Плохих времен не бывает продолжение

                Часть 2.

                М О С К В А

                Я здесь! Да здравствует  Москва!
                Вот небеса мои родные!
                Здесь  наша матушка-Россия         
                Семисотлетняя жива!
               
                Н. Языков


                Глава 1.

     Таня наслаждалась купанием в ванной. Дома кроме нее была только мама. Можно было лежать в воде сколько угодно.
     - Танюша, ты только не запирай дверь, а то уснешь там ненароком!
     - Хорошо, мамочка.
     Из ванной комнаты она вышла абсолютно счастливая.
     - Мамуля, есть хочу!
     - Вот, гренки твои любимые, яблочный джем и кофе свежий  сварила.
     - О, спасибо, моя дорогая! Что бы я без тебя делала? Пропала бы!
     - Ладно, ладно, знаю тебя, лисичку!
     - Ах, мамочка! – промолвила Таня, немного насытившись. – Как давно мы с тобой не секретничали! Помнишь, ты приходила ко мне в комнату и мы всё  шептались? Правда, секреты мои были  такие детские, смешные!
     - Помню, помню, - засмеялась мама. – Одна твоя «операция» на кукольных глазах  чего стоит!
     - Ой, правда! Вот это была шкода! Я и забыла о ней. Какая же я была глупенькая!
     - Можно подумать, что ты сейчас очень поумнела, - сказала мама, и обе расхохотались.
     Миновал год после переезда из Китая в СССР. Сравнительно недолгое пребывание на целине сыграло  положительную роль в жизни семьи. Теперь дорога в Москву была для них открыта.  Конечно, не все обстояло так просто, но звание «целинника» давало хорошие возможности при устройстве на работу, получении жилья и прочих «благ». Не обошлось, конечно, без помощи влиятельного друга Ивана Кудрина, но об этом говорить было не принято. Переехав в Москву, Серебряковы получили две комнаты  в огромной коммунальной квартире,  правда,  в самом центре города, на
Улице Кирова, бывшей Мясницкой.  Таня морщила нос:               
     - Ну, чем лучше целины? Опять все в одной куче. Ни в туалет сходить, ни помыться! Я знать не знала, что такое баня! Теперь знания мои пополнились!
     - Потерпи, Танюша, немного. После такой тесноты и неудобств мы быстро получим хорошее жилье. И в центре, не на окраине где-нибудь. Так сказал Иван, - уговаривал Таню брат.
     Терпение было вознаграждено. Сначала все уладилось с работой. Петру засчитали все прежние научные звания.  Большую роль сыграло то, что он окончил Пражский университет и аспирантуру. Теперь Петр Аркадьевич заведовал кафедрой в Институте Восточных языков и готовился к защите докторской диссертации. Занимался переводами для самых высокопоставленных людей в стране.  Таню определили на работу в издательство Литературы на иностранных языках. И не просто машинисткой, а помощником редактора. Она одна из немногих умела печатать «по слуху» на нескольких иностранных языках.  Так что, и ее способности оценили. Оля преподавала в школе английский язык. В эту же школу поступили учиться дети. Все сложилось наилучшим образом.  И наконец – новое жилье! Серебряковы получили квартиру на Ленинградском  проспекте неподалеку от Белорусского вокзала. Дом был новый, построенный пленными немцами, планировка квартиры  очень удобная. Три большие комнаты, огромная кладовка, отличный холл, большая кухня, антресоли.  В Москве очень немногие люди могли такими условиями проживания похвастаться.  Семья, конечно, очень большая. По-хорошему, еще бы такую же квартиру для Таниного семейства… Ах, рады бы ли и этому!

                Глава 2.
     Посередине Ленинградского проспекта от Белорусского вокзала шел прекрасный бульвар,  где Таня с детьми и мамой гуляли каждый вечер.  Рядом с домом находилась кондитерская фабрика «Большевик».  Мама  шутила:
     - Сегодня можно не ужинать!
     - Почему, бабушка? – спрашивал кто-нибудь из детей, заранее зная ответ.
     - Нанюхались запаха сдобы, молочка попили – и ладно!
     Ама  предпочитала дышать свежим  воздухом в тенистом дворе, который был возле дома. Очень ей там нравилось.  Но Елизавета Сергеевна сердцем чувствовала, как сдала Ама физически, как устала бороться с жизнью. Почему-то зима давалась няне нелегко. Климат в Москве был гораздо мягче, чем в Харбине, но дело, по-видимому, было не в климате. Ама, которую все знакомые теперь звали Леной,  тосковала по своей родине. Она легко справлялась с домашним хозяйством, с раннего утра обегала магазины, но деятельной ее натуре чего-то все же не хватало. Это заметила и Таня.               
     - Амочка, признайся, что тебя гложет? Ты так радовалась, что едешь с нами; мы ведь самые близкие тебе люди. Чего же тебе не хватает, родная?
     - Лу Мейлин, отвечай! – поддержала Елизавета Сергеевна. – Может, ты больна? Как себя чувствуешь?
     - Ах, сама не знаю, - вздохнула Ама. – Что-то заскучала я. Непривычно спокойная жизнь. Наверное, хунхузов не хватает.- пошутила она.
     И – накаркала. В снежную московскую зиму дети часто ходили на каток, что был залит в соседнем большом дворе. Однажды няня пошла с ними. Был вечер пятницы, суббота – рабочий день, но народу на катке собралось много. Вдруг Ама заметила ватагу одиннадцати-двенадцатилетних подростков. Они гоняли по льду без  коньков, расталкивая конькобежцев, задирая ребятишек младше себя. У мальчика Гоши из соседней квартиры были новенькие «канадки» на ботинках. Человек пять окружили Гошу, притерли его к ограждению катка:
     - А ну, скидай коньки!
     - Да вы что, ребята?! Как я пойду по льду босиком? И отец меня убьет за коньки! – захныкал Гоша.
     Один из ребят ударил его по лицу, разбил нос, снег окрасился кровью.
     - Сейчас вообще прирежем! Снимай коньки, живо!
     Плачущий мальчик сел на лед и непослушными замерзшими пальцами попытался развязать шнурки. Дело кончилось бы плохо, если бы Ама  не стала свидетельницей этой сцены.  Она выхватила бамбуковую лыжную палку у стоящего рядом мальчугана, легко перемахнула через бортик.  Первую «порцию» получил парень постарше, который ударил Гошу.  А затем короткие и сильные удары посыпались на остальных. Хулиганы растерялись , но быстро смекнули, что сейчас их будут бить!
     - Полундра! – закричал один из них. – Мусора! Ходу отсюда! – и малолетние бандиты быстро ретировались.
     Таня, узнав о происшествии, только руками всплеснула:
     - Амочка, милая, ты, как всегда, в центре событий! Вот – и приключение тебе!
     - Няня ошеломила малолетних хулиганов. Кто мог ожидать мастерства ведения палочного боя от старушки «божий одуванчик»? – рассмеялся Петр.            -  Однако прошу вас всех впредь быть внимательнее и осторожнее. Хулиганов в Москве хватает.
     После происшествия Ама начала «оттаивать» и потихоньку привыкать к Москве. Остальные члены семейства привыкали легче.
      Петр всегда был занят и востребован на работе, и очень рад этому. Он приносил в семью неплохие деньги.  Специалистов такого уровня, как Петр, было немного. Как-то он попал на Конференцию ЮВА, то есть, стран Юго-Восточной Азии. Там Петр познакомился со многими коллегами из разных стран, завязались крепкие связи. Петра стали приглашать на другие подобные встречи и конференции и довольно часто он в них принимал деятельное участие. Восточные языки не были для него проблемой, в скором времени Петр свободно  изъяснялся с  уроженцами стран Индокитая. Кроме того, Петру предлагали постоянную работу в МИДе, но он предпочел остаться в своем институте, при этом никогда не отказывался консультировать  чиновников и готовить любые документы, о которых его просили.  Со временем появились заграничные командировки, он смог принарядить своих «дорогих девочек». Привозил для них модные журналы, пряжу, ткани и прочее, что было дефицитом в СССР.  Это согревало его сердце.  Петр чувствовал себя главой семейного клана, ему  это было приятно. К тому же, его не покидало чувство уверенности, что  он сделал правильный выбор при переезде из Китая.  Если у Петра  когда-то и появлялись сомнения, скажем,  в глинобитном бараке на целине, он их сумел преодолеть, не подвел семью, заставил всех поверить в себя – и вот теперь он настоящий победитель!
     Оле нравилось работать в школе. Она оказалась талантливым педагогом, и дети любили ее уроки.  После получения новой квартиры, Оля перешла работать в школу ближе к дому. Естественно, пришлось переводить в новую школу и детей. Школьная жизнь быстро наладилась. Девочки учились очень хорошо. Лиза и Наташа были уже второклассницами, а Павлик и Катя обучались в первом классе.

                Глава 3.
 
     Танина трудовая жизнь шла довольно гладко. Работы всегда хватало. Не успеешь оглянуться, как рабочий день  закончился. Таня была со всеми дружелюбна, но подруг пока завести не успела.  Однажды по редакции разнесся слух, что возвращается из длительной командировки главный редактор. Таня еще не была с ним знакома, но кто-то успел сообщить ей, что Георгий Иванович – «страшный  придира». И вот – «придира» появился на работе. Таню с утра предупредили, что сегодня ей предстоит работать с ним. Вскоре все притихли. «Он» пришел! Тане было смешно и любопытно: «Чего они все так боятся?»
     Наконец, ее вызвали в кабинет начальника. Когда Таня вошла, солнце немного ослепило глаза, и она не сразу разглядела лицо долговязого худого мужчины.
     - Серебрякова! Ты ли это, душа моя?
     - Не может быть! Жорж! – Таня чуть не задохнулась. – Я никак не ожидала!
Они обнялись.               
     - Почему?  Ты же видела  фамилию, имя – неужели не «стукнуло» в голове?
     - Нет, представь себе! Фамилия достаточно распространенная, имя – тоже. Вот меня и «не стукнуло», как ты выразился, - засмеялась Таня. – Скажи лучше,  как Надя,  детки ваши, Надина мама – как? И вообще, что с вами произошло за это время?
     - Все хорошо, в двух словах не расскажешь. К сожалению, некогда сейчас поговорить. В самом деле, нас ждет срочная работа, прости. И вот, помучайся теперь, негодница, - улыбнулся Георгий. – Давай в ближайший выходной встретимся, приезжайте в гости. Вот номер нашего телефона, позвонишь Наде, когда освободишься, она ждет. А пока – давай поработаем.
     В обеденный перерыв Таня позвонила старой подруге. После всех «охов и ахов» условились встретиться пока вдвоем в среду после работы. Таня еле дождалась среды.  Подруги встретились  в метро на станции «Проспект Маркса» и вышли на Пушкинскую улицу. Неспешно пошли в сторону проезда Художественного театра, рассуждая по пути, что название Камергерского переулка, которое он носил раньше, им, подругам, нравится больше. Они решили посидеть в Артистическом кафе, если будут места. Повезло, свободные места были.  Надя стала полнее, как-то увереннее в себе. Рассказывала без умолку о своих мальчиках-двойняшках, о маме, и  о Жорже. Таня не успевала и слова вставить. Когда сели за столик, Надя притихла и стала рассматривать Таню:
     - Танька, ты совсем не изменилась! Такая же худенькая. Самая тонкая талия в Харбине, помнишь?
- Еще бы не помнить! Конечно, помню. Скажи, что-нибудь новое  о Паше удалось  узнать?
     - Нет, к сожалению. Никаких сведений в архивах не найдено. То есть, «пропал без вести» - и все.
     - Я так и не поверила, что он погиб. Не вижу его мертвым. Может быть, в концлагерь попал,  а потом оказался в другой стране? Такие случаи бывали, мне рассказывали еще в Китае.
     - Этот вариант лучше не обсуждать. Мы так намыкались с Георгием, на всю оставшуюся жизнь хватит… Расскажи лучше, л своих детях. Жива ли Амочка твоя? И как себя Елизавета Сергеевна чувствует?
     Разговор вернулся к привычной теме… Подруги стали встречаться. Познакомили детей, ходили вместе в зоопарк, на детские спектакли. Получив новую квартиру, Серебряковы не  отпраздновали  настоящее новоселье. И вот – они  пригласили друзей на китайско-русский обед . Тут Ама расстаралась. Стол буквально ломился от еды. Все были в восторге! Сытый Жорж отвалился от стола, мечтательно улыбаясь:               
     - Ах, Лу Мейлин! Я готов оформить вас в редакцию самым старшим редактором, только бы вы готовили для меня обеды!
     - А растолстеть не боишься? – засмеялась Таня.
     - Не в коня корм! – ответила за него Надя. – Жорж не поправляется ни при каких обстоятельствах. Лу Мейлин, вы не могли бы напомнить мне, как готовить свинину в кисло-сладком соусе? Жорж ее обожает.
     - Напомню, конечно, учитывая те продукты, которые имеются в продаже.
     - Разумеется! Например, китайский  уксус не достать никогда!
     -   Главное в этом блюде – соус. Имбирь можно купить на Центральном рынке. Для небольшого куска свинины нужен кусочек имбиря сантиметров пять. По две столовые ложки коричневого сахара (можно обычного), томатного соуса негустого, воды и соевого соуса.
     - Дальше помню: мелко порезать луковицу, обжарить, поочередно добавляя чеснок, имбирь… Все, больше  не помню!
     - Ну, как же! Соевый соус, уксус – одну столовую ложку, сахар, томатный соус, три четверти стакана сока, лучше апельсинового. Но можно яблочный. А чеснока  - зубца три.
     - Дай-ка вспомню дальше: все перемешиваю, кипячу, добавляю разбавленный водой крахмал. Все! Свинину же можно и жарить, и варить, даже в кляре готовить. Правильно?
     - Да, да, молодец! Думаю, у тебя все получится. Даже Таня умеет готовить китайские блюда, и ты сможешь.
     - Что за намеки, - засмеялась Таня.- Я-то  всегда  считала себя отличным кулинаром. Или я ошибалась?
     - Никто и не сомневается в твоих кулинарных способностях, Танечка, - улыбнулась мама…
     Обед прошел весело и легко. Договорились продолжать в таком же духе.
 
                Глава 4.

     14 апреля 1961 года Москва встречала первого космонавта СССР Юрия Гагарина. Встреча заранее не планировалась, сам Гагарин не ожидал такого горячего приема.  Он  ехал в  открытом  автомобиле  вместе с женой. По пути на Красную площадь его встречали толпы москвичей.  Семья Тани присоединилась к всенародному ликованию, особенно радовались дети. Серебряковы никогда не участвовали в подобных мероприятиях и теперь неожиданно почувствовали необычный подъем, всеобщую радость. Вместе с Надей, Жоржем и детьми пошли в колонне демонстрантов на Красную площадь. Гагарин стоял на трибуне мавзолея рядом с членами правительства, на груди его сияла Звезда Героя Советского Союза.               
     - Честно-честно! – кричал Пашка. – Я разглядел Звезду!
     Все люди выражали свою радость: размахивали цветами, флажками, пели, выкрикивали лозунги, обнимались. Словом, это был великий день народной радости…
     Вечером пришел усталый Петр. Он не принимал участия в празднике, в этот день ему пришлось выполнять важные правительственные поручения. Петр медленно пережевывал мясо, когда к нему присоединились Оля и Таня.
     - Петечка, давай выпьем маминой клюквенной наливочки? Тебе надо отвлечься, да и праздник сегодня, - предложила Таня, выставляя на стол заветный графинчик.
     - Не отказывайся, дорогой, у тебя усталый вид, - поддержала Ольга.
     - Милые мои девочки! – растрогался Петр. – Вы очень вовремя. У Татьяны особое чувство на эти дела. Она всегда знает, когда мне надо выпить!
     - Ну, расскажи, Петя, что с тобой происходит? Ты какой-то хмурый в последнее время, - спросила Таня.
     - Обдумываю наши отношения с Китаем.
     - О, звучит громко. Просто как министр иностранных дел, - улыбнулась Оля.
     - Звучит, может быть, несколько нарочито, но точно. Я одной фразой обозначил свои мысли. На самом деле, отношения с Китаем все хуже, а ведь моя профессия – китайский язык.
     - Да,  ладно! – попыталась успокоить его Таня. – У тебя еще японский язык на высшем уровне, если говорить о восточных. А европейских языков ты знаешь столько, что врагу не счесть.
     - Я без работы не останусь. Переживаю о том, что научная работа, связанная с китайским языком и историей Китая, отодвинута на неопределенное время, а когда понадобятся специалисты-переводчики и знатоки, опять начинай с  самого начала. Знаете ведь, что все специалисты из Китая отозваны, идеологический раскол между правительствами наших стран увеличивается. Я сегодня целый день переводил письма, пытался смягчить некоторые выражения. Не объяснишь ведь руководителям, которые в исторической психологии китайцев разбираться не желают…
     - Не расстраивайся, братец! – улыбнулась ему Таня. – Будет и на твоей улице праздник. У тебя семья, дети, чудесная жена, да и мы все с тобой! А еще есть Иван Кудрин. Он тебя и в худшие времена не сдавал, а сейчас, тем более, поможет.
     - Ну-ка, наливай еще, муженек! Давай за Гагарина выпьем! – предложила Ольга.
     Они еще долго сидели на кухне, вспоминали Харбин, обсуждали московские проблемы, и как будто не было тяжких мыслей – решили, что все не так уж плохо…
               
                Глава 5.

     Тане нравилась Москва. Москвичи казались ей необычайно добрыми и открытыми людьми. Конечно, Москва снабжалась продуктами и всеми товарами лучше многих других городов: столица все-таки. Но Таня никогда не была «материалисткой». Она любила красиво одеваться, всегда была аккуратно причесана, следила за модой. Но могла обойтись малым.  Важнее
для нее  была культурная жизнь города. И здесь-то было самое главное для Тани. Она всегда любила русскую поэзию. Как раз поэзия – молодая, яркая  - расцвела в те годы в Москве  удивительным цветком. В редакции у Тани появились друзья – Карина Арутюнян, армянка и чех Вацлав Горак.  Вацлав, как журналист, обеспечивал билетами на самые интересные поэтические вечера в Политехническом музее, в Центральном Доме Литератора, приглашал на поэтические чтения на площади Маяковского, концерты в Лужниках. А у Карины были «связи» в кафе «Синяя птица» и «Молодежное», самые модные молодежные кафе, где можно было послушать настоящий джаз. К тому же, в Москве кипела театральная жизнь.  Таня могла выбираться куда-либо с друзьями один-два раза в неделю. «Совесть надо иметь! Мама не железная, Ама – совсем состарилась. Не могу же я постоянно грузить Олю!»- справедливо рассуждала Татьяна. И все-таки старалась быть в курсе всех событий культурной жизни столицы.
     Мимо Политехнического музея ходил трамвай. Он огибал здание и останавливался напротив Большой аудитории, где проходил поэтический вечер. Перед входом колыхалась и гудела огромная толпа. Таня с друзьями едва успели протиснуться в здание музея и сесть на свои места, как начался Вечер поэтического чтения. Зал был переполнен: люди стояли в проходах, сидели на ступеньках, везде, где только можно пристроиться. Публика, в основном молодая, радостно внимала своим кумирам, понимала их с полуслова, отзывалась на лирические откровения выступающих. Таня восторгалась царившей  здесь особой праздничной атмосферой, как будто и люди  вокруг были какие-то особенные.
     Кого-то из выступавших она уже знала, кого-то открыла заново: Бэлла Ахмадулина, Евгений Евтушенко,  Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Римма Казакова, Булат Окуджава, Борис Слуцкий и прочие.
Вечер не был похож ни на что другое. Никакого официоза. Поэты читали стихи, отвечали на записки, причем, многие выступали по нескольку раз. Только Ахмадулина и Светлов выступили по одному разу. Остальные участники находились на сцене почти все время.  Очень скоро главными действующими лицами стали Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский. И все же, победа явно была на стороне Евтушенко. Ему было адресовано большинство записок, он имел наибольший успех.
     А Тане особенно понравились двое – Булат Окуджава и Борис Слуцкий. Приятно удивило, что Слуцкий смело продекламировал «полулегальные» стихи  «Когда русская проза пошла в лагеря…» И читал их так просто, весомо, несколько отрывисто… Татьяна вспомнила потрясающее его стихотворение
«Лошади в океане».  А Булат замечательно спел про «комиссаров в пыльных шлемах» и знаменитую свою песенку про Арбат, а еще он читал стихи. И Таня вдруг отчетливо поняла смысл стихотворения  «Оловянный  солдатик моего сына»: это же - предостережение,  стихи о вечной вражде и вечном недоверии. И еще долго вспоминала строки:
                Спроси солдатика: «Ты счастлив?»
                И он прицелится в тебя…
     Таня поняла также, что талант, свежесть, красота, стремление к справедливости – все это так ощутимо присутствовало в стихах, заставляя аудиторию сопереживать, воспринимать стихи восторженно.
     - Ах, Танюшка! – заявила Карина. – Я как будто помолодела. До чего же хорошо!
     - Ты и так не старая, - засмеялся Вацлав. – Я вот постарше тебя буду – и то воспрянул духом.
     А Таня, полная впечатлений, решила «переварить» их пока в себе.  Вечер продлился часа четыре, было уже поздно, когда друзья оказались на улице.
     - И домой не хочется идти! – продолжила Карина. – Может, посидим где-нибудь?
     - Простите меня, - отказалась Таня. – Хотя завтра у меня выходной, но пора домой. Я обещала детям назавтра поход по музеям. Не могу их обмануть.
     - Ну, Танька! Зануда же ты! – надула губки Карина. – А ты, Вацек, пойдешь со мной?
     - Я тоже – пас. Хватит на сегодня.
     - Ну, я вам запомню! – шутливо пригрозила Карина. – Значит, по домам?
     Трамвай довез до метро, здесь и распрощались. Таня ценила преимущества жизни в центре Москвы. Через полчаса она была дома. Мама не спала:
     - Поужинаешь, Танечка?
     - Пожалуй, перекушу немного.
     - Садись за стол. Вот сырники, сметана. Чай сейчас подогрею. Ну, как тебе Встреча с поэтами?
     - Удивительно, мамочка! Я так много нового почерпнула для себя! Знаешь, сама атмосфера такая доверительная, теплая. Слушатели из зала выходили на сцену и благодарили поэтов, даже критиковали – так чистосердечно. Мне очень все понравилось. Поэты удивительно  интересные выступали. Каринка обещала мне достать несколько сборников их стихов, потом почитаешь. Они печатаются в «Литературной газете», еще кое-где. Ах, я как будто на подъеме сейчас, как будто мне двадцать лет!
     - Ну и прекрасно! Выглядишь ты, кстати, очень молодо, а  паспорт свой никому не показывай.
                Глава 6.

     Каждое утро Ольга отправлялась в школу вместе с детьми. Пешком они шли около получаса, и мудрая Ольга разговаривала с ребятами только по-английски. Дома Серебряковы традиционно общались между собой только по-русски. Английской «бонны», как в свое время у Тани, в семье не было. Вот Оля и придумала, как научить младшее поколение иностранному языку.
     - Дети, играем, будто мы – англичане! Ни слова по-русски! Все, кто нас окружают, должны быть уверены, что мы иностранцы, поэтому произношение – главное для нас.
     Особенно нравилась игра Павлику. «Вот кому достались дядюшкины способности!»- думала Оля. Вскоре дети неплохо освоили разговорную речь, а на пятом году московской жизни свободно говорили по-английски.
     - Давайте откроем наш секрет маме Тане. Скоро день ее рождения, за столом будем англичанами, - предложила Ольга ребятам.
     - Ну, наконец-то!  Не знаю, как Павлик до сих пор не проговорился маме? – сказала Наташа.
     - Он говорил, просто мама не поняла, насколько все серьезно, - объяснила Лиза. – По дороге в школу мы занимаемся английским языком, это – не секрет. Но каковы наши успехи, никто не знает. Готовим сюрприз!
     И в день рождения Тани, когда все собрались за столом, Павлик встал и произнес по-английски:
     - Дорогая мама! С днем рождения! Это – наш сюрприз! Мы сегодня говорим только на английском языке!
     Все были приятно удивлены, особенно Таня. Она давно мечтала, чтобы ее дети говорили по-английски свободно, но сама была нетерпеливой учительницей.
     - Оля, я понимаю, что это - твоя заслуга. Я так тебе благодарна!  Ваш сюрприз – лучший подарок сегодня!
     А Елизавета Сергеевна сказала:
     - Приятная неожиданность. Пожалуй, и мне стоит позаниматься с детьми французским. Как ты считаешь, Павлик?
     - Я считаю – это здорово! Хочу знать много языков, как дядя Петя.
     - Похвально, улыбнулся Петр. – Учись, потом будем вместе с тобой заниматься лингвистикой.
               
                Глава 7.

       Приближались осенние каникулы. А погода, между тем, становилась
по-настоящему зимней. Хотя каникулы были короткими, но Тане хотелось  что-то придумать для детей, освободить маму от хлопот на какое-то время.У самой Тани накопилось несколько отгулов; она поделилась своими раздумьями с  Кариной, и та предложила:
     - У нас есть дача в Загорянке, теплая, зимняя. Поселок там обжитой, от Москвы недалеко. Родители уехали в Армению надолго. Поезжай, отдохни на природе.  И я тебя навещу как-нибудь.
Таня согласилась. Набрали продуктов, книг, игр… Брат достал машину, отправил Таню и четверых ребят. Действительно, дом был прекрасный, большой и теплый.  Имелась домработница, которая следила за порядком, обогревом дома и даже готовила еду. Вот это  отдых! К тому же, участок земли у дома был очень большой.  Вокруг росли такие огромные сосны, что казалось, они упираются в небо своими вершинами! А морозный воздух был густ и наполнен запахом сосновой смолы. Под соснами валялось много шишек.
     - Смотри, мама! Там белки! – вскрикнула Лиза. – Как думаешь, они ручные?
     - Вряд ли ручные, просто не пуганые. Я слышала, что белка – зверек небезопасный. Ее укус может занести человеку тяжелую инфекцию. Кормить белочек можно, но в руки брать не пытайтесь, хорошо? Это не плюшевая игрушка.
     - Конечно. Я и сама побоялась бы.
     Неподалеку была березовая роща, живописный берег реки Клязьмы. Несмотря на холодную сырую погоду, можно было гулять, дышать свежим чистым воздухом и любоваться красотами. На другом берегу реки виднелась старинная церковь. Как-то Таня с ребятами отправилась в поход к Храму. Шли минут сорок. Подморозило, дорога стала скользкая, но над головой сияло солнце, и небо было такое высокое, чистое, как хрустальный купол. Церковь оказалась очень старинная и совсем небольшая. Служба только что закончилась, но они вошли, осмотрелись. Таня нечасто бывала в Храме и детей почти не водила. Но заметила, что они со знанием дела перекрестились и приложились к некоторым иконам.
     - Мамочка, смотри, какая старинная икона Николая чудотворца, шепнул Павлик. – Она похожа на ту, что висела на вокзале в Харбине.
     -  А ты помнишь? – удивилась Таня.
     - Что-то помню. Что-то не помню. А Николая чудотворца ясно вижу. Мне бабушка икону его показывала и рассказывала историю про китайца, который ему молился за спасение. Ну, тот самый, что тонул в Сунгари и спасся, благодаря молитве святителю Николаю.
     «Молодец мама, - подумала Татьяна. – Напоминает детям об их корнях».
Обратная дорога показалась гораздо длиннее.  Быстро стемнело. На бархатном небе зажглись звезды словно фонарики. И сосны обступили дом как великаны.
     - Каринка, да ты – дочь помещика! – посмеялась Таня, когда подруга приехала через пару дней.
     - Ну, не без этого! – улыбнулась та.
     Вместе с ней приехал Вацлав и кавалер Карины по имени Матвей.
     - Таня, я боялась сказать… Но ты – не такая, как все. Ты поймешь меня. Похоже, родители задумали выдать меня замуж за «подходящего» человека. У нас так принято. Я устала сопротивляться. А с Матвеем мы давно встречаемся. Ты для меня в данной ситуации послужишь «прикрытием», уж прости. Домработница обязательно доложит и заложит, а сейчас, когда ты здесь гостишь, она вряд ли разберется, в чем дело.
     - Конечно, Кариночка, я не возражаю. И никогда не проболтаюсь, не сомневайся. А Вацлав при чем здесь? Я думала, ты ему нравишься.
     - Ох, невнимательная же ты, подруга! – рассмеялась Карина. – Вацек в тебя влюблен, а ты – как будто ослепла.
     - Как! Он ведь женат, насколько я помню…
     - Ой, слышала, наверное, что жена его – дочь помощника самого Хрущева? Вацлав женился, когда был студентом, прожили полгода, женушка начала гулять направо и налево. Папаша ей разводиться не велит, однако купил Вацеку отдельную квартиру. При этом приказал ему вести себя пристойно. Дочке бы своей приказал! Вот уже много лет  эта «пристойность» продолжается. В общем, ему жизнь сломали и дочери своей. А ты сама решай, как сложатся ваши отношения. Ты ведь тоже - вроде «вдовы соломенной» - никакой личной жизни.
     Мужчины занялись приготовлением шашлыка, дети радостно носились вокруг мангала, больше мешали, чем помогали, но Вацлав запретил Тане их «шугать»:
     - Пусть побегают, Танюша! Мне они не мешают.
     Наелись шашлыков, взрослые немножко выпили. Наступил вечер. Наконец, ребятня угомонилась. Карина с Матвеем незаметно исчезли. Таня и Вацлав сидели на веранде и тихо разговаривали.  Беседа была такой легкой и доверительной, им удивительно хорошо было вместе, и Таня совсем не возражала, когда Вацек обнял ее и поцеловал… Вот так начался их роман…
               
                Глава 8.

          Они по-прежнему встречались втроем раз или два в неделю, ходили в театры, музеи, на выставки. Таня плохо разбиралась в скульптуре, но ей совершенно не нравились монументальные работы типа Мухинских «Рабочий и колхозница». Однако на скульптуры Эрнста Неизвестного она обратила внимание: живой, бурный темперамент работ произвел на нее
впечатление. В редакции обсуждали слухи о ситуации, сложившейся в Союзе художников. Вацлав объяснил:
     - Все не просто. С одной стороны, в искусство идут новые силы, с другой – им препятствуют представители так называемой «академической» школы. Готовится выставка в Манеже, скоро мы сможем всех сравнить.
В конце 1962 года ожидалась интересная выставка в Манеже, приуроченная к 30-летию МОСХа, то есть Московского союза художников. Предложение поучаствовать в ней поступило художнику Элию Белютину неожиданно и в самый последний момент. Под его руководством работала полуофициальная студия «Новая реальность», которую еще называли «белютинской». Некоторые произведения студийцев уже выставлялись в зале на Таганке и имели успех. Даже за границу просочились слухи о новых художниках.  Кто-то из Таниных сотрудников побывал  на Таганке и называл эту выставку «окном в мир нового искусства». Многие хотели увидеть выставку в Манеже.
Неожиданно накануне открытия 1 декабря выставку посетили члены правительства во главе с Никитой Хрущевым. В зале учеников студии Белютина  Хрущев пришел в ярость; разразился грандиозный скандал.
     - Что это за лица?! – вопил он. – Мой внук лучше нарисует… Советскому народу такое искусство не нужно!
     Но советские люди узнали об этом событии только то, что написали в газетах. На следующий день в «Правде» появилась разгромная статья против формализма и абстракционизма в СССР.  Хрущев требовал исключения опальных художников из КПСС и из Союза художников. Но… это было невозможно сделать. Ведь членами «великих» организаций бедные художники не были. Кроме Эрнста Неизвестного.
     У Тани в редакции бурно обсуждали «событие». Правда, негромко.
     - Представляете, как все тряслись от страха?- рассказывала редактор Бэлла, муж которой, корреспондент, присутствовал на выставке. – Сначала Хрущев посмотрел  работы монументалистов – Грекова, Дейнеки, потом попал в залы Фалька и Штеренберга, где ему уже очень не понравилось.  Но когда вошел  в залы «белютинцев», тут его словно прорвало! Не только Хрущев вопил, Суслов тряс кулаками и кричал: «Задушить их!». Правда, когда разгром окончился, Хрущев сказал Эрнсту Неизвестному, что такие люди, как сам Эрнст,  ему нравятся и даже руку пожал…               
     - Ах, разве можно командовать искусством? Что теперь будет с художниками? Неужели снова начнутся аресты? – слышалось со всех сторон.
К счастью, арестов не было. Но неугодные художники потеряли все возможности официальных заработков, фактически были загнаны в подполье…
     Таня была потрясена. Ее светлому представлению о советском мире был нанесен сильный удар. Она поняла, как была наивна, полагая, что после смерти Сталина страна и ее люди стали совершенно свободны и счастливы…
     - А ведь я намекал тебе, сестренка, что ты как-то легко стала относиться к жизни, - сказал брат. - Не будь такой открытой, доверчивой.
     А мама, напротив, успокаивала:
     - Все не так плохо, Танюша. Арестов нет. Хрущев слегка успокоился. Все пройдет! Сходи лучше, послушай джаз!
     Джаз, эта весенняя музыка, появился в Советском Союзе тогда, когда молодежь особенно остро нуждалась в опоре, источнике веры, надежды, любви. Искренность, теплота, братство единомышленников – вот что такое был джаз. И кафе, где совершенно официально его исполняли, называлось «Молодежное» и располагалось на улице Горького. В этом кафе играл ансамбль трубача Андрея Товмасяна и саксофониста Алексея Козлова.  Таня всегда с удовольствием принимала приглашения Вацлава пойти в это кафе. «КМ», как его называли, островок городской культуры.  Попасть туда было невероятно трудно, но все же удавалось…
     В обеденный перерыв Таня разыскала Карину:
     - Куда ты пропала? – спросила ее. – Может, сходим куда-нибудь, например, в «Молодежное»?
     - Ах, подруга… Тут такие дела! Я сейчас с работы увольняюсь… Свадьба у меня в марте. Вот, приглашение для тебя. На три лица, между прочим. Но только без Вацлава. Лучше приходи с Олей и своим братом.
     - Ого! Ресторан «Прага». Недурно! А что так, почему без Вацлава?
     - Там будут его родственники. Мои родители с ними знакомы.
     - Ладно, как скажешь.  Матвей рад, наверное? Что подарить вам?
     Карина как-то странно посмотрела на Таню:
     - Я же говорила тебе, ты забыла? Меня выдают замуж за армянина, очень богатого.  Увезет меня в Ереван.
     - Не может быть! Разве такое бывает в наше время?
     - Да все возможно, Танечка, - горько  усмехнулась Карина. – Только не подумай, что я просто так сдалась… В общем, ничему не удивляйся, но обязательно приходи!               

                Глава 9.
    
     До свадьбы Карины было еще далеко. А на носу были Новый год и Рождество. За новогодним столом собралось все семейство. Смотрели «Голубой  огонек», ели вкусную еду, смеялись, шутили. За полчаса до полуночи неожиданно приехали Надя и Жорж с детьми.
     - Незваный гость хуже татарина, как говорится, - заявил Жорж, но мы в последний момент решили, что с вами будет гораздо веселее и что нигде нас так вкусно не накормят!
     В самом деле, Новый год встретили прекрасно. Жорж привез гитару. Пели песни, танцевали, играли в фанты. Потом пошли гулять по ночной Москве в сторону Красной площади. Вернулись домой, дети без напоминаний легли спать и мгновенно уснули .
     А через несколько дней накануне Рождества Елизавета Сергеевна пригласила всех на экскурсию по местам своей юности. Утром 5 января была суббота, в школе каникулы, а у Тани и Пети выходные дни. Решили путешествовать «по верху». На троллейбусе доехали до Чистых прудов, рассматривая новогоднюю Москву. Потом на трамвае поехали в сторону Замоскворечья. Вышли на Новокузнецкой улице возле Храма Николая чудотворца. В двух шагах – Малый Татарский переулок.
     Елизавета Сергеевна смотрела по сторонам – и не узнавала знакомые места. Целая жизнь прошла с тех пор, как на этом вот самом месте она встретила любовь всей своей жизни.
     - Обратите внимание, дорогие мои, вот там, за углом был дом купца Золотарева. Он деревянный был, снесли, наверное. Я ведь гувернанткой служила в семье купца. И вот, за гордость и неуступчивость меня выгнали с работы, - начала рассказ Елизавета Сергеевна. И как будто снова почувствовала  морозное дыхание января, скользкую тропинку под ногами. 
     - Бабушка, а что значит – неуступчивость? Ты место,  что ли, не уступила кому-то? – спросил любопытный внук.
     - Вроде того. Сынку хозяйскому. Меня и выгнали. Иду я по скользкой тропинке, уже вот эта улица видна. И вдруг – воришка мой саквояж хватает.
     - Жаль, что меня не было с тобой! – опять вмешался Павлик. – Я бы ему показал!
     - А тут как раз дедушка твой пришел на помощь. Спас меня. На этом месте мы и познакомились.
     - Бабушка, а в каком же году это все произошло? – полюбопытствовала Наташа.
     - Ох, как же давно это было! Именно в этот день, 5 января  1907 года.
     - Вот это история! – воскликнул Павлик. – Сколько же лет прошло? – он               
наморщил лоб, считая. – Пятьдесят шесть! Ничего себе! И сегодня годовщина! Ура!
     - Жаль, не могу поставить здесь хотя бы памятную доску, - улыбнулся Петр. – Ведь отсюда началась история нашей семьи.
     - Верно! – обрадовалась Таня. – И место – какое хорошее, церковь рядом. Наверное, Николай чудотворец вас благословил.
     - О, ведь Николай чудотворец хранитель нашего города Харбина, - заметила Ама. – Везде на вас оказалось его благословение.
     - Давайте-ка отметим этот знаменательный день в ресторане, - предложила Оля. – Например, в «Арагви». И детям понравится.
     - Здорово! – в один голос закричали Катя с Павликом. – Настоящий праздник! В честь спасения бабушки.
     - Назовем его День рождения семьи! – подала идею Татьяна, и все согласились. С удовольствием обедали в ресторане, обсуждая будущую свадьбу Карины.

                Глава 10.

          Таня уже немного знала московские рестораны, но в «Праге» еще бывать не приходилось.  Обычно их компания выбирала что-то попроще, например, «Арагви» с дымком мангала, цыплятами «табака», сациви и шашлыком. Или рестораны при домах творческих союзов – ВТО, Домжур, ЦДЛ, самая атмосфера которых была ценнее фирменных  блюд лучших ресторанов.
     День свадьбы Карины был назначен на субботу 9 марта. Карина просила прийти без подарка, сказала, что еще не придумала, что ей хочется. «Очевидно, родственники преподнесут богатые подарки»,  - подумала Татьяна, вслух же сказала:
     - Мы непременно сделаем тебе хороший подарок, когда ты вернешься из свадебного путешествия. А пока пусть это будут цветы.
     - Вот и хорошо. Тем более, как мне известно, от редакции уже приготовлен конвертик, который преподнесет Георгий. Он приглашен с супругой.
     - Отлично! Будет с кем поговорить. Ты – невеста, с тобой не поболтаешь, а больше никого не знаем.
     Говорят, каждый московский ресторан имеет свой запах. В «Праге» Таня поняла, что это запах консоме и топленого масла. Этот чудный аромат крепкого душистого бульона просто сразил Таню. Она прошептала:
     - Оля, я не сплю? Мне кажется, мы попали в Харбин. Сейчас мы войдем в зал и окажемся в ресторане «Эдем»!               
   - Полно, Таня! Здесь шикарный ресторан, не хуже твоего любимого «Эдема», -  засмеялась Оля.
     Жених и невеста встречала гостей в дверях. Карина была в удивительно красивом голубом платье, совсем не длинном, открывающем ее стройные ножки. Волосы были украшены цветами. Таня, Петр и Ольга поздравили молодых, вручили свой букет и проследовали в зал. Там их усадили за отдельный  столик рядом с Жоржем и Надей.
     Вскоре началось торжество. Свадьбу вел настоящий тамада, как было  принято  на Кавказе.  Тане это понравилось.
     - Думаю, с тамадой свадьба проходит более организованно, веселее даже,- сказала она.
     - Настоящая армянская свадьба, - заметил Петр.
     - А ты откуда знаешь? – с шутливой подозрительностью спросила Ольга.
     - Я много чего знаю. Положение обязывает, - засмеялся Петр.  Подожди, сейчас народные танцы будут.
     И точно: зазвучала музыка, на возвышение в зале выскочили танцоры в национальных костюмах. Гости оживились, многие вскочили с мест, присоединились к танцующим.  Вскоре невозможно было понять, где невеста, где жених, где их родители.  Лишь немногие остались за столиками, в том числе Таня и ее сотрапезники. За одним танцем последовал второй, потом третий. Понять в этом шуме ничего было нельзя, но дегустировать блюда армянской кухни и замечательные напитки было можно. Чем и занялась Танина компания. Неожиданно раздался громкий женский крик:
     - Невесту украли!
     Гости захохотали:
     - А это уже не армянский обычай!
     - Это не шутка! – кричала женщина. – Тане показалось, что она узнала голос матери Карины. – Невеста сбежала! Ее нет нигде!
     Понемногу гости угомонились. Действительно, Карина отсутствовала. Совершенно пьяный жених только мычал, ничего не понимая. Удалось выяснить, что Карина переоделась в женском туалете – там нашли ее прекрасное платье. Никто не заметил, как она выскользнула из ресторана и куда подевалась. Появились какие-то охранники ее новоиспеченного свекра, стали всех допрашивать, но толку не добились. Карина исчезла.
     Таня втайне радовалась, что подруга не вышла замуж по указке родителей.
     - Прямо Средневековье какое-то! В свободной стране свободная женщина не может выбрать мужа по своему вкусу! – возмущалась Таня, встретившись с Вацлавом.
     - Самое интересное, что молодые не успели расписаться в ЗАГСе, - сообщил тот. – Родители решили сыграть первую свадьбу в Москве, вторую и бракосочетание в Ереване. Там гораздо больше родственников и «нужных» людей. Молодец, Каринка! Теперь искать ее бесполезно. Думаю, она уже вышла замуж за своего любимого Матвея.
     В издательстве появились некие частные детективы, но никто не мог сказать им, куда исчезла Карина.  Таня кое о чем догадывалась и была уверена, что Вацлав в курсе всех дел Карины, но решила не допытываться. «Придет время – все узнаю», - справедливо решила она.

                Глава 11.
 
           Только через год Карина объявилась в издательстве.
     - Здравствуй, подруга моя дорогая, - услышала Таня знакомый голос. – Помнишь меня?
     - Ах, душенька! – засмеялась Таня. – Разве тебя забудешь?
     Подруги не могли наговориться. Карина была беременна, уже на шестом месяце. Они действительно расписались и жили с мужем в Новосибирском Академгородке, где молодой муж делал успешную карьеру ученого.  Они приехали в Москву мириться с родителями.
     - Карина, разве нельзя было обойтись без театральных эффектов? – спросила Таня.
     - Меня перед свадьбой держали под строгим надзором. И рада была бы решить все миром, да не получалось. Отец уперся… Но теперь успокоился, познакомился с зятем,  в итоге обрадовался, что все так вышло. Ведь мой несостоявшийся свекор «разжалован» по всем статьям. Может и на скамью подсудимых загреметь.
     - Выходит, ты оказалась прозорливее своих родителей? – засмеялась Таня.
     - Выходит, так.
     - Знаешь, я догадывалась, что вы уехали в Новосибирск, - сказала Таня. – Недавно фильм смотрела «Все остается людям». Там как раз про ученого из Академгородка. Актеры хорошие играют: Николай Черкасов, Элина Быстрицкая. А я вспомнила тебя.
     - Ну, фильм этот мрачноватый по сравнению с моей жизнью в Академгородке.  Я очень счастлива, Танечка. Если сможешь, приезжай в гости, - голос Карины чуть дрогнул.
     - Не могу обещать. Не знаю, как сложатся все мои обстоятельства? Далеко к тебе ехать. А у меня, сама знаешь, дети, мама да няня старенькие.
     - Дети подросли небось? А как твои «старушки»?
     - Дети растут, мы все стареем. Няня плохо себя чувствует, но не жалуется никогда. Маме уже семьдесят четыре года, Аме – восемьдесят. И все равно трудятся, не лежат, все время хлопочут по хозяйству.               
     - Вот, молодцы! Обязательно  навещу вас.
     - Конечно, приезжай. Мы будем рады.
     За недолгое время, что Карина  была в Москве, она все-таки выбралась в гости к Серебряковым, и была принята с теплом и радостью…

                Глава 12.

     Таня очень любила кино. На экраны страны фильмов выходило много. Но большая их часть была на «серьезные» темы война, политика, история партии… Как-то раз  Тане удалось выбраться с детьми ближайший кинотеатр  на просмотр фильма-сказки «Королевство кривых зеркал», где играла красавица Лидия Вертинская, которую она помнила по Китаю.  Татьяна была потрясена красотой актрисы: «Ничуть не изменилась! Только еще красивее стала!» И тут же нахлынули воспоминания о концерте Александра Вертинского, благодаря которому Серебряковы утвердились в решении вернуться в Россию.
     Мама и Оля заинтересовались, когда Таня рассказала им о фильме, тоже сходили в кинотеатр и поддержали Таню:
     - Вертинская всегда была хороша!
     Теперь уже блистали в кино ее дочери Марианна и Анастасия. У Тани было чувство, что она видит на экране близких людей.  Напоминание о Харбине было приятно.
     «Боже мой! – размышляла Таня. – Скоро семь лет, как мы уехали из Китая! А мне-то сорок пять будет! И не заметила, как пролетели лучшие годы. Вот и дети подросли. Пора задуматься об их будущем. А о своем я как-то и не думала особо. Жила, как живется. Наконец, Каринка устроила свою жизнь. А Вацлав куда-то пропал. Возможно, тоже сбежал? Только не от своей супруги, а от меня?»
     Таня всегда отличалась проницательностью. В отношении Вацлава она, похоже,  угадала. На работе спрашивать о нем не хотелось. Помог случай. Кто-то из редакторов позвонил секретарю, справляясь о Вацлаве. И тут Таня услышала, что «Вацлав Янович» в ближайшее время оформляется специальным корреспондентом в Париж на неопределенный срок,  причем, жена тоже с ним поедет.
     «Молодец, Вацлав Янович! – подумала Таня. – Ловко устроился. С женой живет, когда ему это выгодно». Было обидно. Татьяна, несмотря на внешнюю сдержанность, привязалась к Вацлаву. Она и в голову не брала, что отношения между ними могут быть иными, но… зачем обманывать, хитрить,  скрывать истинное положение вещей? Решила обязательно сказать Вацлаву, что оскорблена, что не позволит так с собой обращаться, еще - что-нибудь обидное для него… Но выяснять отношения не пришлось. Вацлав не появился в редакции ни разу.  «Возможно, чувствует неловкость? Неужели у него все-таки имеется совесть» - думала Таня. Однажды поздно вечером, когда все уже легли спать, она сидела на кухне с бокалом вина. Было грустно.
     Вошла няня:
     -  Что загрустила, моя ласточка? Помнишь, что означает твое имя? Татьяна – «Противостоящая», по-китайски «Фан-дуи». Ты всегда своему имени соответствовала, противостояла трудностям.
     - Милая моя  Амочка, иногда мне хочется почувствовать себя слабой женщиной и чтобы кто-нибудь подставил мне сильное плечо…
     - Конечно, кому же не хочется. Любим мы, женщины, помечтать о «сильном плече», хотя прекрасно знаем, что в природе его нет. Только в мечтах. Но сама знаешь, чем заканчиваются наши слабости. Ничего хорошего не получается.
     - Амочка! Я так тебя люблю! Ты – самая мудрая. Ты – главная хранительница нашей семьи.
     - Не преувеличивай, пожалуйста, милая. Вы все – умные, смелые самостоятельные. А вместе мы – сила. Я  вот думаю, что приняла правильное решение, уехав с вами. В Китае одна я не выжила бы. А ты не огорчайся. Еще встретишь своего мужчину. Я точно знаю.
     - Амочка моя! Я радуюсь всегда, каждый день, что ты с нами. Мне без тебя и без мамули было бы очень трудно.
     - Вот видишь, сколько у нас поводов для радости! А ты грустишь. Налей-ка мне тоже вина!
     И они еще долго разговаривали, сумерничали на кухне.

                Глава 13.

      Неожиданно тихо сместили Хрущева. Во главе государства встал Леонид Брежнев.
     - Петечка, скажи, что ты об этом думаешь? -  спросила Таня брата.
     -Думаю, что Хрущев стал первым советским лидером, который живым  ушел в отставку, - усмехнулся брат. – А нам теперь предстоит разбираться в том, что он наворотил.
     - Тебя ждут какие-нибудь изменения?
     - Вряд ли. Я довольно мелкая сошка. И место мое, надеюсь, никому не понадобится. Не слишком престижное. Тем более, знание языков…Не у каждого аппаратчика такой «багаж знаний».
     - Думаю, здесь ты не совсем точен. Ни у кого из аппаратчиков нет такого «багажа знаний»,- улыбнулась Татьяна.               
     - Ну, да, возможно, ты права. А за себя вообще не переживай. Издательство ваше уцелеет в ближайшие лет пятьдесят.
     - Вот и хорошо, - порадовалась Таня. -  Мы при работе, что еще нужно?
     - Нужно, конечно, много чего, но работа в данном случае важней, - засмеялся Петр.
     - Однако заметь, братец, чем больше правители наши обещают, тем меньше продуктов на прилавках. И не только продуктов.  Кстати, Олю включили в группу «Народного контроля», она тебе сообщила?
     - Да уж, важная новость. Кажется, она понравилась директору мясного магазина, что у театра «Ромэн»?
     - Смотри, Петечка, уведет мясник у тебя жену! – иронизировала Таня.
     - Ох, боюсь, боюсь! – рассмеялся Петр. – Но, по крайней мере, о куске мяса можно отныне не беспокоиться.
     Семья Тани не испытывала больших трудностей с продуктами, хотя постепенно  экономическое положение в стране ухудшалось. Район, в котором проживали Серебряковы, практически центр Москвы, неплохо снабжали продуктами питания. Но чтобы закупить необходимый привычный набор этих самых продуктов,  нужно было обойти несколько продовольственных  магазинов. Елизавете Сергеевне и Аме это было трудно. Пришлось подключаться к «снабжению» всем членам семьи. Выручали также продуктовые заказы к праздникам, которые можно было получить на работе. Что поделаешь? Все люди в СССР жили в условиях вечного дефицита, и официальным  оправданием  этому были войны, мировой капитализм, царизм, религия – все, что угодно, но никак не неумение, нежелание, экономическая безграмотность  и даже глупость правителей страны… Все это угнетало Таню,  она стала больше уставать.
 
                Глава 14.

          Летом 1966 года брату дали путевки в семейный пансионат в Крыму, в Ливадии. Петр мог поехать только на две недели. В пансионате были отдельные домики.  Решили, что сначала поедут Петр и Ольга с детьми, потом Петра сменит Таня. Когда же закончится срок путевки,  можно попытаться снять жилье еще на некоторое время, чтобы дети погрелись у моря, сколько получится. На старших членов семьи не рассчитывали: крымская жара и дальняя дорога были им не по силам
     Несколько лет подряд Петр получал на лето часть государственной дачи в Абрамцеве. Там имелись две комнаты, большая терраса и летняя кухня.  Неподалеку было чистое озеро и мелкая речушка. С купанием проблем не было. Вокруг дач был березовый лес, ягоды и грибы – собирай – не хочу.               
     Уборная и душ были во дворе. Хорошо еще, что эти «удобства» принадлежали только одной семье. Приходилось мириться с отсутствием горячей воды, природного газа, готовить еду  с помощью привозных газовых баллонов, возить продукты из Москвы.  Но детям нравилась дачная жизнь – игры с друзьями, прогулки по лесу, купание и прочие прелести. Ведь их не касались трудности с приготовлением пищи и «добыванием» продуктов,  хотя посуду мыли и за хлебом и молоком ходили  все по очереди. Обычно на даче с детьми жили Елизавета Сергеевна, Ама и Оля. Петр и Татьяна приезжали на выходные.
     Таня не любила дачный отдых. А в Крым отправилась с удовольствием. До Симферополя ехали около полутора суток. Хорошо, что билеты купили в купейный вагон. Но все равно, поездка для Тани оказалась нелегкой – очень уж было душно. От Симферополя в сторону Ялты можно было добраться на троллейбусе. Сидела у открытого окна, это и спасало от теплового удара. Но когда впереди блеснуло море, настроение сразу изменилось. На остановке ее встречали дочь и сын, загорелые до черноты, похудевшие и какие-то совсем взрослые.
     - Ура! Мама приехала! – завопил Павлик совсем не по-взрослому.  – Скорее пойдем! Тебя там все заждались!
     Домик Тане понравился. Компактный, но уютный, вместил и взрослых, и детей. Просторная веранда была увита виноградом, недозрелые еще плоды просвечивались солнцем. Сразу же отправились к морю. Спуск с горы оказался совсем не трудным, шли через Ливадийский парк и любовались чудесными видами. А посмотреть было на что. И тут Таня невольно охнула: голубые кружева глицинии украшали каменную стену.
     - Ага! Вот откуда эта песня: «Ласково цветет глициния, она нежнее инея», - запела Таня.  А ребята подхватили:
     - А где-то есть страна Дельфиния и город Кенгуру!
     - Ах, как славно здесь! – воскликнула Таня. – Страна Дельфиния, где вечный праздник!
     С таким настроением спустились на пляж. У пансионата был совсем небольшой галечный пляж, но и народу было немного. Море теплое и ласковое. Таня впервые в жизни окунулась в воды южного моря.  Ощущение было чудесное!
     На обратном пути можно было воспользоваться лифтом Ливадийского дворца, прорубленным в скале. Это было удобно и необычно – как будто ты действительно попал в фантастическую страну.
                Глава 15.
    
     Каждое утро Таня вставала в 6 часов, бежала к морю.Делала зарядку,купалась и возвращалась домой,освеженная и счастливая.Шли в столовую завтракать,потом снова на пляж. Купались и загорали до 11 часов. Возвращались в свой домик, пили чай или кофе с булочками, купленными в буфете пансионата, до обеда обычно проводили время на веранде. Там было сравнительно прохладно – густая тень, ветерок с моря. Читали, играли в домино, шашки или карты. После обеда отдыхали и снова шли к морю, теперь уже до ужина. А вечером прогуливались по парку или по Царской тропе, пока не стемнеет или смотрели кино в пансионате. Таня подружилась с библиотекарем пансионата, престарелой дамой по имени Матильда Карловна, и та разрешала Татьяне рыться на книжных полках в поисках интересных книжек. Однажды в пыльном углу Таня нашла книжку на английском языке, посвященную истории Ливадийского дворца.  Матильда Карловна разрешила взять книжку насовсем, она считалась уже давно списанной. Эта книга послужила настоящему открытию – удивительной истории Ливадийского дворца. Оказалось, что имение это когда-то принадлежало графу Потоцкому и в 1861 году стало  собственностью царской семьи.  Лишь к 1866 году все постройки бывшего имения графа Потоцкого  были перестроены в единый  ансамбль , который восхищал  современников очаровательными дворцами и небольшими деревянными домиками. Ялта стала приобретать статус «летней столицы». Именно  в Ливадийском дворце закончил свой жизненный путь Государь-миротворец  Александр III в 1849 году. И здесь происходила присяга на верность Российскому престолу  Николая II, здесь же  приняла православное крещение его невеста… В начале ХХ века большой дворец был перестроен в стиле итальянского Возрождения из белого инкерманского камня. Был переустроен парк, высажены хвойные и лиственные деревья, огромное количество цветов, сменявших друг друга в зависимости от времени года, создавались живописные уголки…
     - Ну, ребята! - воскликнула  Таня, - Теперь мы будем осматривать парк и дворец со знанием дела!
     Парк не зря считался памятником садово-паркового искусства. Таня не разбиралась в ботанике, но разнообразие и красота растений произвели на нее приятное впечатление. Особенно всем нравилась восьмидесятиметровая пергола, увитая плетистыми розами, глициниями и виноградом. Она образовывала целый душистый туннель, в конце которого была площадка с мраморным фонтаном. На взгляд Павлика, количество фонтанов можно было бы и увеличить. Хотя ему нравилось, что из некоторых фонтанов разрешалось пить. В жаркий день холодная вода казалась необычайно вкусной. Очень всем нравились беседки. Розовой беседкой называлась мраморная пергола, вся в  благоухающих  розах и устроенная в виде               
просторного дворика. От нее был виден дворец, и открывалась чудная панорама склонов, покрытых лесом. Левее и ниже розовой беседки рядом с рощей итальянских сосен стояла мраморная царская беседка. А по дороге к морю еще и Турецкая беседка с голубым куполом. Из нее открывались
дивные виды на море и живописные обрывы. А под ней был вырыт туннель, по которому можно было спуститься к морю.
     От спокойной размеренной жизни и морских купаний Таня стала крепко спать по ночам, чего она была лишена с самого отъезда из Харбина. Наконец, почувствовала себя отдохнувшей и сильной. Удалось договориться в пансионате и купить еще неделю отдыха.
     - Мне нравится гулять по Царской тропе, - сказала Оля, когда они с Таней однажды вечером неторопливо шли по ровной дороге. – Ты слышала, что сейчас ее называют Солнечной тропой?
     - Почему же? Солнце сюда почти не пробивается! – засмеялась Таня. – Смотри, заросли какие.
     - Солнечная  тропа – чтобы не упоминать имени царя. Ишь, «узурпатор»! Какой дворец шикарный имел, да еще и тропу повелел соорудить. Гулял, видишь ли, морским воздухом дышал!
     - А теперь мы здесь гуляем, - отозвалась Таня. – Если бы не царь, тропы могло бы и не быть. Пусть лучше Царской называется. Может, почувствуем себя царевнами?
     Дошли до Ротонды и повернули назад. На юге темнеет быстро.
     Утром Лиза и Наташа в один голос завопили:
     - Хотим на Золотой пляж!
     - И мы! И мы хотим! – поддержали Павлик с Катей.
     - Ладно, - вздохнула Таня. – Сегодня – Золотой пляж, а завтра, если получится, экскурсия на кораблике от Ялты до Алупки.
     Автобусом быстро добрались до Золотого пляжа, который, впрочем, отличался от Ливадийского лишь количеством народа.
     - Плюнуть некуда! – возмутилась Оля.  – И вода в море мутная и грязная.
     Дети все побежали купаться, а Таня с Олей  встали в очередь за чешским пивом. Получив по большой кружке темного Пльзеньского, подруги расположились под тентом, благо нашлось свободное местечко, попивая прохладное пиво, искали глазами свою ребятню. Младших увидели сразу и успокоились – далеко не заплыли, плавают вдоль берега. А вот старшие удивили: сидят себе на линии прибоя и хохочут-заливаются с какими-то бородатыми парнями. Прибежал мокрый Пашка:
     - Мы замерзли! И вода грязная.
     - Зови девчонок, сейчас сядем на катер и поплывем в Ялту, - предложила Оля.               
     - Ура! – завопил Паша. – Экскурсия! Девчонки, сюда!
     Наконец, удалось всех собрать. Лиза и Наташа были недовольны, что их отвлекли от флирта, но мамочки и виду не подали, что догадываются о причине недовольства.  Море было спокойное. С борта катера открывалась
завораживающая панорама крымского побережья. Вдруг возле самого  катера выпрыгнул дельфин! За ним другой, третий – и вот уже целая стая дельфинов сопровождает их. У Тани был фотоаппарат: «Как хорошо, что я его прихватила сегодня!» - порадовалась она.
     Побродили по Ялте. Решили обедать в кафе – все равно в пансионат опоздали.
     - Ох, какая очередь, - вздохнула Лиза. – А нас геологи приглашали сегодня на обед.
     - Какие геологи? – невинно поинтересовалась Оля.
     - Да, мы на пляже познакомились с ребятами. Они оползни изучают, - важно заявила Наташа. – И между прочим, ждут нас сегодня в гости.
     - А где они живут? – спросила Таня. – Неужели в Доме отдыха каком-нибудь?
     - Вот и нет, - возразила Лиза. – Живут они в палатках за пляжем. Можно мы вечером к ним поедем?
     - Автобус ходит до семи. Как же вы домой вернетесь? – спросила Таня. – А мы сейчас на экскурсию собираемся на катере, увидим Ласточкино гнездо. Вы ведь хотели на экскурсию, не так ли?
     - Пожалуй, не удастся съездить в гости к геологам, - рассудила Наташа. –Потом до дома не доберешься.
     Лиза тяжело вздохнула. Ей геологи понравились. Приятно было почувствовать себя взрослой привлекательной девушкой.  Но восторг от путешествия на катере, новая встреча с дельфинами, потом Ласточкино гнездо, романтичный замок на скале Авроры – все это примирило ее с потерей поклонников.
     - Когда-то здесь была римская крепость, потом маяк, - вещала экскурсовод. – А после присоединения Крыма к России немецкий магнат Штейнгель построил этот замок, напоминающий средневековые замки Рейна.
     - А мне помнится , - сказала Оля,- более романтическая история – что-то про татарского хана, невольницу, для которой он построил замок.
     - Это выдумка, - строго заявил экскурсовод. – А мы говорим об исторических фактах. Хотя существует байка о джигите, который завязывал глаза своей лошади, разгонялся и прыгал с сорокаметровой скалы в море. При этом оставался в живых.
     - Ничего себе, -  выдохнула Таня. – Сколько же он лошадок погубил?               
     С моря добраться до замка оказалось  невозможно. Осмотрели его снизу, катер стал выполнять разворот.
     - Я вспомнила стихи Максимилиана Волошина. Они про Коктебель, но подходят сейчас к данному моменту:
                Как в раковине малой  - Океана
                Великое дыхание гудит,
                Как плоть ее мерцает и горит
                Отливами и серебром тумана,
                А выгибы ее повторены
                В движении и завитке волны, -
                Так вся душа моя в твоих заливах,
                О, Кимерии темная страна,
                Заключена и преображена…
     - Браво! Замечательно, Оля! – восхитилась Таня.
     Однако у ее сына свои интересы:
     - Мы увидим скалу Парус? – спросил Павлик экскурсовода.
     - Конечно! Да вот же она! Похожа на айсберг – нижняя часть под водой, а верхняя – как парусник – перед нами. Во время отлива нижняя часть выступает из воды будто палуба корабля. Есть, кстати, еще одна скала называемая Парус между Симеизом и Форосом, ее другое название – Белый Клык. Но она гораздо внушительнее по размерам.
     Павлик был восхищен. Добрались до Ливадии уже в сумерках. Успели даже на ужин, и больше всех радовался этому Павлик.
     - Растущий организм, - заявила Лиза. – Ест, ест - и не толстеет,
     - Тебе, пожалуй, тоже не грозит полнота, - сказала Таня. – Порода наша такая.

                Глава 16.

     Ночью разыгрался шторм. К утру море еще шумело, но постепенно успокаивалось.
     - Мамочка, пойдем на пляж! – канючил Павлик. – Все равно на катере кататься нельзя. Посмотрим, что там, на пляже? Хочу медузу увидеть, выброшенную на берег. Говорят, что без воды она похожа на студень.
     - Пойдем, Таня, - поддержала Оля. – Иначе они нас с ума сведут.
Таня согласилась. Утро было пасмурным, ветер у моря дул довольно сильно. За ночь волны так хорошо поработали, что на пляже образовались три гряды выброшенных из моря камней. Ребята сразу же стали собирать камушки. Причем не отставали друг от друга и младшие и старшие, еще вчера изображавшие из себя взрослых девушек.
     - Смотри, мама! На камнях как будто специально художник нарисовал узоры! – воскликнула Лиза. – Вот, смотри, явно цветок, а на этом камушке –собачка!
     - А у меня птицы, самые разнообразные! А еще очень много разноцветных стеклышек, обточенных морем. Это что же, от разбитых бутылок? Кто же эти негодяи, что без конца бросают в море бутылки?- спросила Наташа.
     И тут Павлик всех удивил:
     - Я читал в журнале «Наука и жизнь», что стеклышки эти – результат подводного извержения. Магма, попадая в холодную воду, остывает и приобретает разные формы и размеры.
     - Оказывается, мой сын читает «Науку и жизнь»! – восхитилась Таня. – Я горжусь тобой!
     - Камни, особенно такие, обладают необычными свойствами, - тут же вмешалась в разговор Оля. – Можно набрать их и использовать для улучшения самочувствия. Например, камень, положенный на лоб в область «третьего глаза», позволит даже улучшить интуицию. Давайте соберем самые красивые камушки и привезем домой – бабушек лечить! Ама много знает о камнях, вот и расскажет нам. Это лечение называется литотерапия, то есть камнелечение.
     Дети набрали столько камней, что едва дотащили до своего домика.
     - Знаете что? – предложила Ольга. – Выберем самые красивые, чтобы забрать в Москву, а из остальных выложим в саду красивую мозаику, как бы Сад Камней.
     - Хорошая идея! – обрадовалась Таня. – Она уже мысленно представляла,  как не сможет поднять свой чемодан, набитый камнями.
     Весь остаток дня ребята увлеченно складывали во дворе камушки. Даже старшие девочки с удовольствием занимались этим.
     - Оля, ты  - великий педагог! Макаренко! Я люблю тебя, - шепнула Таня.- А вечером пойдем в кино, сегодня фильм «Деловые люди». Обожаю O’Генри!
     Назавтра погода снова наладилась, и оставшиеся дни до отъезда  Серебряковы наслаждались морем и солнцем.
     - Оля, даже  ты выглядишь окрепшей! – заметила Таня. – Отдых удался!
     - Что ты хочешь этим сказать? – шутливо возмутилась Ольга. – Обычно я, по-твоему, плохо выгляжу?
     - Не плохо, милая моя, не плохо. Но вид у тебя был совершенно заморенный. Надо чаще вывозить тебя к морю.
     - Я согласна! Знаешь, я бы купила здесь домик, чтобы приезжать, когда захочется. А когда пойду на пенсию, переехала бы сюда насовсем.
     - Мечты, мечты, где ваша сладость? – вздохнула Татьяна. – Мы ведь с               
тобой явные урбанистки. Приехали, насладились отдыхом у моря – и домой пора!
   - Пожалуй, придется согласиться с голосом твоего рассудка! – засмеялась Ольга. – Твоя разумная сдержанность помогает мне в жизни, вынуждена признать!
 
                Глава 17.

     В Москву вернулись в середине августа. И сразу же погрузились в заботы:подготовка к школе, уборка, стирка – все, как обычно. Старшие девочки шли уже в девятый класс, а двое младших – в восьмой. Еще совсем немного – и школа будет закончена.  Лиза и Наташа решили поступать в один и тот же институт – Химико-технологичекий.
     - Это упрощает дело, - сказал Петр. – Давайте  запишем их на подготовительные курсы, пусть два года готовятся, тогда с легкостью поступят. Тем более, могут разочароваться в выбранной профессии, и будет время изменить свое решение.  С этими девчонками у нас хлопот особых не должно быть, а вот вторая парочка (он имел в виду Павлика и Катю) доставит нам хлопот, пожалуй!
     - Ладно, Петенька, не преувеличивай, - вступилась за любимых внуков Елизавета Сергеевна. – У них тоже ответственный год, восьмой класс – выпускной. И потом не забывай, что эта, как ты выразился, «парочка» увлекается иностранными языками.
     - Неужели? И Катя тоже? Не верится что-то. И почему ты, мамочка, говоришь «языками» - во множественном числе?
     - Мы теперь с ними французским занимаемся. И представь себе, у Кати твоей замечательное произношение, не хуже, чем у меня.
     - Надо не только языки изучать. Старание это меня, конечно, радует, но по остальным предметам его, старания этого, явно недостаточно. У моей младшей дочери появились тройки! Позор!
     - Будут, будут стараться!  Я за них возьмусь как следует! – обещала Ольга.               - И с преподавателями поговорю о дополнительных занятиях.  Не волнуйся, Петечка!
     Начался учебный год, отпускная жизнь вспоминалась все  реже. В издательстве Танины дела шли неплохо. Кроме основной работы ее стали привлекать к общественной жизни. Неожиданно на очередном профсоюзном собрании Таню выбрали в Профком. Она и понятия не имела об общественной работе, но тут вдруг как-то искренне увлеклась, тем более, что ее «нагрузили» культурно-массовой работой. Через  профсоюзный комитет Таня стала получать билеты в московские театры, на самые престижные концерты и всевозможные мероприятия. Это было интересно; она превратилась в завзятую театралку, к тому же подружилась со многими работниками издательства, о которых раньше и понятия не имела. Теперь «московская мозаика» ее  жизни сложилась. Татьяна расцвела. Конечно, не хватало хорошего мужчины рядом, но что поделать? Ей не хотелось заводить
роман с женатым человеком, тем более на работе. Слишком больно еще было вспоминать о Вацлаве.

                Глава 18.
 
     К Новому году в Таниной редакции  готовились дружно. Закупали продукты и спиртное, украшали актовый зал. Удалось пригласить на вечер группу молодых актеров. Таня принимала во всем деятельное участие. Сшила новое платье, записалась к парикмахеру. И вот – настал долгожданный вечер. Таня выглядела сногсшибательно. Она проверяла, как накрыты столы, подготовлены ли подарки, все ли в порядке? В самый разгар хлопот  ее неожиданно позвали к телефону; актовый зал был  на одном этаже с приемной главного редактора. Сердце екнуло: что-то случилось? Таня на негнущихся ногах подошла к телефону. Звонила мама:
     - Танюша, прости! Лу Мейлин очень плохо. Кажется, она … умирает. Приезжай срочно, детка.
     - Да-да, мамочка, скоро буду! – Таня повесила трубку и побежала к себе одеваться. По дороге она поймала за руку Георгия, он спешил в актовый зал.
     - Жорж, пожалуйста, дай мне  какую-нибудь машину! Амочка моя умирает! Мне надо домой.
     - Сейчас, Танюша, все сделаю! – немедленно откликнулся тот. Бросился в приемную, начал куда-то звонить. Когда Таня была готова, машина уже стояла у дверей издательства. Таня так волновалась,  что не заметила, как домчались до ее дома.
     Дверь открыла заплаканная Оля.
     - О, Таня, хорошо, что ты успела. Она все время о тебе спрашивает. Иди скорее к ней.
     Таня сбросила пальто и обувь. Босиком вошла в комнату своей любимой няни,  Амочки. Встала перед кроватью на колени, взяла ее тонкую сухую руку.
     - Амочка моя, как же так? Куда это ты собралась? Неужели покинешь свою Танюшку?
     Веки няни затрепетали и тяжело открылись:
     - Пора мне, милая, - прошептала она. – Сынок мой заждался. Муж сердится, что уехала из родных мест, долго добираться придется… А ты выросла сильной и смелой. Моя защита больше не нужна….Пора мне. Позови всех. Прощаться будем.               
     Вскоре вся семья собралась у кровати умирающей.  Женщины вытирали заплаканные глаза, мужчины тяжело вздыхали. Наконец, приехала Скорая помощь. Врач поставил диагноз: обширный инфаркт. Больная наотрез отказалась от  госпитализации:
     - Хочу умереть дома, доктор. Я такая старая, зачем меня перевозить куда-то? Последние свои минуты хочу провести с родными. Подойдите ко мне ближе, - няня говорила с трудом, часто задыхаясь. – Я много лет жила с вами. Вы – моя семья. Простите меня, если обидела когда-нибудь. И я вам прощаю, как положено по  христианскому обычаю, я ведь христианка православная, в крещении Елена. Похороните меня по церковному порядку, в Храме пусть отслужат, Лиза все знает…Не плачьте. Я ухожу легко. Буду вас там ожидать… А сейчас дайте мне отдохнуть. Идите…
     Она начала что-то шептать ко-китайски. Таня разобрала только отдельные слова: ма’-ма, ба’-ба (отец), ер’цы (сын)… Эти слова Таня еще как-то смогла угадать, а потом Ама заговорила  быстро и неразборчиво, да еще на своем диалекте…Таня плохо помнила китайский…
     Все тихо вышли из комнаты. Ама пролежала еще пять дней, не приходя в сознание, а утром 4 января  1967 года ее не стало. Таня тяжело переживала смерть няни.  Корила себя, что мало уделяла ей внимания.  Возможно, нужно было водить ее к врачам, проверять работу сердца? Но в душе понимала, что никакие врачи не смогли бы помочь старой женщине с израненным горестями сердцем, прожившей без малого восемьдесят пять лет.
    
                Глава 19

     Три месяца после смерти Амы Таня не ходила ни в кино, ни в театр, ни куда-либо еще. Только дом и работа, работа и дом. В редакции ее не трогали. Жорж постарался. 
     Однажды вечером Таня снова оказалась одна на кухне. «Ох, что-то тошно мне! – подумала Таня. – Конечно, Москва – хороший город. Особенно после целины.  И устроились мы сравнительно хорошо. Но в сравнении с кем? С нищей интеллигенцией? Народ в массе своей живет бедно, что скрывать? В Харбине мы не были богатыми. Но жили очень достойно, без оглядки. Продукты всегда самые лучшие, самые свежие. Одежда самая модная. Развлечения … и говорить нечего! Папочка один содержал всю семью. Конечно, Америка – не моя страна. А может, детям там было бы лучше? Какие у них здесь возможности? … Какая же страна – моя? Порой я чувствую здесь себя совершенно чужой, никому не нужной, кроме своих родных. Выхожу утром на улицу, еду на работу, как автомат. И  на работе, которая мне нравится, делаю все автоматически, без души… Ох, Амочка моя, как же мне тебя не хватает! Мне порой так одиноко… И не хватает мужчины. Пора уже себе признаться. Я старею. Скоро никто в мою сторону не посмотрит. Вот и наваливается тоска, сомнения… И поделиться ни с кем не могу. Признаться в собственной несостоятельности? Тяжко мне без хорошего друга. Надо что-то делать. Менять ситуацию… Ох, пойду лучше спать. Даже вина не хочу!»

     Но «изменить ситуацию» получилось не сразу. В начале апреля после работы Таня вышла на бульвар, что шел посредине Ленинградского проспекта. Решила пройтись до дома пешком. Снег уже растаял, дорожка была в лужах. Легкий ветерок разворошил Танину прическу, коснулся ее щеки, будто поцеловал. Таня подняла глаза и увидела, что почки на деревьях готовы раскрыться, уловила легкий пряный аромат лопнувших почек. И заметила вдруг легкое облачко в небе  над самой своей головой. Оно было такое удивительно нежное, полупрозрачное, чуть подкрашенное розовым светом закатного солнца.
     «Это Ама передает мне свою любовь, - решила Таня. – Не велит мне печалиться!» И тут – поскользнулась  и въехала одной ногой в лужу!  Обувь сразу же промокла, вода была по-весеннему холодной.  Но Тане вдруг стало весело! «Я – живая! – подумала она. – Жить  здорово! Что это я придумала про старость? Пора встряхнуться! Жить и радоваться жизни! Ох, похожие чувства  переживал, помнится, Андрей Болконский! Сравнение приятное!» - подумала Таня и расхохоталась.

     С этого дня  Татьяна успокоилась и зажила как прежде – активной, наполненной жизнью. Однажды Тане приснился удивительный сон. Она стоит на площади старинного средневекового города и кормит голубей. Неожиданно голуби взлетают, кого-то испугавшись. А с другой стороны площади к Тане, как в замедленной съемке, приближается человек. Она всматривается и понимает, что это – Павел, постаревший, но вполне узнаваемый. Танина душа трепещет от радости, но тут бьют часы, тягуче и странно, и видение исчезает…

                Глава 20.

     Незаметно наступил день пятого июля, когда открылся Московский кинофестиваль. Мама, Ольга и дети были на даче. У Тани как раз начался отпуск. В журнале «Советский экран» Таня вычитала, что Московский кинофестиваль, оказывается, получил от международной организации телепродюсеров категорию «А». Это значило, что кинофестиваль в Москве равнозначен таким, как фестиваль в Каннах, Венеции, Берлине и Торонто. Таня  даже почувствовала гордость за свою страну. Фестиваль этого года был крупнейшим в мире по числу стран участниц и представляемых фильмов. Хотя  Таня и чувствовала себя настоящей киноманкой,  подумала, что ей совсем не обязательно смотреть такое огромное количество фильмов. Из советских фильмов наибольший интерес вызывал у  Татьяны «Журналист» Герасимова. Также она запаслась билетами на английские и французские фильмы, чтобы посмотреть без перевода.
     На открытие Таня не рвалась, но решила для себя, что непременно побывает на внеконкурсных французских кинолентах  «Анжелика и король» и «Вперед, Франция!». Из полнометражных фильмов ее заинтересовал еще американский «Вверх по лестнице ведущей вниз».
      В будние  дни вместе с Олей в кинотеатре «Мир» они просмотрели почти все, что задумали, а потом еще и конкурсную французско-итальянскую  комедию «Операция Святой Януарий». Затем Оля уехала на дачу, а Таня решила напоследок  уже одна посмотреть фильм английского режиссера Циннермана «Человек на все времена».
     И вот, Таня вышла из кинозала под впечатлением британской исторической драмы. Мысли ее были полны Томасом Мором, главным героем картины. Действие происходило в XVI веке,  Мор был лордом-канцлером Англии, не побоявшимся отдать жизнь за свои религиозные убеждения – он отказался одобрить развод короля. Таня размышляла о личности Томаса Мора -  человека ангельского ума и выдающейся учености, благородного, скромного, удивительного…  «Воистину – человек на все времена», - думала Таня.  При выходе из кинозала совершенно неожиданно столкнулась с Вацлавом. Он обнимал молодую женщину и что-то шептал ей на ушко. Женщина хихикала. Таня замерла на месте. Увидев ее, Вацлав покраснел и злобно зашипел: «А ты-то что здесь делаешь?». Таня досчитала про себя до десяти, повела бровью:
 - Sorry. No Russian, - и, внешне спокойная,  вышла из кинотеатра. Зайдя за угол здания, дала себе волю. Потемнело в глазах от злости и обиды. Шагнула с тротуара на проезжую часть, ничего не видя вокруг. Вдруг – визг тормозов, бампер автомобиля ткнул ее в ногу. Таня не упала, но удар ощутила. Из машины выскочил мужчина:
     - Цела, слава Богу! Что же ты, милая, по сторонам не смотришь?
     - Sorry. No Russian… - продолжала бормотать Таня.
     - О, да у тебя шок!  Садись скорее в машину, а то у меня будут неприятности.
     Таня позволила усадить себя в машину. Туман в глазах рассеялся, она немного пришла в себя.               
     - Кто вы? Куда меня везете?
     - Очнулась? Прости, везу в ресторан.
     Мужчина за рулем был приятной наружности, темные волосы подернуты сединой, голубые глаза смеялись.
     - Может, выпустите меня? – тихо попросила Таня.
     - Ни за что! Я приглашен в ресторан ЦДРИ, должен прийти с женщиной.
А ты сама кинулась под колеса. Это судьба.  Тем более, не могу отпустить тебя сразу, вдруг окажется, что ты получила травму, а я бросил тебя, несчастную, на дороге?
     История начала забавлять Таню.
     - Как тебя зовут, пострадавшая? Я – Марк, сценарист. Был на просмотре фестивального фильма.
     - Таня. Переводчица. Тоже смотрела  кино.
     - Отлично, значит, ты в теме. Английский или французский знаешь?
     - Да. Свободно говорю.
     - То, что надо. Ужинаем с французами, но будут и англоязычные господа. Поможешь мне. А то я по-французски не очень. Так что ужин – с меня, - засмеялся Марк. – У тебя, кстати, ничего не болит после столкновения с машиной?
  - После того, как ты на меня наехал? – уточнила Таня. – Еще не знаю. Возможно, заболит. Ужином одним не отделаешься.
     - Ого! А ты осмелела. А сначала шептала что-то невразумительное.
     - Что делать бедной женщине? Заступиться за меня некому. Наезжайте, давите, кто хочет! Вот я и пострадала.
     Так, пикируясь, они добрались до ресторана Дома работников искусств – ЦДРИ. Марк аккуратно провел ее сквозь толпу, кивнул швейцару и беспрепятственно прошел внутрь, ведя с собой Татьяну.
     В зале ресторана было шумно, как никогда.  «Гуляли» киношники. Марк с Таней прошли к столику, где компания была менее многочисленная. Таня сразу узнала красавицу Марину Влади и от неожиданности остановилась. Марк смеялся, здоровался, целовался и, наконец, представил свою спутницу. Таня села за стол рядом с Марком. Влади тепло улыбнулась ей:
     - Ну же, Танечка, не стесняйся, что ты замерла?
     Возле Марины сидел актер из Театра на Таганке. Таня помнила его. Владимир Высоцкий. Она была на спектакле «Жизнь Галилея» и знала, что Высоцкий известен еще тем, что сочиняет и поет свои песни. Она кое-что из его песен уже слышала, но пока не прониклась, не осознала их значимость.  За столом находились также французские режиссер и продюсер. Марк попросил Таню переводить, чем она и занялась. Разговор был деловой, совершенно не интересный Тане. Она исподтишка наблюдала за Мариной и Высоцким и поняла вдруг, что их тянет друг к другу. «Ах, здесь рождается любовь!» - подумала Таня.  Но вот деловые разговоры окончились. Принесли какую-то еду. Таня что-то жевала, не воспринимая вкуса, пила вино и не хмелела. Она попала в какой-то новый мир, законов которого не знала. Марк
пригласил ее танцевать. Таня почувствовала его сильные руки, посмотрела в
смеющиеся глаза. И поняла: «Я пропала!». Потом Влади попросила ее
сходить с ней в дамскую комнату. Почти не разговаривали. Марина оглядела Таню и сказала одобрительно:
     - Ты молодец.  Выглядишь как модель. Русские женщины в большинстве своем  не следят за собой. У всех животы висят. А ты русская?
     - Да. Только родилась и почти всю жизнь прожила в Китае, - неожиданно для себя призналась Таня.
     - Вот и я заметила – стать, фигура, осанка, манеры у тебя  - не советские.
     Таня пожала плечами. Неужели?
     Вскоре Высоцкий и Влади ушли. Марк с Таней последовали за ними. Он довез ее на машине до дома, проводил до подъезда.  Таня молчала. Вошли в квартиру.
     - Так и будем молчать? – спросил Марк.
     - А что говорить?
     - Не знаю. Обычно в таких случаях говорят какие-нибудь глупости. Про кофе, например.
      - Ты хочешь кофе?
     - Нет. Хочу тебя поцеловать.
     - Ну, входи. Вот моя комната.
     Ночь прошла незаметно. Уснули только под утро. Таня очнулась от телефонного звонка. Это была Оля.
     - Ты приедешь вечером? – спросила она. – Голос у тебя странный. Неужели спишь еще?
     -  Да. Только что проснулась. Приеду. Что привезти?
     Оля начала диктовать. Таня записывала, а Марк наблюдал за ней, чуть приоткрыв глаза. Когда она закончила писать, притянул ее к себе.
     - Как ты, милая?
     - Прекрасно, - засмеялась Таня. – Даже совесть не мучает.
     - У тебя есть совесть? Да ты – просто сокровище!- улыбнулся Марк.
     Таня и Марк начали встречаться. У него были ключи от квартиры друга, уехавшего в долгую командировку. Там и происходили эти встречи.  Таня не интересовалась, есть ли у Марка жена.  Решила, что не будет рассчитывать на длительные отношения. Наступила осень. Однажды, сидя за столиком в том же ЦДРИ, Марк сказал:
     - Танюша, скоро  я должен уехать. Меня пригласили в Прагу. Будут по               
моему сценарию снимать фильм.  Потом, возможно, прочту цикл лекций студентам- кинематографистам.
     - Вот как. Спасибо, что предупредил. Надо забрать из квартиры твоего друга мою кофту, помнишь, в прошлую встречу  я ее забыла?
        - Таня, ты так спокойно  восприняла мои слова… Я думал, обидишься
       - Какие обиды, Марк? Мы друг другу ничего не обещали, ничего не должны, не так ли? Или тебе хотелось взрыва ревности?
     - Знаешь, я к тебе по-своему привязался. У нас могло бы что-то получиться в будущем.
     - Прости, сколько тебе лет?
     - Скоро полтинник. А при чем тут возраст? – удивился Марк.
     - Ты не женат?
     - Нет. Теперь – нет.
     - И все мечтаешь о серьезных отношениях. Ах ты, мой романтик! – улыбнулась Таня. – Извини, мне сегодня надо вернуться домой раньше. Отвезешь меня на машине?
     Таня не подала виду, что разговор был ей неприятен.  Какой смысл в выяснении отношений? И что же им выяснять? На долгую связь она ведь и не рассчитывала. Но на сердце кошки скребли… А дома ее ждал брат.
    -  Танюша, есть серьезный разговор. Хорошо, что ты вернулась пораньше. Пойдем ко мне. Посекретничаем.
     - Люблю секретики, - сказала Таня, но сердце подпрыгнуло отчего-то.
     Взяли по чашке кофе, удобно устроились в креслах.
     - Петечка, давно мы с тобой не говорили по душам. Иногда очень хочется! Что ты хотел мне сказать?
     - Недавно встречался с Иваном Кудриным, помнишь его?
     - Еще бы! Не забуду никогда. Как он поживает? Неужели работает еще?
     - Почему бы нет? Работает, преподает, готовит молодые кадры. И вот такое для тебя предложение. В Праге издается журнал «Проблемы мира и социализма». В конце года там будет для тебя место.
     - Стоп-стоп-стоп! Ты так выпалил, я даже растерялась. Журнал я знаю. Занудный, конечно местами, но считается прогрессивным. Как ты представляешь, смогу ли я покинуть семью?
     - Почему сомневаешься? Мамино  здоровье стабилизировалось, она еще крепкая для своего возраста. Дети твои практически взрослые. Мы с Олей с ними рядом. Ты же для них и будешь работать. Оденешь, обуешь, как говорится. Да на квартиру заработаешь. Контракт на три года с возможностью продления.
    - Я неплохо живу, Петечка, очень неплохо. Но… боязно мне как-то. Одна ведь там буду. К тому же, я не член  партии, кто меня выпустит в такую загранкомандировку?               
     - Не придумывай. Тебе там понравится. Народ в редакции очень интересный. Я кое с кем знаком лично. А партийность твоя никому не нужна. Вспомни, от кого поступило предложение?  Ну и еще один положительный
момент. Каждый из членов семьи будет навещать тебя с превеликим
удовольствием. Мама и Оля уже знают и одобряют. Осталось только с детьми переговорить.
      Наконец, все обговорили. Приняли решение: соглашаться!
     И Таня стала готовиться к отъезду. Дел было много. Времени на грустные размышления не осталось.





    
 
    
    

               
               
                Часть 3.

                П Р А Г А

                Прага. Светает,
                Гостем с далеких звезд
                Ангел слетает
                На Карлов мост…

               
                Iia  Gebert

                Когда опять на родину вернешься,
                плывет по Влтаве желтый пароходик.
                На Карловом мосту ты улыбнешься
                И крикнешь мне: печаль твоя проходит.

               
                Иосиф Бродский

                Глава  1.

     Поначалу Прага не произвела на Таню особого впечатления. Тем более, что первая встреча ее с древним городом произошла в начале декабря – не самое лучшее время года в Европе – холодно, сыро. Но мало-помалу Татьяна прочувствовала всю прелесть Праги, сердца Европы, и она оказалась близка Таниной душе.
     Дом, где поселилась Таня и многие ее сослуживцы, находился на улице имени советского маршала Конева, освободителя Праги от фашистов. В получасе ходьбы от дома был холм Витков с монументальным памятником Яну Жижке, вождю гуситских войн.  Как объяснили Тане, памятник, прежде всего, демонстрировал гордость и мужество чешского народа. В 1420 году здесь гуситы одержали победу над армией крестоносцев. Вся Прага лежала у ног каменного великана-вождя. Тане нравился Витков холм, склоны которого были засажены деревьями и представляли собой прекрасный парк. Кроме  того, внутри самого холма обустроили несколько туннелей, соединивших разные части города. Почти каждый вечер после работы она знакомилась с Прагой. Таня спешила поближе узнать город и его обитателей, ведь ей предстояло жить здесь несколько лет. Пражане были ей понятны. Таня  привыкла жить среди европейцев, ведь в Харбине с самого детства ее окружение было интернациональным.               
      Общительная Татьяна легко сходилась с людьми; вот и в Праге она быстро
 Подружилась с Молли, женой британского коммуниста Томаса. Они жили в  одном подъезде, поэтому часто встречались после работы и бродили по городу, пили пиво в каком-нибудь известном кабачке, например, «У Флеку» или «У Матушки».  «У Флеку»  - самый старинный кабачок, там стояли длинные деревянные столы, подавали пиво собственного приготовления, а закуски в разных ресторанчиках и кабачках были почти одинаковые. Везде можно было попробовать «вепрево колено», то есть запеченную  свиную ногу, карпа в пиве, всевозможные колбасные нарезки, соленья-маринады и прочее.  «У Матушки»  подавали суп в хлебе, который Тане очень нравился. Вся эта кулинария была внове для Татьяны, поэтому радовала и вызывала аппетит. Только Молли удивлялась:
     - Послушай, когда я приехала в Прагу, через неделю поправилась на два килограмма. А ты уже две недели здесь – и хоть бы что!
     - Две недели не показатель! – смеялась Таня. – Впрочем, женщины в нашей семье все худощавые. Не надейся, что я сильно поправлюсь. Тем более, что скоро перейду на домашнюю еду. Моей зарплаты не хватит на ежедневные рестораны.
     - Да ладно! Хватит твоей зарплаты и еще останется. Вот увидишь. Всегда можно найти недорогой кабак, где хорошее пиво и приличная  еда.
     Молли была отличным гидом. За короткое время Таня познакомилась с главными достопримечательностями города и стала немного ориентироваться в узких улочках старого центра Праги.

                Глава 2.

     Между тем, приближалось католическое Рождество. Таня заметила, что среди пражан вряд ли найдется много верующих, но праздник этот все ждали  и  любили.  Также  неожиданно  для  Тани  и  в редакции коммунистического журнала были объявлены новогодние каникулы как раз от католического Рождества на целые две недели. Многие сотрудники-европейцы разъехались по домам. А Тане предложили путевку в Карловы Вары на десять дней.
     «Вот повезло!» - обрадовалась Таня. Как выяснилось, в Карловы Вары оправились несколько человек, в том числе, Галина, русская женщина из секретариата главного редактора. Удача продолжала улыбаться: все поселились в разных отелях, только Галина оказалась в одном отеле с Таней, но в разных номерах. Небольшой санаторий-отель находился в самом центре курорта , неподалеку от Колоннады рядом с источником «Змеиный», который, по слухам, оказывал влияние на женскую красоту. Каждое утро все женщины из ближайших отелей ходили к источнику пить воду и умываться.Ходила и Татьяна. Почему бы – нет? Все источники горячие, только «Змеиный холодный. А Таня любила умываться холодной водой. Кормили хорошо, да еще можно было принимать поддерживающие здоровье  всевозможные процедуры – минеральные ванны, лечебные грязи, массаж. Бассейн был маловат, но можно было за небольшие деньги плавать в бассейне соседнего санатория.
     Массажист Петер явно благоволил к Татьяне. Его массажи больше походили на ласки – так нежно он поглаживал спину, что Таня чуть ли не засыпала.
     - Скажи, Галя, как тебе массажист, ты ведь тоже к Петеру  ходишь?
     - Ох, сегодня так массировал, думала, синяки останутся. А что такое?
     - А меня просто обласкал. Так поглаживал, как юный любовник. Я чуть не уснула.
     - Может, устал после моего массажа, на тебя сил уже не хватило? – предположила Галя.
     - Все может быть. Только мне такой массаж не очень нравится.
     Незаметно подошла к концу неделя отдыха. В пятницу 29 декабря Таня решила прогуляться перед обедом. Выйдя из отеля, столкнулась с Петером, который усаживался в светлую «Шкоду».
     - Таня, не хотите составить мне компанию? – предложил он. – Я еду кататься на лыжах.
     - Это далеко?
     - Нет, рядом совсем.
     - Но у меня нет лыж.
     - Возьмем напрокат! А костюм ваш вполне сойдет для катания.
     - Тогда – вперед! – обрадовалась Таня.
     Она слышала, что вокруг Карловых Вар замечательные горы, подходящие для занятий горнолыжным спортом и давно мечтала покататься. Горнолыжным спортом никогда не занималась,  но лыжи с детства обожала. «Почему бы не попробовать, если выпадает такая возможность?» - решила отважная Татьяна.
     Через полчаса были на месте. Получили лыжи, поднялись на подъемнике наверх. Погода стояла отличная. Если в Праге зима почти не ощущалась, снега не было, только осенняя слякоть, то здесь, в горах лежал чистый белый снег, искрившийся на невесть откуда взявшемся солнце.
     - Погода по вашему заказу, Таня, - улыбнулся Петер. – А вы когда-нибудь спускались с горы на лыжах?
     - Вообще-то с этого вопроса надо было начинать там, внизу. Конечно, я спускалась с гор, только не  таких высоких. И лыжи у меня были самые обычные. Вот, хочу попробовать высокогорный спуск. Будете моим тренером?- со смехом спросила Таня.
     - Не могу отказать такой смелой женщине!
     После  часовой тренировки Таня почувствовала уверенность и пару раз спустилась по несложной трассе.  Она была в восторге!  Потом выпили кофе в маленьком кафе и договорились на завтра, субботу, поехать кататься с гор  как можно раньше. Наутро Таня даже не позавтракала, а сразу же побежала на улицу, где  уже ожидал в машине Петер. Всю дорогу Таня волновалась: «Получится сегодня или нет?».
     Но как выяснилось, волновалась она зря. Катание с горы превратилось для нее в праздник. Петер попытался ухаживать за ней, приглашал пойти вечером в ресторан, но Татьяна мягко намекнула ему, что он не должен встречаться с постояльцами отеля, иначе потеряет работу.
     - И у меня могут быть неприятности, - добавила Таня. – Я ведь работаю в серьезном политическом журнале. Флирт с иностранцами у нас не приветствуется.
     Петер со вздохом согласился с ней. Утром бдительная Галина осведомилась:
     - Куда ты пропала? Два дня тебя не вижу!
     - Каталась на лыжах.
     - Как это? У тебя разве есть лыжи?
     - Здесь легко взять лыжи напрокат. Если любишь горные лыжи, я тебе расскажу, где можно покататься.
     - Ладно. А ты одна каталась?
     - Почему «одна»? Там любителей слалома много.
     Пораженная Галина умолкла.  Как раз на это воскресение Таня с Галиной записались на экскурсию  в местечко Локет,  бывшее  неподалеку от Карловых Вар. А вечером после экскурсии в отеле намечался новогодний бал-маскарад.
     Таня принарядилась в новое платье, получила при входе в зал полумаску и почувствовала себя принцессой, которую никто не сможет узнать. Она мечтала только об одном: «Хорошо бы за столиком сидеть подальше от Гали!» Новогодние мечты сбываются, как известно. За весь вечер Таня ни разу не столкнулась с Галиной. Она оказалась за одним столиком с англичанами, и те не усомнились, что перед ними соотечественница. От кавалеров не было отбоя. Несколько раз танцевала с Петером, он узнал ее, конечно, но никаких намеков не делал. К двум часам ночи Таня почувствовала усталость и тихо удалилась, не дожидаясь, когда снимут маски. «Так даже интереснее», - подумала она. Через некоторое время в дверь ее номера кто-то тихонько поскребся, но Таня решила не реагировать. Через полчаса она спала крепким здоровым сном.
      В оставшиеся дни Таня старательно избегала Петера. На массаж больше не ходила. В свободное время тормошила Галину, таскала ее на различные экскурсии и по магазинам. На улице Масарика они отыскали замечательный магазинчик, где продавались трикотажные изделия. Держал его индус, а цены были самые низкие в городке. Татьяна накупила подарков маме и детям, даже кое-что нашлось для брата и Оли. Здесь же находился и Почтамт, откуда Таня отправила посылку домой.

                Глава 3.

     В субботу уже к обеду вернулись в Прагу.  «Сегодня же Рождественский Сочельник!» - вспомнила Таня. Позвонила домой – благо, что в ее квартирке был подключен телефон.  В Москве к телефону подошла мама.
     - Здравствуй, доченька, родная моя! С Праздником тебя, с Рождеством Христовым!
     - Здравствуй, мамулечка! С Рождеством! Ты в Храм собираешься? Помолись за меня. Мне пойти некуда Ближайший православный Храм далеко.
     - Конечно, милая, все сделаю. Как ты отдохнула?
     Поговорили. На душе стал легче.  В такие дни Тане особенно трудно было без родственной поддержки.  Все-таки она не привыкла жить одна.
     Таня заглянула к Молли и порадовалась, что друзья вернулись из отпуска.
     - Приходи к семи часам обязательно. У Томаса день рождения. Познакомлю тебя с нашими сотрудниками, сегодня многие будут у нас.
     - Может быть, помощь тебе нужна? – предложила Таня. – Я готовить умею – и неплохо.
     - Хорошее предложение. Пожалуй, не откажусь. Я заказала в ресторане кое-какие блюда; но помощь не помешает – стол сервировать, закуски некоторые приготовить. Дел хватит. Приходи часов в пять или лучше в половине пятого, как раз привезут еду из ресторана.
     Танина помощь оказалась очень кстати. Стол едва успели накрыть вдвоем, одной Молли пришлось бы трудновато. За полчаса до назначенного времени появился сосед Серадж Бахадур. Принес приготовленные по собственному рецепту две курицы-карри. Таня сразу же заинтересовалась способом приготовления.
     - Мы тоже готовим кур с этой приправой. Очень люблю карри.
     - Разве в России знают такую еду?
     - Нет. И карри в Москве не купишь. Обычно брат привозил подобные приправы из-за границы. А готовить это блюдо мы научились в Китае, где жили прежде.               
     - Вот как. Это интересно. Вы родились в Китае?
     - Да. Такая вот моя история. А вы, Серадж, из какой области Индии происходите?
     - Из Бенгалии. Когда я был подростком, страна была еще во власти англичан. Одно время в нашем городке возникли перебои с керосином. Мы с друзьями решили обратиться к самому главному начальнику-англичанину. Пришли. Вышел к нам необычайно красивый мужчина – высокий, светлокожий, голубоглазый.  Я потерял дар речи. Он показался мне небожителем. Как можно с небожителем говорить о житейских вещах, например, о каком-то керосине? Англичанин спросил: «Чего вы хотите?». Меня подтолкнули, чтобы я говорил, а я не могу. Слова застряли в горле. Потом и выдал: «Свободы!». Англичанин засмеялся, раскинул руки и отвечает: «Берите!» Вот так я понял, что свобода важнее керосина. И стал коммунистом.
     - Замечательная история! – засмеялась Таня. – Серадж, что означает ваше имя?
     - Солнце. Я родился в ясный солнечный день.
     - Имя вам очень подходит.
     - Спасибо.
К ним подошел Томас:
     - Серадж, не морочь Танечке голову! К столу, всех прошу к столу!
     День рождения получился шумным и веселым. Панамец Даниэль Нило пел под гитару, все с удовольствием подпевали. То и дело вспыхивали споры. Молли умело гасила их.
     - Молли, кто этот красавец? – спросила Таня, кивком головы указывая на высокого смуглого мужчину, действительно красивого. – Я  заметила, что он всегда ходит пешком на работу, никогда не садится с нами в автобус.
     - Ах, вот и ты стала обращать внимание на мужчин! – засмеялась Молли. – Но хочу тебя огорчить: ничего с этим типом не получится. Красив, конечно, но думает только о революции в своем Парагвае. Леон Маррано – так его зовут – готовится нелегально перейти границу и поэтому ходит на работу пешком,  тренирует себя на выносливость. А рядом с ним сидит сейчас такой же сумасшедший еврей. Они недавно рассказывали моему Томасу, где на Витковом холме можно оборудовать пулеметные гнезда, если будет восстание. Вот такие ребята у нас имеются. Революционные идеи воспринимают буквально. Но есть и другие. Итальянцы, например, всегда любезны с женщинами. Сейчас будут танцы, сама увидишь!
     И Таня убедилась, что окружающие ее мужчины и женщины любят и умеют веселиться от души!
               
                Глава 4.

     В начале новой рабочей недели Таню вызвал шеф-редактор Юрий Константинович Бородин. Он и сам незадолго до Тани приступил к выполнению своих обязанностей, вот и Таня до сих пор не была представлена ему.
     - Здравствуйте, Татьяна Аркадьевна! Рад познакомиться! – дружелюбно начал он.
     - Здравствуйте! – откликнулась Таня. – Я тоже рада.
     - Я  знаком с вашим братом и знаю из первых уст вашу биографию, - улыбнулся Бородин. – Думаю, мы с вами поладим. По своей должности я обязан посвятить вас в работу журнала. Вы, конечно, уже немного разобрались и сами; простите, что не смог встретиться с вами раньше. Положение нашего журнала сейчас довольно сложное.  Это, к сожалению, еще не все понимают, приходится разъяснять. Мир вокруг внезапно усложнился и обрел способность бунтовать. А журнал в любом случае должен приспосабливаться, но не сдавать «принципиальных позиций». Вы понимаете, о чем я говорю?
     Таня кивнула.
     - Журнал наш, с одной стороны – не чисто советский, а международный, совместное издание братских партий. С другой стороны, «генеральную линию» все-таки задает ЦК КПСС. Советские работники редакции тянут на себе груз  ежедневной «текучки» и организационной суеты. Ну, деньги-то в основном из Москвы идут, хотя иностранные партии тоже обложены данью. Официальный наш девиз вы, Танечка, выучите, пожалуйста, наизусть: «Укрепление единства международного коммунистического движения». Это наша с вами основная задача. На деле это выглядит как сбор подписей компартий мира под текстами, которые должны звучать как своего рода присяга на верность Москве. В каждом номере есть и будут подобные тексты, которые пишут наши редакторы, а подписывают компартии мира.  Я посвящаю вас в эти подробности потому, что время от времени вам, Танечка, придется эти подписи собирать, то есть разъезжать по Европе с этой целью. Вы ведь свободно говорите по-английски и по-французски, знаете неплохо немецкий и по-итальянски сможете объясниться, ведь так?
     - Да, - подтвердила Таня.
    - Но основная ваша работа с переводчиками – машинопись и стенография. Иногда буду приглашать вас на совещания, другой стенографистки нет.  Плюс ко всему разъезды, не очень частые, но будут. Вас устраивает такая работа?
     - Вполне. Мне это нравится, - подтвердила Таня.
     - Весьма рад! – просиял шеф. – Все остальное узнаете в процессе работы.               
Платить вам будут несколько больше, чем по договору, премиально. Простите, еще хочу сказать… Вас рекомендовали, как очень сдержанную, неболтливую особу. Это чрезвычайно важно, потому что вы будете присутствовать на совещаниях, как особо доверенное лицо. Значит, разглашать ничего никому нельзя. Ну, вы понимаете?
     - Разумеется.
     - О, я так рад, что мы договорились! А как вы обустроились, как вам квартира?
     - Прекрасно, спасибо! Я всем довольна. И благодарю за неожиданный отпуск на Рождество.
     - Да, это нормально. Приступайте к работе. Ваше рабочее место будет в моем секретариате, там есть отдельная комнатка, она отныне ваша. Если будут вопросы, обращайтесь прямо ко мне, не стесняйтесь.

     С этого дня Танина трудовая жизнь закипела. Татьяна никогда не считала свою работу рутинной, а здесь, в Праге, в особенности. Ей приходилось работать со многими переводчиками, статьи были разнообразными. «Кто говорил о скуке?- думала Таня. – Почитали бы советские издания».  Но вслух она этого никогда не произносила.
    
     Как-то в Танином кабинетике раздался телефонный звонок.
     - Здравствуй, Таня. Это Марк.
     - Здравствуй. Узнала, - спокойным голосом ответила она, хотя сердце застучало, как сумасшедшее.
     - Хочу тебя видеть.
     - Зачем?
     - Соскучился.
     - А я – нет. Откуда у тебя мой телефон?
     - Дала твоя дочь. Я позвонил тебе домой, оказалось что ты теперь в Праге. Давай встретимся, Танюша. Очень хочу тебя видеть!
     После долгих уговоров Таня согласилась. Она выбрала для встречи Староместскую площадь, мол, потому, что мало еще знает город. Там много кафешек, где можно недолго посидеть. А на самом деле потому, что на площади всегда многолюдно; уединяться с Марком ей вовсе не хотелось. И вот, в пять часов вечера Таня стояла напротив «Орлика», так назывались старинные часы на Ратуше, и вспоминала свой сон. Бьют часы, взлетает стая голубей, приближается мужчина. Только не тот, о котором Таня грезила всю жизнь, не Павел, а всего лишь Марк. И Тане стало так тошно, что вся обида на Марка пропала. На смену ей пришло полное безразличие. Очевидно, он это почувствовал.               
     - Здравствуй, Таня. Вижу, ты мне не рада.
     - Угадал.  Ну, здравствуй. Что тебе от меня нужно?
     - Давай посидим в кафе. Выпьем, поговорим.
     - Хорошо. Вот рядом столики свободные, видишь?
     Зашли в кафе.  Марк заказал себе виски,  Таня  маленькую кружку пива. Спросила:
     - Как поживаешь, Марк? Фильм по твоему сценарию сняли?
     - Нет, к сожалению. Преподавал некоторое время в Киноакадемии, потом устроился на радио. Женился, развелся.  Стал гражданином Израиля.  И так скучно мне здесь, ты не представляешь!
     - Ну, ты ловкач! А почему здесь живешь, не в Тель-Авиве?
     - Мне здесь больше нравится. Таня, хочу возобновить наши отношения.
     - Интересно. С какой это стати? От скуки?  А мне что-то совсем не хочется никаких отношений с тобой. У меня жизнь как раз очень наполненная  и веселая. К тому же, как советская гражданка я не могу встречаться с гражданином Израиля, не доложив об этом сотруднику Особого отдела. И тебе это известно.
     - Да ладно, брось, Татьяна! Твой братец  тебя всегда «отмажет». Как он, кстати, поживает?
     - Тебя интересует мой брат или я? Знаешь, зря я согласилась встретиться. Но ты бы все равно не отстал.  Прошу, не звони мне и забудь меня навсегда. Ты мне совершенно не нужен и не интересен.
     Таня положила на стол деньги за пиво и ушла.
     Вечером позвонил из Москвы брат.
     - Привет, сестренка, как дела?
     - Привет, дорогой! Рада слышать твой голос. Скажи, пожалуйста, звонил ли вам  Марк, помнишь, мой кавалер бывший?
     - Помню его. Знаю точно, что не звонил. У меня все под контролем, ты же понимаешь: полный дом невест! Так что – Марк?
     - Он в Праге. Позвонил мне  на работу и сказал, что телефон дала  Лиза. Спроси ее на всякий случай. Мне не понравился звонок, не понравилась встреча. Он, оказывается,  теперь гражданин Израиля, работает на радио. На каком радио, кстати, не сообщил. Я его турнула, конечно, но не уверена, что отвяжется так сразу. И про тебя спросил. К чему бы это?
     - Ладно. Я попробую о нем что-нибудь узнать, потом расскажу. Но тебе придется сообщить об этой встрече Бородину, он скажет, что делать. Может, заявление какое-нибудь напишешь. А звоню я по другому поводу. Мы с Олей в ближайшие две недели будем в ГДР. Если тебя туда пошлют с «заданием», возможно, встретимся.
     - Все-то ты знаешь про мои «задания» даже раньше меня! Это как раз               
приятное известие.  А теперь расскажи про семейные дела. Как детишки наши? Стараются? Как себя мама чувствует? И Оля…

     Разговор с братом успокоил Таню. Смутные подозрения отодвинулись. На следующий день Таня зашла к шефу, рассказала о встрече с Марком. Юрий Константинович велел написать объяснение и сказал:
     - Ничего страшного, главное, ты вовремя доложила. Ты же не знала, что он  стал гражданином капиталистической страны. Эта бумажка будет наш страховой полис на тот случай, если это дело как-то выплывет наружу. Но будем надеяться на лучшее.  А ты, Таня, собирайся в Берлин. Повезешь статью на подпись. Командировка оформлена, секретарь тебе все объяснит.

                Глава  5.

     Так Таня оказалась в Берлине одновременно с братом и Ольгой. Она за  один день управилась с заданием шефа и целых три дня наслаждалась обществом Петра и Ольги. Остановились в отеле на Александерплац.  В этом районе велось строительство большого отеля Штадт Берлин, но еще не было завершено.  Таня увидела воочию, как происходит строительство «монументального центра» восточного Берлина. Оказывается, недавно были отреставрированы Бранденбургские ворота, восстановлена на них заново отлитая квадрига; уже работал восточно-берлинский зоопарк и театр Бертольда Брехта въехал в новое здание на Шиффбауердамм.  Медленно затягивались раны, нанесенные войной. Послевоенная разруха, конечно, удручала. Казалось, что восстановить разрушенное невозможно…
     Теперь Татьяна поняла, как действительно соскучилась по родным. Не хотелось расставаться с ними ни на минуту. Вместе осмотрели Берлин, съездили в Потсдам. Погода была холодная и влажная, Таня очень мерзла. Настроение значительно улучшали  походы в пивоварню, дегустация разных сортов пива, берлинских колбасок и эльзасского пирога.
     Всласть наговорились с братом и Олей. Узнала все домашние новости.
     - Ах, Танюшка, - призналась Оля. – Мы и не думали, что будем так о тебе скучать! Безумно тебя не хватает!
     - И мне тоже вас не хватает, - поддержала Таня. – А как дети мои, не очень тоскуют?
    - Удивительно, но Пашка легче переносит разлуку, чем Лиза.  У него характер легкий, как у тебя. А Лиза совсем другая. Ей обидно, что мама ее оставила. Конечно, Елизавета Сергеевна помогла ей справиться с депрессией. Но это даже не депрессия, какая-то юношеская блажь… Ей просто не хватает ласки, пора, наверное,  влюбиться.               
     - Ой, о чем ты? Какая любовь? А учиться  -  кто будет?
     - Ладно, не волнуйся. Нет никакой любви даже в проекте. Это я так, теоретически… У меня свои такие же «мозгокрутки».
     - Ах,  ты мой теоретик!  Все тебе достались  детки.  Ты, наверное,  мечтала в юности, что у тебя будет много детей?
     - Как ты догадалась? – захихикала Оля.
     О Марке Петр молчал, и только когда прощались, сказал:
     - Я спросил у Лизы, и она утверждает, что с Марком не разговаривала, и что он вообще не звонил нам. Навел о нем справки. Оказывается, работает Марк на ВВС. Какую-то провокацию, возможно, хотел устроить и тебя мог подставить. А ты - умница, заподозрила его правильно.  И Кудрин  велел тебя похвалить. Держись, сестренка!

     Таня «держалась» изо всех сил.  Все слезы о доме и близких глотала долгими одинокими ночами. А днем потихоньку привыкала к своей, на самом деле, замечательной жизни. Но как же ей не хватало мамы, детей, брата, Оли!  Петр наверняка привел бы цитату из "Кодекса Бусидо». Таня порылась в памяти: «Человек, который впадает в тоску, встречаясь с невзгодами, бесполезен» - замечательное изречение! «Все-таки японцы вбили в мою голову что-то важное! Не зря я от них страдала!» - решила она.

     Наступила весна. Таня бродила по Праге и наслаждалась теплом,  зеленой травкой , первыми робкими листочками.  На работе вздохнуть было некогда. В конце рабочей недели, когда она уже строила планы на выходные, в ее комнату постучал Томас.
     - Таня, умоляю, спаси! Мне надо срочно подготовить к сдаче в набор статью, я «зашился» совсем!
     - Не могу отказать, - вздохнула Таня. – Готова помочь, но только придется задержаться  после  рабочего дня. Жаль, конечно, сегодня у нас какие-то фильмы будут показывать…
     - Таня, я тебя отблагодарю!
     - Ладно, ладно, - засмеялась Таня. – Я подумаю об этом.
     Вечером усталая Таня печатала почти машинально, в голове мелькали отдельные фразы:
     - Кадровая перестановка в правительстве и парламенте Чехословакии в целом обозначают усиление позиций Дубчека. Как страна с демократическими традициями, Чехословакия созрела для реформ. Большинство коммунистов-реформаторов  хотят  провести их постепенно, без особых общественных потрясений, имея перед собой пример мирных преобразований в Испании после смерти Франко. Другие же силы  вне КПЧ ведут дело к многопартийным выборам на свободной основе… Однако «благосклонность Москвы» Дубчек вряд ли получит. В жесткой союзнической системе стран Варшавского Договора придерживаются одной официальной идеологии – марксизма-ленинизма, и любая политическая трансформация  допускается только в пределах политического опыта «центра», то есть, Советского Союза… Для нервной реакции руководства СССР хватает политических причин… Руководство ГДР, Польши, Болгарии и Москвы считают отступлением от коммунистических принципов  происходящее в Праге.  Более либерален Будапешт, а несогласный Бухарест и вовсе отстранили от обсуждения темы…
      -Таня, давай передохнем.
     - Давно пора. Хочешь кофе или чай?
     - Кофе, если можно.  Выпил бы виски, да не запасся вовремя.
     Таня приготовила кофе в  редакционной кофеварке, достала из «стратегических запасов» початую бутылку коньяка.
     - О, Таня, ты – ангел! Я тебя люблю! Только Молли не говори! – воскликнул Томас при виде подноса с напитками.
     - Это будет наша маленькая тайна! – рассмеялась Таня. И, немного погодя, после рюмки коньяка спросила:
     - Ты уверен, что твою статью опубликуют  в нашем журнале?  Суждения твои очень смелые.
     - Сократят, конечно. Но кто мне воспрепятствует напечатать ее в Великобритании?
     - Ну да, конечно. Как говорят в России: хозяин – барин.
     Работали до позднего вечера. Томас попросил редакционную машину, чтобы доставила их домой. Расставаясь, Томас предложил:
     - Поехали с нами на выходные  в Чешский Крумлов? За мой счет, разумеется! Это такая красота – не пожалеешь. Правда, отъезд завтра в восемь утра. Встанешь?
     Таня согласилась, несмотря на усталость. Она наслышана была про Чешский Крумлов, но поездку пока не планировала. Зашла  Молли, чтобы посоветоваться, что взять с собой, оглядела  Танину комнату и воскликнула:
     - Все-таки ты, Таня, удивительная женщина. Я не встречала ни среди своих соотечественниц, ни среди твоих таких аккуратных, хорошо воспитанных дам. Ты – настоящая леди.
     - Что ты такое говоришь? – изумилась Таня.
     - Дома ты всегда одета в тщательно отглаженное  чистое  платье, никаких халатов, немыслимых спортивных костюмов и прочей дребедени. Стол всегда накрываешь так, как будто ждешь английскую королеву, даже если садишься за этот стол в одиночестве. Не подкрасившись, из дома не выходишь. Даже я стараюсь тебе подражать!  Настоящая леди!
     - Я же воспитанница суровой англичанки, - засмеялась Таня. – Наверное, тебя не воспитывала иностранная бонна. Ладно, иди уже, а то проспим завтра.
               
                Глава 6.

     Влтава протекает через этот городок змейкой, прокладывая себе узкую дорожку. Таню очаровал средневековый колорит, особая атмосфера, старинные росписи стен, которые каждый хозяин  обязан был реставрировать за свой счет.  Дома на улочках, вернее домики, прижимались друг к другу тесно-тесно и выглядели как сказочные декорации. Трудно было представить, что в них живут люди. По улицам давно не ходят кареты, но по углам домов лежат валуны, чтобы не зацепили этот самый угол дома колесом и он не осыпался. Таня и Молли с Томасом долго бродили по брусчатым мостовым, пока ноги не устали так, что казалось: еще шаг  - и они подломятся. Потом сидели в ресторанчике над Влтавой, а на ночлег устроились в старинную гостиницу с круглыми стенами. Наутро осмотрели еще одну достопримечательность – замок Глубока. Довольные, отправились домой.  И вернулись относительно рано, ведь Чешский Крумлов всего в 170 километрах от Праги. Эта поездка совершенно стерла Танино впечатление от статьи Томаса. И когда Галина, та самая, которая была с ней в Карловых Варах, как будто невзначай, начала задавать Тане осторожные вопросы о статье Томаса, Таня с чистым сердцем отвечала: так устала за день, что печатала автоматически. Поэтому посоветовала спросить у самого Томаса, если интересно.  Или прочитать статью в журнале, когда он выйдет. Таня давно поняла, кто такая Галина и ничуть не удивилась ее вопросам. Но Томасу не сказала об этом. Зачем его расстраивать?
     В начале мая в Москве состоялась встреча лидеров партий стран Варшавского Договора. Бородин присутствовал на встрече и собрал редсовет, чтобы доложить об обстановке и обсудить свою статью в номер. Таню позвали как стенографистку.  Стенографировать надо быстро, задумываться и анализировать некогда. Поэтому Таня сосредоточилась на своем деле и не давала себе труда особо разбираться, о чем говорят.
     - Брежнев с Дубчеком встречались четвертого мая, и взаимопонимания не достигли, - говорил Бородин. – А встреча лидеров произошла через несколько дней, и там уже разговоры шли другие. Прозвучало предложение о военном решении.  Янош Кадар проявил особую позицию, заявил, что надо искать политическое решение. Перед всеми маячил венгерский пример, но в Чехословакии реформы идут мирным путем в отличие от Венгрии. Так что,на лицо продемонстрировано стремление Москвы связать чехословацкий вопрос с интересами безопасности стран Варшавского Договора. Пока что Брежнев ищет методы воздействия на Дубчека…  Это – вкратце о встрече лидеров. А теперь позвольте ознакомить вас с моей статьей.
    
     После редакционного совета, расшифровав стенограмму, Таня зашла к Юрию Константиновичу. Он выглядел усталым.
     - Спасибо, Татьяна. Решил воспользоваться моментом и предоставить сотрудникам отпуска. Тебе еще не положен оплачиваемый отпуск, поэтому поедешь со мной в замечательную командировку в Португалию.
     - А я не знаю португальского, - растерялась Таня.
     - Переводчика возьмем с собой. А тебе достаточно будет английского. Тем более, что в стенографии с тобой никто не сравнится. Это мой законный предлог! Собирайся, через две недели едем.

                Глава 7.

     И вот, они в Португалии. Таня впервые летела на самолете и немножко трусила. Но полет прошел хорошо. Поселились в хорошем отеле, согласно статусу.
     В Лиссабоне пришлось потрудиться на очередной встрече шефа с представителями компартии Португалии. Но через некоторое  время трое командированных  отправились осматривать город. Их сразу охватила особая атмосфера Лиссабона. Дома, покрытые искусными изразцами, которые называются «азулежу», улица Аугушта с мозаичными тротуарами, и вообще, улицы такие крутые и узкие, что их не просто преодолеть. К счастью, португальские товарищи предоставили машину и гида. Чтобы увидеть океан, поехали в пригород Кашкаиш. Стоя на Атлантическом побережье, Таня остро осознала: «Это же конец Европы, конец всей земли! А впереди -  только волны Атлантики! Я как будто на пороге великих открытий! Наверное, путешественники, отплывая в неизведанное, так чувствовали себя».
     Атлантика поразила своей мощью. А мыс Рока – высокая скала на берегу – потряс видом на бескрайние просторы океана. Стало понятно, почему он считается краем земли.
     В аккуратном студенческом городке Коимбра у шефа тоже имелись дела и были назначены встречи. Оказывается, Коимбра была когда-то столицей Португалии. Понравилась чудесная библиотека, светлые, чисто вымытые тротуары, древние ворота Торре-де-Анту, а самое главное – романсы фаду, исполняемые под гитару. Кажется, они звучали со всех сторон.  Тане путешествие нравилось все больше и больше. Но свободного времени было не так много. Последние два дня провели на острове Мадейра.               
     Площадь острова Мадейра всего 741 квадратный километр. На острове растет самый древний и густой лес Лаурисильва, что означает «лавровый лес». На юге острова выращивают бананы, а на севере – виноград. Считается, что Мадейра – одно из самых безопасных мест в мире для туристов. Местные жители оставляют ключи от дома в почтовых ящиках. Остров произвел на Таню особое впечатление. Она сказала, что чувствует Мадейру всей душой, верит, что жила здесь когда-то – в другой жизни.
     - Похоже, ты не ошибаешься, Татьяна, - улыбнулся переводчик Костя. – Глаза твои просто огнем горят!
     Бескрайние девственные леса, эвкалиптовые заросли, невероятно причудливые скалы, а также вкуснейшие морепродукты и необыкновенные фрукты – вот только часть списка местных прелестей. Погода всегда ровная, не жаркая – плюс 22 градуса, любимая Танина погода. Главный город Фуншал со стенами, украшенными голубыми изразцами с изображениями святых. Португальцы истово верят, что они охраняют дом от несчастий и природных катаклизмов. По канатной дороге поднялись на гору Монте и увидели красивейшие в мире сады. Бродили там, пока не устали. У выхода из парка их поджидали каррерос – водители специальных плетеных саней для скоростного спуска по ровной дороге. Таня встала, как вкопанная. Перед мысленным взором возникли другие сани, на которых она каталась по льду вместе с Павлом.
     - Ну, Танечка, прокатись! – предложил шеф.
     - Нет, не хочется. Спасибо. Достаточно на сегодня.
     Вернулись в город. Удалось снять номера в  недорогой , но удобной гостинице. Таня долго не могла уснуть. Вид плетеных саней совершенно выбил ее из колеи.  Потом она решила: «Это еще одно доказательство того, что я жила здесь в другом рождении!» - и спокойно заснула.
     С утра еще побродили по Фуншалу. На улице Санта Мария в центре города полюбовались необычными расписными дверями. Потом зашли в Музей вина и занялись самым приятным делом  - дегустацией.
     - Помнишь, Таня, у Пушкина:
           "Погреб мой гостеприимный
           Рад мадере золотой?» - спросил Юрий Константинович.
     -    «И под пробкой смоляной
          St Пере бутылке длинной», - продолжила Таня. - И дальше:
          « В лета красные мои,
           В лета юности безумной,
           Поэтической АИ
           Нравился мне пеной шумной,
           Сим подобием любви!..» - припоминаю,эти стихи поэт адресовал своему                дяде, Льву Пушкину.
     - Умница! Вот, что значит, хорошее образование!
     - Ничего особенного, - засмущалась Таня. – В нашем колледже был педагог – любитель Пушкина. А стихи, которые учишь в детстве, на всю жизнь почему-то запоминаются.
    - Как приятно выпивать с культурными людьми, - улыбнулся Костя.
     - Ладно, пора и честь знать. Самолет улетает через два часа. Пора в путь-дорогу.
     Танино сердце буквально уходило в пятки! Она еще не забыла прилет на остров, а тут – новое испытание, улетать пора. Аэропорт на Мадейре не зря считается одним из самых опасных в мире. Остров маленький, посадочные полосы короткие. Здесь работали только самые опытные пилоты, как сказал Тане Константин, чтобы ее успокоить. Но все-таки, несмотря на Танины опасения, взлетели благополучно. По этому поводу выпили, потом еще и еще немножко, так что не заметили, как до Праги добрались…

                Глава 8.

     Наступило лето. Таня подустала от редакционной суеты; многие сотрудники были в отпусках, приходилось работать больше, чем обычно. Утром 27 июня шеф позвал Таню на очередное редакционное совещание. На столе перед Юрием Константиновичем лежала Пражская Литературная газета.
     - Товарищи, - начал он. – Сегодня опубликован манифест, автор которого писатель Людвиг Вацулик – «Две тысячи слов, обращенных к рабочим, крестьянам, служащим, ученым, работникам искусства и всем прочим».  Его подписали многие чехословацкие общественные деятели, в том числе и коммунисты. Автор приветствует процесс демократизации, свободу слова; осуждает партийную бюрократию, возможное вмешательство иностранных сил в дела страны. А также призывает к возрождению Народного фронта… Сами понимаете, что руководство компартии СССР воспримет этот манифест негативно. Давайте подготовим ответ на манифест, а потом видно будет. Время летит быстро, постоянно что-то  меняется. Возможно, обойдется без силового вмешательства. А наше дело – реагировать профессионально.

     Журнал на своих страницах был обязан разъяснять и освещать политику стран Варшавского Договора по отношению к событиям в Чехословакии. Поэтому корреспонденты постоянно работали на международных совещаниях и встречах, проводимых в это время. Таня поневоле оказалась в самой  гуще  событий,  обсуждаемых  на  редакционных  советах.  Когда  она возвращалась с работы, в голове еще гудели голоса коллег.  Поговорить об этом, к сожалению, она ни с кем не могла, а держать мысли и переживания в себе было так трудно! В начале августа в Прагу неожиданно приехал Петр. Поздно вечером он, усталый, появился у Тани.
     - Петечка, как я рада тебе! Какими судьбами?
     - Приехал в Пражский университет на встречу с китаистами. Помнишь, я ведь закончил отделение Пражского университета в Харбине? Несмотря на смутное время все же решили собраться. И встреча получилась замечательная.
     - Ты голоден?
     - Нет, спасибо, заботливая моя! Мы  напились пива и наелись – не лопнуть бы! Давай побеседуем лучше. Когда еще придется.
     - Знаешь, ты так вовремя приехал. Совершенно не с кем поговорить, обсудить, поделиться! Ты у меня такой разумный. Скажи, чего ждать от этой ситуации?
     - Да, ничего хорошего, Танюша! Страны Варшавского Договора сконцентрировали военные силы для вторжения в Чехословакию, называя это «подготовкой к учениям». Но ни советское руководство, ни наиболее активные критики событий в Праге не верят, что Дубчек сможет нормализовать обстановку. Ко всему прочему, в руководстве КПЧ нашлись такие, кто запросил у Брежнева «действенной помощи и поддержки» в борьбе с «контрреволюцией». Провокаторы. Вот и формальный предлог для вмешательства извне…  Я беспокоюсь о тебе, сестренка, прошу, будь осторожна, если введут войска.
     - Мне жаль чехов. Они искренне надеялись на свои реформы. Придумали социализм «с человеческим лицом»… Я даже радовалась за них, казалось, что вот-вот – и все получится. А потом поняла, что стену эту им не пробить.
     - Мы тоже надеялись, что реформы здесь пройдут. Если бы получилось у них, возможно, позднее и у нас что-то изменилось бы … Ах, давай лучше о делах семейных поговорим. Нам всегда есть, что обсудить.
     - Спасибо, что воспользовался возможностью приехать. Ты – моя каменная стена. Всю жизнь поддерживаешь и выручаешь, в любую минуту спешишь на помощь ко мне. Ты мой Чип и Дейл в одном лице. Помнишь Диснеевский мультик?   
     - Я твой старший брат. Папы давно нет, а я обещал ему, что всегда буду тебе верным помощником. Кстати, знаешь, почему мама заболела? Смотрела новости по телевизору. Что-то про хунвейбинов рассказывали. И вдруг  - показывают русское кладбище в Пекине и говорят, что китайцы давно его «ликвидировали» и устроили на его месте водохранилище. А папа ведь там похоронен. У мамы сразу сердце прихватило, «скорую» пришлось вызывать. Я потом маме сказал, мол, это водохранилище – лучшее, что может быть. Иначе – могилы бы разграбили, над останками могли надругаться, как  это уже сделали так называемые «китайские революционеры» во многих других местах русских захоронений.

     Встреча с братом помогла Тане взять себя в руки, вернуться к мыслям о своей семье.  Мама болела, девочки поступали в институт; надо было трудиться на благо семьи. Что Таня и делала.

                Глава 9.

     В ночь с 21 на 22 августа 1968 года в Чехословакию были введены войска стран Варшавского Договора. Автобус, который возил сотрудников на работу, не приехал. Таня сумела дозвониться в редакцию, заместитель шефа сказал ей, чтобы не волновалась.
     - Мосты перекрыты, все равно сейчас проехать невозможно. Но ты, Таня, передай сотрудникам, что не сегодня, так завтра организуем проезд. Соберите необходимые вещи, пока придется переселить вас в квартиры, расположенные поблизости от редакции. Уплотнимся немножко. Тем более, что многие уехали в отпуска.
     Таня передала «по цепочке» - от соседа к соседу все, что велели. Уже после обеда приехал служебный автобус и перевез их в район Праги «Дейвице» на улицу Тхакурова,  где стояло здание редакции. Когда-то коммунисты конфисковали у архиепископальной семинарии этот прекрасный дом. Некоторые сотрудники жили неподалеку от редакции. Теперь к ним подселили остальных. На работе политические события не должны были сказываться.
     Когда на следующее утро Таня пришла к редакционному зданию, увидела такую картину. Напротив редакции стоял танк. Дуло его как раз было направлено на окна шеф-редактора. Вокруг танка бегал и что-то кричал заместитель шефа Сергей Петров. Оказалось, он кричит, что дуло направлено не туда, куда нужно. В соседнем доме как раз располагался Чешский Комитет безопасности.
     В коридорах стоял привычный гул. Таню попросили стенографировать очередное заседание редсовета. Сам Юрий Константинович в предынфарктном состоянии находился в Москве, и Таня подумало, что это к лучшему, иначе здесь, в Праге, его сердце точно бы не выдержало. Заместитель шефа дорабатывал последние недели своего договорного срока. На смену ему уже приехал новый человек. К Таниной радости, это оказался ее прежний начальник по издательству и старый друг Георгий. Он               
потихоньку  пожал Танину руку и сделал знак: «молчи»! Члены редакционного совета были невероятно возбуждены. То и дело возникали бурные споры. Особенно остро разгорелся спор о коммунистической идее между немецкой корреспонденткой Магдой, фанатичной коммунисткой, и редактором из Грузии Вахтангом. Вахтанг гудел:
     - Коммунизм – режим шпионов и доносчиков. Это – триумф глупости и бескультурья. Сталин стал триумфатором, потому что он был чудак на букву «М». При этом самый хитрый и самый лживый… Меня реформаторы коммунистические вгоняют в чувство полной безнадежности. Особенно те, кто хочет создать коммунизм с «человеческим лицом». Суть коммунизма – быть бесчеловечным. И попытка придать ему «человеческое лицо» -  это надувательство!
     Магда была несгибаема. Она обвиняла Вахтанга во всех грехах и одного его обвиняла во вводе  войск в Прагу.
     - Уважаемые коллеги! – начал Георгий. Голос его оказался мощнее, чем голоса Вахтанга и Марты. – Позвольте мне самому себя представить, пока Петров разгоняет танки.  Я – Георгий Иванович Фролов, новый заместитель шеф-редактора. Кое с кем, например, с Татьяной Аркадьевной я знаком по прежней работе. Конечно, вы имеете полное право высказывать свое мнение по любому вопросу коммунистического движения в мире.  Даже если многие с этим мнением не согласны. Но – в спорах рождается истина. Поэтому, мое первое поручение вам, уважаемые спорщики, напишите статью на тему присутствия в Чехословакии войск, принадлежащих странам Варшавского Договора. Обоснуйте свое мнение, оправдайте – или осудите. Пишите каждый свое, то есть, две статьи. А я посмотрю, что у вас получится. Это может быть очень интересно. Теперь давайте разберемся, что еще нам предстоит в следующем номере.
     Тут же представитель итальянской компартии завел разговор о роли рабочего класса, месте интеллигенции. Георгий и его поддержал и дал поручение написать об этом. Началась обычная редакционная текучка. Когда Таня зашла к Георгию с расшифрованной записью совещания, они смогли, наконец, поговорить. Оказалось, что Надя приехала в Прагу с мужем, и сегодня же можно встретиться, тем более, что живут они сейчас в одном доме с Татьяной. Наступил вечер, рабочий день закончился, и Таня поспешила к подруге. Пока не вернулся с работы Жорж, обсудили дела домашние. Таня уже знала, что Лиза и Наташа стали студентками. А сыновья Нади и Жоржа, близнецы, профессию выбрали одинаковую, поступили в Военный институт иностранных языков.
     - Ну, не слушают меня, зачем же именно в военный поступать? Выбрали бы любой другой попроще, где можно изучать языки. Мечтатели! – сказала Надя.               
     - Ну, пусть мечтают. Главное, чтобы на исполнение мечты здоровья хватило.
     - Танюшка, мы письмо получили от Павла, - сообщила Надя.
     - Что?! Рассказывай же! Такую новость ты должна была выложить сразу!
     - Он попал в плен во время войны, был в концлагере. В самом конце, когда приближались освободители, немцы наспех стали расстреливать заключенных. Павел был ранен и заживо засыпан землей.  Как выбрался из-под земли – не помнит. И вообще потерял память. Долго провалялся в больнице. Память вернулась, но из боязни, что мы пострадаем, он уехал в какую-то глухомань, в деревню под Вологдой. Учительствовал. Там женился и взял фамилию жены. Она, кажется, тоже «из бывших», так что с фамилией он не угадал. Потом написал Жоржу, отыскал его просто через Адресное бюро. И попросил узнать о реабилитации. Жорж никому не рассказал, кроме твоего брата. Теперь документ о реабилитации получен, Павел приехал в Москву.
     - Бедный, бедный Пашенька, - заплакала Таня. – Хлебнул же он лиха! А я знала, что он жив! Мне сон приснился перед отъездом. Староместская площадь. Бьют часы, взлетают голуби – и Паша идет ко мне…
     - Танюшка, ты все еще любишь его?   
     - Да Бог с тобой! Он мне небезразличен, конечно, как и вся твоя семья. Но какая же тяжелая судьба у Павла!
     Подруги немного успокоились к приходу с работы Жоржа.
     - Вижу, глаза на мокром месте, - заметил он. – О Павле говорили?
     - Разумеется, я не удержалась и все Танюшке рассказала., - ответила Надя.
     - Как тебе первый рабочий день? – спросила Таня.
     - Мозги набекрень от умников наших! Молотят все подряд, философы. Ничего, справимся. Скоро шеф вернется. Девочки, вас прошу, услышьте меня! Из дома никуда пока не выходить. Даже в магазин. Все привезут, будете заказывать. Провокации со всех сторон. Скажи, Таня, ты по-чешски говоришь?
     - Совсем мало. У нас в редакции чешского языка почти никто не знает.
     - Теперь попрошу всех позаниматься языком страны, в которой мы работаем. Конечно, разные могут быть ситуации. Но сегодня мне сообщили, что русскую женщину, жену чешского военного, линчевала толпа. Мне не хочется , чтобы с кем-нибудь из наших людей случилась подобная неприятность.
                Глава 10.

     Огромный редакционный дом, фактически дворец, обычно не был закрыт
для посетителей. Многие приходили сюда, чтобы посмотреть фильмы, которые тогда в кинотеатрах не показывали, например, картины Бергмана. Кроме  того, часто устраивались вечеринки, где много пили, веселились и танцевали и вообще не говорили о политике. Теперь в актовом зале обустроили часть русских солдат. Военные действия как таковые не велись, чешская армия не оказывала сопротивления союзникам, благодаря мудрому приказа Людвика Свободы, чешского президента. Однако большая часть населения вышла на улицы, принимала участие в митингах и демонстрациях, даже сооружала баррикады. Танки забрасывали бутылками с зажигательной смесью, обстреливали солдат. Советские воины тоже получили приказ не открывать огонь, что поставило их в самое невыгодное положение.  Уверенные в полной безнаказанности «молодые демократы» кидали в советских солдат камни, бутылки с зажигательной смесью, оскорбляли их, плевали им в лицо.  Стоило же появиться рядом солдатам из ГДР, как сразу же все становилось спокойно. Немцы, не задумываясь, применяли оружие. И если  чехи в знак протеста ложились на дороге у танков, немецкая колонна проходила, не останавливаясь… Так что, раненные, травмированные и даже погибшие были с обеих сторон .
     Тем временем в Москве начались переговоры с вывезенными туда Дубчекоми его товарищами. 26 августа договор был подписан на условиях, продиктованных советской стороной. Все чехословацкие реформы сворачивались, в ЧССР оставался постоянный контингент советских войск.
     Пожилой чех  Данек, работающий на ротаторе,  объяснял Тане настроение, воцарившееся после ввода союзных войск:
     - Понимаешь, в Чехословакии всегда был «наклон» - лучше к русским, чем к немцам, мы верили в силу русской интеллигенции. У нас ведь проводились Славянские съезды,  все знали легенду о чешском художнике Миколаше Алеше, который нарисовал казачьего всадника и написал: «Тогда в Чехии все будет хорошо, когда русский конь напьется из Влтавы».  И вот – «конь» напился, только «конь» этот железным оказался.
     - О, Данек, мне так жаль…
     - Ладно, Таня, не говори только никому. А то еще с работы уволят.
     - Конечно, можешь на меня положиться…

     - Таня, ты слышала? – сказал возбужденный Георгий. – Опять во всем виноваты евреи! Поскольку массу активных участников составляли евреи, поляки под этим предлогом депортируют «своих» евреев из страны. И это с молчаливого попустительства руководителей КПСС. Ох, Таня! Я себя начал считать трусом.
     - Почему, Жоржик?!
     -  Я все жизнь молчу из страха за свою шкуру!               
     - Ну, не говори глупостей! Ты не за свою шкуру трясешься. У тебя семья – Надя, дети, престарелые родители. И потом, ты уже был репрессирован, это что – не в счет? Мы с тобой в одной лодке. Хороши бы мы были, если бы стали «борцами».  И выбор свой мы сделали еще в Китае, сознательно. Знали прекрасно, что нас ожидает. Я все про тебя знаю. Ты – настоящий мужчина. Не наговаривай на себя!
     - Спасибо, милая. Умница. За твою поддержку сделаю тебе подарок. Слушай новое стихотворение Жени Евтушенко.
                Танки идут по Праге
                в затканной крови рассвета. 
                Танки идут по правде,
                которая  не газета…
     Таня слушала стихи и вспоминала Политехнический музей, выступление Евтушенко. Стихи были смелые, искренние.
                Прежде, чем я подохну,
                как – мне не важно – прозван,
                я обращаюсь к потомку               
                только с единственной просьбой.

                Пусть надо мной – без рыданий
                просто напишут по правде:
                «Русский писатель. Раздавлен
                русскими танками в Праге».
     - И еще, Танюша, - добавил Георгий. – 25 августа на Красной площади, на Лобном месте семеро смелых людей протестовали против ввода войск.
    - Молодцы. Теперь с ними расправятся, вот увидишь. По психушкам, по тюрьмам отправят. А близких замордуют. Все. Давай успокоимся. Спасибо за стихи. Теперь и Жене Евтушенко достанется «на орехи».
       
                Глава 11.

     Так реформам и всем традициям либерализации в ЧССР пришел трагический конец. Большинство населения Чехословакии, пережив потрясения августа 1968 года и видя капитуляцию своих прежних героев, сравнительно быстро смирились с новым положением, но память о «Пражской весне» жила. А светлые умы в России поняли, что их поколению провести реформы не удастся. Может, лет через двадцать…
     В конце октября Таня отправилась в отпуск домой. «Неужели прошел почти год? – думала Таня. – Столько событий, изменений – и как будто очень все быстро свершилось». Поезд прибывал на Белорусский вокзал, как раз близко к дому. Лиза и Павлик встречали Таню, такие взрослые, радостные!
     - Милые мои! – обрадовалась Таня. – Неужели это вы? Как же я соскучилась!
     - Здравствуй, мамочка! – Диза и Павлик откликнулись в один голос. – И мы, и мы соскучились!
     Обнялись, расцеловались. Павлик прикатил пару специальных тележек на колесиках, чтобы везти чемоданы – багажа у Тани было достаточно много, она никогда не скупилась на подарки.
     - Мама, мы решили, что тебе будет приятно прогуляться от вокзала пешком. Лучше, чем стоять в очереди на такси  и потом пять минут ехать, - сообщила Лиза. – Тележки у нас хорошие, дядя Петя позаботился. Тебе не придется ничего нести, прогуляемся и поболтаем.
     Погода в Москве  была типичная для конца октября – пасмурно, сыро, чуть выше нуля – градусов 5. Главное, не было гололеда. Таня из такой же погоды приехала; решила – не возражать и согласилась:
     - Славно придумали! Я мечтала пройти по Ленинградке до дома. Ну, пошли. Рассказывайте новости!
     - Ты все знаешь – воскликнул Павлик. – Звонки, письма, еще и дядя Петя с тобой иногда видится.
     - А вы мне расскажите о том, что в письмах не напишешь и по телефону не расскажешь.  И дядя не догадается. Вы ведь – мои детеныши, у нас всегда секретики свои были.
     Лиза и Павлик рассмеялись – так легко стало на душе. Мама приехала!
     - А у Лизки жених! – ехидным голоском сказал Павел. – Она с ним целовалась на лестнице, я сам видел.
     - Дурак! Шпион! Предатель! – обиделась Лиза.
     - Павлик, Лиза совсем взрослая, она имеет право на личную жизнь. Мальчик-то хороший?
     - Очень хороший, мамочка, тебе понравится.
     - А ты нас представишь друг другу?
     - Да вы знакомы. Алеша сын тети Нади, твоей подруги.
     - Алешу помню, конечно. Он прекрасный юноша. А ты, Павлуша, ревнуешь сестру?
     - Вот еще! Было бы кого ревновать! Мне Леша тоже нравится. Я так, подкалываю ее просто.
     - Ах, ты, негодник! – засмеялась Лиза. – Пашка, кстати от меня тоже не отстает. После школы может жениться!
     Таня рассмеялась: « Выросли мои дети. Очень даже просто  могут сделать меня бабушкой!». Так, за дружескими разговорами не заметили, как  до дома добрались. Наконец, Таня вошла в квартиру. А на пороге ее ждет мама. Ах, как же она постарела за год!
     - Мамулечка, здравствуй, родная!
     - Танечка моя! Доченька моя приехала!
     Вот и Танины чемоданы внесли в квартиру, отзвучали первые радостные приветствия. Семейство немного угомонилось.  Таня разобрала вещи, подарила всем подарки, приняла душ, переоделась, даже успела немного отдохнуть. И вот уже собрались все Серебряковы. Под Олиным руководством девушки накрыли стол. Таня с приятным удивлением  отметила про себя, как споро и умело они справились.  Пора ужинать. Прозвенел дверной звонок.
     - Кто бы это мог быть? – улыбнулась Таня. Она уже обратила внимание, что приборов на столе больше, чем нужно.
     - Женихи, кто же еще? – засмеялся Павлик и пошел открывать. – Ну, проходите, не стесняйтесь, будьте как дома!
     Таня вышла навстречу гостям и остолбенела. Высокие стройные юноши – сыновья Нади и Жоржа – Алексей и Георгий, а за ними идет Павел Вербицкий, чуть прихрамывает, но так же гордо и молодо несет свою поседевшую голову.
     - Здравствуйте, гости дорогие! – чуть охрипшим голосом вымолвила Таня. – Павел! Как же я тебе рада! Мальчики, а вы совсем взрослые. Ну, проходите же, прошу к столу!
     - Танечка! – отозвался Павел. – Какая ты красивая! Именно такой я тебя и помню. Самая тонкая талия в Харбине!
     - Ах, Павел, скажешь тоже! Через десять дней сорок восемь лет исполнится. Вот она, самая тонкая талия, дочка моя, невеста уже. Пора о внуках подумать, - улыбнулась Таня.
     - А я вижу тебя только восемнадцатилетней, - он подошел к Тане, обнял ее и расцеловал. – Безмерно рад тебя видеть!
     У Тани ноги стали ватными. «Это какая-то магия! – подумала она. – Хорошо, что девочки ужином занимаются. Мне бы лучше присесть».
     Расселись за столом. Павел оказался рядом с ней, ненавязчиво ухаживал и участвовал в общих разговорах. Таня старалась побороть неожиданное смятение, была веселой и общительной, как всегда. Пожалуй, только мама почувствовала неладное. Остальные, если и заметили что-то, приписали это Таниной усталости после  утомительного путешествия. Вечер пролетел, как  краткий миг. Прощаясь, Павел сказал:
     - Танюша, нам ведь есть о чем поговорить? Может, встретимся, когда тебе будет удобно, ладно?
     - Хорошо, но пока не знаю, что меня ждет в ближайшие дни.  Позвони на следующей неделе, если  не забудешь.
     Гости ушли. Таня, наконец, расслабилась. Уселась рядом с мамой на кушетку, прижалась к теплому маминому боку.               
     - Ах, мамочка, я давно мечтала об этом, что вот именно так к тебе привалюсь, пригреюсь и будем с тобой секретничать.
     - Я тоже себе это представляла. Скучала по тебе безумно, доченька моя! Что Павел сказал на прощание?
     - Хочет поговорить со мной.
     - Ну, поговорите, давно пора. Лет уж тридцать, наверное.
     - Неужели тридцать? – рассмеялась Таня. – Боже мой! Целая жизнь! Скажи лучше, мамочка, как ты себя чувствуешь?
     - Твой приезд словно добавил мне силы. Давно так хорошо не чувствовала себя. Как там ваши самураи говорят? «Болезни и невзгоды становятся серьезными из-за нашего отношения к ним».
     - О, мамочка, философ мой!  Оказывается , ты знаешь Кодекс Бусидо?
     - А как же! Я же тебе помогала его учить.  С кем поведешься, от того и наберешься!
     - Я вот все думала, что надо на кладбище к Амочке съездить. Оля навещает ее периодически, она мне говорила, а ты лишь изредка, так ведь?
    -  Да,  с каждым днем, бывает, чувствую, как силы мои уходят. К твоим годам тридцать прибавить – вот и моя жизнь. Но на этот раз Аму навестим с тобой обязательно. Возможно, кто-нибудь из наших захочет поехать тоже.
     Они еще посумерничали, потом, утомленные, отправились спать.

                Глава 12.

    В последующие дни Таня занималась делами, сопровождала маму в поликлинику, побывала с ней и на кладбище у Амы.
     - Мама, а где похоронены твои родители? Они ведь до революции еще умерли? – спросила Таня. – Прости, что никогда не расспрашивала тебя о них. У нас ведь всегда была такая бурная жизнь, я была занята сама собой. А ты у меня человек скромный, не спроси тебя – и не расскажешь. Почему же ты умалчивала о своих корнях?
     - Мои родители – столбовые дворяне, «голубая кровь». Опасно в нашем государстве поминать об этом. А похоронены они в Можайском районе,  севернее самого Можайска. На берегу Москвы-реки было наше родовое поместье.  Село так и называлась – Челишево, по  фамилии барина. Оно было довольно большое. Я как-то смотрела на карте, нашла его. Там было кладбище возле храма. Хотелось бы навестить их могилки, они особо ничем не примечательны, вряд ли кто-то стал бы их разорять. Простая каменная плита, одна на двоих у родителей. И совсем рядом с Храмом. Мама умерла в 1900 году, а папа через два года. Имение пошло «с молотка», после отца остались одни долги. А дальше ты знаешь. Мое репетиторство, знакомство  с Аркадием, твоим папой и так далее. Жаль, что до сих пор так и не собралась в «поместье» свое. Панихиду бы на могилке отслужить…
     - Знаешь, мамочка, я почему-то не удивилась, услышав твою историю. Ты слишком хороша для простолюдинки. 
     - Ну, спасибо, милая. Только не забывай, что в тебе тоже течет дворянская кровь. И не только в тебе. Но до поры об этом не стоит сообщать детям. Возможно, отношение  к дворянам изменится, но пока … молчи! Кстати, неплохо бы как-нибудь и в Кронштадт съездить. Там похоронены твои бабушка и дедушка, родители Аркадия. Помнишь, что их «революционные» матросы казнили?
     - Помню, конечно. С возрастом меня все больше стала интересовать моя родословная. Постараемся  побывать везде. Возможно, к концу следующего лета мне дадут отпуск.

     Ама была похоронена на старом кладбище возле Донского монастыря. В первые дни ноября похолодало, выпал снег. На кладбище его оказалось неожиданно много. Хорошо, что взяли с собой лопатку, еле-еле пробрались к могиле. Недолго побыли там,  было холодно, Таня побоялась простудить маму.
     Когда вернулись домой, Таня вспомнила, что забыла забрать из почтового ящика газеты. Вместе с ними она достала из ящика красивый конверт со штемпелем Ленинграда.
     - Мама, тебе письмо из Питера. Кто такая Челишева Марина Игнатьевна?
     - Боже мой! Неужели Марина жива? – заволновалась Елизавета Сергеевна. – Это моя кузина. Вот ведь, как бывает, только вспомнили мы с тобой про Челишевых, Таня. Вестей от Марины не было лет пятьдесят. Когда революция произошла, все связи были потеряны. Как же она меня нашла?
     - Это несложно, мамочка. Надя говорила, что Павел нашел их через Адресный стол. Возможно, кузина тебя таким же образом разыскала. Ну, читай же скорее! Любопытно – сил нет!
     Письмо было написано по-французски:
     «Дорогая Лиза! Много лет я пыталась найти тебя и уже совсем потеряла надежду, как вдруг пионэры-школьники, что приходят ко мне оказывать «шефскую помощь», помогли по-настоящему. Нашли тебя, моя дорогая, через Адресный стол – или Адресное бюро, не знаю, как правильно назвать это учреждение. Вот я тебе теперь пишу. По-русски, если ты помнишь, я всегда плохо писала. Слава Богу, я еще не в маразме и помню французскую грамматику. Лиза, ты ведь моложе меня на восемь лет, представь себе, что я дожила уже до 86! Да и ты при этом не юная девушка… Конечно, не хочется думать о возрасте, но – увы! – так сложилась моя жизнь, что к старости я осталась совершенно одна. При этом живу в самом центре Санкт-Петербурга в прекрасной квартире, полной всякого антикварного барахла. Через тот же Адресный стол я выяснила , что у тебя довольно большая семья. Возможно, кто-то согласится переехать ко мне и стать моим наследником. Как-то не хочется оставлять все  этому неизвестному типу, который называет себя государством. Я говорю так откровенно, во-первых, потому, что по-французски вряд ли  кто-то  сумеет   письмо прочитать, даже если сунет свой длинный нос в этот конверт; во-вторых, я реально оцениваю свои силы и понимаю, что как бы я ни храбрилась, очень долго не протяну. Уже перенесла два инсульта. Средства у меня имеются, можно в крайнем случае сиделку нанять. И не обязательно со мной вместе жить. Я и сама привыкла жить одна. Главное – прописаться в мою квартиру. Приезжай, душа моя! Все обговорим, вдруг что-то придумаем вместе? Вот номер моего телефона. Всегда твоя кузина Марина Челишева.»
     - Вот это – да! – только и смогла вымолвить Таня. – Мамочка, поедем к ней! Поговорим с Петей, с Олей, возможно, Оля составит нам компанию? Поедем!
     - Непременно надо ехать! Я Маришу всегда любила и считала погибшей. Она, наверняка в блокаду в Ленинграде оставалась. Хочу ее видеть!
     Вернулись домой Петр и Ольга, тоже прочитали письмо.
     - Мама, а ты выдержишь дорогу? – забеспокоился Петя. – Увидеться надо, но при этом, чтобы ты никак не пострадала.
     - Я готова поехать. Дорога не такая уж далекая, несколько часов выдержать можно. Надо купить билеты такие, чтобы можно было ехать ночью и спать. Проснешься, а ты уже приехал. Мы ведь с Танюшей были у кардиолога, результаты осмотра очень хорошие. Если Оля сможет поехать, тогда мне вообще бояться нечего. Девочки мои меня не подведут.
    - И я смогу поехать, - подтвердила Оля. – Сегодня пятница, с понедельника каникулы. Целая неделя – гуляй-не-хочу.  Но в понедельник, между прочим, у Татьяны день рождения. И если тебе, Танечка, все равно, то нам как раз – наоборот. Мы всей семьей ждали этого дня, надеялись провести его с тобой и порадовать именинницу всеми возможными способами.
     - Ладно-ладно, - засмущалась Таня. – Что сразу наезжать-то на меня? Я не против. Радуйте меня своими всевозможными способами. Даже интересно.
     - Надо еще купить билеты в Питер. Праздники ведь на носу. Сейчас с билетами проблема, - предупредил Петр.
     - Вот определимся с билетами, тогда и будем планировать поездку, -решила Елизавете Сергеевна. А когда ты, Петюша, узнаешь насчет  билетов?
     - Да вот сейчас и узнаю. Пойду позвоню по своим «каналам», - сказал Петр и ушел к себе.               
     - Оля, колись, что придумала к моему дню рождения, - спросила Таня.- ты у нас мастер импровизации.
     - В воскресенье вечером пойдем в театр втроем – ты, я и Петя. Это будет первая часть  нашей программы. Куда пойдем – не скажу. Сюрприз!
     - Ах, мучительница! – притворно застонала Таня.- Сегодня только пятница. Сколько же я буду страдать?! Ах, Олечка, скучно мне было без тебя!
     - Наконец-то призналась, - рассмеялась Оля.
     Неожиданно быстро вернулся Петр:
     - Ну, девочки мои, считайте, вам повезло! Заказал билеты на Ленинград и обратно. Завтра привезу. Туда едете на ночном, три места в купе. Просто чудо! Мамочка, я за тебя буду спокоен.
     - Спасибо, милый мой мальчик! А обратно когда? Надо вернуться  к концу недели, у  Оли каникулы короткие.
     - Все получилось отлично. Обратно на субботу, тоже ночным. Неизвестно ведь, какие условия у Марины Игнатьевны. Может, квартира небольшая. Гостиницу заказать нереально. Перекантуетесь как-нибудь, правда Таня?
     - Нам самое главное мамулю уложить на кровать, а мы с Олей можем и на полу несколько дней  перекантоваться, - смело заявила Таня.
     Так и постановили. Марину предупредили звонком. Приготовили подарок – очень красивый палантин, купили деликатесы – хорошую копченую колбасу, сыр, красную икру. Петр где-то раздобыл свежие огурцы.
     День рождения Таня любила отмечать дома. Стол обещали приготовить девочки, но как можно обойтись без советов старших кулинаров? Кое-что начали готовить еще в воскресенье.  Днем Таня решилась позвонить Павлу. К телефону подошла женщина.
     - Здравствуйте, - начала Таня. – Вы, очевидно, супруга Павла Андреевича? Я – Таня Серебрякова, старинная знакомая вашего мужа.
     - Здравствуйте, рада вам! Я – Вера. Паша много рассказывал о вас. Что вы хотели? Паше нет сейчас дома, но я все ему передам.
     - Завтра день моего рождения. Я хотела пригласить вас с Павлом и мальчиками. Приходите, мы будем очень рады. Обычно мы собираемся в шесть часов вечера.
     - Спасибо, придем обязательно.
     Разговор закончился, Таня вздохнула свободно. Они с Павлом так и не встретились, не поговорили. «Зачем нам встречаться? – подумала Таня. – Павел женат, не хочу морочить ему голову. Сердце мое давно к нему остыло. О чем он собирался со мной говорить? Оправдываться? Вряд ли. Жизнь нас развела, значит, не судьба нам быть вместе. Я приехала домой в отпуск. Никаких других вариантов быть не может».
     Вечером со спокойной душой Таня отправилась в театр с братом и Олей.               
     В «Театре на Малой Бронной» давали «Визит дамы». Тане хотелось посмотреть спектакль, поставленный  популярным режиссером Андреем Гончаровым. Как раз этот спектакль поставил именно он. Правда, Гончаров уже работал в другом театре, но спектакль остался. Главные роли играли знаменитые артисты Софья Сухаревская и Борис Тенин.  Таня решила, что это большая удача – попасть на такую постановку. Насладились  игрой великих актеров, провели замечательный вечер. Когда возвращались домой, вспоминали свои театральные вечера в Харбине. Ах, как хорошо было Тане!
     В день своего рождения Таня проспала до десяти часов. Из театра накануне вернулись поздно, потом еще посидели на кухне, обсуждая спектакль. Так что Таня хорошо отдохнула. Никто ее не беспокоил. Потом встала, умылась и позавтракала. Дома была только мама. Уже в одиннадцать пришла Оля с Павликом и Катей. Они ходили в магазин, заодно купили свежие цветы, чтобы поздравить Таню. Именинница была счастлива, когда сын прочитал ей стихи, мама , Оля и Катя спели песенку «С днем рождения!» по-английски и засыпали ее цветами. Потом  готовили еду, прибирались в доме, словом хлопотали; и к вечеру все было готово к приходу гостей - на высшем уровне.  Петр работал до четырех часов, Лиза и Наташа приехали из институтов к трем. Осталось дождаться Павла с семьей. Наконец, пришли Вербицкие с цветами и подарками. Павел внимательно посмотрел в Танины глаза, но увидел в них только полную безмятежность.
     Стол был накрыт в лучших традициях русско-китайской кухни, как обычно готовили в Харбине. Вера, жена Павла, была потрясена разнообразием вкусных блюд.
     - Хочется дегустировать и сразу же записывать рецепты! – восторгалась она. – Ни в каком ресторане мне не доводилось так наслаждаться едой!
     - Спасибо, принимаем ваши слова,  как комплимент! – отвечала Елизавета Сергеевна. – После  праздников заходите, научу вас любому понравившемуся блюду.
     - Непременно. Созвонимся с вами, и я приду.
     Говорили много приятных слов, Танины глаза сияли. Павел поглядывал на нее с явным сожалением. Таня делала вид, что этого не замечает. А мудрый Петр старался занять Павла беседой. Любимая тема Петра Аркадьевича – восточная философия, тут ему не было равных. Павел был старше Тани на пять лет, он знал, что Петр его старше, но  не предполагал насколько. Поэтому спросил:
     - Прости, Петр, не помню, сколько тебе лет? Извини, мы учились в разных учебных заведениях,  ты дружил с кузеном Владиславом, но возраст твой мне не известен.
     - По «Кодексу Бусидо», то есть, по Кодексу самурая, «решительность мужей ушедших времен была нерушимой. Все мужчины от тринадцати до шестидесяти лет шли в бой, и поэтому, когда муж входил в преклонный возраст, принято было скрывать свои лета».  А с другом моим Владиславом Вербицким мы  ровесники. Правда, не знаю его судьбы после исхода из Харбина…
      - Не хочешь ли ты сказать, что тебе больше 60 лет? В вашем семействе все удивительно моложавы. Помнится, во времена Маньчжоу Ди Го японцы очень настойчиво заставляли молодежь учить свои «кодексы». У тебя отменная память. Кстати, Владислав уехал в Польшу, женился  на какой-то известной в Харбине красотке, притом богатой наследнице.  Так что он, как говорят «в порядке».
     - Я, кажется, догадываюсь, на ком он женился. Действительно, очень красивая пани, если не ошибаюсь. Дай Бог им счастья! Но вернемся к Кодексу самурая. Татьяна ведь учила его буквально наизусть. Она многое помнит из «Кодекса Бусидо». И мы с ней всегда считали, что это – великая философия.
     - Снимаю шляпу!  - восхитился Павел. – Вы с Танюшкой молодцы.
      - А вот еще высказывания, - и Петр продолжил беседу на тему восточной философии.
     Через некоторое время молодежь отправилась прогуляться по бульвару, Таня же ушла с мамой в ее комнату под предлогом маминого нездоровья.
     - Танюша, неприлично себя ведешь, - заметила Елизавета Сергеевна. – Ты должна быть с гостями.
     - Сейчас, мамочка, только с тобой немножко побуду. Как будто мы укол делаем. Павел очень напряжен, все хочет выяснить со мной отношения. Хорошо Петр его «заговорил» японской философией, а то пропала бы моя голова!
     - Разве  вам надо что-то выяснять?
     - Абсолютно – нечего нам выяснять! Пусть он с женой своей выясняет. Я очень удачно позвонила и пригласила ее вчера, а то бы он опять один пришел. Вот-вот  Оля приготовит чай, позовет нас, мы явимся, как майские розы, свежие и прекрасные.
     В дверь постучала Оля:
     - Таня, мама, чай будете пить?
     - Идем, идем, - отозвалась Таня. – Нам уже лучше.
    После чаепития гости откланялись. Таня с облегчением вздохнула.
     - Завтра выспимся, соберем вещи – и в путь!

                Глава 13.
     Вечером путешественницы располагались в купе. У них была нижняя полка для Елизаветы Сергеевны и две верхние.
     - Обожаю верхние полки! – заявила Татьяна. – Может, претендент на вторую нижнюю полку не появится? Ты, Оля, смогла бы тогда ее занять.
     Но пассажир появился. И каково было Танино удивление, когда она узнала в нем Константина, переводчика, с которым работала в Португалии. Он  тоже был приятно удивлен. Свое место Оле он сам предложил:
     - Я люблю спать на верхней полке. Это так романтично! Тем более, на противоположной  полке будет похрапывать очаровательная женщина.
     - С чего ты взял, что я храплю? – притворно возмутилась Таня.
     - Да ни с чего! Возмечтал просто.
     Подтрунивая друг над другом, они вышли из купе, чтобы мама с Олей легче заснули. А Тане и Косте спать не хотелось. Они долго разговаривали, вспоминая свою командировку.
     - Ах, Костя, мне так понравилась Португалия! Особенно остров Мадейра!
     - А еще больше мадера, помнишь, как ты восторгалась?
     - Ну да, понравилась! Я люблю немножко выпить, разве это плохо?
     - Хорошо! Я сам такой! Я вспомнил, как ты отказалась спускаться с горы Монте на острове Мадейра в плетеных санях. У тебя был в тот момент такой расстроенный вид, ты побледнела, глаза погасли, будто кто-то нажал внутри тебя выключатель. Меня удивила эта резкая перемена. Не хочешь объяснить, что произошло?
     - Понимаешь, я ведь родом из города  Харбин, слышал о таком?
     - Конечно. И что же?
     - В дни моей юности по льду реки Сунгари в Харбине мы катались на похожих санях. И у меня тогда был чудесный роман, первая любовь, которую я долго не могла забыть. А тут – выхожу из волшебного сада – и снова сани стоят. Побоялась вместе с тобою сесть в них, уж прости.
     - А может,  зря не села? Судьба тебе подсказку, может, дала? Ладно, шучу! Я тебя не видел после той командировки. Меня сразу же отправили в другую поездку, уже за океан, в Южную Америку. Поэтому не смог с тобой связаться. А в Праге тем временем развернулись все эти события. Думал о тебе.
     - А хотел со мной встретиться?
    - Очень. Ты мне понравилась.
     - Спасибо. Пожалуй, взаимно.
     - Так ты родилась в Харбине? Родители белоэмигранты? И когда же вернулась в СССР?
     - Родилась я в Харбине,  а родители туда переехали еще до революции, папа там работал. В те времена это был великолепный цветущий город. К сожалению, нам пришлось наблюдать не только его расцвет, но и закат.
     - Тогда вы и вернулись? Непростое решение.
     - После смерти Сталина,  Хрущев придумал  осваивать целинные земли, но  людских ресурсов не хватало, вот и решили «простить» всех русских людей, которые оказались эмигрантами, вольными или невольными, и направить их на освоение целины. А положение русских в Китае к тому времени очень осложнилось.  Ты это и сам знаешь. Для нашей семьи это был единственный выход. Мой брат и я воспитаны традиционно; с детства считали, что русский народ – особый, заслуживает уважения, как народ, который породил великих и замечательных людей, изменивших мир.
     - Да вы – настоящие патриоты!
     - Ну, да. В лучшем смысле этого слова. Папа всегда говорил, что русские люди подарили миру понятие «совесть». Что лучшие черты русских –миролюбие, свойство заботиться о нормальном будущем для своих детей, упорная привязанность к жизни,  которая считается святой и неприкосновенной.  Ох, философствую я что-то не ко времени, прости!
     - О, Таня, спасибо за откровенность! Редко услышишь сейчас такие слова. Скажи, кстати, где вы будете жить и надолго ли едете в Ленинград?
     - У тетушки квартира в самом центре, на набережной Мойки. Я тебе запишу телефон, вдруг захочешь позвонить? Обратно возвращаемся через четыре дня. Больше пока ничего сказать не могу, потому что едем к ней в первый раз, и я с ней не знакома вообще. А мама ее лет пятьдесят не видела. Марина недавно нас нашла. А ты разве в Питере живешь?
     - Я родился в Ленинграде, то есть, как мы любим себя называть, коренной петербуржец, но давно уже живу в Москве. А еду сейчас навестить маму. И тоже на четыре дня, отпуск мой короткий. Вернее, не отпуск, что я говорю? Командировка. Благодаря праздникам, удается маму повидать. Очень надеюсь на встречу с тобой. Обязательно созвонимся и сходим куда-нибудь.
     - Скажи, можно ли как-то побывать в Кронштадте? Он же закрытый город?
     - Да, город закрытый. Нужно специальное разрешение, чтобы туда попасть. А что ты там забыла?
    - Где-то там,  в братской могиле,  похоронены мои бабушка и дедушка.  Еще со времен революции.
    - Понятно. Надо будет спросить маму, может, подскажет, как туда попасть. Но не надейся, что получится  за эти четыре дня. Праздники, никто не работает.
     Тане было легко с Костей. Хотя в  португальской командировке они немного времени провели вмести, но воспоминания были очень приятными. Они поговорили еще, потом тихо пробрались в купе и мгновенно уснули. Утром едва успели умыться, а поезд уже подъезжал к вокзалу. Костя на такси доставил путешественниц до дома и даже помог донести багаж  до двери квартиры. Потом поехал к себе.
     - Ах, какой приятный мужчина! – порадовалась Оля. – Настоящий джентльмен! Отвез на такси, проводил нас до места! Надеюсь, ты дала ему телефон?
     Таня в ответ загадочно улыбнулась.

                Глава 14.
      Дом действительно оказался очень старинный, как и все дома вокруг. Восхищала парадная лестница с мраморными ступенями, потолочная лепнина, окна, сияющие чистотой. Дом был очень ухоженный. Таня нажала кнопку старинного звонка. Услышали: «Иду, иду!» - и дверь распахнулась. Перед ними стояла маленькая хрупкая женщина, модно одетая, и на первый взгляд, совершенно не старая. Она оглядела растерянных путешественниц и со смехом сказала:
     - Лиза, ты с подружками приехала? Вот, молодец, люблю молодежь!
     - Ах, ты, озорница! – засмеялась Елизавета Сергеевна. – Опять меня провела!
     Обнялись, расцеловались, вошли в квартиру. При близком рассмотрении Марина оказалась гораздо старше, чем вначале. Только никто ей этого не сказал. Искренняя радость сопровождала каждую минуту этой встречи. Елизавета Сергеевна и Марина никак не могла наговориться. Через пару часов обе так устали, что решили отдохнуть и немного подремать. Тем временем Таня и Оля приготовили обед, разобрали свои сумки, достали подарки. Когда кузины, наконец, отдохнули, принялись за обед. Манина Игнатьевна строго приказала племянницам звать ее только  по имени. Те с радостью согласились.
     - Как ты управляешься одна, Мариночка? – спросила Елизавета Сергеевна.  – Неужели не осталось никаких родственников со стороны мужа?
     - Которого мужа? – засмеялась Марина. – У меня их было пять.  Только официальных. На самом деле, все были старше меня, я любила солидных, обеспеченных мужчин. Первый муж был из рода князей Оболенских, он погиб в Гражданскую войну. Сами понимаете, что после его гибели я не могла жить под его фамилией, тем более, что в театре танцевала под своей девичьей, нашей с тобой, Лиза, фамилией – Челишева. Тоже  не крестьянская фамилия, но и не очень громкая аристократическая. Второй муж служил в Совнаркоме, очень с виду простоватый, но на самом деле чрезвычайно хитрый и изворотливый. Его отправили в командировку  по продразверстке – так тогда называлось «выколачивание» из крестьян последних продуктов. Крестьяне в одной деревне взбунтовались, поубивали своих мучителей, в том числе и моего супруга. Как вдова «героя» я получила эту квартиру. Потом был короткий брак с артистом, потом  - с летчиком… В 1931-м году родился сынок  Гришенька.  Такой  был  славный  мальчик!   Но  в  Петербурге  климат               
способствует развитию  чахотки. У мальчика начался туберкулез. Весной 1941 года его отправили на лечение в детский санаторий в Анапу. С ним поехала сестра мужа Глафира. А тут – война! Я не успела сразу уехать к нему. Никто не думал, что Ленинград так быстро отрежут. Муж мой погиб в первые дни войны, только я не знала об этом. Осталась в городе в надежде, что придут известия о сыне. И все время надеялась, что детей куда-нибудь эвакуировали, что как только снимут блокаду, мальчик мой найдется… В конце войны мне сообщили сначала о гибели мужа, а потом и о сыне. Немцы заняли курортный городок, санаторий детский им очень приглянулся. Всех расстреляли – и врачей, и нянечек, и детей… Глафира одна случайно уцелела. Она долго не показывалась мне на глаза, считала себя виноватой. Но потом приехала. Не убила я ее , конечно, хотя очень хотелось. Сама я после блокады была очень слаба. Глафира меня выходила.
     - Мариночка, бедная моя, - плакала Елизавета Сергеевна. – Как же ты все пережила?
     - Пережила, как видишь. Тебе ведь тоже  пришлось немало горя испытать. Революции и войны не делают людей счастливыми. Но у тебя есть дети и внуки. Это большое счастье.
     Рассказ тетушки очень огорчил Таню и Ольгу. Впечатление было тягостное. Когда на следующий день позвонил Костя, Таня обрадовалась возможности сменить обстановку, сразу же согласилась встретиться с ним. Тем более, что родственники благосклонно отнеслись к этому свиданию.
     - Благословляете? – засмеялась Таня.
     - Ладно, лети, ласточка моя, - улыбнулась мама.
     Таня спустилась по мраморным ступеням как на крыльях. У дверей ее ждал Костя с автомобилем «Волга».
     - Откуда машина, - поинтересовалась Таня. – Напрокат взял?
     - Это - моя. Стоит у мамы во дворе. Мама сама пользуется, она хороший водитель, только с каждым годом все реже садится за руль. Иногда пользуется сын. Это удобно и мне, когда приезжаю; всегда есть «колеса».
     - Какие у нас планы? Куда ты собирался меня отвезти?
     - Прокатимся по городу, покажу тебе достопримечательности. Потом посмотрим.
     - Ладно, - с легкостью согласилась Таня. – Слушай, у тебя и сын есть? А супруга где?
     - Мы очень давно расстались. Она была  из Парагвая, учились вместе. Сережа родился, учеба закончилась – и Амелия уехала домой, даже с сыном не попрощалась.  Вырастила его моя мама. Ну и я, конечно.
     - О, прости!
     - Да, все давно забыто, пережито и пережевано! Сын уже женат, что об этом вспоминать.               
     Они колесили по городу часа два, потом Костя предложил заехать к своей маме. Таня не отказалась. Их приветливо встретила очень приятная дама благородной внешности. Костя был явно на нее похож. Оказалось, что Вера Константиновна музыкант, концертмейстер и дирижер. К тому же, очень хорошо знает новоявленную Танину тетушку.
     - Ах, как мне хочется повидаться с Мариной! Я ее давно потеряла из виду.
     - Это можно устроить, - предложила Таня. – Давайте, я позвоню сейчас Марине и поговорю с ней. Если она согласится, мы сразу же и отправимся туда.
     Марина обрадовалась этой возможности. Так встреча старинных приятельниц тоже состоялась.
     - Я уже давно не общалась с подругами, сижу в четырех стенах! А вы приехали – и все организовали – как в сказке! – сказала довольная Марина.
     Обедали у Марины. Потом Таня, Оля и Костя отправились на прогулку, а все остальные отдыхали от бурных впечатлений.
     - Вот – судьба! – восторгалась Оля. - Все началось со встречи в поезде. Танюшка, ты брата своего называешь волшебником, пожалуй, сегодня пальма первенства принадлежит тебе .
     - А я сразу понял, что эта женщина обладает особыми чарами, - засмеялся Костя. – Глаза ее, как драгоценные камни, светятся и притягивают меня. А маме моей ты очень понравилась, Таня. Я получил ее одобрение.
     - Какое одобрение? – удивилась Таня.
     - Она благословила меня ухаживать за тобой.
     - Ну-ну! – только и сказала Таня, а сама подумала: «Неужели надо у мамы спрашивать благословения в нашем возрасте? Наверное, Костя шутит». Но и сама решила пошутить:
     - Я не против. Как говорят японские самураи, «до возраста сорока лет лучше копить силы. Развязный образ жизни лучше вести после пятидесяти». И хотя мне нет еще пятидесяти лет, думаю, настало время вести «развязный образ жизни». Надо же когда-то попробовать, - заключила Таня.
     Оля с улыбкой спросила Костю:
     - И долго ты собираешься ухаживать? Смотри, не упусти свое счастье!
     - Оля, мы увлеклись, - заметила Таня. – Пожалуй, наши мамочки  отдохнули и нам пора домой. И ты, Костя-мечтатель что-то разгулялся. Я, честно говоря, замерзла. Срочно надо выпить!
    - Действительно, пора домой, - согласился Костя. – Нагорит мне от мамы. У нее режим, а я все с барышнями гуляю.
               
                Глава 15.
       На следующий день Костя снова приехал на машине. На этот раз устроил экскурсию по городу для Елизаветы Сергеевны, Оли и Тани. Но обедать не               
остался. У него была какая-то деловая встреча. А вечером Марина пригласила всех в свой театр на балет «Лебединое озеро». Танцевали ее ученики. Таня любила балет. И хотя «Лебединое озеро» смотрела много раз в разных постановках, увлеклась, отдалась волшебной музыке и чудесному зрелищу.
     - Таня, тебе явно понравился спектакль, - отметила Марина.
     - Да, очень.  Люблю балет. Хотя сама им не занималась, но всегда любила его.
     - Ты не занималась танцами?
     - В Харбине мы понемногу всем занимались. Я предпочитала гимнастику и танцы.
     - Все-таки мы – родная кровь! – порадовалась Марина.
     А на следующий день  после обеда они уже уезжали. Марина была огорчена. Но главные проблемы – разрешены, родственная связь восстановлена.
     - Теперь мы будем часто приезжать, - сказала Елизавета Сергеевна.- сама я, конечно, не выдержу постоянных разъездов, но дети мои постараются все для тебя сделать. Через  месяц к тебе приедут Оля и Петя, оформят документы, сделают все, как ты пожелаешь. А в каникулы жди моих внуков. Они обожают город на Неве! Не успеешь соскучиться. К тому же, Вера Константиновна  обещала тебе помогать. Не грусти, дорогая моя!
     Костя простился со всеми заранее, он уехал утренним поездом.
     Таня  с Олей пробежались еще по Невскому, купили продуктов для Марины и ленинградских пирожных домой. Марина отнекивалась, но втайне была довольна. Давно никто так за ней не ухаживал!
     Пора! На этот раз четвертая полка в купе оказалась пустая. В два часа дня выехали, а в полночь уже были в Москве. Петр встретил их на такси; еще полчаса – и дома!

     Танин отпуск подходил к концу. «Все хорошее быстро кончается», - размышляла она. Душа ее была умиротворена,  дети порадовали, мама чувствовала себя неплохо.  Брату предложили почитать цикл лекций в Ленинграде, в военном институте. До весны он будет еще мотаться между двумя городами, а потом они с Олей решат, где будут жить и работать. Мама с Лизой предполагают жить в Москве, а куда будут поступать Катя и Павлик, пока неясно. В любом случае, в семье все наладится, Таня не сомневалась. «Поживем – увидим! – решила Таня. – Останавливаться нельзя, надо шагать вперед. Как там в «Кодексе Бусидо»? «Когда не знаешь, что делать, делай шаг вперед». Завершался год 1968. В конце ноября Таня вернулась в Прагу.

               
                Глава 16.

     Первая, кого встретила на пороге своего пражского дома,  была Молли.
Подруги обрадовались:
     - О, Таня! Мы соскучились. Когда ты вернулась?
     - Буквально пару часов назад. Здравствуй, Молли. Как ты? Как Томас? Что нового?
     - Приходи к нам поскорее. Бросай свои вещи, потом разберешь. У нас сегодня друзья соберутся. Все будут рады тебе. И потом, мне нужна помощница, чтобы приготовить ужин.
     Таня рассмеялась:
     - Сейчас приду. Зайду только на минуту домой.
     Томас, увидев Таню, просиял радостной улыбкой:
     - Таня, наконец-то! Без тебя, как без рук.
     - О, приятно слышать, - улыбнулась Таня. – Я думала, обо мне забыли.
     - Вспоминаем, скучаем, ждем, - добавил Томас. – Нам, кстати, подарили одну загадочную штуку, без тебя не знаем, что с ней делать?
     - Приспособление для… Молли, как это по-русски? Подскажи!
     - Пелимени! – выкрикнула с кухни Молли.
     - Пельмени, - поправила Татьяна. Ну, где же это «приспособление», Томас?
     - Видишь? – Томас показал Тане металлический круг, испещренный одинаковыми круглыми отверстиями. – Подарили, а как обращаться с ним – не рассказали. А мы мечтаем о китайских пельменях. И друзья все жаждут.
     - Сейчас разберемся. Я догадываюсь, как надо обращаться с этой пельменницей, но настоящие китайские пельмени с ее помощью не приготовить.
     - Почему? -  спросила Молли.- китайские пельмени не пролезут в эти дырочки?
     - На самом деле нет. Китайские пельмени довольно крупного размера, а у нас, если воспользоваться  нашим «приспособлением» изделия будут мелкие. Предлагаю наделать разных пельменей – и китайских, и русских. Все равно, состав их одинаковый – мясо да тесто. Хотя китайцы любят разнообразную начинку. Не найдется ли у вас шампиньонов? Можно было бы добавить их к нашей начинке. Очень, кстати, вкусно. И вообще, ребята, пора за работу! Томас, крути в мясорубке фарш. Молли, ты у нас мастерица по тесту.
      Таня быстро организовала супругов, и они послушно стали выполнять ее указания. Тут как нельзя кстати появился Серадж.
     - Таня, какая радость! – воскликнул он. – Без тебя и застолье не ладится.               
     - Да ладно, засмущалась Таня. – Приступай лучше к изготовлению пельменей.  Молли, пусть Серадж тебе помогает. Запомните, друзья мои, для пельменного теста нужен крутой кипяток, только тогда оно получается очень эластичное, хорошо раскатывается и не рвется. Вот так, хорошо!
     - Таня, -  спросил Серадж. – Мы тут спорили, где родина пельменей? У многих народов есть подобные блюда. У чехов, например, кнедлики, у украинцев – вареники.
     - Считается, что родина пельменей Китай, - авторитетно заявила Таня. – В Китае, как говорила моя няня,  основная форма пельменей в виде лодочки – бао цзы. Когда-то деньгами считались слитки золота и серебра с горошиной внутри, имеющие такую форму. Поэтому пельмени стали символом богатства и процветания. Подавалось кушанье на Новый год. Чем больше съешь, тем удачливее, богаче будешь.
     - И что же, только такой формы лепят пельмени? – спросила Молли. -  Боюсь, что не смогу слепить идеальную «лодочку».
     - Ничего страшного. Скоро попробуешь лепить. Тесто должно еще постоять, а мы пока фаршем займемся. Пельмени бывают с разными начинками. С креветками, например, и шампиньонами или с ростками бамбука. Их лепят в форме квадратов, мешочков. По-моему, это «вонбоны».Не будем вдаваться в такие подробности, а то и соврать могу нечаянно. Нам ведь результат важен, верно?
     - Кто-то звонит в дверь, - сказал Томас. – Наверное, Георгий и Надя.
     Это действительно были они. Еще одна радостная встреча.
     - Между  прочим, - отметила Таня, - пельмени символизируют единство людей. Ведь лепят из всей семьей. Давайте-ка, Фроловы, за дело! Еще няня делала цветные пельмени.
     - Ой, помню, - сказала Надя. – С зеленой каемочкой! Как же это получалось?
     - Ама  отжимала  сок из шпината. Готовила два теста – белое и зеленое, то есть то же самое белое, но с добавлением шпинатного сока. Зеленое тесто раскатывала в лепешку, на нее клала белое тесто, скрученное в «колбаску», резала на кусочки, раскатывала каждый – по краям получалась зеленая кайма. Клала начинку, защипывала – и все! Кстати, давайте китайские пельмени варить на пару, это  гораздо вкуснее. И обязательно сделаем «счастливый» пельмень.
     - Как это? – удивился Томас.
     - Вместо мяса  положим только чеснок, например. Тот, кому такой пельмень достанется, будет весь год счастлив!
     Таня говорила, а руки ее быстро работали, лепили и лепили пельмени. Молли обнаружила в морозилке шпинат, быстро согрела  и отжала сок, так захотелось попробовать зеленых пельменей! Подходили гости и присоединялись к работе. Скоро появился Костя. Таня обрадовалась: надо же, вот и Костя в их компании оказался! Пельменей налепили очень много, да и другие закуски имелись. Застолье получилось веселым. Все объедались пельменями и нахваливали Таню и хозяйку дома.
     - Вы меня перехвалите, - смеялась Таня.- Вот погодите, кому-то достанется «счастливый» пельмень – я туда к чесноку еще и перчику добавила! Сейчас меня будут ругать, а не хвалить.
     - Я давно его съел, - признался Костя. – И решил тебя не выдавать: вдруг ты по ошибке не ту начинку положила?
     Все дружно расхохотались.
     - Это на счастье тебе, Костя! – заявила Молли. – Ты теперь целый год будешь счастлив, Таня обещала. А мы все будем завидовать белой завистью!
     - Ну, если Таня обещала, - тихо промолвил Костя…

                Глава 17.

     Таня с удовольствием пришла на работу. Все, с кем она встречалась, приветствовали ее улыбками. Это было приятно, но не отменяло необходимости трудиться. Обычная редакционная суета захватила Таню. Незаметно пролетел рабочий день.  В актовом зале, как гласила афиша, в этот вечер был показ любимого Татьяниного фильма «Унесенные ветром» на английском языке.
     «Вечер не пройдет зря!» - подумала Таня и направилась в актовый зал на просмотр. Там она встретила Надю.
     - Танюша, помнишь, как мы с тобой впервые смотрели эту картину еще в Харбине?- спросила Надя.
    - Конечно, помню! А по дороге домой после того, как посмотрели кино, все фантазировали, придумывали, как может закончиться  эта история?
     - Ах, как хочется посмотреть еще раз! Обожаю Кларка Гейбла!
     - Нам с тобой вчера даже не удалось поболтать.
     - Еще бы! Все объедались пельменями. Такого блюда никто из них не ел никогда в жизни. Ну, Танька, ты вчера показала класс!- пошутила Надя.
     - Давай на днях сходим куда-нибудь, поболтаем?
     - Хорошо. Ой, фильм начинается! Все, молчим!

     Подруги посмотрели фильм,  взгрустнули о судьбах героев, заодно и вспомнили свою молодость  и разошлись по домам. Потекли трудовые будни. Наде смертельно надоело сидеть дома. На ее счастье освободилась вакансия младшего редактора, и Надя  приступила к работе. Теперь они с Таней стали чаще видеться. Вот так, в непрестанных трудах, пролетела еще одна рабочая неделя.
     - Чем планируешь заняться в выходные, Татьяна? – спросила Надя. – Мы едем в Чешский Крумлов. Не хочешь ли составить нам компанию?
     - Спасибо за приглашение, - ответила Таня. – Но я была в Крумлове совсем недавно. Хочется побыть дома. Пора заняться уборкой. Я ведь только из отпуска вернулась. А пыль имеет свойство браться ниоткуда. Знаешь поговорку? «Неизвестно, куда уходят деньги, и откуда берется пыль».
     И в субботу Таня старательно выполнила задуманное. Квартира засияла чистотой. Таня успела полежать в ванной, привести и себя в порядок  и приготовить легкий ужин. А воскресным утром раздался звонок в дверь.  Таня, не задумываясь, открыла. На пороге стоял Костя.
     - Прости, что без приглашения, - сказал он, смущенно улыбаясь. Здравствуй, Танечка!
     - Здравствуй, проходи, пожалуйста! Я тебе рада! – пригласила Таня. А сама подумала: «Вовремя я навела чистоту. Молодец я!»
     - У тебя очень уютно, - похвалил Костя.
     - Кофе будешь?
     - Спасибо, с удовольствием. Я пирожные принес. И вот, цветы тебе.
     - Хорошо, благодарю! А я как чувствовала,  сварила полную большую кофеварку.  Кофе как раз готов.
     Сели за стол. Костя спросил:
     - Как поживает твоя семья, Таня? Расскажи, как дети, как Елизавета Сергеевна себя чувствует? Надеюсь, поездка в Ленинград  не подорвала ее силы?
     - Спасибо, все  хорошо. А после поездки мама даже ожила как-то, все вспоминает питерские эпизоды. А твоя матушка как себя чувствует?
    - Неплохо. Тесно общаются с Мариной, обе довольны друг другом. В последнем письме она писала, что Петр, твой брат приезжал.
     - Да, мне это известно. Он там должен прочитать цикл лекций в каком-то военном институте. Наверное, опять по восточной философии или по языкам китайскому или японскому.
     - Не знаешь, собирается ли он переехать в Ленинград?
     - Пока не известно. Он ведь и так не безработный,  проректор института. Все будет зависеть от того, что ему предложат в Ленинграде. Но, по-моему, они с Олей не против переезда. Время покажет.
     - Танюша, может, погуляем по городу? Потом пообедаем где-нибудь. Ты была в Пражском зоопарке?
     - Нет пока. А стоит туда сходить? Давай  сегодня прогуляемся по Виткову холму и окрестностям? Я устала за первую рабочую неделю, не хочу от дома               
далеко уходить. А на Витковом холме  хороший парк. Воздухом подышим.
     - Как скажешь, Таня. Мне все равно, лишь бы с тобой побыть. Что это у тебя на столике? Словарь чешско-русский; учишь язык?
     - Слабые попытки. Пока только обзавелась словарем. А ты чешский знаешь?
     - Да, неплохо говорю. Могу с  тобой позаниматься. Хочешь?
     - Хочу, конечно. Вот, пойдем гулять, будешь со мной по-чешски объясняться.
     - Ладно.
     Пока гуляли, Таня беспрерывно хохотала. Костя «выдавал» ей чешские слова, которые по-русски  звучали понятно, но значение имели совершенно  неожиданное.
     - Представь себе, Таня, - говорил Костя. – Я – профессиональный подводник. Знакомлюсь с очаровательной чешской девушкой, называю свою профессию. А девушка начинает вести себя по отношению ко мне настороженно. Потому что по-чешски «подводник» означает – аферист!
     Таня хохочет:
     - А я тоже кое-что знаю: «Позор!» по-чешски значит «Внимание!», а духи – «вонявки»! Прелесть!
     - Запоминай несуразности, быстрее дело пойдет. Вот еще «запятая» - это означает «чарка». «Изумительно» по-чешски  значит «Ужасно». Если по-русски скажем: «Делать из мухи слона» , то чехи говорят: «Делать з комара верблюда». А салат из огурцов это – «окуркови салат» , потому что огурцы по-чешски – «окурки».
     Проголодавшись, зашли в маленький ресторанчик, где прекрасно пообедали, причем часть заказа Таня сама сделала по-чешски. Решили занятия  продолжать по мере возможности.
     - Чем ты, Костя , занимался на этой неделе? На работе что-то я тебя не видела, - спросила Таня.
     - Мне пришлось снова съездить в Ленинград.
     - Счастливчик! Понравился мне Питер, хотя климат хуже, чем в Москве.
     - Не знаю, счастливчик или нет? Еще не понял. Видишь ли, какое дело… Когда моя молодая жена бросила меня, развестись я с ней  не успел. Потом некоторое время еще ждал, что она вернется, любил, страдал. Время шло, на смену страданиям пришла обида. Можно было , конечно, развестись через суд, но я боялся, что  отсудит сына. Она ведь из очень богатой семьи. Замуж за меня вышла по великой страсти, ребенок появился быстро, а родителям своим она не сообщала об этом. Видимо, боялась, что если вернется с ребенком, опозорится, будет сурово наказана.  Но мальчика, как мне казалось,  она все-таки любила. И непросто ей было от нас уехать.               
 Когда я в первый раз поехал в Парагвай, очень переживал, как будто
мог так запросто встретить ее на улице. Конечно, не встретил, но по газетам многое о ней узнал. Сереже тогда уже было семь лет, он учился в первом классе.  Амелия, конечно, вышла замуж, но детей у нее не было. Ее отец переживал, что нет внука-наследника, и отправил Амелию в Европу, лечиться от бесплодия.
     - Ну, как в романе! Жизнь иногда так закрутит, и думаешь, «провидение» - не пустой звук!
     - Ну да. Я тогда успокоился, решил, что она все-таки родит и не будет нас трогать.  С сыном переехали  в Москву, у меня была хорошая женщина, которая не требовала, чтобы я на ней женился. Прошло достаточно много лет; Сергей мой окончил школу, потом Медицинский институт в Москве и поступил в Военно-Морскую Академию в Ленинграде, соответственно   переехал к моей маме. Даже женился.
      Как только мы с тобой уехали из Питера, явилась Амелия. Мамин адрес она, конечно, знала. Связалась с мамой, сказала, что хочет видеть сына. Мама срочно вызвала меня. Хорошо, что я сумел приехать.  Встретились у мамы в квартире. Амелия выглядела на «все сто», как говорят.  Пообщались без взаимных упреков, просто – будто не было никаких недоразумений, будто так и надо было жить всю жизнь. Я чувствовал себя очень странно. Казалось, что смотрю   кинофильм. А главные герои смутно знакомы. Амелия  призналась, наконец, своему отцу, что у него есть взрослый внук. Старик был поражен и в итоге счастлив. Амелия обещала Сергею золотые горы, но он спокойно ответил: «Я русский военный моряк. У меня есть Родина, есть жена, отец и бабушка,  я их  очень люблю. Общаться с вами я не отказываюсь, если у меня , как у военного моряка будет такая возможность. Больше ничего обещать не могу. И очень вас прошу, «мыльную оперу»  из моей жизни не устраивать».
   - Костя, ты поразил мое воображение. Это все правда? А Сережка твой – просто чудо!
     - Разве шутят такими вещами?  Но это не все. Я тоже имел разговор с Амелией,  заставил ее сходить со мной в ЗАГС и развестись. Ведь она фактически «двоемужица», то есть, ее брак с любым следующим мужем недействителен. Так что, я не зря съездил в  Питер еще раз. Прости меня, Танечка, что вывалил на тебя эту, как сын мой назвал «мыльную оперу». Я провожу тебя. Завтра на работу, отдыхай!

     Таня провела вечер в одиночестве, решила ни о чем не думать, и это ей почти удалось. Она хорошо выспалась, возможно, поэтому сумела выдержать «психическую атаку», которую устроила Галина, когда-то отдыхавшая вместе с ней в Карловых Варах. Та явилась в секретариат с претензиями по поводу Рождественского отдыха, на который она рассчитывала в этом году.
     - Хочу на Рождественские каникулы поехать в Марианские Лазни. Обеспечьте мне бесплатную путевку.
     - Ты уверена, что обращаешься по адресу? - спокойно спросила Татьяна. – Никто пока не в курсе возможностей редакции, и шеф-редактор ничего не обещал.
     - Я сказала, а ваше дело записать мое пожелание.
     - Ничего записывать не буду, - ответила секретарь шеф-редактора Лидия Сергеевна. – У меня есть начальник, и я подчиняюсь только ему.
     - Тогда ты, Татьяна, пиши! – громко приказала Галя.
     Таня промолчала.
     - Ты оглохла? – продолжала «атаку» Галина. – Или мне Главному пожаловаться?
     - Кто тут собирается жаловаться? – в приемную вошел Георгий. – Что случилось?
     - Ваша барыня Татьяна не желает работать. Я ей велела записать, куда я хочу поехать в Рождественские каникулы, а она манкирует своими обязанностями, не записывает то, что я ей приказала!
     - А вам известно, что входит в служебные обязанности Татьяны Аркадьевны? – голос Георгия не предвещал ничего хорошего. Но Галина почему-то не приняла угрозу на свой счет.
     - Конечно, известно. Печатает на машинке всякую ахинею, как будто самая важная здесь. Я, может, быстрее нее печатаю!
     - Вот что, Галина Ивановна. Объявляю вам пока устное порицание за ваше поведение. Помнится, ваш контракт на днях заканчивается? Продлевать его мы  не планируем. О каком отдыхе вы толкуете? Отдыхать на родине будете. Если вы рассчитывали на продление контракта, то происшедшее здесь перечеркнуло ваши надежды. Нам здесь склочники не нужны.
     Галина, потерявшая дар речи, захлебываясь злыми слезами, выскочила из комнаты.
     - Зря ты так с ней, - сказала Таня. – Сейчас донос напишет.
     - Я не боюсь. Эта баба обнаглела. Давно пора ее заменить. Конечно, такую же пришлют… Но меня удивляет другое. Как ты хорошо  с ней держалась!
     - Есть одна притча. Чтобы все успокоились,  расскажу. Жил старый мудрый самурай. У него была группа учеников, которую он обучал мудрости и боевому ремеслу. Однажды к ним зашел молодой воин, известный своей неучтивостью и жестокостью. Его излюбленной тактикой был прием
провокации. Он целенаправленно выводил противника из себя, заставляя               
совершать ошибки и проигрывать. И на этот раз воин выкрикнул несколько оскорблений и стал наблюдать за реакцией самурая. Тот невозмутимо продолжал вести занятие. Воин повторил оскорбления во второй и в третий раз, опять  ничего не добившись. Тогда он развернулся и ушел. Ученики, наблюдавшие за происходящим, спросили учителя, почему он терпел и не вызывал нападавшего на бой? Мудрый самурай ответил: «Когда вам приносят подарок и вы не принимаете его, кому он принадлежит?» «Своему прежнему хозяину», - ответили ученики. «То же касается зависти, ненависти и оскорблений.  До тех пор, пока ты не примешь их, они принадлежат тому, кто их принес». – Всем понятна притча? Я ответила на вопрос?
     - Браво, Таня, - воскликнул Георгий. – Преклоняюсь перед твоей мудростью.
     - Не так уж я и мудра, - поскромничала Таня. – Но иногда  хочется самой себя по головке погладить.
      Все с облегчением рассмеялись. А Таня даже пожалела про себя глупую Галину и подумала: «Что она на меня взъелась? Я ее не обижала, кажется. Когда-нибудь и мой договор закончится. Все мы – люди подневольные. Так что, по заслугам получила, Галя».

                Глава 18.

     В редакции журнала работали также чехословацкие служащие – и корреспонденты, и редакторы. К тому же, второй главный редактор был чех. Таня симпатизировала его секретарю Иржине Врановой, серьезной молодой женщине, такому же трудоголику, как и сама Таня.  Однажды вечером им пришлось задержаться на работе, чтобы перепечатать протоколы заседания.
     - Что ты такая грустная, Иржинка? У тебя неприятности? – спросила Таня.
     - Ох, всего хватает, - разоткровенничалась Иржина. – Мой жених Кароль стал диссидентом. Увлекся революционными идеями, в итоге вынужден эмигрировать в Германию. А я не хочу в эмиграцию. Во-первых, у меня хорошая работа, а во-вторых, моя мама больна. И родных никаких у нас с ней нет. Я не могу ее покинуть и уехать неизвестно куда.
     - Не отчаивайся, все еще наладится, вот увидишь. Эмиграцию разрешили на год, может, Кароль твой вернется еще? Или вдруг ему повезет, и он хорошо устроится, тогда ты сможешь вместе мамой к нему уехать.
     - Вот, сосед наш вернулся. Работу потерял. Сейчас не жалуют участников «Пражской весны». Удалось устроиться на работу в газетный киоск. Так он  знаешь, что натворил? Вырезал из журнала политическую статью, посвященную Вацулику.  Тому, который автор «Двух тысяч слов». Причем, не из одного журнала, а из половины тиража вырезал. Решил, что эта статья –               
гнусная клевета.  И продавал тот журнал по выбору: тем, кто показался ему «благонадежным» без статьи, а всем прочим – со статьей.  И попался, конечно. Два года получил в наказание. Вот и мой Кароль – такой же.
     - Иржинка, все переживем! И не такие испытания нам выпадали, верно ведь? Если любите друг друга, то все наладится.
     - Спасибо, Таня! Прости за откровенность,  совершенно не с кем поделиться!
     - Я не скажу никому. А ты, если что, заходи. Поговорим, чаю попьем. Нельзя все в себе держать.
     - Правда! Мне как будто легче стало. Спасибо!
     Заглянула Надя и предложила:
     - Таня, когда освободишься, скажи. Мы едем на машине в твою сторону, как раз подвезем тебя до дома.
     - Я уже все закончила, - обрадовалась Таня. – Можно ехать.
     По дороге Надя не утерпела и сообщила новость:
     - Похоже, мы с тобой скоро породнимся. Дети наши собираются пожениться. Как тебе новость?
     - Новость хорошая, - осторожно проговорила Таня. – Но я ошеломлена. К чему такая спешка? Ты не в курсе?
     - Не знаю пока. Алешка разговаривал с Жоржем и спросил, не будем ли мы возражать, если он женится? А Жорж его особо не расспрашивал. Ты же знаешь, только женщина может сообразить, какие вопросы нужно немедленно  задать. В общем так: несколько дней до Рождественских каникул; мы летим в Москву. А ты как?
     - Я только что приехала оттуда. Не знаю, возможен ли для меня такой вариант? Что скажешь,  Жорж?
     - Скорее всего, тебя не отпустят. Хлопот не оберешься. Сиди в Праге. Доверься нам. Мы с Надеждой во всем разберемся, приедем и все тебе доложим.
     - Я только не поняла, что ты сыну ответил, возражаешь ли ты, если он женится или не возражаешь?- засмеялась Таня.
     - Как будто мои возражения его остановят! Конечно, не возражаю. Породниться с вашей семьей для нас с Надей большая честь.
     - Ух ты! Как приятно!
      - А ты как думала! – сказала Надя.
     -  Ну, ладно. Попробую позвонить сегодня в Москву. А вы к кому сейчас?
     - К Молли и Томасу. Ты, наверное, тоже придешь?
      - Еще не знаю. Устала сегодня. Может, позже.
     Таня едва успела войти в квартиру, как зазвонил телефон. Это был брат.
     - Танюша, здравствуй, родная! У нас с тобой беда.               
     Танины ноги буквально подкосились, она вынуждена была присесть.
     - Что? – еле вымолвила она. – Мама?
     - Да. Тяжелый инсульт. Я послал телеграфом справку о состоянии ее здоровья, чтобы тебя отпустили с работы. Вылетай самолетом. Мама в больнице. Как только выяснишь, когда сможешь приехать, сообщи.
     Таня не помнила, как попрощалась с братом, как открыла дверь на долгий и настойчивый звонок. Вошел Костя.
     - Таня, что случилось? На тебе лица нет.
     - Брат сообщил, что у мамы тяжелый инсульт. Мне надо в Москву. Он сказал еще, что выслал мне справку.
     - Таня, я как раз пришел попрощаться. В Москву лечу. Возможно, вместе полетим. Я помогу с билетами. Главное, в редакции договориться. Ты не звонила Крылову?
     - Они с Надей сейчас в гостях у Молли. Не мог бы ты позвать их сюда? Я просто не в состоянии с места двинуться.
     - Конечно, не волнуйся, - вскоре Костя привел Надю и  Жоржа.
     - Ну вот, Жорж, - сказала Таня сквозь слезы. – И у меня появились непредвиденные обстоятельства.  Поможешь мне все уладить на работе?
     - Конечно, не сомневайся. Сейчас же позвоню в Посольство, попрошу помощи. Собирай вещи. Надя побудет с тобой, поддержит и поможет, если что. Возможно, что завтра все вместе улетим, есть рейс после обеда.
     Принесли телеграмму от Петра. Георгий забрал ее и уехал. Надю Таня отпустила собирать чемоданы. А Костя остался с Таней.

     Не спалось. Сидели на кухне, потом на диване в Таниной гостиной. Сумерничали. Таня увлеклась: раскладывала свою жизнь в хронологическом порядке, а Костя слушал. Потягивали белое вино. Таня не то, чтобы успокоилась, а приняла сердцем то, что произошло с мамой. Замкнутый обычно Костя тоже разговорился, раскрылся перед Татьяной, и она неожиданно для себя оценила его душевную красоту…  Их неудержимо потянуло друг к другу. Душевная близость переросла в физическую, и Таня никогда впоследствии об этом не пожалела…

                Глава 19.

     Через сутки Таня была уже дома. Костя не отходил от нее ни на шаг. Детям он явно понравился, да и всем домашним пришелся по душе. Но главная тема для разговоров – здоровье Елизаветы Сергеевны. Состояние ее было тяжелое. Наутро Таня и Петр поехали в больницу к маме. Она лежала в реанимационном отделении и не приходила еще в сознание. Петр и Татьяна поговорили с лечащим врачом. Никакой надежды он им не дал. Но разрешил всей семье прийти попрощаться с ней вечером. Глаза Тани были сухими, но сердце ее рыдало.
     - Петечка, как же так, мама себя хорошо чувствовала, когда я приезжала?! Мы с ней всех врачей прошли, кардиограмма была хорошая.
     - Знаешь, иногда какое-то потрясение, плохое или даже радостное, может осложнить самочувствие старого человека. Маме стало плохо… от счастья. Дочь твоя сообщила ей о скорой свадьбе и беременности. Мама так обрадовалась! А ночью случился удар. Это моя версия, я  никому об этом не говорил, а то все  еще больше расстроятся. Ты, Танюшка у меня стойкий оловянный солдатик,  ты только крепче от бед становишься.
     - Как можно стать крепче от такой беды – потери самого близкого человека? Что ты такое говоришь? Я всегда мечтала, что умру с мамочкой в один день, потому что не смогу без нее жить… А вот – живу, и даже мужчина у меня появился…
      - Это как раз хорошо. Поддерживает, от горя отвлекает.  Все твои предыдущие мужчины ни в коей мере  не были опорой и поддержкой. А Костя маме понравился. Говорила, что вы с ним хорошая пара, очень друг другу подходите.
     - А как он тебе показался, Петечка?
     - Достойный мужчина.  Мне он понравился, а дальнейшее – твое дело, сестренка.
     Вечером отправились всем семейством в больницу. Елизавета Сергеевна пришла в сознание, но была очень слаба, говорить не могла, только шептала.
     - Мои дорогие, славные мои… И Танечка приехала… Не плачьте, верьте, что мы с вами встретимся. Христиане веруют, что смерти нет, а мы с вами – православные христиане. Не забывайте об этом. Люблю вас.
     Все поцеловали Елизавету Сергеевну, попросили у нее прощения. И она, из последних, быть может, сил, нашла для каждого ласковое слово…
     Дома появились слезы. Таня сказала:
     - А все-таки мы – счастливая семья.  Все старшие члены нашей семьи нашли силы попрощаться с нами, так велика была их любовь. Помнишь, Петя? И папочка, и Ама, и мамочка теперь…
     - Мне тоже приходила в голову мысль о нашем счастье, Танюшка. Родиться в сложное историческое время у таких замечательных  родителей… Да,  Бог  и Пресвятая Богородица нас с тобой еще до рождения поцеловали!
     - Вот, не зря ты о Божественной силе заговорил. Думаю, надо ближе к церкви быть, несмотря ни на что. Вам с Олей надо обвенчаться. А я , если выйду замуж, обязательно  буду венчаться тоже!               
     Приехала Надя, Жорж и их мальчики Алеша и Георгий, с ними Костя.
Таня посмотрела в глаза дочери:
     - Рыбка моя, ты счастлива?
     - Безмерно! Мамочка, ты уже все знаешь? Или уже заметно?
     - Незаметно, но сердце мое  давно почувствовало. Рада за тебя. Буду помогать всем, чем можно. Господь все устроит, не беспокойся.
     - Спасибо, мамочка.  Нам бы пережить теперь беду нашу…
     - Трудно…
     Оля позаботилась приготовить чай.
     - Ребята, слушайте стихи Арсения Тарковского:
     На свете смерти нет,
      Бессмертны все. Бессмертно всё.
      Не надо бояться смерти ни в семнадцать лет,
      Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
      Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
       Мы все уже на берегу морском,
       И я из тех, кто выбирает сети,
       Когда идет бессмертье косяком…

     - Ах, моя дорогая Олечка, Ты – наше Утешение.  -  улыбнулась сквозь слезы Таня.  Она обнимала за плечи своих детей, общалась с братом, Олей, племянниками, со всеми остальными близкими ей людьми, и боль душевная отступала. «Я не одна, - думала Таня. – Прав Лермонтов, что «жизнь – вечность, смерть – лишь миг».  А о нашем «завтра»  знает только Бог».
             


               


    
    
    





    

    
               
               
               

                П О С Л Е С Л О В И Е

     Герои моей книги выдуманы, но имеют прототипов. Людей, которые в недалеком еще времени жили, а некоторые еще продолжают жить на земле. На самом деле, была такая замечательная женщина по имени Татьяна, судьба которой провела ее  и по Китаю, и по целине, и по Чехословакии. Многие подробности я придумала, потому что просто не знала их. Татьяна не любила делиться подробностями своей жизни. Но есть сейчас Интернет, где можно отыскать самые неожиданные вещи.  И я этим воспользовалась. Время, в которое жили мои герои было невероятно интересным.  Русский Харбин, легендарный город, почти «град Китеж» - спасибо вам,  русские харбинцы, «русские китайцы» за ваши яркие воспоминания!
     А целина, а хрущевская «оттепель»! Как много интересного происходило в то время! И здесь я нашла  воспоминания современников, теперь уже москвичей.
    Третья часть романа – «Пражская весна», журнал «Проблемы мира и социализма». Это тоже было в судьбе прототипа моей героини на самом деле.  И все, что я придумала, могло быть в ее судьбе. Что-то придумывала, что-то доставала из собственных «закромов». Как пел Булат Окуджава, «и из собственной судьбы я выдергивал по нитке».
     Низкий поклон всем, кто жил и пережил все эти времена. Живым на земле и живым у Бога. Как известно, у Бога все живы.


                Агафья Ирикова, она же -
                Людмила  Воронова
                2019- 2020гг.











                Использованная литература

1.Белоносова И.В. Русская диаспора в Китае в первой половине ХХ столетия.
KasHom.ru.
2.В Харбине. Мемуары Серебренникова. Militera.lib.ru/memo/Russian/
Serebrennikov.
3.Гончаренко О.Г. Русский Харбин. Culture. Wikeareding/59261/
4.Дети Харбина. Eparhia-Saratov.ru.
5.Карпухин О. Мы не в изгнании, мы в послании. Nasledie-rus.ru.
6.Козлова Алена. Русский взгляд в Харбинское прошлое.    Urokiistorii.ru/article/552.
7.Лалетина Наталия. Русская Атлантида. Воспоминания о Харбине.
www.liveinternet.ru/users/majomajo/post115076374.
8. Русский Харбин. Российская фашистская партия.picturehistory.livejornal.com
9.Сердце Желтороссии – русский Харбин. Topwar.ru.
10.Спирина Н.Д. Жизнь в Харбине. Rossia.sibro.ru.
11. Kitaya.
12.Старосельская Н. Повседневная жизнь русского Китая. Plat.ru.
13.Старосельская Н. Руссейший облик Харбина. Statehistory.ru.
14. Тавровский Ю. Харбин – китайский город с русскими воспоминаниями.
www.yandex.ru/turbo.
15. Толокнева А.М. Воспоминания о Харбине. www.unification.com.au/
Articles/338/
16. Троицкая Софья. Русский Харбин. Воспоминания. Zarubezhje.narod.ru/
Texts/chss_1221htm.
17.Фиськов А. Судьбы человеческие в свете советско-китайских отношений.
Memorial.krsk.ru.
18.Хотьковский Г. В. Юность моя – Харбин. Slovo13.livejornal.com.
ав.Словохотов А.
19. «Пражская весн» 1968г. : воспоминания наших солдат.pandoraopen.ru
 20.Пражская весна. День за днем. Medusa.io.
 21. Предательство Пражской весны.Treins.ru
  22. Арбатов Г. Человек СИСТЕМЫ. Litmir.me/
  23. Волков А. Редакция журнала «Проблемы мира и социализма. Воспоминания сотрудников и современников. Russ.ru/pole
  24. Кара-Мурза С.Г. Русский путь… yandex.ru/turbo.
  25.Cолодухин Ю. Нет «Проблем»? rg.ru.