С легким паром, Маркович!
Бушевала метель. Машину кидало из стороны в сторону на заснеженной дороге. Каждый раз, когда я чувствовал, что зад машины ведет, по телу проносился молниеносный ужас, и бросало в ледяной пот. Короткое время страх существовал внутри меня и я сбрасывал скорость до 60 км.ч.
- Метель и ветер усиливаются, мороз крепчает. В ближайшие несколько часов прогнозируется сильный снег, метель и снижение температуры воздуха до минус 15, местами по области до минус 20. МЧС предупреждает об опасности, объявлен «желтый уровень», - ведущий вечерней передачи на радио голосом, полным серьезности, передавал обстановку, которую я видел за стеклом автомобиля. – Обычная зима, - подумал я и сконцентрировался на дороге, видимость ухудшалось, во мне боролся страх и интерес, я люблю такую погоду, она таит в себе что-то, за этими белыми клубами снега.
- А сейчас в дополнение к погоде Юрий Юлианович Шевчук споет нам песню «Метель» - встревоженный голос диктора сменился веселым и объявил песню. Из динамиков полилась нежная гитарная мелодия и Юра запел:
Коронована луной
Как начала высока…
Как победа не со мной
Как надежда не легка…
За окном стеной метель….
Начало смеркаться, метель усилилась, машину не только бросало на скользкой дороге, но и раскачивало боковым ветром. Напряженные ладони крепко держали руль и вспотели. В белесой мгле показались огни факелов нефтеперабатывающих баз. Я въезжал в небольшой городок, через который мне предстояло проехать транзитом, а там еще 40 километров и я на месте.
Я ехал в деревню к дяде. На календаре 7 января. На часах 16.00. При такой погоде и скорости через час буду на месте.
Я ехал, чтобы попарится в бане, и отдохнуть от напряженной работы. В багажнике Лещ и Жигулевское пиво, купленное с завода в городе Самара. Только такое и никак иначе.
Меня грело сладкое чувство душевной компании с Владимиром Марковичем.
Крепкий мужик в спортивной куртке, валенках и лыжной шапке «Петушок» стоял у дома, когда свет фар осветил улицу. Территория возле дома была тщательно очищена от снега. Когда он увидел машину, то быстро бросился открывать ворота, пропуская меня во двор. Нельзя сказать, что он был суетлив, он просто привык всё всегда делать быстро и качественно. Только в бане не торопился.
- Здесь иная жизнь, просветленная. Пар очищает не только плоть, но ум и душу, - так он говорил мне.
Я открыл дверь и вышел из машины. Маркович стоял рядом, улыбался. Было видно, что человек меня ждал, а я ждал встречи с ним. Он не стеснялся и не разменивался на объятия и слова приветствия, жесты вежливости, типа: «Как здоровье, как отец и мать?», об этом мы расскажем друг другу позже.
- Открывай багажник, - Маркович, по-хозяйски вынул из багажника рыбу и пятилитровую бутыль с пивом и потащил в баню, чтобы не видела жена Валентина Трофимовна. Железная леди, в прошлом Глава сельского поселения, ныне на пенсии, но принципам своим не изменяла никогда.
Я немного потоптался перед крыльцом, ждал, когда ко мне вернется дядька и мы вместе зайдем в дом.
- Ты чего стоишь, заходи давай, холодно же! – дядя Володя спешил из бани ко мне.
Двор был сравнительно большим: гараж, баня, сараи, за двором сад с большой теплицей и летней беседкой – гордостью Марковича. Сам он ее по дощечкам собирал: стеклил, вырезал узоры, ладил стол и скамейки.
Заходя в дом, я скосил взгляд на градусник, висящий у окна – минус двадцать пять. В деревне всегда было примерно на 5 градусов холоднее. Начались январские морозы.
В доме пахло свежей выпечкой и уютом. Хорошо было понимать, что здесь я буду гостить несколько дней.
- Валюха! Дай Женьке полотенце, да мы пойдем!
- Ой, здравствуй, Женя, а я не ждала тебя так рано, иди, переоденься, я приготовила - Валентина Трофимовна растерянно приветствовала меня. Я скинул свои городские шмотки и с радостью влез в домашнее трико и теплый свитер, взял из рук тети большое махровое полотенце.
- Давайте недолго там! Ни как со сватом, до утра! – она строго смотрела на мужа. – Я ждать не буду, спать лягу, пирог нарежу, чай приготовлю.
И мы пошли в баню.
Эта баня была построена, отчасти и благодаря мне, а дело было так. Ранее описываемых событий, летом, бывал я у Марковича.
- Работёнка есть к тебе, подсобишь? - он не стал заходить издалека, а сразу перешел к делу. – Баньку я решил новую поставить, а то старая в дырах вся уже, крысы сруб насквозь прогрызли, тепло совсем не держит. Приметил я не далеко избенку старую, брошенную, на крепком дубу. Там делов то, разобрать, в кузов покидать, привезти, да снова собрать уже вот здесь, - Маркович показал мне место будущего расположения строения.
Удивительный был человек, для него дело, которое в перспективе у обывателя вызвало бы кучу вопросов и показалось бы трудноисполнимым, долгим, у Марковича горело в руках, без вопросов и суеты. Вот действительно поговорка «Глаза боятся, а руки делают» не относилась к нему, у него никогда глаза ничего не боялись, а руки как стальные канаты, казалось, могли сдюжить что угодно.
Однажды он приметил недалеко от дома бетонный блок, лежавший в высокой траве. Покоя этот блок ему не давал, боялся, что кто-то раньше его заберет. Просить о помощи никого не хотел, думал, расскажут, что Маркович собирательством занимается. Так, сам поехал, загрузил его один и увез. А в блоке этом, на минуточку, килограмм двести было. Как он это сделал, для меня навсегда останется загадкой.
В гараже стоял, красавец, ГАЗ – 51. Владимир Маркович купил его с гнилым кузовом, измятой кабиной и не на ходу. В «золотых руках», ветеран российского автопрома, превратился в красивого и надежного друга. Он поправил кабину, покрасил, сколотил заново кузов, поменял полы. Даже колесные диски были окрашены черным с белым ободом. Эту машину знали все.
Ранним утром мы выгнали «Газик» из гаража, взяли с собой еды и поехали. Дорога оказалась не долгой, в соседнее село. Сначала мимо жилых заселенных улиц, на окраину. Асфальтированная дорога закончилась, и автомобиль затрясло по грунтовке. Маркович все время оглядывался, высматривал объект, подлежащий транспортировке и наконец он остановил грузовик.
- Вот он, - сказал дядя и пошел куда-то в сторону придорожных кустов, я за ним и увидел не большое строение. Мелькнула мысль, а ведь все лишнее придется ломать, нам, двоим. Честно говоря, мои глаза в тот момент боялись. У входа в здание на стене висела покосившаяся металлическая табличка, на которой значилось: «Администрация ….» часть текста отсутствовала «собственность …..Карп….».
- Ты давай, здесь будь, я задом заеду, регулируй мне в зеркала, - ни капли сомнений в том, что этот сруб будет у него сегодня во дворе не было, он вел себя так, будто знал это наверняка.
За несколько часов мы разобрали крышу и пристрой, освободив сруб от всего лишнего и довольный Маркович ходил внутри него и мечтательно осматривал:
- Значит, здесь, вот так, - он указал рукой направление, - будет котел, тут предбанник, тут парная. Я проведу в баню газ и заведу воду напрямую.
Пока он планировал, я отдыхал. Признаться, такой труд давался мне, не легко, хоть я и старался этого не показывать, а ему хоть бы хны!
Я пил пиво, если бы не оно, сил бы уже не осталось. Предусмотрительный Маркович взял с собой несколько больших бутылей пенного и сам прикладывался к нему время от времени.
Дальше, как по маслу, бревнышко за бревнышком в кузов, сухие, не тяжелые, еще за 2 часа управились и поехали обратно.
Стемнело. Во дворе стоял сложенный сруб, на столике в беседке бутылочка самогоночки, нарезаны огурчики и помидора из теплицы.
- Спасибо тебе, Жень, дело большое сделали, теперь я уж тут сам начну потихоньку полы, крышу – уставшие мы сидели, беседовали, выпивали. Так я заработал себе право париться с Марковичем в бане.
Итак, мы пошли в баню.
Снег хрустел под валенками, искрился как бриллиантовая пыль. Скрипнула низкая дверь и из предбанника наружу вырвались клубы пара. Мы, пригибаясь, пробрались внутрь.
Хорошо все было сделано внутри, стены вагоночкой, деревянные полы. Холодильник, стол, диван.
- Пойдем, погреемся, веники запарим! – сказал Маркович и открыл дверь в парную, пропуская меня вперед. Я залез на полог, он уселся рядом. Минут 10 он рассказывал мне, как все это он строил и собирал, потом, видимо, нагревшись, вышел. Через минуту я вышел тоже, Марковича в предбаннике не было.
Я достал кружки и наливал пиво, как вдруг появился он и резко меня оборвал.
- Хорош, давай по пол кружки наливай и хватит.
- Как хватит, давай уж по полной, чего половинить-то – я, было, хотел с ним поспорить, как он оборвал меня и потянул из-за спины двухлитровую бутыль с мутной жидкостью.
- Это что? – спросил я.
- Брага – спокойно ответил он и долил кружки дополна брагой, потом достал из кармана газетный сверток, развернул. Сало соленое, с прослойкой мяса, натертое чесноком. Нарезал не большими кусочками. – Вот теперь пей! – сказал Маркович и поднял свою кружку. Тут я понял, что парится сегодня будем серьезно, без халтуры.
- Пойдем, веники поспели!
Я привык париться сам, без помощи. Сразу охаживал себя веником что есть силы, выдыхался и бежал скорее отдыхать.
- Это не правильно, залазь, говорю, на полог, ложись на живот и не спорь. – Маркович плеснул ковш с кипятком на камни. Вода зашипела, и каменка выдала хорошую порцию пара, сразу обожгло уши. Он снял со стены войлочную шапку и нахлобучил мне на голову, взял веники и начал махать ими, разгоняя пар по помещению, потом аккуратно приложил их ко мне и легкими движениями начал парить, нагнетая пар на мою спину.
Он будто чувствовал мои ощущения и не давал мне перегреваться. Сунул веники в холодную воду и сбрызнул ими на меня, потом опять зашелся в парке.
- Переварачивайся на спину! Хозяйство прикрой! – и снова и снова парил меня, добавляя на каменку кипятка, нагнетая температуру. Закружилась голова, когда я открыл глаза, первое что я успел увидеть, как из большого таза на меня выплескивается ледяная вода. Все с меня смыла вода: усталость, напряжение, беспокойство и выбила хмель из головы. Я хотел предложить его попарить, но не было сил, я вышел в предбанник и свалился на диван. Тело было легкое как перышко. А он остался и парился сам. Кто бы мог подумать что у этого человека слабое сердце.
- Да не в жизнь! Чтоб я, да так! – Маркович жевал сало и эмоционально рассказывал мне свои школьные истории. – Учитель физкультуры, с образованием! Да я их вот как держал всех, они меня, знаешь, как уважали и любили! – очень он трепетно относился к своей профессии школьного учителя физкультуры и тренера по Волейболу. От Бога тренер, благословленный.
Час за часом, раз за разом, парились и пили, говорили. Я, обычно, ему не рассказывал ничего, только слушал, интересный он был собеседник. И каждый раз, слушая одну и ту же историю, узнавал для себя, что-то новое.
- Вот уважаю я тебя Женька! Как ты мне с баней помог, а! Хороша получилась, да? А еще, за то, что ты болтовню мою слушаешь. Пошли у меня там припрятано, крепкая в террасе, пирога поедим и по рюмке с пару.
Мы оделись и пошли домой. На часах 4 утра. Вот так мы парились. Время летело с ним незаметно.
Его жизнь оборвалась от острой сердечной недостаточности. Сложно в это поверить и сейчас спустя много лет. Теперь где бы то ни было я парюсь только так, как завещал мне он. Захожу в парилку с мыслями о нем. Маркович парится со мной, только вот теперь он слушает меня, а не я его.
Посвящается Костюкову Владимиру Марковичу.