Двести Дней Света или во всём виноват нос
04. Сколь верёвочка не вейся: проблема конечности бесконечного мира
Так у Дина появилась девушка. И в этом не было ничего особенного. К неудовольствию Стёпы, девушки у Дина случались и раньше. Но, пожалуй, впервые он влюбился не в красивое лицо, стройные ноги или большую грудь. Сам не понимал, во что он влюбился. Пытался понять. Даже пробовал сам с собою на эту тему разговаривать. Задавал себе вопросы. Для чего она тебе нужна? Что ты с ней будешь делать? Почему именно она? Что в ней такого? Выводы были такие. Она мне нужна, потому что я без неё не могу. Что с ней делать я не знаю. Может быть, я просто дождусь, когда она вырастет, и тогда я на ней женюсь, если конечно к тому времени мы всё ещё будем вместе. Или мне удастся выкинуть её из головы и это тоже будет выход.
Пока же всё было грустно. Дин чувствовал, как его неотвратимо накрывает этим беспощадным и безответственным, разрушительным и опьяняющим чувством. Он ловил себя на том, что не замечает в ней недостатков, а те внешние несовершенства, типа большого носа, вызывают у него умиление. Схожу с ума! Думал про себя Дин. Надо будет попробовать пореже с ней встречаться. Может хоть слегка отпустит. Станет полегче.
Безмятежное существование оказалось недолгим. Спустя всего лишь три недели Дин, привычно набрав номер, услышал другой голос. Он был похожим, но не знакомым.
– Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Таню.
– А кто её спрашивает?
– Знакомый.
– А не тот ли это знакомый, у которого странное имя Дин?
– Да.
– Тогда у меня есть, что вам сказать! – голос на том конце трубки стал похож на голос командира, отдающего приказы, – Я хочу, чтобы вы прекратили всяческие контакты с моей дочерью! Я требую, чтобы вы больше не звонили ей, не встречались и перестали морочить ей голову. Я надеюсь, что вы исчезнете из нашей жизни навсегда, и мне не придётся повторять это вам ещё раз! – Дин отвёл трубку телефона от уха. Из неё раздавались короткие гудки.
Такой короткий и неожиданно закончившийся разговор вызвал у Дина прилив возмущения. Он не ожидал таких слов. Он не успел сказать ничего в своё оправдание. То, что он услышал, было несправедливо. Дин не понимал, чем он заслужил такое отношение к себе со стороны человека, который его совсем не знает. Руководствуясь скорее эмоциями, чем разумом Дин снова набрал номер телефона и, не дав времени даже на то, чтобы сказать: «Алло!» – начал говорить, стараясь не делать длинных промежутков между словами.
– Я выслушал ваши пожелания, и хотел бы, чтобы вы, в порядке ответной любезности, выслушали и мои. Нет смысла в запретах, когда вы не можете контролировать их выполнение. Мне совершенно непонятен тот негатив с вашей стороны, который я ощущаю по отношению к себе. Давайте попробуем поговорить в режиме диалога. Возможно, нам с вами удастся понять друг друга и, даже о чём-нибудь договориться.
В трубке некоторое время молчали, потом голос неуверенно произнёс: «Хорошо. Давайте поговорим».
У Дина появилось странное чувство, что он говорил с двумя разными людьми, или вначале ему просто зачитали заранее подготовленный монолог. Даже интонации, да и сам тон голоса были другими.
– Можно мне узнать, как вас зовут?
– А вам это зачем?
– Просто мне неудобно строить предложения, если в них я буду называть вас, скажем, женщина, или гражданка. Как-то по имени – отчеству привычнее. К тому же, вы-то знаете, как меня зовут.
– Ну, тогда называйте меня Светлана Павловна.
– Хорошо.
– Сколько вам лет?
– Двадцать восемь, – о том, что ему через месяц исполнится двадцать девять, Дин предусмотрительно умолчал.
– А Тане? Вы знаете, сколько… Она ещё в школу… Вы это знаете?
– Ей семнадцать. По крайней мере, она сама так сказала.
– Да. Мы в первый класс пошли на год позже, – как бы самой себе пробормотала Светлана Павловна, и, тут же продолжила с прежним напором. – Но это не снимает с вас… Вы не должны!
Видимо женщина очень волновалась, и её мысли путались, опережая слова. Дин понял, что в таком состоянии договориться будет трудновато.
– Светлана Павловна, по-моему, у вас сложилось обо мне не совсем верное представление. Видимо, я в ваших глазах являюсь таким мультяшным бармалеем, у которого только одна цель в жизни – совершать злодейства. Если я просто скажу вам, что я добрый, а не злой, вы же мне, всё равно, не поверите.
– Конечно, не поверю! А вы бы на моём месте поверили?
– Даже не представляю, что можно придумать в такой ситуации. Знаете, у меня ещё в школе был один одноклассник… сам маленький, щуплый, но при этом разговаривал густым басом. Так вот, он очень успешно использовал эту свою особенность в различных телефонных розыгрышах. И, порой, чтобы доказать своё участие, ему приходилось повторять свои реплики прилюдно. Никто верить не хотел. Может быть, вам стоит один раз увидеть, чем слушать мои оправдания, которым у вас веры нет.
– Что вы хотите сказать?
– А, по-моему, это неплохая идея! Давайте с вами встретимся.
– С какой стати мне с вами встречаться? Может быть, вы просто оставите нас в покое? Всё-таки я выполнила ваши условия – выслушала все ваши, неубедительные слова…
– Светлана Павловна, ну пожалуйста, прошу вас, дайте мне всего один, последний шанс! Я уверен, что если нам представится возможность поговорить глаза в глаза, то вы, может быть, измените своё отношение ко мне. Вы увидите, что я вовсе не такой страшный, как рисует ваше воображение!
– А я вас и не боюсь! Мне просто хочется, чтобы всё это поскорее закончилось!
– Вам, как это не странно звучит, хочется того же, что и мне. Поверьте, я так же заинтересован в том, чтобы этот наш конфликт поскорее закончился.
– Только мы с вами имеем в виду разные финалы.
– Светлана Павловна, финал – это уже предмет наших с вами переговоров. Соглашайтесь! И вам и мне будет гораздо проще.
– Не знаю, на что вы надеетесь, – голос Светланы Павловны звучал уже вполне миролюбиво, и, даже, как-то по-домашнему.
– Соглашайтесь!
– Ну, допустим…
– Тогда давайте сделаем это прямо сегодня!
– Сегодня? Когда? Я как-то не планировала… Ну, хорошо. Допустим. А где?
– Я сейчас у метро «Мишкино». Если хотите, я мог бы подъехать к вам. Только я адреса вашего не знаю. Мне Таня не говорила.
– Правильно делала. К нам приезжать не надо. Уж лучше мы к вам! В смысле… меня бы устроило встретиться у метро.
– Давайте. Скажите только, как мне вас узнать? Что на вас будет надето?
– Я даже не представляю что. Как-то не думала об этом. Не планировала. Давайте, лучше, я сама к вам подойду. Как вы выглядите?
– Ну, я среднего роста, нормального телосложения, – начал Дин, но Светлана Павловна перебила его.
– Не надо мне все приметы перечислять. Назовите только те, по которым я могла бы вас узнать. Может быть, у вас есть какой-нибудь шрам на лице, или, хотя-бы лысина?
– Нету у меня ни шрама, ни лысины, – ответил Дин.
– Жаль! – с плохо скрываемым разочарованием сказала Светлана Павловна. А одежда? Во что вы одеты?
– Джинсы чёрные и куртка джинсовая такого же цвета.
– Ну, так пол-Москвы ходит!
В трубке повисло молчание. Дин понимал, что если сейчас всё отменить, то другого раза уже не будет. Необходимо было срочно найти решение, устраивающее всех.
– Хорошо. Если так, то давайте чётко обозначим время и место. Вам знакомы окрестности «Мишкино»?
– Да.
– Тогда я предлагаю встретиться недалеко от входа в метро, где конечная остановка автобусов. Там, прямо под знаком, я и буду вас ждать через, ну скажем, час.
– Полтора, – попыталась торговаться Светлана Павловна.
– Пусть будет полтора, – согласился Дин.
На этом разговор и закончился. Теперь оставалось только ждать. Полтора часа – это ужасно долго, если просто ждать, но если через полтора часа может решиться твоя судьба, а ты к этому не готов, то время летит очень быстро. Дин попытался составить в своей голове хоть какой-нибудь план грядущего разговора. Всё дело сильно осложнялось тем обстоятельством, что ему не было известно практически ничего про Танину маму, да и про её семью в целом.
Судя по голосу можно было предположить, что Светлана Павловна, скорее всего, не слишком старая, хотя… бывали случаи, что голос оставался молодым и у совсем уже старушек. Логически мысля, если Таня – поздний ребёнок, то её маме может быть и под шестьдесят, а, если наоборот – ранний, то вряд ли моложе тридцати пяти. Про отца Таня ни разу не упоминала вообще. Да и сама Светлана Павловна в своём разговоре не делала даже намёка на возможность поговорить с её мужем.
И это ещё не все непонятности и неясности. Дина не оставляла мысль, что он как бы разговаривал с двумя разными людьми. Первый разговор – жёсткий, безапелляционный, не терпящий никаких возражений. Затем он сменяется вдруг на вполне себе человеческий. Правда, в нём всё равно, время от времени проскакивают нотки из первого разговора, но уже не такие категоричные. Создаётся впечатление, что Светлана Павловна хочет казаться не тем, что она есть на самом деле. Возможно даже, что первый её монолог был либо заучен, либо прочитан с листа. А на самом деле она нормальная, обыкновенная женщина. В любом случае разговор не будет простым.