Предыдущая страница http://proza.ru/2020/04/21/1176
«Бухта Тихая» на острове Гукера, входящем в архипелаг Земля Франца-Иосифа, была первой полярной советской метеостанцией. Её основали в 1929 году. Начальником станции был Иван Дмитриевич Папанин.
Во время войны советские полярники не подозревали о присутствии врага на Земле Александры, а те знали о них, потому что при выборе своей станции пользовались фотографиями, сделанными во время полёта дирижабля «Граф Цеппелин» в советской Арктике с 24 по 31 июля 1931 года.
15-минутная встреча дирижабля и ледокола «Малыгин» состоялась тогда на острове Гукера. Научным руководителем экспедиции, во время которой проводились географические, геодезические и метеорологические работы, правительство СССР назначило знаменитого полярного исследователя профессора Рудольфа Лазаревича Самойловича.
Он совершил полёт на дирижабле. Присматривать за немцами и за Самойловичем отправили видного партийного деятеля Фрица Ивановича Карклина. Самойловича расстреляли в 1939 году, а Карклин застрелился сам, когда его должны были арестовать.
Руководителем экспедиции на Земле Франца-Иосифа был геолог и геоморфолог Михаил Николаевич Иванычук. Он провёл в 1932 – 1933 годах 14 месяцев на Земле Франца-Иосифа, готовился к экспедиции в Антарктиду, но его в 1937 году расстреляли.
Профессора Степана Львовича Рудницкого, который пригласил заниматься научной работой Иванычука, после блестящей защиты последним диссертации тоже расстреляли в 1937 году. Их потом всех реабилитировали.
Начиная с 1930 года, станция постоянно расширялась. Построили даже скотник для содержания коров и свиней. На станции жили семьи. Известно, что там родилось трое детей.
В 1938 году начальником станции назначили Бориса Алексеевича Кремера. Сколько человек тогда насчитывал коллектив станции, неизвестно, в некоторых источниках невнятно говорится, что более десяти. К тому времени все семьи выехали.
В сентябре 1940 года ледокольный пароход «Александр Сибиряков» доставил новую группу полярников, которые сменили группу Кремера. Руководителем нового состава метеостанции назначили Бориса Михайловича Михайлова.
В его группу входили 8 учёных разных специальностей, врач, плотник, скотник и ученик-радист З.М.Колесова.
Из старой смены остались ещё на одну зимовку два специалиста, механик и два повара. Итого коллектив станции насчитывал восемнадцать человек, среди которых была одна женщина.
Сам Михайлов считал такое число людей избыточным, но его мнением в данном случае не поинтересовались - во всяком случае, Колесова была явно лишней.
На пароходе доставили и снабжение экспедиции в количестве 70% от того, что заказал начальник предыдущей смены Кремер.
Посёлок состоял из 27 зданий, каждое из которых требовало солидного ремонта. Всё оборудование и измерительные приборы имели крайнюю степень изношенности. Ветряк сломан, потом его смогли починить, а пока основным источником электроэнергии был изношенный бензогенератор.
Аккумуляторная батарея имела малую ёмкость. Станция располагала одним коротковолновым и тремя длинноволновыми передатчиками. Запасная приёмо-передающая станция оказалась бесполезной: для неё не было батарей. Противопожарные средства отсутствовали.
Собак не хватало даже на одну упряжку. Поэтому они служили только для того, чтобы отпугивать медведей. Михайлов, имевший большой опыт работы в Заполярье, был деятельным и толковым начальником.
Он сразу организовал ремонт помещений. Пришлось «уплотнять» полярников, многие помещения оказались непригодными для жилья. Печи были неэкономичными, пожирали массу топлива, а тепла давали мало. Как полярники мылись, неизвестно.
Качество продуктов оказалось низким, а часть - вообще непригодно в пищу.
Консервированные шпик, плотное подкожное свиное сало, и сливочное масло прогоркли настолько, что их нельзя было использовать, а в вермишели находились мелкие гвозди.
Вся мука была испорчена, пришлось её полностью отдать на корм свиньям.
Благодаря этому оказались обеспеченными свининой до 1942 года.
Свежих картофеля и лука хватило до осени 1941 года. Следует отметить, что повара не имели профессиональной подготовки, готовили крайне плохо.
Чтобы пополнить провизию, занялись охотой. Убили нескольких белых медведей, трех нерп, одного морского зайца и много птиц. Начальник станции Михайлов поддерживал строгий режим, дисциплину. Помещения облучали кварцевой лампой.
В 1941 году их всех должны были сменить. 22 июня узнали, что началась война. Михайлов, у которого было военное образование, стал проводить с полярниками лыжно-стрелковые учения. На станции имелись охотничьи ружья и несколько трёхлинейных винтовок.
Для укрепления морально-политического состояния личного состава станции он провёл занятия по изучению «Краткого курса истории ВКП(б)», выпустили стенгазету и вызвали на соцсоревнование полярные станции на соседних островах.
Собрали средства в фонд обороны. По радиограмме Главного управления Северного морского пути в конце июня прекратили передачу метеосводок из-за отсутствия шифровальных книг.
Радистам приказали поддерживать связь с Баренцбургом, но она прекратилась, когда англичане эвакуировали население острова.
Все с нетерпением ждали смены. Колесова была беременна на последних месяцах.
В сентябре получили известие, что к ним вышел из порта Диксон ледокольный пароход «Садко». 11 сентября в Карском море пароход наскочил на каменистую банку, не обозначенную на картах.
Экипаж с потерпевшего крушение парохода снял ледокол «Ленин». Пароход и груз оказались потерянными. Капитана парохода «Садко» Александра Гавриловича Корельского расстреляли.
Михайлов понял, что в 1941 году их никто не сменит, и организовал ревизию продовольствия и топлива.
Оставалось 10 тонн угля и 7 кубометров собранного плавника, а годовая потребность составляла 230 тонн угля. Свежих продуктов практически не осталось.
Поделили паёк на каждого зимовщика.
Все собрались для проживания в одном доме. Остальные дома решили пустить на дрова. Они ещё не знали, что их снимут с острова только в 1945 году.
Два раза к ним прилетал самолёт, который доставил шифровальные книги и таблицы, измерительные приборы и ни грамма продовольствия. Ежедневно полярники передавали на материк сводку погоды, и так в течение всей войны.
Они не умерли с голода только благодаря охоте. Опытный Михайлов следил, чтобы мясо медведей и нерп подвергалось нужной тепловой обработке. Чтобы спастись от цинги, пили медвежью кровь.
В 1943 году к острову подошёл ледокол «Георгий Седов». Из-за припоя к берегу приблизиться оказалось невозможно, поэтому полярникам, которые подошли к ледоколу по льду, передали консервы и ни одного свежего овоща или фрукта.
Кроме того, выгрузили на лёд 20 тонн угольной пыли, которую потом участники экспедиции таскали на себе на берег.
На ледокол приняли Колесову (о ребёнке ничего не известно, как и кто был его отцом) и нескольких больных полярников, которых заменили вновь прибывшие сотрудники.
Только после окончания войны, в июне 1945 года, в бухту Тихую пришёл ледокол «Иосиф Сталин», который доставил смену сотрудникам полярной станции и забрал, наконец, измученных людей.
Если говорить без пафоса, эти люди совершили подвиг. О них нужно писать книгу, но я ограничился лишь кратким рассказом, потому что книга предполагает большую серьёзную работу в архивах, а они от меня далеки.
Сейчас (конечно, до коронавируса) на остров приезжают туристы, 10 процентов из России, а остальные иностранцы, главным образом, китайцы. Им интересно, а нашим людям, видимо, не очень.
В моих планах было написать об американских, британских и японских метеорологах, но я решил отдохнуть от этой темы.
На фотографии: дети и счастливые родители на острове Гукера. Детей назвали Зефрида - Земля Франца-Иосифа, Северина - это понятно, Родварк - родился в Арктике. Когда дети подросли, наверное, были благодарны за такие имена.