- Судья Джуди опять не придет?
Теплый свет настольной лампы преобразил медовым оттенком угол небольшой кухни, почти целиком занятый обеденным столом. Купленный в антикварном магазине за смешные деньги, стол этот устойчиво опирался четырьмя широкими львиными лапами с выпирающими когтями, расходящимися от тяжелой подставки, держащей по центру полированный круг столешницы. Над столом нависал темный мраморный подоконник, на котором громоздились самые необходимые вещи: старый, постоянно сжигающий куски хлеба тостер, пофыркивающая при работе кофейная машина, и рулон бумажных полотенец. Все это служило уюту излюбленного места, где сиживали чаще, чем в других комнатах, ибо здесь готовилась, и с аппетитом поглощалась всевозможная вкусная еда, велись долгие, неторопливые разговоры.
- Ты думаешь он хозяин винодельни?
- Кто? Маркиз де…?
По белой этикетке с именем маркиза, успешно преодолев расстояние от горлышка бутылки, предательски пробиралась увесистая капля, готовая вот-вот украсить красным пятном желтую льняную скатерть.
- Особенно мне нравится, когда она с размаху объявляет истца и ответчика идиотами. И, пока те, опешив, приходят в себя, добивает их фразой:
- Не для того я училась, и сорок лет работаю судьей, чтобы…
Я подхватила каплю салфеткой.
- Сильный характер! Обожаю! При этом, одна из самых богатых женщин Америки. И не удивительно. Не смотря на пенсионный возраст продолжает судить, и поклонников у нее пруд пруди!
За последние годы судья Джуди стала практически членом нашей семьи. Она приходит по будням, ровно в половине седьмого, в сопровождении своего надёжного помощника, темнокожего Бьерна. И тот глубоким, гортанным голосом: «Всем встать!» поднимает публику с мест.
- Спасибо!
- Пожалуйста, судья! Дело номер…
Но на этой неделе их нет, в отгулах, наверное. Или на карантине сидят. Она же в группе риска!
- А потом показывают этого, с собаками… Как же его звать?
- Человек, который говорит с собаками? Цезарь! В моем детстве, к слову сказать, такие клички давали каждой второй собаке. Даже огромную овчарку, которая жила во дворе у польского ксендза, тоже звали Цезарь. На калитке табличка висела «Увага! Острый пес!» То есть осторожно, злая собака! А он и не злой был вовсе.
- А каждую первую как звали?
- Тут были варианты. Чаще всего Мухтар. Это после фильма «Ко мне, Мухтар!», а может, наоборот, в фильме использовали популярную кличку, не знаю. Фильм этот про пограничников, про службу их тяжелую. Мухтар помогал им. Еще Шариками называли. У Булгакова, помнишь, в «Собачьем сердце»? А если собака она, то Найда, от слова найти, или Лайка, из-за той, что в космос полетела.
- А наш король давно, еще в молодости, назвал свою собаку Али. Мусульмане возмутились, он сразу исправил.
- Сейчас взобью сливки для булочек.
Коробка с миксером оказалась прижатой к самой спинке кухонного шкафчика. Типично! Пришлось с грохотом извлекать разнообразную утварь.
- Кухня маленькая, - завела я старую песню, но окончить не успела, в дверь позвонили.
В проеме возникла худенькая фигура соседки.
Она смущенно кивнула на свои войлочные тапочки с опушками, и серые мягкие брюки, - Прости, что я так одета, - и протянула мне большую коробку из-под мороженного, с куском теплого еще бисквита.
- Да ладно, я тоже не в бальном платье!
- С маком!
Вообще-то я уже привыкла, что здесь без предупреждения в гости ходить не принято, и обычно сообщают по телефону, или отправляют электронную почту. Поэтому приготовилась к чему-то исключительно важному. В прошлый раз, а это было больше, чем полгода назад, она принесла нам печенье, поразив меня во-первых тем, что печение без лактозы (а нам-то зачем, мы все едим!), а во -вторых тем, что тренировалась печь его для гостей, ожидаемых на ее и нашего соседа свадьбу.
- Входи, - пригасила я.
Каким-то непостижимым образом в жизни (в природе) все взаимосвязано. Так называемый закон парных случаев.
Я тоже испекла булочки, но угощать ими не решилась, неловко как-то, вроде соревнования получится: она мне бисквит с маком, а я ей - попробуй мои булочки!
- Ты знаешь, какой сегодня день?
- ?
- Благовещенье!
И стала объяснять значение праздника, усиливая голос, и четко проговаривая слова, - обычная практика, когда говоришь с иностранцами. Она раньше изучала русский, и даже год, студенткой, совершенствовала знания в Киеве. Семья по-прежнему живет в Америке, куда в прошлом веке, после еврейских погромов, переехала из Украины ее бабушка. Бабушка запрещала дома говорить по-русски, не могла слышать этот язык, напоминающий ей об убийствах близких. Но, повинуясь голосу крови, внучка, носившая красивое библейское имя, язык выучила самостоятельно, с большим желанием узнать. Мы же, между собой называли ее Булгаков, несколько изменив ее фамилию, напоминающую фамилию классика русской литературы, которую она крупными неровными буквами написала на широкой полоске пластыря, и приклеила к двери напротив, почти год тому назад.
Она как-то неслышно вселилась в квартиру нашего беспутного длинноволосого соседа, где периодически проживали разные девушки, с одной из которых я, помнится, вела бой из-за курения на балконе, поскольку квартиры смежные, и весь дым валил к нам в приоткрытую щель. Другая, с коротким именем, как нота, работала продавщицей в магазине сэконда, откуда натащила разного барахла, и украсила им многострадальный балкон. Надо сказать, каждая новая девушка начинала свое пребывание с обустройства и без того изуродованного балкона. Я, конечно, не бывала в квартире, может и там происходили перемены. Но оборудование соседского балкона всегда свидетельствовало об изменении хозяйки.
По перилам развешивались гирлянды цветных лампочек, высаживались жидкие цветы в длинный, черного пластика лоток. И каждая обязательно блистала уникальной татуировкой на руках и шее.
Поскольку эта была так же разнообразно татуирована, и принялась за балкон, то мы подозревали, что вскорости и она съедет, как все предыдущие. Но не тут-то было. По утрам в воскресные дни подъезд заполняли ароматы жаренных на беконе яиц, пирогов, омлетов. Так что вскорости заметно округлившийся татуированной фигурой неразговорчивый наш сосед стал напрочь забывать связку ключей (в том числе от квартиры и машины) во всех возможных замках, включая окошко сортировочного отсека домика для мусора. Мы следовали за ним тенью, и повсюду находили ключи, возвращая владельцу со словами: «А если нас тут нет, то что ты будешь делать?»
И он, со смущением, вежливо благодарил:
– Точно!
Все свидетельствовало о том, что сосед влюбился, окончательно потерял голову!
Знакомы мы с ним были шапочно. С момента моего заселения в квартиру, он, всего-то и сказал мне несколько раз «Хей» (привет по - шведски). На дверях его красовалась табличка «Инген реклам», что в переводе со шведского обозначает «никакой рекламы», чтобы в дверную щель, предназначенную для почты, не опускали рекламные буклеты.
У меня на двери была моя фамилия и имя. Так что, не зная о ту пору шведского языка, я решила, что его зовут Инген (никакой).
Однажды, следуя привезенным из бывшей жизни традициям, я бросила ему в почтовую щель новогоднюю поздравительную открытку, но ответа не последовало. Зато сразу же заметила, что он стал отчаянно обходить меня стороной, испугался, наверно.
Другой раз мы встретились с ним лицом к лицу при неожиданных обстоятельствах. Я как раз выбросила в окошко сортировочного домика для мусора разбившуюся вазу. Кто-то заказал мне в подарок цветы из расположенной поблизости цветочной лавки. Доставляли по списку фамилий, и моя, как назло, оказалась в самом конце. Объехав весь город, измученные цветы попали ко мне лишь вечером. Не удивительно, что у вазы оказалось отколото дно. Это выяснилось довольно скоро, то есть сразу же, как только я налила в нее воду, и водрузила в центр комнаты. Вода хлынула потоком, заливая и без того потрескавшуюся полировку стола, и давно уже потерявший вид паркетный пол. Пришлось срочно собирать воду махровым полотенцем, поскольку швабра здесь представляет собой палку с мотающимися на конце лоскутками, чем воду только по полу размазывать.
Закончив с уборкой, вышла выбросить вазу. Пришлось потрудиться, чтобы запихнуть ее в небольшое окошко сортировочного домика, отчего, конечно, поранилась, глубоко порезав осколком тонкую кожу между мизинцем и ладонью. Кровь полилась ручьем. Опять закон парных случаев. Мы еще помним про хлынувшую потоком в разбитое днище воду.
Зажав рану ртом, поспешила домой. За углом как раз и наткнулась на соседа, успевшего сказать мне ровное «Хей». По кроям моего рта стекали струйки крови.
- Хей. – ответила я, и посмотрела на него глазами, полными ужаса.
Так что пируэты с ключами восстановили статус кво в наших отношениях.
Одновременно, жизнь в квартире напротив наполнялась новыми запахами и звуками. На балконном столике там теперь часто можно было видеть большую черную кошку с круглыми зелеными глазами, которой дали труднопроизносимое имя местного рок-музыканта, и она, повернув пушистую голову, с удивлением «А вы че, вообще, тут делаете? Вы кто, такие?» разглядывала нас.
Круглые глаза кошки напоминали глаза льва, примостившегося между семейными фотографиями на моем пианино. Однажды, серым и прохладным днем мы пошли гулять на гору, откуда видна мечеть, и залив с кораблями. Но до горы не дошли. По дороге заглянули в магазин, который перед ликвидацией объявил о снижении цен на пятьдесят и более процентов, и накупили всяких мелочей подешевле. Больше всего радовались этому глиняному льву, с таким хорошим лицом, что не пройти мимо! Лев должен был утешить одну знакомую даму потому, что у меня есть идея подарить ей какой-нибудь недорогой сувенир, и вот я везде присматриваю для нее безделушки, и у меня дома уже собралась некоторая, можно сказать, коллекция всякой ерунды для этой дамы (зачем ей столько!). Она, конечно, ничего об этом не знает, и не виновата, но с другой стороны…
Кошку с круглыми глазами, сидящую в центре круглого балконного стола, вскорости окружили глиняные горшки с растениями. На пешеходной дорожке у подъезда остановилась длинноносая машина соседа, и оттуда выгрузили множество таких горшков с растениями разной формы и величины. Много растений!
Потом появлялся еще один кот, и еще больше растений. И осенью сыграли свадьбу. И, прогуливаясь по вечерам около дома, мы теперь наблюдаем из окна их семейной спальни мигание разноцветных огоньков снятой с балкона гирлянды. Словом, жизнь соседа чудесным образом преобразилась.
Со своей стороны я воодушевлением передаю Булгакову журналы на русском, которых у меня собралось несметное множество, дополняя задушевными беседами на родном языке, столь богатом оттенками и нюансами.
Тут мы опять приблизились к закону парных случаев.
Итак, полнолуние, Благовещенье. Булгаков не только принесла нам бисквит, но и попутно предложила обращаться, если понадобится сходить за продуктами, подразумевая наш возраст группы риска. Я внезапно поняла, что с высоты ее тоненькой татуированной шейки мы кажемся чудовищно старыми, требующими особой заботы.
Отказалась, конечно. Потому, что аккурат получила электронное письмо из соседнего магазина, с сообщением, что самое лучшее время для покупок, то есть, когда меньше всего людей в магазине, с семи до девяти утра. Пришлось встать непривычно рано, (потом весь день на полуоборотах), снарядила Мерседес, и пришла почти к открытию магазина. Мерседес - это моя ручная сумка на колесиках, очень помогает в настоящих условиях, когда нужно покупать много, и сразу, и может быть по два, по четыре, чтобы лишний раз не ходить, не подвергать себя риску. В магазине, как оказалось, было уже полным-полно безоружных пенсионеров, которые, словно сомнамбулы перемещались с такими же тележками, как у меня, натыкаясь друг на друга, бодливо не уступая дорогу. В отличии от меня, они не умеют пользоваться пистолетами для сканирования купленных товаров, потому и безоружные. По всей видимости они тоже получили письма из магазина про раннее утро. Дрожжи, кстати, так и не купила. Пропали. Не нашла их и в другом магазине, раз уж посвятила утро покупкам. Зато купила муку. Здравствуй родина СССР! Те, кто пережил перестройку, помнят выражение известного, бессменного лидера независимой страны: «Взялся за яйца - колбаса пропала!» Но условия выживания в той стране пригодились, закалили меня.
Потоптавшись в прихожей, переместились в кухню, вытеснив оттуда вместе с чашкой недопитого кофе, так и не успевшего откушать свежей булочки Пэра. Я держала на перевес коробку с теплым бисквитом, продолжая развлекать Булгакова, расспрашивая ее о работе. Потом выгрузила бисквит на белую фарфоровую тарелочку, достав ее с верхней полки буфета. Как только открыла буфетную дверцу, за стеной протяжно завыл сосед. Мы-то привыкли. А Булгаков перепугалась: вопль такой, словно медведя в берлоге разбудили, потом все утихло. Привычная схема. Надо сказать, что нас эти вопли успокаивают по-своему. Ибо, если подолгу не слышно, то начинаем беспокоиться. Не случилось ли чего. Но вот входит в раж, и мы радостно замечаем: «Все нормально. Проснулся. Поет». Раньше он имел обыкновение разговаривать в пять утра. И, поскольку у нас общая стена спальни, то мы долго размышляли, и пришли к выводу, что в такое время человек может разговаривать (не сам же с собой!) по телефону, наверно, и только с кем-то очень близким, с мамой, например. Мы долго думали, и даже были уверены, что по утрам он звонит маме. Сам-то он по- возрасту уже в группе риска, а мама и совсем, должно быть древняя. Поскольку действие происходит в пять утра, то мама, видимо, живет где-то на другом конце света. Потом постепенно выяснилось, что разговаривает он, все-таки, сам с собой. И это не зависит от времени суток. А в особенно торжественных случаях он поет. Как сейчас, не вовремя. Мне стало даже неловко как-то, словно это я виновата, что у нас за стеной такое происходит!
Но уж если дело зашло о необычных разговорах, то непременно надо вспомнить кривоногую, невысокого роста, не выпускающую сигарету изо рта, старую цыганку, постоянно поругивающую у нас под окнами маленькую лохматую собачку, которую раньше активно предлагала мне купить за пятьсот крон, но я отказалась. Зачем мне эта собачка!
С тех пор собачка меня яро ненавидит, и заходится надрывным лаем, вырываясь из рук, с трудом удерживающей натянутый поводок хозяйки. Собачка заливается картавым визгливым тявканьем, и, выкручиваясь, бросается на меня, словно разъярённый дракон. А за что? Что я ей такого сделала?
Поскольку хозяйка собачки не только непрерывно курит, но и непрерывно говорит, прижимая к уху невидимый телефон, то мы пришли к заключению, что она, должно быть, руководит по телефону какими-нибудь событиями, или даже организованными группами, вроде серого генерала. А собачка для прикрытия.
В общем, я продолжала подробно рассказывать о Благовещенье. При этом сама так расчувствовалась, погружаясь в чистоту и благостность праздника, что слезы сдавили мне горло, но вовремя взяла себя в руки, а то бы неловко вышло. Булгаков, забрав пустую коробку, собралась уходить.
Конечно, были и другие причины моего расстроенного состояния. Все это происходило аккурат на фоне сильного эмоционального напряжения от только что просмотренного фильма «Неортодоксальная».
Фильм просто перевернул мне жизнь. То есть в самом прямом смысле. Первые три серии, одна за другой, не отрываясь смотрела до половины первого ночи, после чего долго не могла уснуть. На следующий день совершенно измученная недосыпанием и постоянным возвращением в мыслях к просмотренным эпизодам, досмотрела четвертую серию, и погрузилась в размышления.
Тема от очень индивидуальной уводит к общим проблемам, связанным с изменениями в окружающем мире, привнесением в жизнь новых традиций и правил, обновлением отношений.
Завязка сюжета происходит в ортодоксальной еврейской общине Нью Йорка, где воспитывалась, и постигала первые радости замужества юная и чистая героиня по имени Эстер, которая очень старалась быть такой, как от нее требовали окружающие, но уже изначально было понятно, прежде всего ей самой, что она другая, именно это и сказала мужу в первые минуты их знакомства. Но он не захотел услышать, и требовал такого же ровного и привычного хода развития событий, как в семьях его братьев. Никаких отступлений от норм и правил. Никаких вывихов в сторону. Не выпускать себя из панциря. И она не выдержала, сбежала. Отвергаемая, ненавидимая ею раньше мать, которую Эстер считала предательницей, поскольку мать ушла, когда ей было всего три года, и воспитывалась девочка в семье бабушки и дедушки – мать вдруг становится самым нужным человеком, способным защитить ее от озлобленного мира, рванувшего к восстановлению возникшей дыры. Раввин посылает в Берлин, куда она убежала, ее мужа, доброго человека, но внутренне нераскрытого, беспомощного. Вместе с ним едет его кузин – воплощение зла, пьяница, врун, картежник, кутила, жестокий и лживый, готовый на любые агрессивные действия, ибо у него долги за казино, которые ему обещали возместить, если он вернет беглянку. Справедливость должна быть восстановлена любой ценой. Сбежавшую девушку надо вернуть и наказать. И все будет устойчиво по-прежнему. Но в этот раз не получилось. Именно в этот раз. Поскольку вдруг выясняется, что мать вовсе не оставила Эстер, ее попросту отняли по суду вот такие же ревнивые хранители традиций и веры. И она не смогла им противостоять. Девочку воспитали в ненависти к матери. Но разве на лжи можно построить жизнь! И вот настал момент, когда правда не только смогла вырваться наружу, но и перевернула в душе напуганной, растерянной девушки отношение к родному человеку, к своему будущему, к тому, как ей следует поступить сейчас, в этих жизненных обстоятельствах. Беременная, и муж просит ее вернуться домой, и раскаивается в том, что нанес ей глубокую рану, последовав совету свекрови, его матери, объявил о разводе, что и стало последней каплей, вызвавшей волю к побегу. Он обещает быть внимательным, и все еще можно вернуть в то же русло, не потеряв семью, о которой она так мечтала. Но Эстер принимает другое решение. Ее уже увлекла иная, свободная, полная красок и энергии жизнь, где можно состояться по-человечески, стать профессионалом, выбирать свой путь.
Возможно, слишком гротескно выписаны некоторые характеры. Расчет на разную аудиторию зрителя. Строгая и последовательная бабушка, все понимающая, но не способная отступить от правил даже в момент разрывающего ей сердце крика любимой внучки о помощи. Чудовищно-бесчувственная, и однобоко любящая своего сына свекровь, не способная найти подход, и объяснить, как преодолеть трудности, возникшие на пути у молодой семьи, где преданная всей душой, стремящаяся к пониманию и правильной жизни невестка страдает, и надрывается, и не поучает взамен ничего.
Фильм интенсивно вовлекает в свой мир, не отпускает, пока не пройдет, не утихнет, не успокоится сопереживание происходящему. И время от времени я мысленно возвращалась к событиям, я все думала «почему?». Многие моменты показались утрированными, преувеличенно ярко поданными: и пара геев, где один из Нигерии, другой европеец, и мать лесбиянка с курящей подругой, и то, как, очертя голову, бросилась в пучину новой жизни воспитанная в традициях героиня, и то, как за год совместной жизни с молодым и симпатичным мужем, за которого так рада была выти замуж, не смогла найти форму чувственных отношений, оба не смогли подобрать ключик друг к другу, в следствии чего исполнение супружеского долга превратилось для нее в пытку. Экзальтированно. Но, фильм заставляет задумываться прежде всего о том, кто из героев прав или нет в ситуации, когда мир разделился, изменился, и есть община, в которой сохраняются традиции, и чтут заповеди, и совсем рядом существует другой мир, в котором не смотря на все это, и на то, что здесь, в Берлине, убивали евреев, и в этой реке их топили – продолжается жизнь.
Убежав из одного мира в другой, героиня меняется сама. И ребенок, которого она носит в утробе, должен прийти в мир уже в новой жизни.
Новое вторгается в жизнь непонятными, непривычными, порой шокирующими нормами, вызывающими различные реакции. От полного неприятия, до сомнения в правильности их, в предписанности норм поведения, от нарушения заповедей, до принятия всего как есть для роста и понимания.
Два мира вступают в конфликт: старый мир, там, где истово блюдут традиции, и предпочитают оставаться верными им, фанатично верят в Бога, и в спасение. И другой мир, где живут люди с другим набором хромосом, и иными половыми признаками, и признается любовь и брак однополых пар, и даже создание детей путем искусственного оплодотворения, и многое другое, что еще недавно казалось нереальным или постыдным.
Хорошо это или плохо, - не ясно. Но они уже существуют, другие люди, другие нормы.
А что верно? Что нет? Кто подскажет? Нет такого учителя. Слушай свое сердце. Читай Писание. Постигай опытом. Словом, живи!
Только тишина, сосредоточение на своем внутреннем мире может предложить успокоенность ума и равновесие душевное.
Я нашла глубоко в шкафу открытку, нарисованную когда-то моей подругой Галиной, художницей из Киева. На открытке изображена девочка с горшком цветов. Галина приезжала сюда несколько лет назад с выставкой своих работ, и оставила мне в подарок несколько открыток. Но откуда же она могла знать, что однажды, в квартиру напротив заселится приехавшая из Америки девушка, любительница растений, семейные корни которой уходят в тот Киев, где некогда жила ее еврейская бабушка? Я надписала открытку на красивом русском языке, и, с благодарностью, отпустила в почтовый ящик Булгакова. Как они похожи с этой девочкой на открытке!