Господи! Как же не хочется вставать! И зачем только я согласилась при жизни на заморозку? Предупреждал же меня профессор-биолог, что через два века на меня будут смотреть, как на ожившую собаку Павлова, годную только на бестолковые эксперименты. Давно бы уже пророс мой прах прекрасным деревом и радовал мир майским цветением. Или блаженствовала б душа в каком-нибудь девятом измерении, прилетая по ночам к своим потомкам. Но я-то думала, что за два века медицина шагнёт на такую высоту, что все проблемы моего здоровья будут решены за какие-то минуты! Тем более, что на развитие медицины я пожертвовала все свои накопления. Но, увы! В отношении земных людей ничего в этом мире не изменилось!
Нет, техника шагнула так, что глаза от восхищения разбегаются, но никаких людей вокруг – одни роботы с огромными головами и проводками вместо рук и ног. Какое дело можно иметь с этими пауками? Да и на каком языке с ними переговоры вести? Пока что меня подключили к вентиляционному аппарату, который выкачивает из меня оставшуюся внутри заморозку. Иногда мне разрешают вставать и выводят на прогулку в оранжерею с хилым подобием орхидей. Тогда к окнам оранжереи приникают многочисленные любопытные рожицы, быстро-быстро моргающие огромными своими глазищами. Видимо, в них вмонтировано что-то наподобие фотоаппаратов. В такие моменты вспоминаю Санкт-Петербург, кунсткамеру и мамонтёнка Диму, найденного на раскопках в вечной мерзлоте Якутии. Думаю, что я для них – такое же ископаемое!
И вот сегодня датчики, прикреплённые к моей голове, сообщили, что со мной будет беседовать Центр управления моим организмом. Самое удивительное, что мой мозг через эти датчики общался напрямую с любым, кто подключался к ним своей мыслью. Для этого не нужно было языкового общения. Вот только мой-то мозг не приспособлен к такому общению. Мне нужен язык и хоть бы один человек! Но все оставшиеся в живых после страшных пандемий люди на Земле ещё в двадцать втором веке были помещены в обсерватории-резервации, куда меня пока ещё помещать нельзя. За две минуты Высший разум поздравил меня с возвращением к жизни и включением меня в программу медицинских обследований для внедрения в эксперимент межвекового сотрудничества. Оказалось, что я – единственный экземпляр замороженного человека двадцать первого века, который удалось разморозить. Поэтому мой мозг теперь принадлежит мировому институту мозга, и после обследования мне будут предоставлены особые условия существования.
А мне бы в резервацию, к людям! Услышать человеческую речь, посидеть за столом с хорошим застольем, распить бутылочку запотевшей водочки, да с хрустящим малосольным огурчиком и хорошей отбивной…
Эх, пойду-ка я спать! Может быть, сон на машине времени унесёт меня обратно в мой двадцать первый век!