В тот год с майских праздников и до середины лета установилась такая удушающая жара, что стали поговаривать о приближающемся конце света. Даже по ночам люди задыхались в квартирах от духоты. Городские улицы к полудню словно вымирали, люди предпочитали отсиживаться по домам, и лишь малышня с шумом и визгом барахталась в бассейнах редких тогда фонтанов.
По выходным дням начиналось паломничество на пляжи: и на городском, и на многочисленных «диких» не так - то просто было найти свободное местечко. В обмелевшей реке вода была черной от грязи, поднятой со дна тысячами ног.
В один из таких дней к нашей компании и прибился Костюха Лапша.
Мы, трое друзей с одной улицы, получив неплохие деньги за удачно подвернувшуюся шабашку в одном из колхозов, коротали время на реке, рыбача на любимом нами Яшкином омуте.
Здесь, на крутом берегу под кронами могучих дубов и непролазных зарослей черемухи, был сооружен большой шалаш, в котором днем мы и спасались от жары.
По вечерам и до полуночи нас люто кусали несметные полчища ненасытных комаров. Но мы стоически терпели эту казнь только потому, что именно здесь, из холодных глубин Яшкиного омута, начинали свою безжалостную охоту на рыбью мелочь красноперые окуни – горбачи.
Ранним утром, едва белесая полоска рассвета выползала из-за дальнего горизонта, а в зеркальной глади воды проявлялись очертания дубов-богатырей, на обычного земляного червя набрасывались эти гиганты и, оказавшись на крючке, являли всю свою мощь: от их рывков трещали и грозили вот-вот сломаться ореховые удилища.
Однажды утром, едва первые комары больно вогнав в нас свои хоботки, сыграли обычную побудку, у входа в шалаш послышался вкрадчивый голос:
- Кто, кто в теремочке живет?
И вот мы уже видим в проеме улыбающуюся физиономию Лапши. Вид у него был еще тот: распухшие губы, на лбу ссадины и царапины, а левый глаз опоясывал чернильного цвета синяк. Если бы не буйный нрав Лапши, над этими красотами можно было бы посмеяться. Но мы не рискнули.
- Пустите бродягу на временный постой, - продолжал ерничать Костюха. - Пью и жру я усердно, а вот расплачиваться мне нечем. Не гоните прочь сироту несчастную…
Вот так в нашем шалаше и оказался четвертый жилец. Не повернулся у нас язык отказать Костюхе, хотя догадывались, что к хорошему эта доброта не приведет.До нас уже дошли слухи о том, что Лапша умудрился сбежать из милицейской кутузки и его повсюду разыскивают. Особенно усердствовал в поисках беглеца капитан Егор Залетаев - лютый враг Лапши, который уже определял Костюху на тюремную отсидку.
Что стало причиной их взаимной ненависти, никому не было известно. Вроде бы соседи, в одной многоэтажке живут, даже балкон у них общий, а поди ж ты - как бык на красную тряпку по поводу и без повода ополчался на Лапшу капитан Залетаев.
Известно было его принародно высказанное обещание: «Не носить мне милицейских погон, если не обкормлю Лапшу лагерной баландой!»
За что так на него взъярился Залетай, интересовались у Костюхи, но тот отделывался туманной отговоркой: чего, дескать, от мента ожидать, нет для него ничего слаще чем попить кровушку правильного пацана.
Нас в бегстве Лапши особо тревожило то, что не обошлось это дело без мордобоя: после этого за его укрывательство могло и нам от милицейских щедрот обломиться.
- Да какой там мордобой!- отмахнулся Костюха.- Всего разок под дых дежурному и врезал, чтобы проложить путь к свободе.
По его рассказу выходило, что после полуночи, дождавшись когда в «предбаннике» остался лишь молодой и неопытный дежурный, Костюха уговорил того вывести его в туалет, иначе, мол, испеку «пирог» конкретно посреди «обезъянника». Тот и клюнул: кому ж такой сюрприз нужен? Но едва выйдя из двери, Лапша впечатал доверчивому дежурному кулак точно в солнечное сплетение и пока тот приходил в себя - Костюхи и след простыл.
Три дня прятался он на чердаке дома известной гулены Люськи Мельтешихи в частном секторе городской окраины. Но после того как с ней долго о чем-то беседовал возле калитки участковый, Костюха решил, что здесь ему оставаться небезопасно.
От друзей он знал, где коротает время наша троица. Тёмной ночью, облобызав любвеобильную Люську, по лесной тропинке Костюха ушел на реку.
В нашем лагере ему было скучно: рыбалка Лапшу не интересовала, злобствующих комаров он называл не иначе как залетаевцами - такие же кровососы.
Утром, пока на реке никого кроме нас не было, Лапша подолгу плавал в сторонке от рыбачьих засидок, а потом валялся в шалаше, прячясь от посторонних глаз. Лишь по вечерам, пропустив под уху несколько стаканов бормотухи, Костюха оживал, становился словоохотливым.
- Все мои муки из-за гниды Залетая! - дрожащим от злости голосом рассказал он о своём последнем приключении. - Эта сволочь пыталась мне ни за что очередной срок обеспечить. Какой- то гад вырубил за магазином пьяного мужика и вытащил у него всю получку. Залетай хотел это дело на меня привесить. Уж как только он надо мной в своем кабинете не издевался: и харей об стол бил, и ребра всеми конечностями прощупал, и «ласточку « делал… Словом, от души прошелся по всему моему организму. А чего ж не почувствовать себя героем – двое помощничков на всякий случай меня за руки держали. Ну, ничего, будет праздник и на нашей улице, отомщу я этой сволочи за все сразу и по полному счету.
***
Спустя несколько дней Лапша вдруг крепко загрустил, не находя себе места от безделья. Вот тут- то и выплеснулся наружу его крутой характер: кровь из носа привезите ему сюда Мельтешиху, иначе, мол, помрет он от застоя крови.
- Организм любви требует,- кипятился Костюха, видя нашу несговорчивость.- Не стесним мы вас в шалаше, в радиусе пятисот метров притопчем с Люськой всю траву - мураву. Братцы, не губите правильного пацана Костю Лапшова!
Пришлось- таки доставлять Люську в лагерь. Ее восторгов по поводу вольной жизни на природе хватило до вылета первого комариного десанта.
- Да как вы терпите здесь такие пытки!? - изрядно подвыпившая Люська с остервенением прихлопывала комаров на аппетитных, вызывающе оголенных частях своего красивого тела.
Навряд ли в эту ночь пострадала трава от бурных проявлений любви этой парочки: спустя меньше чем через час вернулись они из черемуховых зарослей и еле стоявшая на ногах Мельтешиха категорично потребовала отвезти её домой.
- Эта станция переливания крови не для таких красавиц как я,- заявила она.- Мы достойны других апартаментов.
Даже отблесков костра хватило, чтобы разглядеть, как усердно потрудились над Люськиным телом комары: и руки, и ноги её покрылись красными набухающими пятнами. Раздосадованный и мрачный Костюха лишь молча пожимал плечами: раскапризничалась девка, что тут поделаешь? Вот так они расстались, даже не поцеловавшись на прощание.
Всю ночь Костюха не находил себе места, то , вздыхая, ворочился в шалаше, то уходил к реке, то сидел у костра, глубоко задумавшись. Что - то не давало ему покоя. Неспроста он дотошно расспрашивал: домой ли мы доставили Люську, не встретил ли её кто у калитки?
А утром вместо того, чтобы привычно залезть с головой под одеяло, прячась от комаров, Лапша вышел на берег реки, тревожно поглядывая на еле заметную в густом луговом разнотравье машинную колею: видимо так дикий зверь чувствует приближение опасности. И когда вдали показались две милицейские машины, Лапша со вздохом проворчал:
- Вот и гости дорогие нагрянули. Сдал меня всё-таки кто-то, с утречка сонным захотели взять…
И стал молча раздеваться.
- Прощайте, пацаны, не поминайте лихом.
С этими словами Костюха, держа брюки и туфли в одной руке над головой и дрожа от утренней прохлады, вошел в реку, и поплыл к противоположному берегу.
« Воронки» как вкопанные замерли над речным обрывом, и вот уже капитан Залетаев с горящими от возбуждения глазами суетливо мечется между рогатулек для удочек, с остервенением ломает и топчет их ногами. Задыхаясь от гнева, он наблюдает как напротив, всего лишь через реку, Костюха, вызывающе спокойно выжав трусы, начинает одеваться. По всему видно, что он специально, показушно не торопится, дразнит то ли капитана, то ли всю нагрянувшую милицейскую ораву.
- Лапшов, плыви немедленно обратно, а то хуже будет! - подобрал наконец нужные слова Залетаев. - Ты же знаешь, я тебя из- под земли достану…
Голос капитана громом звучал над утренней просыпающейся рекой и, казалось, долетал даже до чуть видных домов деревушек, приютившихся на вздыбившихся зареченских холмах.
- Держи карман шире! - крикнул в ответ Лапша. - Правильные пацаны к ментам на поклон не ходят .Плыви сам ко мне, мы тут с тобой с глазу на глаз и пошушукаемся. Что, слабо, гнида кривоногая?
То ли эти слова, то ли ухмылки милиционеров окончательно вывели капитана из себя. Изрыгая проклятья и матерясь, он метался по берегу. Заметив нас, настороженно выглядывающих из - за кустов черемухи, он в несколько кенгуриных прыжков покрыл это расстояние, пинком поддел котелок с остатками ухи и, брызгая слюной, почти прошипел:
- Я и до вас доберусь! На всю жизнь запомните, как шпану укрывать!
Голос Лапши остановил его:
- Ты перед пацанами и перед своими опричниками не выпендривайся. Сейчас я расскажу, какой ты на самом деле герой .С каждым словом Костюха возвышал голос, словно старался, чтобы его услышали все.
- Граждане менты, знаете ли вы, что ваш героический капитан только перед вами такой крутой крендель? А вот дома он – самая настоящая половая тряпка, подкаблучник. Стоит ему стакашок - второй за воротник выплеснуть он обязательно ночью в кровати лужу пустит. И вот тогда евоная Любка с утречка вонючей простынью лупит его по харе. А он со слезами и соплями на коленях просит у нее прощенье. Вот такой он у вас герой! Я его подвигов со своего балкона и наслушался, и нанюхался. Сегодня я с тобой, Залетай, за все поквитался, как и обещал.
Милиционеры смеялись, уже не скрывая этого. Побагровевший капитан Залетаев метался по берегу, грозясь Костюхе самыми страшными карами.
- Я тебя своими руками удавлю! - выкрикивал он, торопливо раздеваясь и путаясь в штанинах. А когда остался в одних черных семейных трусах до колен – не засмеяться над этой картиной было почти невозможно. Маленький, угловатый и действительно заметно кривоногий Залетаев был похож почему -то на неоперившегося птенца, случайно выпавшего из гнезда и мечущегося в разные стороны в безуспешной попытке взлететь.
- Плыви, плыви! - подгонял и распалял его Костюха. - Я уже весь заждался…
Но когда капитан Залетаев все- таки плюхнулся в реку, Лапша прощально помахал рукой то ли нам, то ли милиционерам, а может быть и всем сразу, и скрылся в береговых зарослях.
Что дальше происходило на берегу, мы не видели, предпочли отсидеться в лесу подальше от гнева капитана Залетаева.
Недолго после этой истории гроза районной шпаны проработал в милиции: спустя какое - то время его уже видели без погон в службе заводской охраны. А потом, по слухам, Залетаев и вовсе что называется слетел с катушек: и спился , и вообще скатился до уровня шарамыг. Беда таких быстро подкарауливает - однажды крепко подвыпивший Залетаев угодил под колеса машины. Врачи бились над ним долго, но больше, чем усадить его в инвалидную коляску, ничего сделать не смогли.
****
Лет пятнадцать спустя Лапша объявился в городе. Его сразу и узнать было трудно: глазки чуть видны из - за поднявшихся словно на дрожжах щек, живот перевалил за ремень до самой ширинки, зубов почти не осталось, поэтому говорит Костюха сильно шепелявя, отчего порой и слов-то разобрать трудно.
Оказывается, все эти годы жил он в Казахстане и даже матери боялся писать, думая, что его разыскивают. А его, как выяснилось, никто и не искал: настоящий преступник был найден, а насчет бегства…Кому нравится выносить сор из избы?
Женой Лапша не обзавелся: я , говорил , патриот, из православной крови и всего прочего ерша не делаю.
Иногда в выходные дни я встречаю их, Костюху и Залетаева, возле фонтанчика в школьном парке под кронами старых каштанов и рябин. Всем, кто знал историю взаимоотношений этих двух заклятых врагов, по первинке в диковину было видеть, как один из них, по-царски восседает в инвалидной коляске, а другой ведет ее через оживленную площадь.
Костюха и Залетаев облюбовали в парке скамейку и часами играют здесь в шахматы. Рядом с ними почти всегда болельщики - чем не клуб по интересам под открытым небом?
- Мы с мужиками вытаскиваем Залетая на улицу, чтобы воздухом подышал, на людей посмотрел. А то бы он уже давно протух, - рассказал Костюха.
Шахматную доску, сидя в инвалидной коляске, держит на коленях бывший капитан милиции Егор Залетаев, Костюха всегда напротив, на скамейке. Когда поблизости никого нет кроме людей своих, проверенных Лапша в нужный момент интересуется:
- Ну что, ментяра, не пора ли нам по пятьдесят капель принять?
Пластиковые стаканчики у них всегда при себе - к инвалидной коляске изолентой прикреплен пакет – тайник.
- А Любка на него за это дело не ругается? - спросил однажды Костюху.- Потопом принятие капель не грозит?
- Любка – то? А зачем он ей такой нужен? Она уже давно ему замену нашла и ручкой помахала. Сестра старшая за ним присматривала, а недавно умерла. Врачи нашему Залетайчику вмонтировали в организм трубочку с бутылочкой - и все проблемы сняты.
- И кто ж тогда его кормит, еду готовит, в магазин ходит?...
-Что ты приклеился с дурацкими вопросами: кто да как. Матушка моя нас обоих и кормит. Такие вот дела.
А ты-то что заслушался, мент лупоглазый? Ходи давай быстрее. Думает он…