилась за конспекты, за книги. Готовилась к очередной сессии.
Вот так и жила. Так что...
В институте её тоже нравилось. Я не про занятия - занятия само собой... На сессию съезжался и сходился весь их студенческий народ, тоже своя компания. Там тоже были друзья-подруги. Вместе дрожали перед зачётами, делились конспектами, обменивались шпорами; вместе отмечали что-нибудь вскладчину в кафе или у кого-нибудь дома. Часто у Сони же и отмечали: она ведь жила одна; у неё были, можно сказать, две комнаты, спальня и гостиная. В гостиной стол раздвижной, диван, два стула. Если надо, приносили из кухни пару табуреток, клали на них доску, и на доске могло несколько человек поместиться. Ничего! В тесноте, да не в обиде!Дружно резали салаты на коммунальной кухне, где у Сони свой столик между окном и плитой и свой холодильник "Саратов". Соседи не возражали, привыкли: у них и при Витьке бывали гости. Да ведь соседи сами тоже не монахи, им тоже случалось покутить - ещё как! И ведь она тогда тоже не возражала. Ворчала иногда только Полина Степановна; но она вообще на всех ворчала. Она была в их коммуналке блюстительницей порядка. Этакий добровольный кэгэбэшник в халате. Характер такой... Да и ладно! Что ж теперь, и не жить?.. Разговоры за столом, анекдоты, иногда самые острые, злободневные, политические. У них в компании были очень умные ребята, несколько человек...
(Продолжение следует).