"Следы на потолке" - книга вторая из серии "Сказочные детективы".
Произведение создано в соавторстве: Вэл и Айрин Кейдж (Val & Irene Cage).
Глава 1. Вода всему голова.
1.
Утро пробиралось в сторожку...
Озорные солнечные зайчики, проскочив сквозь щели в ставнях, уже вовсю донимали Лексей Лексеича, заставляя его то жмуриться, то улыбаться. Они не позволяли лешему отлёживать бока, они звали его на зарядку.
"А день-то. день, видать, чудесный будет!" - подумал леший и сладко зевнул. Сидя на топчане, он потянулся до хруста в суставах и тут же испугался, что этим звуком разбудит домовят своих.
А домовята дружно посапывали у себя на печке. Хитрый Лёшик соорудил там занавеску от солнца. Теперь-то он мог всласть поваляться в постели, не опасаясь солнечных озорников.
"Спят малыши... Спят... Пусть выспятся. -Лексей Лексеич заглянул за занавеску. Взгляд его задержался на Гошике... - И сколько ему пришлось вынести от бабы-яги, а он вовсе не озлобился... всё такой же скромный, послушный. Смотришь на него и душа радуется..."
Леший тихо вышел из сторожки и, побросав лесным пташкам крошек да семечек, присел на ступеньках крыльца. Он смотрел вроде на птиц, а перед глазами стояла картина мирно сопящих домовят.
"Домовятки мои такие разные, а живут дружно. Хорошо им вдвоём, сжились - водой не разольёшь. куда один - туда и другой. По лесу гуляют и то часто за руки держатся.
Лёшик - зачинщик всяких разных развлечений, вроде отдыха: игр, сказок, споров, прогулок. А Гошик без дела сидеть не умеет: то напросится помогать в очистке леса от валежника, то примется веники вязать или просохшее сено в стога да на сеновал укладывать, чтоб было чем подкармливать жителей лесных - оленей да косуль - если снег зимой глубокий ляжет. А работает-то как! Любо-дорого глядеть: скоро да споро.
А то сидят оба на печи: Лёшик ножками болтает, да языком болтает - рассказывает что-нибудь, а Гошик сам слушает, кивает, а руки его трудятся - плетут кузовок или корзинку.
А уж как корзины эти нужны в лесу! И большие, и малые. От заказов кикимор отбоя нет,- Лексей Лексеич вздохнул, вспомнив как трудился прошлой зимой, не покладая рук. - Вот теперь помощник мне хороший будет. Вдвоём-то мы ого-го сколько плетения наработаем! Всех кикимор новыми корзинами завалим...
Ах, Гошик, Гошик - умница! Да как же мне не отблагодарить такого рукодельника?! Одежду вот ему новую справил, ну, и Лёшику заодно. Лапти обоим новые сплёл, такие малюсенькие: Лёшику чуть больше, Гошику - поменьше, -Лексей Лексеич глянул для сравнения на свой большой лапоть, приподняв ногу и повертев ею из стороны в сторону. - А у домовят и не лапти даже - лапоточки. Щеголяют теперь оба мои домовёночка чистенькие, аккуратненькие, ладные такие, как куколки новые."
Пернатые уже подобрали всё угощение, и Лексей Лексеич, громко гукнув и лихо свиснув им вслед, побежал на зарядку. Бегая или поднимая корягу, пытаясь вытянуть неподдающийся пень или подтягиваясь на дубовой ветке, он нет-нет да и подумывал о переменах в своей жизни...
А ведь всё началось с возвращения чудесной дудочки. Тогда-то и появился в сторожке новый жилец - домовёнок Гошик. Две радости сразу после ужасных огорчений.
Отдышавшись после подтягиваний, леший вновь стал вздыхать, но уже не от физических нагрузок, а вспоминая и переживая заново тогдашние тревоги, расстройсва, расследование...
Случилось ведь именно так, как и говорил Купал Купалыч: "Надо у человека что-нибудь отобрать, а потом вернуть. И он будет очень доволен." "Так и я, - думал Лексей Лексеич, - был не так рад, когда мне её заморский леший подарил, сколько осчастливлен возвратом дудочки после её пропажи. Ведь почти год ни хлопот, ни забот не знал я - привык. К хорошему, вообще говоря, быстро привыкаешь. А уж за год-то!.. Да, было великое огорчение и была великая радость..."
Лексей Лексеич достал свою незаменимую дудочку из кармана штанов. Он ласково её погладил, полюбовался на её блестящую поверхность и, глубоко вздохнув, бережно положил обратно.
2.
После зарядки и водных процедур Лексей Лексеич отправился к Купал Купалычу. Было душновато. Леший озабоченно поглядывал на небо: там с севера, со стороны Неприступных гор, надвигались серые облака.
Возле пня на приозёрной поляне его уже поджидал водяной.
Они тепло поприветствовали друг друга, обменявшись рукопожатиями.
- Жарко? - сочувственно спросил Купал Купалыч и добавил: - Да...Я уж и то: полежу-погреюсь и назад - в воду. Эх, сейчас бы дождичек!..
-А похоже, что и будет тебе дождичек... - усмехнулся леший, - видишь, вон уже движутся с гор-то. Да не облака,а прямо тучи.
Действительно, небо всё больше и больше затягивалось тёмно-серыми, тяжёлыми, набухшими от воды,низкими тучами. Они надвигались очень быстро, сгущаясь и клубясь, будто кто-то там в небе помешивал их гигантской ложкой. На горизонте тучи окрасились и вовсе в какой-то необычный лиловато-чёрный цвет.
Купал Купалыч с Лексей Лексеичем зачарованно смотрели вверх, задрав головы.
- Ну, что скажешь?..- протянул леший. - Сейчас такой дождичек начнётся! Позавтракать нам не даст.
На фоне тёмных туч ярким зигзагом сверкнула молния, и вслед за ней раздались басовитые раскаты грома.
- О! Настоящая гроза! - вскрикнул леший. - Сейчас как хлынет! - он поймал на открытую ладонь несколько крупных дождевых капель.
- Хорошо-то как! - обрадовался водяной.
- Хорошо-то - хорошо! - буркнул в ответ леший. - А завтракать-то где будем? Не под дождём же?! Придётся в сторожку бежать. Там-то сухо будет.
- Я б и здесь перекусил, но тебе, конечно, не с руки... - озадаченно поднял брови водяной. - Что ж, побежали в сторожку.
И друзья побежали. У спортивного Лексей Лексеича это очень хорошо получалось, а Купалыч сразу же отстал. Он быстро запыхался и перешёл на шаг.
- Беги! Промокнешь ведь! - крикнул другу леший, видя как дождь всё усиливается.
-Хм! Мне не привыкать... Подумаешь, промокнешь... - посмеивался над его словами Купалыч. - Это ж моя стихия! Вот ты беги! А я уж и пешочком к завтраку добреду как-нибудь. Да не заблужусь, не бойся! - старался перекричать гром водяной. - Дойду, не промахнусь...
Леший припустил бегом, но и дождик припустил тоже. Зашумел усилившийся ветер, раскачивая ветви кустов и деревьев, и под неожиданные вспышки молний да грозное грохотание грома дождь накрыл спешащего Лексеича сплошной пеленой.
А довольный водяной наслаждался окружающей его тёплой приятной сыростью. Он раскидывал руки,поднимал навстречу льющимся сверху потокам улыбающееся лицо и неторопливо шагал по лесной тропинке. Не очень-то баловала его погода в последнее время: стояла жара, и водяной давно уже никуда не ходил дальше своей приозёрной поляны.
3.
- Ой! - вскрикнул Гошик, проснувшись от страшного грохота.
Он приподнялся на лежанке и вопросительно посмотрел на протирающего глаза Лёшика. Сверкнула сквозь щели в ставнях яркая вспышка, озарившая на несколько мгновений и комнату, и печь, и их самих полосками света.
- Тра-та-та-та! Бу-бу-бух!!! - вновь послышалось откуда-то сверху грозное рокотание, казалось, потрясшее печь, на которой сидели домовята, да и всю сторожку тоже.
- Мне всегда, когда гром, становится жутко, - тихо поделился с другом Гошик. - Всё кажется, что сидит там где-то на тучах огромный великан и трясёт камни в своём мешке. Камни стукаются, переваливаясь из одного конца мешка в другой, оттого и гром становится...
- Смотри, вот твой великан как высыпет свои камни из своего мешка... да прямо на нас... И от Гошика с Лёшиком мокрое место останется!!! - Лёшик ткнул друга в бок и засмеялся.
Гошик совершил ответное нападение, и оба домовёнка завозились на печи. Они смеялись и барахтались, уже не обращая внимания ни на вспышки молний, ни на новые раскаты грома. И лишь совсем близкие звуки и стуки оторвали их от этого занятия.
- О-о-о! Великан к нам пришёл... - сделав испуганное лицо, зашептал Лёшик Гошику и спрятался под одеялом.
- Тсс! А вдруг это и впрямь не Лексей Лексеич, - ответил на его шутку совершенно серьёзно Гошик и тоже юркнул к Лёшику под одеяло.
Домовята затаились. Они даже не дышали, прислушиваясь к какому-то фырканью и топоту в сенях.
Но дверь отворилась, и на пороге возник промокший и уже успевший снять мокрую рубаху леший.
- Доброе утро, Лексей Лексеич! - дружно приветствовали его обрадованные домовята, высунув головы из-под одеяла.
- Доброе, доброе, - ответил леший. - И утро доброе, и дождь уж очень добрый - воды не жалеет - насквозь промочил.
Леший полез в сундук, чтобы достать сухую одежду. Из сундука донёсся до них бодрый голос:
- А вы, сони, выползайте из постелей! Сейчас Купалыч к нам в гости пожалует... так хоть мордашки умойте, да ставни отворите. Завтракать вместе будем.
Домовята быстренько всё сделали и ещё мокрую одежду лешего сушиться развесили. Они торопились управиться: водяной был в сторожке редким гостем, да и интересно было его послушать.
А как только управились, тут и появился дорогой гость. Немного стряхнув с себя воду, он наотрез отказался переодеться во что-либо сухое.
- Эх, хороша погодка! Для водяного - в самый раз! - довольно крякнул Купал Купалыч и уселся сразу же за стол. - Ну что, Лексеич, кормить-то будешь?
- Значит, мы устроим маленький пир? - заинтересованно спросил и Лёшик.
- Пирушку! - посмеиваясь, ответил леший. - Давайте, заказывайте! Всё, что хотите!
И Лексей Лексеич полез в карман штанов, но лицо его вдруг приобрело растерянное выражение. Он полез в другой карман и теперь уже не на шутку расстроился.
- Как же так? Дудочка... Не может быть... - бормотал он, похлопывая по карманам штанов и ощупывая их. Леший виновато глянул на друга и на домовят своих. - Потерял... Когда ж я её потерять-то мог и где?
Леший ещё раз обвёл взглядом сидящих за столом, вид у него был совсем несчастный.
- Что с тобой, Лексеич? - спросил водяной, с интересом наблюдая за манипуляциями лешего.
- Дудочку потерял... - Лексей Лексеич развёл руками от огорчения.
- А ты ещё похлопай... похлопай по штанам-то, да пощупай их как следует. Дудочка-то и найдётся, - пообещал ничуть не обеспокоенный пропажей водяной.
Леший, ничего не понимая, ещё раз ощупал карманы.
- Сдаётся мне, Лексеич, что ты не те карманы щупаешь! - развеселился водяной. - Дудочка-то твоя никак на верёвке сушится...
- Ах, дурья же башка! - леший хлопнул себя по лбу. - Это ж другие штаны!
Подскочив, Лексей Лексеич кинулся к одежде, развешанной около печки. Он запустил руку в свои мокрые штаны и вынул оттуда дудочку.
- Вот она, родимая! О-ох! Какое счастье, что не потерял! - леший с любовью прижал к груди чудесный инструмент и ласково погладил его блестящую поверхность. - Знаешь, Купалыч, после подмены дудочки я каждый раз, как её достаю, снова и снова радуюсь, - говорил он быстро и громко, ещё не отойдя от пережитого только что волнения. - А сначала-то даже немного нервничал, сомневался: а вдруг снова не сработает... Теперь уже успокоился, а всё равно... Она мне стала как-то дороже, - леший снова погладил свою чудесную дудочку. - Спасибо тебе, друг, за её возвращение. Ох! Спасибо, что и сегодня подсказал, где её искать...
- Да, пожалуйста, Лексеич, пожалуйста. Дело-то пустяковое и не стоит твоей благодарности... - ответил, посмеиваясь, водяной и тут же добавил: - Ну, а кормить-то нас ты будешь или нет?
-Ох, ну конечно. Конечно, буду. Вы не забыли ещё, что заказать-то хотели? У меня-то из головы всё от расстройства повыскакивало, - сказал леший и, немного подумав, приставил дудочку к губам и дунул в неё.
Под мелодичный нежный звук на столе постелилась белоснежная скатерть. А на ней моментально появились и заказы.
Перед Купал Купалычем возникла глубокая миска с молочной рисовой кашей, большой аппетитный пирог с грибами, а в глиняной тарелке горкой возвышались медовые груши.
Рядом с Лексей Лексеичем появился его заказ: молочная гречневая каша и блюдо с красиво уложенными румяными блинчиками.
- А блинчики-то у тебя с чем? - заинтересовался водяной.
- А блинчики у меня с разными начинками: со сливами, яблоками, вишнями, творогом...- стал перечислять леший.
- Я попробую? - Купалыч потянулся к блюду.
- Конечно, угощайся, пожалуйста, - ответил Лексеич и добавил: - может ещё кто хочет?
- Нет. Спасибо. - отказались домовята.
Гошик тем временем пытался закопать в свою пшённую кашу с тыквой кусочек масла так, чтоб его совсем не видно было, но масло таяло и то тут, то там прорывалось наружу.
А Лёшик в изумлении уставился на заказанное им блюдо,где в окружении отборных абрикосов и персиков в самом центре громоздилась большая связка жёлтых бананов. Но не это удивляло домовёнка, а то, что из бананов нагло торчал вверх красный нос обыкновенной морковки.
- Это что же такое?! - возмутился Лёшик. - Я вовсе не заказывал никаких морковок. Кто это мне её подложил?
Домовёнок,насупившись, оглядел сидящих за столом. Водяной с лешим улыбались. Гошик тоже сидел спокойно, как ни в чём не бывало.
- Ах, это ты? - напустился на него Лёшик. - Я твою морковку тебе отдам - сам её и ешь! А за это я съем половину твоих сухариков! Я тоже люблю похрустеть.
Сидящие за столом засмеялись.
- Да ешь хоть все, - ответил Гошик,- будто мне жалко.
- Ну, а я с тобой поделюсь своим сладким печеньем, - сказал Лёшик ( ему вдруг неудобно стало за свою вспышку возмущения), - оно и вкусное, и рассыпчатое...
- Спасибо, - ответил Гошик, - мне и сухариков хватит, если ты половину оставишь... - и он лукаво глянул на друга.
- Сейчас чаю всем налью! - громко объявил Лексей Лексеич. - Вот какие мы сегодня дружные: чай-то, не сговариваясь, все заказали. И самовар у нас поэтому большущий.
И правда, в центре скатерти сиял большой пузатый самовар, на верхушке которого важно восседал небольшой чайник с душистой заваркой. Самовар отражал своей блестящей поверхностью и довольное лицо Лексей Лексеича, и всё ещё мокрую голову и слипшуюся от воды бороду Купал Купалыча, и Лёшика, который начал строить кривому самоварному зеркалу ужасные рожицы, и с интересом наблюдавшего за другом спокойного Гошика.
Вокруг самовара располагались горшочки, закрытые крышками, и четыре ещё пустые чашки на блюдцах.
Любопытный Лёшик, скорчив под конец самую свою страшную рожу, к которой ещё пристроил и "рожки" из пальцев, стал теперь по очереди открывать горшочки и выкрикивать:
- О, это мёд!.. Вот варенье... вроде сливовое! А это - варенье вишнёвое! Вот ещё - абрикосовое! А тут - вроде яблочное! А вот это моё, айвовое!!! - Лёшик сгрёб горшочек и переставил к себе поближе.
Леший покачал головой, тем самым молча делая своему домовёнку замечание, и стал разливать чай по чашкам. Прыткий Лёшик был обслужен последним.
За окном продолжался ливень. Дождь шёл плотной стеной, закрывая собой и деревья, и небо. Казалось в мире нет ничего, кроме этой комнаты в сторожке, четырёх едоков, сидящих за столом, и дождя, дождя... Вот разве что молния иногда да гром врывались в плотно закрытые окна...
- Вот она - вода... С неба льётся... - насытившись, стал неторопливо рассуждать водяной. - Вода - она всему жизнь даёт. Без неё ни вековой дуб, ни малая травка расти не могут. Без воды ни медведь, ни букашка не проживут. А рыбы, русалки, да и я сам?
При этих словах Купалыча Гошик, почему-то, посмотрел на пол и увидел большую лужу, что натекла с мокрой одежды водяного.
- Что мы можем без воды? - продолжал Купал Купалыч. - Вода - всему голова!
- И домовята тоже без воды не могут, - вставил слово Лёшик, прихлёбывая чай.
- А как же? И домовята - тоже... - усмехнувшись, поддакнул ему Купалыч. - Вода... вода - это такая штука... самая важная в жизни... и твоей, и моей, и любого. Без неё не поплаваешь, не попьёшь, каши даже не сваришь... и вообще не проживёшь. А для ума и сообразительности вода - просто незаменимая вещь! Вот мы, водяные, всегда при воде. И потому недаром род наш испокон веков славился сообразительностью, - говоря это Купал Купалыч выразительно глянул на свои потомственные сапоги, что ему от деда достались. - Ведь чтоб хорошо соображать, надо чтоб с головой порядок был. А что главное в голове? Главное - это мозг! - Купалыч поднял вверх указательный палец. - А мозг... что? - он выждал паузу, надеясь на ответ, но не дождавшись, добавил: - А мозг... состоит в основном... из воды!
- Ну это ты, Купалыч, загнул. Ха-ха! Загнул, друг мой, - возразил ему леший. - Где же это видано, чтобы мозг (!) да из воды состоял?! Я слыхал, что есть в мозгу клеточки серые какие-то, и клеточек тех там полным-полно... А у тебя что выходит? Из воды?! Ха! Это что ж: чем больше воды в голове - тем умнее?! Чушь какая-то! Тогда самыми умными должны быть эти... которые в морях водятся, вроде зонтиков с бахромой... а, вспомнил - медузы. Ведь они почти из одной воды и состоят. Да что-то не слыхал я о каком-то особом их уме: плавают себе и плавают...
- Что это ты, Лексеич, раскипятился-то так? - удивился водяной. - Когда так кипятятся, то эти... серые клеточки твои в голове варёными становятся, а ведь рассудок должен быть холодным, да и сам человек должен быть спокойным.
- Да как тут быть спокойным?! - опять не удержался леший. - Вода, видишь ли, - всему голова! А мозг состоит, оказывается, в основном из воды! Ты что такое говоришь-то?!
Лексей Лексеич раскраснелся и, размахивая руками, чуть не перевернул посуду со стола.
- Вот ты, Лексеич, всегда так, -невозмутимо продолжил Купал Купалыч, - раскипятишься, а ведь часто - ой частенько - и совсем напрасно. Возьмём хотя бы историю с дудочкой, для примера... Ведь что было главное в том расследовании? Полагаешь, что бегать по лесу да суетиться? Нет! Конечно, факты надо было собрать,.. но, - водяной вновь поднял палец вверх, - главное было: думать, сопоставлять, раскладывать эти факты по полочкам. И тут-то горячиться нельзя: нужна спокойная холодная голова. А при нагревании вода испаряется, её становится меньше. Отсюда и ошибки, из-за этой самой нехватки воды в голове. Да не сердись ты! - Купалыч заметил, как леший нахмурился и поджал губы. - По себе я это чувствую: как жара вокруг, так и соображается плохо. Вот и выходит, что вода - всему голова!
Никто с ним больше спорить не стал. Лексей Лексеич промолчал, всё ещё сохраняя на лице недовольное выражение. А домовятам было, конечно, очень интересно слушать этот разговор, но чью сторону принять. они так и не решили... Вроде и один прав, и другой...
- Ну мне пора. Спасибо за вкуснейший завтрак, за компанию, - стал раскланиваться Купал Купалыч.
- Куда ты? - попытался удержать его леший. -Дождь же...
- Дела... Нет, провожать не надо... И плащ не нужен. Мне промокнуть - одно удовольствие, - посмеивался в ответ водяной. - мне не привыкать...
Попрощавшись, Купалыч, омываемый струями дождя, неторопливым шагом отправился к себе домой на озеро.
4.
Домовята тут же бросились к окну, чтобы посмотреть, как Купал Купалыч побредёт под проливным дождём. Им казалось забавным, что можно не бояться таких сильных потоков воды, льющихся сверху. Но массивная фигура водяного очень скоро скрылась из вида. Остался только дождь.
Леший же, проводив друга, тяжело вздохнул. " Вода - хорошо. А ещё лучше, когда воды в меру. Вон какой дождище заладил... В лаптях теперь по лесу не побродишь,сапоги впору доставать. Да. Такое месиво кое-где будет... И когда теперь подсохнет?" - леший снова вздохнул.
"А тут ещё беда с этой Ворчуньей. Угораздило же её заболеть среди самого лета!.. Надо бы её временно переселить на пасеку к Скрипунье. И мёд поможет, да и сама Скрипунья полечит подруге спину. А то всё стонет и стонет Ворчунья, говорит, что "уж так болит спина, так болит: ни согнуться, ни разогнуться." А слыхал я, что при таких воспалениях яд пчелиный помогает. Вот бы укусами пчёл Ворчунью полечить, да ведь, наверное, не согласится... А в шалаш Ворчуньи, пока она лечится, Свистунью что-ли переселить? Нехорошо Сосновый бор без присмотра оставлять. А в Берёзовой роще и Молчунья управится..."
Эти хозяйственно-организаторские рассуждения натолкнули лешего на совершение реальных действий. Лексей Лексеич открыл сундук и начал извлекать из него диковинные вещи. Приблизившиеся домовята увидели: длинные чёрные сапоги, сеть в мелкую-мелкую ячейку, старую соломенную шляпу с огромными полями и какой-то вовсе непонятный предмет, похожий на ящик с носиком как у чайника.
Сапоги в первую очередь заинтересовали домовят. Лёшик стал их рассматривать снаружи, а Гошик подошёл вплотную, встал на носочки и заглянул внутрь. Там было темно, как в трубе
- А это зачем? Почему он такой длинный? - спросил домовёнок, приставляя сапог к ноге Лексей Лексеича и видя, что тот ему намного выше колена.
- А чтоб по болоту да по грязи ходить. Вот сменю свои лапти на болотные сапоги, и никакая вода болотная да грязь холодная до ног не доберётся. Сухо будет.
- У Купал Купалыча тоже чёрные сапоги, но не такие, - сказал Гошик. - Они покороче будут и блестят.
- У Лексей Лексеича - лучше, - заспорил с ним Лёшик. - Чем длиннее сапоги, тем глубже в воду можно забраться, не промочившись.
- Конечно, чем длиннее - тем лучше. да только Купал Купалычу промочить ноги не страшно, - ответил Гошик.
Лёшик уже было рот открыл, чтоб ещё о чём-нибудь поспорить, но его опередил Лексей Лексеич:
- У Купалыча особые сапоги. А вот тебя сейчас, чтобы не спорил, внутрь посажу.
И леший со смехом поднял Лёшика и опустил в большой сапог. Домовёнок так и ушёл в него по самую макушку.
- Не хочу! - послышалось их глубины. - Хочу шляпу померить.
Леший осторожно опустил сапог набок, и домовёнок вылез из него на четвереньках. Тут перед его носом оказался Гошик, рассматривающий сеть.
- А сетка зачем? Дырочки такие маленькие! - Лёшик сунул в ячейку палец.
- Наверно, маленькую рыбку ловить? - высказал предположение Гошик.
- Нет, - рассмеялся леший, - это сеть, чтоб тебя, - он легонько нажал пальцем на маленький носик Гошика, - пчёлы поймали, но не покусали...
- Как так? - вытаращил глазёнки домовёнок. - Я сам должен в сеть залезть?
- Да. Вот так!
Лексей Лексеич водрузил на него широкополую шляпу, отчего Гошик стал похож на большой гриб, и накинул сверху сеть.
-Ау-у-у!-сквозь смех позвал леший. - Как ты там?
Но прежде, чем Гошик успел ответить, Лёшик тоже захотел пощеголять в странной шляпе и полез к нему под сеть. Домовята стали бодаться, пытаясь надеть шляпу сразу на две головы одновременно. Они так крутились, что, сделав несколько шажков, упали, запутавшись в длинной для них сети.
- Ой! Не хочу никакой сетки! - забубнил барахтающийся на полу Лёшик.
- Я не маленькая рыбка! И пчёлы не будут меня ловить! - вторил ему Гошик, пытаясь выбраться на волю.
- Выпустите нас отсюда! - жалобно пищали оба, утомившись от бесплодных попыток.
Освобождённые Лексей Лексеичем малыши пристали к нему с расспросами. Оказалось, что эта чудная шляпа с сетью нужна для кикиморы Ворчуньи. И ещё выяснили домовята, что леший завтра пойдёт на пасеку Скрипуньи, понесёт ей это снаряжение.
- Хотите со мной пойти? - предложил он.
- Нет. Что-то не хочется, - ответил Лёшик.
- Я б вам, Лексей Лексеич, помог, но... я пчёл боюсь, - честно сознался Гошик.
- Это ничего. И я боюсь, - усмехнувшись, честно сознался и леший. - Но идти надо.
- А это что? - Лёшик показал на ящик с носиком.
- Это - дымовой фонарь от пчёл. Внутри уголёк лежит, дым пускает... Нужно вот так покачать, - показал леший, - и через носик дым на пчёлок направить...
- Я понял! Они чихать станут, как я, когда печку растапливаю! - перебил лешего обрадованный догадкой Лёшик.
- Ну да!- леший погладил сообразительного домовёнка по голове, посмотрел на удивлённого Гошика и его тоже погладил. - Чихать станут... Им и кусать меня будет некогда.
- Вот здорово! - захлопал Гошик в ладоши.
- Конечно, если надеть такую шляпу с такой сеткой до пят, а в руки взять дымовой фонарь от пчёл... - Лёшик сделал страшную гримасу, отчаянно жестикулируя руками. - Тогда никакие пчёлы не страшны!
- Ха! а если ещё обуть такие сапоги, чтоб до самой макушки... - показал на себя Гошик. - То об них всякие пчёлы зубы поломают, - и он тоже сделал страшную физиономию.
- Ой! Уморили! - засмеялся леший. - Пчёлы зубы поломают... О-хо-хо!
Домовята же, перестав дурачиться, вновь вспомнили о сапогах.
- А почему у Купал Купалыча сапоги "особые"? - спросил Лёшик.
- Как-нибудь расскажу...
- Наверное, какие-нибудь чудесные? - спросил Гошик.
- А может вы сами о том у Купалыча узнаете? - хитро прищурился леший.
- Так Купал Купалыч только что ушёл... - разочарованно начал Лёшик.
- Хм. Когда мы теперь его увидим? Да и спрашивать неловко как-то... - поддержал его Гошик.
- А меня, значит, расспрашивать ловко? Ладно, потом расскажу, - пообещал Лексей Лексеич.
И домовята, так и не добившись от лешего истории об "особых сапогах", сели у окна на дождь смотреть и тихонько шептаться, высказывая свои соображения насчёт загадочных сапог.
5.
"Только-то денёк попользовалась чудесной дудочкой, - вздыхала баба-яга,поглядывая на ливень за окном. - Да и как попользовалась-то? Даже сороконожек заморских не попробовала! А вот лешему уж больно хорошо живётся... Каждый день хоть сутра до вечера ешь этих сороконожек,пока не лопнешь. Ах, чтоб ему и впрямь лопнуть, дурачине! И за что ему, остолопу, такое счастье? У него и дудочка... У него и Гошка... У лешего теперь целых два домовёнка, а у меня ни одного! Где справедливость? Ох,замучилась я уже так жить: с утра до вечера всё самой делать приходится. Ну, Каряба что поможет, ну Филиппыч что принесёт, а всё больше сама маюсь. Вот, утро ещё, а уж устала. Прилечь отдохнуть, что ли?"
Баба-яга улеглась на лавку, прикрыла глаза. Шум дождя убаюкивал её...
- А-ква-ква, - сказала вдруг жаба Каряба, выбираясь из-под лавки и заискивающе поглядывая на хозяйку. - Приятных сновидений. Ква!
- Тьфу ты! - в сердцах воскликнула Лиходеевна. - Только засыпать стала, а она тут квакать!
Баба-яга до сих пор была сердита на Карябу за то, что дудочку у неё стащили из-под носа. Она не пропустила ни единого дня, чтобы не напомнить жабе об этой досадной потере. От подобных упрёков Каряба теряла свою прыть, старалась быть тихой, чтобы её не замечали, а порой и бывала чересчур вежливой: прямо-таки заискивала, в глаза так и заглядывала... Лиходеевну отчасти утешало такое поведение любимицы, но гнев на милость она менять не торопилась.
- Приятных сновидений! Расквакалась! - ядовито проскрипела баба-яга. - Квакать раньше надо было: когда у меня дудочку тащили! Вот тогда бы толк от твоих ква-кваканий был! А сейчас что?! Приятных сновидений?! Сновидениями-то сыт не будешь. Э-эх ты! Ква-ква-квасу для престижа... Тьфу! Вот тебе и весь престиж. Не уберегла сокровище, не уберегла... Дудочка-то теперь у лешего. Он теперь ква-ква-квас попивает. А ты?! У-ух!!! ( Жаба Каряба в страхе ускакала под лавку).
- А леший? У-у-у, вот уж дуракам - счастье! - разошлась Лиходеевна. - Дудочку у меня спёр, и никакого ему за это наказания!.. А хорошо бы какую-нибудь пакость особенно пакостную на него наслать... Чтоб знал, как дудочки воровать, - Яга тяжко вздохнула. - Эх, что б такое сделать да так, чтоб следов не оставить? Чтоб пакость была, а на меня бы и не подумали? Вот было бы хорошо, а?.. или если уж оставить какие следы, так пожирнее, но опять-таки, чтоб никто не догадался! - Лиходеевна уставилась на покрытый копотью потолок, по которому бегала муха, на свою беду прячущаяся здесь от дождя.
Последние, высказанные вслух, мысли не на шутку заинтересовали бабу-ягу. Сверля взглядом муху, она привстала с постели. Муха над её головой тут же перебежала с места на место и снова замерла.