Седые древности не очень-то седы,
В них борода из ваты накладная,
И те, кто прошлое отправил на костры,
Иные сказки нам насочиняли...
...Богатый издатель Лаврентий Венета,
Любил свой пятнадцатый век.
Философов много, много поэтов,
Меняли творенья на хлеб.
Лаврентий доволен, была б его воля,
Он гнал бы писак всех взашей.
Но строки чужие - его став казною,
Смиряли презренье и гнев...
...В дверь постучали. Философ Фичино,
Лаврентию что-то принёс:
"Что в этот раз сочинил ты, дубина?
Опять про пастушек и коз?"
- Что вы, Лаврентий, великий Венета,
Упрёки все ваши учёл.
Рукопись древнюю...древнее-греческую,
Я на латынь перевёл.
Долго смеялся Лаврентий Венета:
"И как ты назвал свой труд?"
- "Диалоги Платона" явил я для света!
"Платон...не от слова ли плут?
Что плут ты, Фичино, это я знаю,
И если б не тайный указ,
То вряд ли бы древности мы сочиняли,
Печатая их под заказ...
И всё же по форме спросить тебя должен,
На подлинник можно взглянуть?"
- О, горе! Беда! Прости меня боже,
Пожар был...внезапный...чуть-чуть...
И снова смеялся Лаврентий Венета:
"Как дружно они все горят!
Схоластик Сократ на прошлой неделе,
Ещё одна "древность" вчера...
Ну что вы, писаки, искусные в книгах,
И так предсказуем сюжет?
Водою по строкам множество видов,
Но подлинник каждый сгорел!
Ладно...забудем. Костры и пожары,
Для общего дела горят.
Лишь бы потом обо всём не узнали,
Что древность мы пишем сейчас..."
Счастливым ушёл от Венеты Фичино,
К груди прижимая хлеб.
Ушёл лишь одною из тысяч причин,
Множества слёз и бед...
Вряд ли он знал, утоляя свой голод,
Обман затрудняет путь.
Людей одурачить, конечно, не ново,
Но Бога не обмануть...