Он зашёл в церковь вечером. В хорошей, но пыльной одежде. Длинные волосы. Бородка. Весь какой-то лохматый. Бледный. И глаза - пронзительные, чёрные. Как угли обжигающие. Перекрестился. Поклонился. Подошёл к батюшке, поцеловал ему руку и попросил благословить.
- Бог благословит, - ответил батюшка, а про себя подумал: "А взгляд-то как у демона..."
Батюшка в руке икону держал. Довольно большую. Старую очень. Потемнела она от времени так, что и не видать на ней ничего стало. Чёрная доска, да и только. Вынести в подвал её батюшка хотел. К чему такая икона в церкви?
Незнакомец задумчиво посмотрел на икону, помедлил, как буд-то что-то решая, а потом сказал:
- Старая икона у вас в руках, батюшка. Доска хорошая, жалко такую выкидовать. А я ведь иконописец. Может, меня Господь к Вам в церковь направил? А давайте я на этой доске икону напишу. Чином деисус. А Вы меня на постой возьмите. Кров и еда, а больше и не надо ничего.
"Вот так удача!" - подумал батюшка. А в слух сказал:
- Ну, конечно, тебя ко мне Бог послал. Напиши икону, сделай доброе дело. А на постой возьму. Место есть.
И остался незнакомец у батюшки икону писать. Сходил в нужные магазины, купил все нужное для работы и принялся за дело.
Прошло несколько дней.
- А чудной какой-то богомаз наш, - сказала попадья как-то батюшке, - зашла к нему в комнату, молока хотела кружку предложить, а он пишет икону, а сам плачет. Слёзы так и бегут по лицу. А меня и не замечает. Оставила я кружку у него на столе, да и пошла. И чего плачет-то? Странно как-то...
С утра до вечера иконописец работал. Почти не выходил из комнаты. Как-то заметил батюшка за ужином, что все бледнее и бледнее постоялец становится. Да худеет вроде.
- Уж не болеешь ли ты? - спросил его батюшка, - чахнешь ты с виду как-то. Вроде и кормлю тебя хорошо... Может, на свежий воздух тебе выходить почаще? Как чувствуешь-то себя?
- Да хорошо все, батюшка. Ничем я не болею. И сыт, спасибо. А воздухом, как работу закончу, так и надышусь.
Прошло несколько месяцев.
Задержался как-то вечером батюшка в церкви. Молился. Собрался уж уходить, да зашёл вдруг в церковь юродивый. В рубище. С цепью на груди. Подошёл к батюшке и говорит:
- Кровью у тебя богомаз икону пишет, - хихикнул и продолжает, - хоть и кровью, а пишет хорошо. Ты ту икону в церкви оставь. Боженьке она угодна будет. Да и людям помогать она будет.
Сказал и протянул батюшке крестик медный, нательный.
- Повесь на шею богомазу-то, а то богомаз - и без крестика!
Засмеялся юродивый и ушёл.
Не успел подивиться сему событию батюшка, а тут его постоялец в церковь вошёл. С иконой в руке.
- Закончил я работу, батюшка.
Поставил икону на полочку. Сам перед ней стал, перекрестился. Батюшка подошёл к нему, стал икону рассматривать. "А необычная икона",- подумал батюшка, - "в центре - Христос, как положено, слева - Богородица, справа - Иоанн Креститель. Да вот смотрят Богородица и Иоанн не на Иисуса, как обычно на таких иконах, а на молящегося. И глаза. У всех троих выразительные такие, как живые. Так и смотрят прямо в душу. С укоризной так смотрят... А вокруг Ангелы летают. И у Ангелов глаза как живые. И тоже прямо на молящегося смотрят все. И тоже с укоризной как-то"...
Повернулся художник к батюшке, улыбнулся печально и говорит:
- Покаяться я хочу, батюшка. Не иконописец я. Соврал я. Убийца я. Убийца и разбойник. Всю жизнь только тем и занимался,что людей грабил. В последний раз ограбил я вместе со своими двумя напарниками человека, денег много отняли, да не смогли между собой добычу поделить. Побили меня сильно мои напарники. Из последних сил я их ножом отогнал, а так-бы совсем убили. Ушли они, а я добрел до какого-то ручья, и где-то с неделю жил подле него. Сил не было идти куда-либо. Все нутро мне мои подельники отбили. Днём у ручья лежал, ночью костёр жег. Все тело болело. Да и сейчас болит. А по ночам, как засыпал, так глаза мне снились. Самых первых людей, которых убил - молодых мужа с женой и отца кого-то из них, как я понял. Ограбил я их, и убил - так получилось. И смотрели они на меня так жалостливо, с укоризной так - разве, мол, стоит из-за денег людей убивать? Сколько времени у ручья был, столько ночей мне глаза этих троих и снились. Лиц не очень хорошо помню, а глаза - как буд-то вчера видел. Решил я в церкви три свечки за упокой их душ поставить. Никогда в церковь не ходил, если только в детстве, а вот после снов таких решил зайти и свечки поставить. Пошёл в ближайший город. В Ваш город, батюшка. Долго шёл. Не потому, что издалека, а потому, что тяжко идти было. Понял я, пока шёл, что помираю. После таких побоев долго не живут. Зашёл в Вашу церковь, батюшка, да и увидел Вас с иконой старой в руке. И решил я хоть одно доброе дело в жизни своей сделать - икону написать. Отец мой иконописцем был. Он и научил меня ремеслу этому, когда я ещё ребёнком был. Всё перенял у него, всё запомнил. Вот и решил я икону написать. А как начал писать - глаза по ночам опять сниться начали. Вот я глаза эти на святых ликах и написал. Глаза мужа и жены, мной убиенных - на лицах Иоанна Крестителя и Богоматери, а глаза отца кого-то то из них - на лике Христа. Как написал, следующей ночью другие глаза приснились - тоже человека, мной убиенного. И написал я Ангела с его глазами. А следующей ночью - ещё глаза приснились. Так я Ангелов и писал. Сколько Ангелов, столько людей я и убил. Много Ангелов написал... Вы повесте в церкви икону, батюшка, пусть люди молятся. Я думаю, души убиенных мной, чьи глаза с иконы смотрят, помогать людям будут. Боялся я, батюшка, что не успею икону закончить - помру раньше. А вот успел. Успел, слава Богу.
Повернулся убийца лицом к своей иконе, стал перед ней на колени и произнёс:
- Простите меня, души мной убиенные, каюсь перед смертью. Прости и ты меня, Господи.
Перекрестился и упал перед иконой замертво.
Надел батюшка крестик, юродивым ему данный, на шею убийце и схоронил его. Никому ничего об иконе не рассказал. Повесил её в церкви. Прихожанам она нравилась."Глазуньей" они её назвали. И замечали, что помогает икона в просьбах разных.
Много лет с тех пор прошло. Икона потемнела сильно, как все иконы со временем темнеют. А вот глаза на ней - буд-то вчера написанные. Как живые смотрят.
С укоризной смотрят...
Апрель,2020.