Курт не выдержал молчание:
- Ты спал?
- Какой тут сон, ты же видишь, что он творит. Опасаюсь, летчики угостят его спиртом, вот тогда точно нас зарежет. Зэк он и есть зэк ни флага, ни родины.
- Я тоже об этом подумал. Не спать это полбеды, терпимо. А как на пароход сядем, сразу устроит концерт?
- Мне кажется, он хочет быть главным, нагло себя ведет, диктует свои воровские условия. У тебя пистолет, конечно если мечтаем попасть за границу. – Курт высказал слова специально, подталкивая хозяина, на решение убить Веревку с казначеем.
- С летчиками разберемся, там поглядим, зависит от обстоятельств. Понимаю, тянуть с зэками нельзя.
Проверив сеть, пойманную рыбу почистили на берегу, из катера взяли котелок, налили из реки воды и вернулись в дом. Сильвестр Карпович, подавая котелок казначею, хмуро сказал:
- Смотри не пролей, а то сам пойдешь на реку за водой.
Веревка, прохаживаясь по избе, обрадовался пойманной рыбе:
- Еще бы в уху положить лучка, укропчика да картошечки! Да накатить стакан спиртяшки! Ух!
- Не барин без пряностей похлебаешь. Что стоите, руки в брюки, вам никто ухи не сварит, идите, разводите костер и рогатину сделайте, а то котелок уроните, - видя, что зэки не торопятся, решил идти сам: - Вам доверять себе хуже сделаешь, - взял котелок и вышел во двор. Курт последовал за ним, боясь оставаться один на один с блатными.
Веревка, подошел к окну:
- Ты гляди-ка, а хозяин с Гитлером мудрят, не заметил? Держат нас за лохов, печенкой чую, видать приняли решение нас завалить. Ведут себя смело, А что? Будь я на их месте так и сделал. Я вот ночью лежал и кубатурил, летчиков вальнём хозяин за нас возьмется.
- Я это понял еще в лодке, когда он за волыной потянулся, хотел нас скопом вальнуть, да побоялся.
- Значит мы их первыми вальнем - в хате у летчиков. Как говорится под шумок. Я дам тебе знак кивну головой, ты валишь Гитлера, а я хозяина, и в дамки! - говорил азартно: - Будь с Гитлером поближе, - положил руку на грудь. - На душе не спокойно, сердце жмет, то ли и вправду нам грешникам нельзя брать в руки иконы.
Казначей, улыбнулся во весь рот:
- Чушь это все, бабкины сказки! Я всю жизнь крал иконы и впаривал барыгам. И как видишь живой?
- На воле иконы другие, а тут старообрядческие. Слышал, что хозяин рассказывал, у них в поселке даже имелся свой «вор в законе», видать дерзкий был мужик, наш брат зэк. Народу вешал лапшу на уши, прикрываясь чудотворными иконами, - немного помолчав, почесав затылок. - А может и вправду они чудотворные. - Веревка последние слова сказал не понятно кому себе или казначею.
- Ты же не верующий Фома, а сейчас к Богу потянулся. Определись, не по понятиям живешь.
- Определись? Вот я и думаю, как тут разберешься. С подельниками и то проблема, под ребро перо воткнут, не заметишь. Пойдем лучше к ним все меньше времени дадим им общаться.
И вышли из дома. Веревка подошел к костру. Сильвестр Карпович ложил в котелок рыбу, Курт подбрасывал в костер сухие ветки.
- Хозяин, я тут своим воровским умом подумал. К летчикам толпой пойдем, зачем тебе одному соваться, там и ухи поедим, и повод есть - летуны на спирт приглашали. А то мало ли что случится, расколют они тебя до задницы, за нас возьмутся. У них за пазухой волыны, перестреляют как куропаток, а револьвер только у тебя одного.
- Можно и так, - неохотно ответил хозяин. - Только видите себя по-людски, чур, к девушке не приставать. Знаю я вас оголодавших.
- Ты что начальник, думаешь, мы съехали с катушек? Да с нашим золотом девчонки сами будут прыгать к нам в кровать. Недолго осталось, потерпим! - обрадовался Веревка, что его план одобрил хозяин.
- Твоими устами да мед пить, - мешая поварешкой в котелке уху. - Вы что встали руки в брюки не на курорте, готовьте чашки, ложки, уха скоро сварится, не барана варим. Ну, компания подобралась? - высказал им претензии. - Поторапливаться надо и пойдем благословясь, еще бы пароход ни просмотреть, а то останемся в ските до седьмого пришествия…
Скворцов, из-за шторы смотрел во двор, ожидая гостей:
- Вчетвером идут, смело шагают, - успев проговорить слова, видя, как «рыбаки» подходили к крыльцу и почти подбежал к горнице, в дверях обернулся: - Как договаривались, будьте начеку.
Летчики сидели за столом Аня с краю рядом.
Первым в избу зашел Сильвестр Карпович. Снял фуражку, троекратно перекрестился, степенно произнес:
- Здравствуйте соседи, вы ранним гостям рады! Как и обещали, ухи вам принесли, поешьте горячего, - отошел в сторону, пропустив в избу остальных. Встали полукругом.
Пилот встал из-за стола и не торопясь подошел к ним:
- Гостям мы всегда рады. Вчера постеснялись зайти, а зря, мы все равно полночи не спали, какой тут сон. На воду брюхом плюхнулись, сами вот спаслись, а наш борт утонул.
Старший рыбак смело говоря:
- В рубашке родились. На катере плывешь и то глаза мозолишь, кругом валуны, а тут самолет?! Господь помог!
- Можно сказать и так. Давайте знакомиться. Мой механик Анатолий, вы уже с ним знакомы. А это Аня самая красивая девушка в эскадрильи, - кивнув в ее сторону, не сказав им правды. - А я Сергей Ильич командир борта. Милости просим к столу. Аня посмотри, я в шкафу видел чашки ложки.
Сильвестр Карпович ее опередил:
- Не беспокойтесь у нас рыбаков все свое. Иван выкладывай, - обратился к казначею, он стоял рядом с Веревкой оба изобразили на лице искусственную улыбку.
Казначей поставил на стол котелок с ухой. Из вещмешка выложил буханку ржаного хлеба, из голенища вынул нож и стал им резать хлеб.
- Знатный у вас нож, никак ручной работы? - поинтересовался пилот.
- Буряты подарили они в этом деле мастера!
Механик, поддержал разговор командира:
- У меня на фронте тоже был знатный нож… немецкий, но где - то его обронил.
Все стали рассаживаться за стол. Сергей Ильич, Аня, Анатолий сели рядком на лавку. Курт с Веревкой по краям стола. Сильвестр Карпович и казначей, напротив летчиков.
Веревка наблюдая, как Аня ловко черпаком разливает уху по чашкам, ласкательно произнес:
- Красивая у вас хозяйка! Мне бы такую жену всю жизнь носил на руках и ноги целовал!
Сильвестр Карпович посмотрел на Курта, он, замерев, уставился на Веревку. Оба понимали, может пойти не по их задуманному сценарию.
Анатолий, вспомнив вчерашний разговор, вскрикнул:
- Вот ёшкин кот! Я же обещал угостить вас спиртом. - Взял с лавки глиняную крынку и в нее дунул. Испод стола достал канистру и налил в нее спирта. - Вместо компота попьем, - и стал разливать спирт по кружкам. - Аня, вам налить?
- Что вы?! Я спирт не пью, у меня шоколад остался он вкуснее.
Веревка решил поухаживать за девушкой:
- От шоколада не запьянеешь.
- А что обязательно нужно пьянеть, веселиться можно и без вина, - стрельнув на него глазами.
- Какое веселье без вина?! Тот же «пионерский лагерь» с вином жизнь бьет ключом! На подвиги тянет, - переведя хитрый взгляд на хозяина, намекая пора действовать.
Сильвестр Карпович посмотрел на Курта, затем на казначея, все поняли смысл слов Веревки и одновременно положили ложки на стол. Веревка, сунул под стол руку, готовясь в нужный момент достать из голенища нож. Казначей взял на столе нож, и стал им от булки дорезать хлеб, которого и так было достаточно. Косо посматривая на хозяина, когда он первым начнет действовать, тяня время, сказал:
- Товарищи летчики вам обязательно нужно поесть горячего, это мы рыбаки, в любое время сварим ухи голодными не останемся. В реке рыбы полно!
Сильвестр Карпович осторожно положил на стол ложку и засунул руку под лацкан пиджака. Под брючным ремнем находился пистолет. Нащупав оружие, крепко обхватил рукоятку, обвел взглядом своих дружков. Удостоверившись, что они все готовы к нападению выждал несколько секунд и резко вытащил пистолет, направив ствол на пилота. В это момент, пилот опрокидывает стол. Сильвестр Карпович не удержавшись на табурете, падает навзничь на пол, выронив из рук пистолет. Котелок с ухой обливает ему лицо. Попытался встать, но снова упал, скользкий пол не дал ему этого сделать. Механик кулаком бьет казначею по руке, в нем держал нож. Ему мешает Веревка с пилотом, схватились в объятии. Курт бросается на Анатолия пытается его душить. На помощь механику приходит пилот. Веревка успевает ударить пилота ножом, касательное ранение ему приходится в бок. Пилот в горячке успевает ударить кулаком по лицу Курта. Курт отлетает в сторону, но устоял на ногах. Аня, спасаясь, бежит в горницу, в дверях сталкивается со Скворцовым, отлетает в сторону и падает на лавку. Чекист, держа в руке пистолет, сразу стреляет в Веревку, и тут же в казначея. Веревка падает на пол, свернувшись калачиком дрыгаясь в конвульсиях. Казначей, в горячке, зажав бок рукой, бросается с ножом на чекиста, но получает в грудь очередную пулю и замертво падает. Сильвестр Карпович дрожащим голосом закричал:
- Не стреляйте, не стреляйте.
Скворцов скомандовал:
- Лежать. Не шевелиться. Сергей подбери пистолет, - обратился к пилоту и выстрелил еще раз в потолок.
Курт от испуга плюхнулся на пол животом, закрыв голову руками.
Пилот взял с пола пистолет, отстегнул у него магазин и снова защелкнул обратно, направив ствол на Курта.
- Полный магазин, вот суки, чуть не убили, - выругался он.
Скворцов продолжил командовать:
- Анатолий, ножи подбери, обыщи их, - посмотрел на Аню. - С вами все в порядке? - она сидела на лавке, поджав под себя ноги, прикрывая лицо руками.
- Тут кровь я боюсь крови, - слезно проговорив слова.
- Успокойтесь, идите в комнату, а лучше во двор.
Аня встала и пошла к двери, не наступая на капли крови.
Веревка шептал сквозь зубы:
- Икона, икона…
- Он говорит про какие - то иконы, слышите, - обходя Веревку.
Анатолий безразличным голосом ответил:
- У него шок вот и болтает языком. Пристрелить его гада и дело с концом, все руки мне поранил, - и стал проверять одежду у «рыбаков». Проверив, сказал: - Все нормально оружия нет. Командир у тебя бок ранен, давай погляжу.
- Терпимо, чуть мне кишки не выпустил вот сука, - пилот подошел к Веревке и ногой ударил его в живот, он закряхтел. - Что больно? Отдохни чуть - чуть, попозже я тебе фонарей навешаю, вместо керосиновой лампы сойдешь?! - придерживая рукой свой раненый бок.
Скворцов громким голосом оглушил избу:
- Кто из вас немец признавайтесь?
- Я немец, - тихим детским голоском ответил Курт.
- Предупреждаю, будешь врать, пристрелю как собаку. Я сотрудник МГБ знакома тебе эта организация? А? Я спрашиваю, знаком?
- Я-я, - Курт от страха еле выдавил слово.
- Что мямлишь, от страха забыл русский язык? Кто такой? Говори живо, - толкнув его ногой в плечо.
- Сбежали из лагеря, заключенные мы. Это начальник лагеря, - и рукой показал на Сильвестра Карловича.
- Лежи и руки не распускай, еще раз крылом махнешь, получишь пулю в затылок.
- А эти, как и я зэки.
- Вижу что не писатели? Повернись к лесу передом, а к лесу задом, - употребив слова из русской народной сказки.
Курт повернулся лицом к Скворцову:
- Курт Кляйне?! Вот так встреча?! – изумленно воскликнул чекист. Достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. Внимательно на нее посмотрел и положил на место. - Точно он! Вот те на?! Яж к тебе фриц в гости летел, а ты хотел от меня сбежать. Не порядок! Вовремя подоспел вовремя! С тобой потом поговорю один на один. А ты начальник, что разлегся, поднимайся не на курорте, базарить будем, так у вас в лагере говорят? Я спрашиваю так?
Сильвестр Карпович встал, закрывая руками лицо, сквозь пальцы виднелись волдыри от ожога жирной ухи.
- Красавец, ну прямо красавец! Руки убери не барышня, - с усмешкой проговорив слова.
Сильвестр Карпович убрав руки, заморгал глазами.
- Что, моргаешь как сова. Не вышло нас убить? Документы у тебя где, только не ври. И на беглых, куда ксивы спрятал?
- На зэков документов нет, а мой паспорт лежит в лодке в вещмешке.
- Звание, должность? Быстро докладывай.
- Полковник, начальник лагеря, - тихо промолвил, пытаясь встать по стойке смирно.
- Полковник?! Так куда ж ты полковник собрался бежать, за генеральскими погонами? Советская власть не устраивает? Говори правду, пока ты здесь.
- Золото виновато, в катере оно лежит. Ждем парохода. А куда бежать, пока не знаем.
- Значит золото! Вон оно что!
- В Америку собрались бежать, врет он, - сразу сдал его Курт.
- Яж тебя полковник предупреждал не врать, подрастрельную статью захотел?
- В Америку. – Начальник лагеря выдавил слова, понимая врать бесполезно, Курт все равно расскажет правду, это только усугубит и так его безвыходное положение. – Друг детства он капитан теплохода, обещал переправить за границу через порт Игарка, я правду вам говорю.
- Далековато собрались! С выездом придется чуть обождать, если судья добрый попадется, а так вышак вам, вышак.
- Я готов, с вами сотрудничать, - Курт слова высказал скороговоркой, не дав договорить чекисту.
- Сотрудничать это хорошо. Анатолий, посмотри зэк не подох, глаза закрыл.
Он подошел к Веревке и с силой ударил ногой в живот, тот всхлипнул и снова стал шептать:
- Иконы, иконы…
- Никак умом двинулся. Точно двинулся, глазами моргает.
- Он вчера держал в руках икону, - пояснил Курт. - Хозяин нам сказал людям другой веры нельзя брать в руки старообрядческие иконы, вот ему в голову эти слова и запали.
- Нельзя брать иконы? – удивился Скворцов.
- Людям не нашей веры нельзя, - осторожно ответил Сильвестр Карпович.
- Ладно, оставим предрассудки на потом. С капитаном как договаривались?
- Увидит наш катер, причалит к берегу ничего мудреного.
- Мудреного. Вы уже намудрили. Золото с прииска?
- С него.
- С него! Обкрадываете государство. А это уже у тебя вторая расстрельная статья! А жизнь одна, - чекист поиграл словами, радуясь, что он с летчиками задержал опасных преступников. - Что ж подождем парохода, познакомимся с капитаном еще с одним преступником. Толя свяжи его, да покрепче, а я с немцем поговорю, - подошел к пилоту. - Сергей рану нужно срочно перевязать, смотри, как кровь хлещет.
- Царапина, до свадьбы заживет! На фронте и не в таких передрягах бывали! – мужественно держась, не показывая вида, что ему больно - перед девушкой неудобно летчик и слабый духом.
- Не шути рана не царапина. А ты Курт следуй за мной, поговорим о дальнейшей твоей судьбе. В лагере у тебя была кличка Гитлер, не так ли?
- Да она, - ответил Курт, подумав, а чекист приехал по его душу, если даже знает его кличку. Привез приказ о его расстреле. Не зря хозяин говорил, к нему едет гость из Москвы.
- Видишь, как много про тебя знаю, оберфюррер СС.
- А куда этого дохляка девать? - спросил пилот, кивнув на Веревку.
- Хирургов среди нас нет. Дождемся парохода, там посмотрим, если к тому времени не подохнет.
Скворцов с Куртом вышли из избы. Аня, сидела на ступеньке крыльца, сжав руками колени.
- Аня, вы как себя чувствуете? - спросил ее Скворцов.
- Немного успокоилась, - ответила тихим голосом.
- Идите в дом, что на улице сидеть. Прохладно.
- Я покойников боюсь.
- Тогда подождите меня, что-нибудь придумаем, - снял с себя кожаную куртку и набросил на ее плечи. - Гитлер, шагай во-о-он туда, - показав рукой на сосну и ткнул пистолетом ему в спину. - Там земля мягче, выкопаешь могилу для себя и своему покойному корешу, к тому времени и второй твой корешок душу богу отдаст.
Курт насупившись:
- Они мне не кореша.
- Кореша не кореша, а из лагеря бежали вместе. И вообще лучше быть прикопанными, чем птицы глаза выклюют. Ты со мной согласен?
Курт видно понял, что его сейчас расстреляют и спокойным голосом ответил:
- А мертвому, какая разница, когда душа будет на небесах, тело хоть собакам отдай толку с него никакого.
- Есть разница, есть. А ты оказывается еще и верующий человек, а людей убивал. - Подвел Курта к сосне, отошел на несколько метров и навел ствол пистолета на него. - Повернись.
Курт повернулся и стал смотреть на небо, щурясь от утреннего солнца, закрыл глаза.
- Очи свои фашистские открой, смерти нужно смотреть в глаза. Я сначала тебе ноги прострелю затем руки и оставлю под сосной зверям на съеденье. Твое досье читал, ох и много ты людей загубил, еще любил с ними фотографироваться. Хотел похвастаться перед родными, какой ты герой, воюя с женщинами стариками и детьми. Что молчишь? Язык в задницу засунул.
- Шла война. Я выполнял приказы, - оправдался Курт, глотая слова опускаясь на колени.
- Встань, ничего тут концерты устраивать, нужно отвечать за свои поступки ты же офицер.
Курт рукой облокотился на сосну, поднимаясь, дрожа в коленях.
- Когда расстреливал детей да стариков, ты своей башкой думал или вместо нее чан банный, - и выстрелил прямо над его головой.
Курт не ожидая выстрела, от испуга резко упал на землю, прижался спиной к сосне. Съежился в калачик, смотря испуганными глазами на чекиста.
- Что зенки вылупил, страшно? Может сейчас до тебя дойдет… вояка ты хренов. Вставай, задницу простудишь, она тебе еще пригодится. В лагерь снова пойдешь, до конца жизни будешь лес валить, у нас в Сибири его много растет.
Курт встал и опустил голову. Скворцов, с минуту на него смотрел, наставив на него пистолет. Затем положил оружие в кобуру. Подошел к Курту вынул из внутреннего кармана пиджака конверт:
- Концерт окончен, это тебе, - и протянул конверт.
- Что это?
- Раскрой узнаешь.
Курт дрожащей рукой взял в руки конверт, развернул, в нем находилось письмо с фотографией его семьи.
- Как оно у вас, оказалось? – Курт смотрел на фото, как будто в руках держит стеклянный сосуд, боясь, что его выронит, и он разобьется вдребезги.
- Ты внимательно посмотри, за спиной у них что. Узнаешь?
- Нет, не узнаю, церковь какая-то.
- Кремль! Ты же хотел побывать в Москве на Красной площади вместе с друзьями эсэсовцами, вместо вас жена с сыном стоят. А сын наверно тебя и не узнает?
- Взрослый уже, - Курт впился глазами в фотографию. - Но как письмо оказалось у вас? И почему они в Москве?
- Так я же не зря приехал по твою душу, никак ты в разведке служил, наверно догадываешься зачем? А письмо убери, потом прочитаешь.
- Ну да все правильно, понимаю…
- Это хорошо, что понимаешь. Все - таки на земле лучше, чем под землей. Туда торопиться не надо все мы там со временем будем.
Курт встал по стойке смирно, осознавая, чекист приехал не с приказом о его расстреле, а о сотрудничестве с органами безопасности. Но как чекист после всего происшедшего с ним поступит:
- Я вас слушаю.
- Ты Курт с побегом из лагеря нам чекистам все карты спутал. Запоминай, как меня зовут Петр Николаевич Скворцов. Я сотрудник органов безопасности, документы думаю предъявлять не нужно.
- Нет не надо, - Курт, неуверенно ответил, надеясь, чекист с его расстрелом повременит, если пошел такой разговор.
- Вот и хорошо. Время у нас еще будет побеседовать, а пока договариваемся так, веди себя прилично, а не как твои кореша за ножи хватаются. У тебя есть шанс увидеться с родными.
- Я готов с вами сотрудничать. Это хозяин взял зэков в побег, боялся, что они его сдадут особисту. Мы планировали с ним вдвоем бежать в Америку.
Скворцов покачивая головой:
- Дурак, ваш хозяин, где золото там всегда смерть, не сегодня так завтра все равно друг другу поубивали бы.
- Я ему такие же слова говорил. Возражал.
- Еще раз убеждаюсь, в компании где люди с разными менталитетами никогда не найдут правильного решения - результат очевиден, - Скворцов пофилософствовал. – Пойдем в дом, а то твои кореша дел натворят за ними глаз да глаз нужен.
Зайдя в избу механик, перевязывал пилоту рану, Сильвестр Карпович лежал на полу связанный брючными ремнями по рукам и ногам.
- Этот как еще не подох? – Скворцов кивнул на Веревку.
- Отбегался, уснул вечным сном, - радостно ответил Анатолий.
- Вот это к лучшему хлопот меньше, - оживленно потерев ладонями.
- Курт бери его за ноги, а я за руки во двор вынесем, потом и второго. Нечего им в избе лежать, на свежем воздухе «веселее».
Вынося покойника из избы, Аня соскочила со ступеньки крыльца и отбежала в сторону.
- Сейчас второго вынесем, не бойтесь, они уже никому зла не причинят, живых надо бояться, - успокоил ее Скворцов.
Вернувшись в избу, Скворцов поставил стол на место:
- Весь завтрак испортили, не дали ухи похлебать. Толя, с часок отдохнем, пойдем к катеру и этого кабана возьмем, - кивнув на Сильвестра Карповича. - Придется его развязать, а то мало ли что, капитан увидит связанного, мимо проплывет. Не будем рисковать.
Пилот тут же сказал:
- Мы с Анатолием как раз об этом говорили. Неизвестно когда нас спасатели обнаружат, а это шанс.
- Такой шанс опускать нельзя. Правда, Курт? Один раз в жизни дается, ты понимаешь, о чем говорю? – Скворцов напомнил о сотрудничестве с МГБ.
- Понимаю,- не уверенно ответил Курт, все еще не веря, что у него есть шанс остаться живым.
Пилот, смотря на Курта:
- А что этого не вяжите, еще убежит, бегай за ним потом по тайге.
- Немец не убежит, он не дурак как эти, - кивнув на Сильвестра Карповича. - Он бывший начальник разведки вермахта.
- А звание, у него какое?
- Выше, чем у нас с вами и должность занимал генеральскую, а вот судьба видишь, как к нему повернулась. Случай. Я уж хотел в него стрелять, вовремя упал на пол, был бы третий покойник. Да Курт лежать бы тебе под сосной вместе с дружками на свежем воздухе.
Пилот стал торопливо говорить после слов Скворцова:
- Я сразу смекнул быть беде, это когда они вошли в избу, взгляды колючи. Особенно не понравился худой руки в татуировках, глаза бегают, вороватые глаза то. Затем смотрю, вот этот, - кивнув на Сильвестра Карповича. – Осторожно положил ложку на стол, а уху не доел и руку засунул под пиджак, краем глаза смотрю и второй ложку положил. Думаю что-то тут не так. А когда он вытащил пистолет тут я стол и опрокинул, промедли секунду, вместо зэков под сосной лежал бы. Тоже как судьбой не назовешь. А ты Петр молодец, мы с Анатолием давеча как раз про тебя говорили, на фронте не был, а не оплошал. Вернемся в часть обязательно на тебя подам рапорт. Спас столько людей, на фронте за такие подвиги солдат награждали!
Анатолий на слова командира радостно отреагировал:
- Аня, вот вам и картинный герой. Вы жениха ищете, а он рядом, - смотря на Аню, она сидела в углу, смотря на иконостас.
Скворцов после слов механика стеснительно сказал:
- Давайте лучше чайку выпьем. Вам раненным, полагается болеть, пойду, котелок помою, кипятка согрею. Курт канистру возьми. Толя, где у нас канистра?
- Вон та слева другая со спиртом.
- Петр я тебя не пойму, зачем немца с собой берешь? – смотря на Курта.
- Я же говорил, летел к нему, мое руководство по головке не погладит, если что?
- Пристрелить его и забот меньше. Правда, фашист? Немец тебя пристрелить? Что молчишь? Гляди не вздумай бежать, по следу найдем.
Скворцов взял канистру и пошел к выходу, Курт последовал за ним, понимая, что чекист может и поменять свое решение. Вышли во двор.
- Курт читай письмо, а то летчики по глупости тебя пристрелят, и не узнаешь что в нем написано. Есть о чем тебе подумать.
Курт достал письмо и полушепотом стал его читать, глотая слова: «Курт, мы рады, что ты жив, органы безопасности нас привезли в Москву, обещают организовать с тобой встречу. Живем в Берлине в своем доме. У нас новая власть, мы ей благодарны, притеснений к нам нет, хотя к семьям у которых мужья служили в СС отношение особое. Мы с сыном имеем работу. При встрече все расскажем. Целуем Клара, Ганс. Очень тебя любим».
- Прочитал?
- Да, прочитал. Можно письмо я возьму себе?
- Письмо адресовано тебе. Я вот что скажу, на земле дороже родных никого нет, а эти разные идеи национал социализм, да и у нас в России коммунизм одна только демагогия. Туман на людей напустили. Главное для нас простых людей чтобы войн не было, главы государств в окопах не воюют. Видишь, что вы немцы натворили, а закончилось чем? На земле всем место хватит, - налил в котелок воды и стал его мыть. - Помоги ополоснуть.
- Курт взял канистру и обмыл котелок.
- Сейчас костер разведем, чайку попьем. Жизнь ведь она из мелочей складывается. А у тебя семья.
- Начальник, я ведь все понимаю. Не надо меня уговаривать, психологические приемы вербовки резидента мне знакомы, давайте начистоту. Что вы от меня хотите, хотя догадываюсь.
- Вижу, что догадываешься. Учить тебя не надо, не хуже нас сотрудников безопасности знаешь, что мы от тебя хотим - работать на Россию. Наверно правильнее сказать за мир на земле. Твои однополчане в Америке, да и те, кто остался в западной Германии, мечтают снова взяться за оружие. Не навоевались, хотят русским снова нервы пощекотать, - замолчал и стал ломать ветки, собирая их по двору. Разжег костер, сделал рогатину и повесил на нее котелок. - Я что думаю, пора подумать и о будущем наших детей.
- Война снова будет и ее не избежать. Я своих однополчан знаю, как пять пальцев. Их на идейной почве к миру не призовешь, все истинные арийцы пойдут до конца.
- Хочешь сказать фанатики?
- Можно и так сказать, но в данный момент ими движет только одна цель - выжить понравиться новым хозяевам. Нет уже той идеологии, что была ранее в вермахте, восхваляя социал-национализм. «Гебельсов» к сожалению или к счастью уже нет, некому вещать идею на всех углах об избранной немецкой расе. Были бы избранными, праздновали победу, а то, по лагерям распиханы.
Скворцов палкой пошурудил угли в костре:
- Пожалуй, с тобой соглашусь, людей движет идея превосходства над другими людьми.
- Что я должен делать? И почему вы мне доверяйте? Будь я на вашем месте, поступал бы осторожнее, но причина должна быть?
- Причина есть. Американцы с англичанами сейчас хозяева на западной территории Германии и оттуда ведут подрывную деятельность в отношении Советского союза. Их агрессивный натиск, здравому смыслу не подается, были союзниками и вдруг резкий разворот, видя Россию врагом номер один. Нам службе безопасности нужна информация, а американцы из бывших солдат вермахта набирают в свой штат разведки сотрудников из гестапо. Как не тебе оберфюреру СС не быть в их рядах!
- Я это сразу понял, когда вы показали письмо. Но мне могут американцы не поверить. К немцам, вернувшимся из русского плена отношение настороженное нет доверия.
- Доверия не будет, если прийти и предъявить документ об амнистии, сразу догадаются, что направлен органами безопасности, да и к эсесовцам в России амнистия не предусмотрена. А вот если тебе сбежать за границу, как планировал начальник лагеря, воспользоваться каналом капитана теплохода через порт Игарка - это шанс. Понимаю, рискую своей карьерой, руководство за мое самоуправство по головке не погладит.
- Вы хотите меня отправить к американцам без всяких гарантий? – Курт от своих слов даже вытянулся как гусь. - Но как? Капитан парохода друг хозяина я с ним не знаком.
- С капитаном договоримся. Он ведь тоже соучастник вашего побега: закон у нас в стране суров - расстрельная статья. Если твой хозяин лагеря не водит нас за нос, на счет капитана, то лучшего варианта я не вижу. МГБ планировала тебя переправить в логово врага другим каналом, но в данном варианте выглядит правдоподобно: побег из лагеря, иностранное судно, определенная плата, за переход засчитаешься золотом. И придумывать ничего не надо. Доплывешь до Америки, а там все пути открыты, вернешься на родину в Германию.
Курт пристально смотрел в глаза чекиста пытаясь уловить в его словах ложь. Как-то все ладно складывается, часом ранее хотел его расстрелять и вдруг разворот на сто восемьдесят градусов меняет свое решение - отпускает на все четыре стороны. В разведке такие номера не проходят. В чем подвох?
- Я вас не считаю наивным человеком, но почему вы доверяете сотруднику СС? Понимаю, играете на чувствах, показали фотографию семьи. А не боитесь, может у меня к родным изменились чувства? Столько времени прошло, у вас органов безопасности странные методы вербовки резидента. Я бы сказал, не профессионально работаете.
Скворцов смотря Курту в глаза:
- Отвечу откровенно. Что станет, если вас расстреляют, пользы никакой: на одного эсесовца на земле станет меньше. И какой вред можете принести Советскому союзу из-за границы? Не думаю, что он будет ощутимым. Жители западной Германии сейчас находятся под их опекой, такая ситуация продолжится долгие годы, держа их на коротком поводке. Но конец неизбежен, немцы народ не глупый, мобилизуют все свои силы, прогонят американцев со своей земли. Вы, что не мечтает возродить былую мощь Германии?!
Курт задумался:
- Я об этом не думал. Для меня главной задачей было выжить в лагере, дождаться амнистии.
- А вы хорошенько подумайте над моими словами, - и снял с костра котелок. – Пойдемте в избу, нас ждут…