Прогулка

               

Карантин, объявленный в связи с COVID -19, парализовал весь мир. Конечно не смертельно, но очень ощутимо. Я не хочу давать никаких оценок, я не специалист, не эпидемиолог, но ограничение в передвижении в этом и так очень ограниченном мире создаёт определённые неудобства, дополняя и без того уже имеющиеся немалые неудобства, созданные высокой плотностью населения в больших городах. Возможно блокирование авиасообщения и было необходимой мерой, но вот запрет на прогулки в парках – это явный перебор, хотя я не главный санитарный врач и не мне судить об этом, и уж, тем более, принимать решения. Им там, большим жирафам, виднее конечно, но мне маленькому скунсу в своей норе от этого не легче, тем более, что в этой норе теперь приходится сидеть безвылазно.

Я обожаю гулять в парках среди деревьев. Деревья, как всем известно, источник свежего воздуха. Без оного в своей норе можно просто превратиться в кусок вяленого мяса. Большие жирафы, наверное, об этом забыли. Но им то что – они ведь живут не в норах, у них длинные шеи, им, видимо, хватает свежего воздуха, там, наверху. Мне свежего воздуха катастрофически не хватает и в норе я сидеть не хочу. Но как же быть? Гулять вдоль трассы? Видел я как мамаши и папаши выгуливают своих чад вдоль дорог, и те, бедняги, вдыхают вместо кислорода выхлопные газы. А рядом, в двух шагах – пустой, как межзвёздное пространство, парк. Это ж до чего ж мы дожились – собачек, значит, можно в парках выгуливать, а детей нет. Собачкам, значит, можно моциончик среди деревьев на свежем воздухе, а детям – вдоль дороги дыши пылью и выхлопом. Как вам это нравится? Бессловесная скотина важнее человека. Конечно, собака его друг, но не до такой же степени, чтобы становиться его единственным идолом. Собакам, конечно, тоже хочется подышать свежим воздухом и побегать, но предоставлять эту привилегию только одомашненным представителям семейства псовых (а заодно и их хозяевам), дискриминируя при этом детей (а также их родителей) это какой-то новый вид апартеида. Впрочем, это моё сугубо субъективное мнение неисправимого холостяка и одинокого библиофила. Детей у меня, к счастью, никогда не было, собак тем более, поэтому мои разглагольствования по поводу и первых и вторых могут не соответствовать истинному положению вещей, так как основываются на совершенно абстрактных положениях и вторичных сведениях, почерпнутых из собственных размышлений и многочисленных книг.

Как бы то ни было, но дышать автомобильными газами я не собирался. Платить астрономический штраф за дерзкую прогулку в парке – тоже. Выехать за город в лес, выбросив на такси за час недельное пропитание, тоже не хотелось. И тут меня осенило: – кладбище! Я вспомнил, что в получасе неспешной ходьбы от моего дома есть старое заброшенное кладбище. Место, конечно, мрачноватое и жутковатое, зато пустынное и с множеством деревьев. Люди избегают таких мест во все времена, полицейские – тем более. Идеальное местечко для прогулок! Несомненно, там могут шастать всякие подозрительные особи типа бомжей, наркоманов, алкоголиков или ещё кого похуже, но у меня всегда при себе мой надёжный «тэтэшник». Тяжеловатый правда, зато с хорошей убойной силой – это вам не какая-нибудь жидкая пневматика.

Итак, решение принято, подписано к исполнению и обжалованию не подлежит. Через полчаса я был на месте. Ветхая, покосившаяся ржавая ограда утопала в свежей весенней зелени. Цвет нежной, почти прозрачной, лёгкой, как пух, прямо порхающей листвы живописно контрастировал с бурыми, угрюмыми, умирающими железными прутьями, заметно отклоняющимися от вертикали. Ворота, ещё хранящие блёклые следы синей краски, едва удерживались на сломанных петлях и очень наглядно символизировали всю провалившуюся в тартар здешнюю обстановку.

Стараясь не задевать свисающие клочьями коррозию и паутину, я проскользнул между створками постиндустриального портала и оказался среди зарослей дикой ежевики, шиповника, сирени, акаций, клёнов и других неведомых мне кустов и деревьев. Я не интересуюсь ботаникой. Мне интересна эстетика (или антиэстетика, как обратная сторона этой медали). Как бы не называлась вся эта флора, но она образовывала в своей хаотической экспансии довольно интересные циклопические формы. Бывшая булыжная, но теперь покрытая почти сплошь землёй, дорожка едва угадывалась среди этого растительного нагромождения. С вполне естественными настороженностью и подозрительностью, оглядываясь по сторонам, я двинулся по этой тёмной аллейке в глубину кладбища.

По обе стороны сквозь чащобу можно было разглядеть старые, покосившиеся кресты или их фрагменты и почти потерявшие всякие очертания памятники. Атмосфера была несколько удушающей, как в кошмарных сновидениях, но вместе с тем и интересной. И даже романтичной. Кладбища это вообще любимые места романтиков, особенно кладбища не посещаемые людьми.

Обыкновенную для таких мест тишину нарушало лишь негромкое пение немногочисленных птиц. Метров через пятьдесят я оказался на перепутье. Влево, вправо или прямо? Я знал, что от этого допотопного кладбища осталась только, в лучшем случае, половина – остальную территорию давно застроили. Если идти прямо, но неизбежно уткнёшься в бетонный забор, за которым располагается инфекционная больница или психдиспансер – а что ещё строят на территории заброшенных кладбищ? Я решил идти налево, ибо левую сторону всегда предпочитаю правой.

Был тёплый апрельский день, тяжёлые запахи гниющей прошлогодней листвы и давным-давно не убиравшегося мусора вытеснялись бодрящими запахами воскресающей после зимней летаргии природы. Среди плоских, почти незаметных могил или разбитых обомшелых надгробий мелькали пучки сочной травы и пятна каких-то фиолетовых цветов, крокусов что ли. Свежие следы человеческой деятельности отсутствовали – были только давние, покрытые плесенью. Вскоре мои настороженность и напряжённость исчезли. Безоблачное небо, безветрие, температура плюс двадцать, одиночество, тишина и свежий воздух действовали на меня успокаивающе. Ещё через метров пятьдесят дорога опять раздвоилась, и я опять свернул налево и попал на небольшую светлую полянку.

Первое, что бросилось мне в глаза – один высокий могильный холмик среди совершенно незаметных, почти втоптанных в землю давно забытых могил. Меня заинтересовала такая «белая ворона» и я подошёл поближе. Неужели здесь ещё кого-то хоронят? Могила оказалась несвежей – она уже поросла травой, причём между молодых побегов проглядывала сухая прошлогодняя, а может быть даже и позапрошлогодняя трава. Однако могила имела почти правильную трапецеидальную форму. Видно было, что кто-то, может быть и не усердно, но всё же ухаживает за ней, подсыпает землю периодически, придаёт форму, не давая ей осесть и сравняться с грунтом. Венчал могилу не традиционный крест, а Т-образный гранитный столб без изображений и надписей. Отполированная до зеркального блеска поверхность столба сверкала в лучах яркого полуденного солнца. Значит здесь кто-то совсем недавно был и тщательно протирал этот своеобразный крест. «Странно, - подумал я, - гранит, что называется, вылизал, а прошлогоднюю сухую траву с могилы не убрал». Я несколько раз обошёл могилу, внимательно осмотрел столб, но ничего интересного не обнаружил. Я зевнул, посмотрел направо, затем налево и… боковым зрением уловил какое-то движение. Через минуту, осмотревшись и подумав, я пришёл к выводу, что мне это показалось. Оптический обман. Такое бывает.

Прогулка продолжалась. Отойдя от могилы не более чем на десять метров, я уже почувствовал, не увидел и не услышал, а именно почувствовал всем телом какое-то движение позади себя. Сердце бешено заколотилось, я сунул руку в карман. Тяжёлый предмет из воронёной стали немного успокоил меня и я рискнул обернуться. Но лучше бы я не оборачивался, а прямиком улепётывал со спринтерской скоростью с этого гиблого места.

То, что я увидел, выходило за рамки всех физических и логических законов. Могила вместе с Т-крестом воспарила над землёй не меньше чем на метр и медленно двигалась в мою сторону, пытаясь дотянутся до меня длинными узкими, лоснящимися от слизи щупальцами. Этих щупалец было много (сами понимаете, мне было не до того, чтобы заниматься их подсчётом) и они исходили из основания гранитного столба. Некогда было размышлять над тем реальность это, галлюцинации или чьё-то в высшей степени изобретательное и современнотехнологическое фокусничество, нужно было уносить ноги. Но ноги не хотели уноситься. А рука не хотела вытаскивать из кармана пистолет. Да и правильно – вряд ли бы он помог.

Если бы сердце у меня было послабее, то эта история навсегда была бы погребена в небытии, на дне той самой могилы. И если бы не запах… Тошнотворнейший запах, исходящий от щупалец, произвёл такой мощный спазм моих внутренностей, что тот, сильно качнув моё окаменевшее тело, вывел меня из оцепенения. Я блеванул, издал дикий вопль, произвёл какой-то невероятный для меня акробатический прыжок и пустился со всех ног.

Деревья и кусты превратились в сплошные чёрные стены, среди которых вилась бледная, тускло светящаяся тропинка. Мир будто вывернулся наизнанку и предстал в негативном изображении. Наконец я уткнулся в высокий бетонный забор. Перепрыгнуть его не смог бы даже тренированный спецназовец. Меня колотила паническая дрожь. Всё вокруг плыло в чёрно-белых пятнах. Я не знал куда бежать и вообще что делать. Я приготовился к мучительной смерти. Именно в это мгновение я увидел полуразрушенную часовню и бросился к ней как к спасительному якорю. Это было чистое безумие. Вместо того, чтобы искать выход, я забился в щель, как таракан. Мой разум померк и остался только атавистический инстинкт насекомого.

В часовне было темно, лишь тонкий одинокий луч пробивался сквозь трещину в стене. От земляного мягкого пола исходила сырость, а стены, покрытые серо-зелёной плесенью, излучали затхлые миазмы разложения. Я медленно стал двигаться наобум ничего не соображая. Вытянув руки вперёд, я, как сомнамбула, переставлял не ноги, а какие-то водоросли. Куда я шёл, зачем я шёл? Эти вопросы мог задавать только здравомыслящий человек, но я таковым уже не являлся. Казалось что-то тяжёлое спускается из темноты вверху. Нога поплыла по осклизлой ступеньке, и я на пятой точке съехал в ямину с вонючей вязкой грязью. Или это была не грязь?.. Я не знаю что это было. Я стал лихорадочно выкарабкиваться из этого болота, но оно всасывало меня, как трясина. Мне хотелось кричать, но я не мог, будто у меня исчезли челюсти и язык. И тут что-то схватило меня и потащило вверх. Сознание было на грани потери. По всему телу скользило нечто толстое змееподобное, а перед глазами – только чёрно-белые вспышки. Что-то завыло, затрещало, низко с храпом загудело, заржало какой-то взбесившейся в агонии лошадью, завибрировало, затряслось, и я застрясся вместе с ним, будто сквозь меня пропускали электрический ток. Чавкающе-грызуще-рычащая какофония разорвала мой слух и выбросила за пределы всего этого кошмарного хаоса. Я оказался среди поломанных кустов и мусора. Над головой было голубое небо и ослепительно белое солнце. Они стали тем импульсом, которые сорвали с меня пелену безумия. Я вскочил и помчался, перепрыгивая через могилы и надгробия, обламывая сухие ветви и сшибая трухлявые кресты.

Вскоре я оказался возле входных ворот, которые… Теперь они не болтались на прогнивших петлях. Хоть и полностью ржавые, они крепко держались на толстых бетонных столбах и были закрыты на огромный амбарный замок. Вопль не отчаяния, не безнадёги, а дикой и свирепой злости исторгся из моих глубин. Я бросился на железные прутья как на своего ненавистного врага. Сзади меня происходило нечто похожее на сражение двух лютых бешеных стай бродячих собак. Я это слышал, но не видел. Я не оборачивался, не смотрел что там происходило и смотреть не хотел. Чтобы там не происходило, мне следовало быть от него как можно дальше. Может это монстры сражались за кусок моей несчастной плоти? Может быть. Но я сейчас сражался за свою несчастную плоть и на всё остальное мне было наплевать. Изрыгая немыслимые ругательства, я, как ошпаренная обезьяна, вскарабкался на вершину ворот и перемахнул через них так легко, будто всю жизнь только тем и занимался, что перелазил через всякие там ржавые преграды в два раза выше моего роста.

Врата ада остались позади. Впереди была дорога в рай – пусть даже этот рай был с карантином, с короновирусом и неизвестно с чем ещё. Никогда в жизни я так не бегал. Может я установил новый мировой рекорд в беге на 1000 метров? Этого никто никогда не узнает. Но то что я превзошёл самого себя – никогда на пушечный выстрел не подходившего к спортивным площадкам – это точно.

Как я добрался домой не помню. От одежды остались только грязные клочья. Попался ли я в таком виде на глаза соседям? Не знаю. Мне было всё равно. А вот потерянный «тэтэшник» было жаль.

На следующий день, я обнаружил в Инете, в отделе новостей следующую информацию: «Ночью, на месте заброшенного Ярского кладбища образовался гигантский провал, глубиной примерно сто метров и диаметром с полкилометра. Вся территория бывшего кладбища оцеплена войсками национальной гвардии. Ведётся расследование. Что же произошло? Упал метеорит? Взорвался мощный подземный гейзер? Наводнение подземной реки? А может это инопланетяне?.. Ответов пока нет».

«Они никогда не узнают, что произошло! Только я один…» - мелькнуло у меня в голове. Я не хотел об этом думать, я вообще ни о чём не хотел думать. Впрочем, вся эта информация с провалом мог быть чистой воды фейк, но достоверность её я не стал проверять.