Воздух смолами пропитан. На ветвях висит дурман.
Клонит голову устало старый хвойный великан.
Тяжело ему в соседстве — на корнях разросся дом,
И столетняя колдунья обжилась привольно в нём.
В бородавках вся, хромая. Нос крючком, змеёй коса.
Из-под шляпы смотрят косо развесёлые глаза.
День за днём отвары варит — разноцветный дым ползёт.
Заклинанья распевает ночь за ночью, напролёт.
От дурмана прорастают ядовитые грибы —
Мухоморы да поганки, корм для бабьей ворожбы.
Зыбкой серой паутиной все кусты оплетены.
На проплешине у дома ночью бродят злые сны.
Кедр посмотрит их немного, уж привыкший к чудесам,
Погрустит, вздохнёт глубоко, а потом уснёт и сам.
Не летит к нему гнездиться ни ореховка, ни клёст,
И коры не пощекочет беличий пушистый хвост.
Бродит стражем по оврагам оборотень, ведьмин сын
В колдовском обличье зверя — чёрно-бурый лисовин.
Дом из кедра соки тянет, жилы крутит, кожу мнёт,
Прорастает выше, выше… Скоро душу заберёт.
Станет, станет он корягой, облысевшей да кривой.
Пополам сломит беднягу, зарастёт гнилой травой…
Из последних сил он тянет к солнцу ветхую ладонь.
Смоляные слёзы блещут. А в мечтах его огонь.
20.04.2020