Я помню время молодое,
Когда по улицам ручьи
Весной прохладною водою
Кораблики вперёд несли.
Светило солнце, пели трели
В преддверьи лета соловьи,
Случалось, иногда болели,
Пока ещё не от любви.
Играли мы там, где хотели,
На улице и во дворе,
Ввысь поднимали нас качели,
В апреле, мае, сентябре,
Про карантины не слыхали
И приставания «ментов»,
Как про репрессии не знали,
Поскольку был уклад таков.
Теперь сижу я дома с внучкой,
Нам запрещают выходить –
Ответьте, разве это лучше,
Когда «менты» грозят убить
Спортсменов взрослых на площадке,
И за прогулки в карантин
Штраф выписать на месте гадкий,
Без обоснованных причин.
А в «сэсээре»* не стреляли
В дворах гуляющих «менты»,
Свой пистолет не доставали,
И редко говорили «ты»,
Тогда они приёмы знали,
Как с безоружными вести
Себя, когда не уступали,
А иногда могли простить.
Их называли «мент позорный»,
Но то был воровской жаргон,
Теперь народ загнали в «зоны»,
Вовсю свирепствует ОМОН,
Стрелять в толпу им разрешили
Да пострадавших обвинить,
Что их самих чуть не убили,
И наказание вменить.
P.S.
Хотя вернуться не хочу
Я в канувшее время,
По-стариковски всё ворчу
На нынешнее племя,
Про бестолковых «мусоров»,
Что будто по причине,
Вели проверку паспортов
В метро при карантине.
* – в моё советское детство
На картинке – реалии карантина