Весь октябрь месяц лил дождь, или шёл мокрый снег. В такую погоду не было желания вообще выходить на улицу, тем более что-то делать. Пелагея каждое утро растапливала русскую печь ещё до рассвета и занималась своими хлопотами, а Филип отлёживал бока на тёплой лежанке. Обычно в это время в колхозе, да и во всей деревне жизнь как бы останавливала свой бег, она просто замирала. Только ранним утром дети уныло брели в школу, но зато после обеда весело возвращались домой. У них была своя жизнь, а у таких, как Филип с Пелагеей была своя. От нечего делать Филип просто дурел и постоянно пререкался, переругиваясь с женой, а она просто перестала обращать на него внимание.
Снег выпал основательно только в начале ноября, причём обильный. Всю ночь перед этим мело, ветер завывал в трубе, а за окнами стояла кромешная тьма. Полночи Филип ворочался на лежанке и лишь тогда, когда ветер стал стихать, уснул.
Утром он проснулся от ароматного запаха свежеиспечённого, чёрного хлеба. Этот запах напомнил ему своё детство. Не открывая глаз, он увидел свою мать я уставшим лицом и морщинистыми руками. Она вынимала из печи хлеб, а Филиппка наблюдал за нею с печи, где спал с двумя своими братьями, которые так и не вернулись с фронта. Давно это было, но всплыло перед глазами, как наяву.
Вздохнув, он открыл глаза, убирая, таким образом, видение. Полежав ещё несколько минут, глядя в чуть посветлевшее окно, он спустился с тёплой лежанки и отправился босиком на кухню, где и суетилась Пелагея, напевая что-то себе под нос. Было видно, что скотину она уже покормила, собрала с десяток яиц, что и указывало на это.
- Знаешь, Пелагея! – произнёс он, усаживаясь на лавку под окном. – Меня запах твоего хлеба разбудил, мать привиделась, братья, а вот отца не видел! Всё, как наяву, может чего ожидать дурного?
- Окстись, Филип! – перекрестившись, отозвалась жена и, посмотрев на мужа, добавила. – Знать погода сменится! Так всегда бывает, когда сон подобный приснится! Ты мне лучше скажи, когда планируешь в Калугу ехать к Насте?
- Ну, ты загнула? – почесав затылок, воскликнул Филип и, усмехнувшись, продолжил. – Во-первых, чтобы ехать, необходима дорога, причём утоптанная и наезженная, чтобы лошадь не проваливалась! Во-вторых, надо Звёздочку кузницу отогнать, пусть перекуёт её, а то у неё подковы подносились! В-третьих, жёнушка, нам надо подготовиться, забить порося, собрать что надо, а уж потом и думать о поездке! Я так думаю, что через месячишко и поеду, к этому времени и погода должна уже наладиться!
- Ну и ладно! – согласно кивнув головой, отозвалась Пелагея и, присев за столом, добавила. – Как там наши Сашка с Дашкой? Настя-то за ней присмотрит конечно, а вот мы с тобой в этом году так и не встретились! Могла бы хоть на пару деньков и объявиться, зараза!
- А что ты хочешь, Пелагея, девка на выданье, погулять охота, вот и носится с друзьями да подругами по белу свету! Пусть! Пусть посмотрит другие края, себя покажет, проще потом будет жить! Она обещала на зимние каникулы приехать, так что с неделю и будем ею любоваться! – сказал он и, потянувшись, спросил. – Чай-то есть, а то что-то завтракать не охота?
- Иди на двор, да лицо хоть спросонья умой, а я приготовлю! Сама не хочу, ничего не лезет! Сидим мы здесь с тобой, как бобыли, а ещё зиму предстоит высидеть? – усмехнувшись, произнесла хозяйка и отправилась к печи достать чугунок с горячей водой.
- Да ладно тебе, не в первой! – буркнул Филип и, накинув фуфайку на плечи, вышел из дома.
Выйдя во двор, он отыскал деревянную лопату, которую сам и смастерил и принялся очищать дорожки. После обильного снегопада дышалось легче, чем в пасмурную погоду, которая просто вдавливала собой огромным грузом. Пока чистил взошло солнце, оно хоть и весело над самым горизонтом, но и этого было достаточно, чтобы заиграть лучами на свежем снегу.
- Скоро и детвора побежит! – подумал Филип и, открыв калитку, вышел на улицу.
- Надо проверить заготовки для саней! – вновь подумал он, осмотрев пустую от людей улицу. Посреди улицы виднелся одинокий след от саней, видно кто-то проехал на лошади совсем недавно.
Постояв немного возле калитки, он снова вошёл во двор и сразу направился под навес. Под самой крышей навеса и покоились до поры до времени готовые полозья для детских санок и небольших саней. Он отлично понимал, что скоро к нему потянутся сельчане с просьбой сделать забаву для детей. После этого он проверил инструменты, почистил все подходы и, справив нужду, вернулся в дом. Пелагея к этому времени разлила почти кипяток по большим чашкам и принесла банку вишнёвого варенья.
- Ты у меня золото, Пелагея! – улыбнувшись, произнёс Филип, присаживаясь за столом.
- Погоди, достану какорики, они уже хорошо подошли, ими и позавтракаем! – сказала Пелагея и достала из печи противень с ароматно пахнущими какориками.
Делала она их из обычного теста, добавляя немного сахара и яиц, отчего они были очень вкусными.
- Ну и чем планируешь заниматься? – спросила Пелагея, отхлёбывая чай из своей чашки.
- Сама же знаешь! – недовольно пробурчал Филип и, усмехнувшись, добавил. – Скоро сельчане побегут по поводу санок для детей, ремонтировать-то старые не хотят! Это одно, но мне надо ещё и свои сани на ход поставить, установить кошёвку, чтобы было проще укладывать на сани провизию, да и самому удобней ехать, не свалишься, если кобыла рванёт с места!
- Да, ты прав! – отозвалась Пелагея и, чуть помолчав снова спросила. – Но всё-таки, когда ты планируешь ехать?
Филип посмотрел на хозяйку, хотел огрызнуться, но передумал и сказал. – Пелагея, я же тебе уже говорил, всё зависит от погоды, не лето же за окном! Если всё нормально, то в начале декабря и смотаюсь, главное, чтобы река стала, на той стороне шлях более накатанный, всё-таки в районный центр идёт! Если нет, то придётся здесь пробиваться, хотя к этому времени и здесь должны успеть накатать! Короче, буду смотреть по погоде!
- Филип, ты не сердись! – произнесла Пелагея и, допив свой чай, добавила. – Это я сама должна знать, чтобы потом не суетиться, да тебя не нервировать!
- Ты, Пелагея, как малое дитё, честное слово! – улыбнувшись, отозвался Филип и продолжил. – Ты же всё равно будешь душу выворачивать наизнанку, так что успокойся, за пару дней я тебе и скажу!
- Ну и хорошо! – удовлетворённо произнесла хозяйка и добавила. – Иди в комнату, почитай что-нибудь, может, письмо Сашеньке нашему напишешь!
Филип ничего не сказал, посмотрел в окно и, поднявшись, отправился в комнату. Его снова стало размаривать и, плюнув на пол, он забрался на тёплую лежанку. Отвернувшись к стене, он закрыл глаза и уже минут через пять уснул сном младенца.
Действительно, как и предполагал Филип на следующий день, как лёг окончательно снег, к нему потянулись и малые, и старые. Подъезжали и на санях, чтобы он подправил неисправности. Снова его стал беспокоить и Петрович, председатель колхоза. В колхозе тоже было не меньше тридцати подвод на санях и их надо было поставить на ход. У одних были поломаны оглобли, где-то полозья треснули и так далее. В итоге почти весь ноябрь месяц он появлялся дома лишь тогда, когда за окном наступали сумерки. Подремонтировал он и свои сани, а так же кузнец, Иван Титович, перековал ему кобылу. Всё было готово к поездке в Калугу, но тут снова замело, причём мело несколько дней.
- Ядрён корень! – ругался Филип, бродя по хате, перебрасываясь словами с Пелагеей. – И когда теперь ехать? Если ещё так будет заметать, то и через неделю не выеду!
- Филип! – сокрушалась хозяйка. – Тебе-то куда спешить? Наладится, и съездишь, не в первой! В позапрошлом годе ты под самый новый год ездил, ничего страшного не произойдёт, если съездишь ещё раз!
- А вообще, хозяин ты мой, надо Настюхе написать, чтобы сами приезжали! У них вон и транспорт есть, да и молодые ещё, а то ты, когда уезжаешь, у меня сердце не на месте! – добавила Пелагея и, вздохнув, продолжила вязать носки и варежки детям.
- Как там наш Санька? – неожиданно для себя спросил Филип, глядя в окно, сидя рядом на лавке. – Писал, что на северном флоте окапался, а это не игрушки, там зима-то круче будет!
- Ничего, свыкнется! – лаконично отозвалась Пелагея, продолжая орудовать спицами.
- Да это понятно! – с явным раздражением произнёс Филип, погружённый в свои мысли. – Насте я и сам передам, что это в последний раз приезжаю так как Звёздочку отдаю в колхоз!
Время клонилось к вечеру и, хотя ещё было только четыре часа, на улице наступила самая настоящая ночь. Ветер продолжал своё гнусное дело, бросая в окна целыми зарядами хлопья снега. Филип лежал на лежанке и читал газету, а Пелагея, что-то напевая себе под нос, продолжала вязать.
- Послушай, Филип! – прервала она молчание. – Ты возьми с собой ружьё на всякий случай, а то вон бабы рассказывали будто волки снова объявились в нашей округе! Всё-таки будет спокойней ехать!
- Господи, Пелагея! Откуда сейчас волкам-то взяться! – недовольно пробурчал Филип, бросив взгляд на жену.
- А ты спроси у Игната, это он напоролся на волков, хорошо хоть с собой ружьё было! – довольно спокойно, не обращая внимания на бурчание мужа, сказала хозяйка и добавила. – Он дня три тому назад ездил в Кондрово на санях за запчастями, вот возле реки и повстречались! Пару раз выстрелил, они и отстали! Мне Полина рассказывала!
- Пелагея, я без ружья даже летом не езжу, так что не дури мне голову, а вот насчёт Игната спасибо, я уже думал, что изжили эту нечисть! За время войны из развелось дюже много, а потом мужики отстрелили множество, их и не стало! Могёт пришлые? Завтра пойду на стан, поговорю с ним! – уже спокойным голосом отозвался Филип и, положив газету на лицо, закрыл глаза.
Сытный обед, который был пару часов назад, горячая лежанка, да и выпитый стакан самогона делали своё дело. Под монотонный разговор жены он и задремал, а когда проснулся, то увидел, что Пелагея тоже спала, но в кровати, отвернувшись к стене. В доме стояла гнетущая тишина, отчего за окнами явно прослушивался глухое завывание ветра. В доме стояла жуткая темень, но нужда заставила его сползти с лежанки, после чего он, опираясь о стену, вышел из комнаты. На столе стояла керосиновая лампа, которую он зажёг, найдя ощупью спички на столе. Прикрутив фитиль, он вышел с лампой в сенцы, где стояло большое ведро, куда и ходили они ночью.
Только через три дня прекратилась пурга и, хоть погода стояла пасмурная, но было тихо, что радовало. Подождав ещё пару дней, пока не накатали сельчане дорогу, Филип стал собираться в дорогу. С вечера он хорошо накормил кобылу, загрузил сало и мясо от свиньи, забитой утром, а также с десяток гусей и корзину яиц, укрыв всё тёплым тулупом. Ехать он решил утром на следующий день, но не очень рано, чтобы не напрягаться в потёмках.
Так он и сделал. Подзаправившись с Пелагеей утром и, выпив стакан самогона, он натянул на себя вяленые валенки, надел почти новый полушубок, шапку ушанку и тёплые рукавицы, вышел во двор. Звёздочку он запряг ещё до того, как сесть за стол. Пелагея открыла ему ворота и, перекрестив мужа в дорогу, вздохнула.
Филип, обернувшись, увидел, как она закрывала ворота обратно и, устроившись на передке, в приличной охапке сена, шлёпнул кобылу по спине, отчего она ускорила свой бег. Сани были загружены прилично, кобыла не очень-то упиралась, а Филип и не спешил, жалея свою Звёздочку. Времени было достаточно, хоть дни и были сейчас самые короткие. Погода стояла тихая, иногда проскальзывали лучи от солнца сквозь плотные, серые облака. Лучи, попадая на снег, заставляли его искриться. В такие моменты Филип непроизвольно щурился. Чуть в стороне от него, в укромном местечке, лежало его проверенное ружьё, с которым он никогда не расставался, если уезжал из дома.
Непонятно почему, но Филип, вдруг, подумал о том, чтобы завести себе какую-нибудь собачонку, чтобы бегала под ногами во дворе, а когда в дороге, забирать его с собой.
От этих мыслей он невольно улыбнулся и затянул свою песню про дороги и ямщика. В тулупе было тепло, а свежий воздух, слегка морозный, дурманил сознание. Кобыла прекрасно изучила маршрут до дочери, поэтому Филип отпустил поводья, предоставив ей возможность самой принимать решения.
Проехав больше половины пути, Филипа потянуло по нужде, но ему лень было выползать из насиженного, тёплого места и он, передёрнув плечами, продолжил путь, надеясь добраться до места. Дорога петляла по пролескам и полям, но держалась практически рядом с опушкой леса. Один раз, не доезжая километров пять до Калуги, Филип услышал вой волков, но он доносился с другой стороны реки, причём на приличном расстоянии от них. Звёздочка заострила уши, но бег продолжила спокойный.
К дому Насти Филип подъехал в три часа дня. Ворота ему пришлось открывать самому, так как дома никого ещё не было. Выехал Филип из дома в субботу, чтобы не спешить в воскресенье, так как наступал выходной день.
Загнав кобылу с санями во двор, он вышел на улицу, чтобы закрыть ворота, но тут увидел бегущую Дашку с Мишкой и Костиком. Они ещё издалека заметили, как он загонял во двор подводу и припустили на помощь отцу и деду.
От радости Дашка даже завизжала, бросившись отцу на шею. Тоже самое сделали и внуки.
- Дашка, отпусти, а то задушишь! – смеясь, произнёс Филип и, поставив дочь на землю, вернее на снег, добавил. – Ты почему, бестыдница, не появляешься дома? Мать уже не знает, что и думать, да и писем от тебя не дождёшься! Хорошо хоть Настя озвучивает, совсем от рук отбилась.
- Папочка, извини, но вы же знаете, что я уезжала со стройотрядом на работу! – продолжая смеяться, воскликнула дочь и, поцеловав вновь отца, добавила. – Знаешь, зато деньжат заработала, будет хоть на что купить обувь, да одежонку! Да и сестре тоже помогла, так что не обижайся! Ты маме скажи, что я обязательно на зимние каникулы приеду, так что наговоримся ещё!
Филип хотел продолжить разговор с дочерью, но не дали внуки, засыпав его своими вопросами и просьбами.
- Деда, а можно мы с тётей Дашей к вам приедем? Вы маме с папой скажите, а то они нас не отпустят! – глядя на деда, затараторил Костик, а Миша ему поддакивал.
- Детки, мы с бабушкой будем счастливы, а с мамой вашей и папой я переговорю! – отозвался дед и вместе с Дашей и внуками стал перетаскивать в сенцы то, что привёз с собой.
Едва они управились, как во двор вбежала Настя, а следом за ней вошёл и Артём. Все они нежно обнялись с отцом, поблагодарили за провизию и потащили его в дом.
- Пап, ты надолго приехал? – суетясь у печи, спросила Настя, радуясь приезду отца.
- Настюха, разве так можно! – весело отозвался Артём. – Не успел гость на порог, а ты уже интересуешься, когда он уедет!
Настя приняла стойку и, сделав зверское выражение лица, направилась в сторону мужа, но тут Филип засмеялся и, поймав её за руку, усадил к себе на колени.
- Перестаньте дурью маяться! – улыбнувшись, произнёс он и добавил. – Если погода не задержит, то завтра и отправлюсь обратно! Ты, Артём, тоже не выдумывай ерунду разную! Я понимаю, что ты шутишь, но для хозяйки твои слова беда!
- Да я ж для смеха! – пробурчал Артём и добавил. – Извините!
- Кончай, за какой хрен здесь извиняться! – примирительно произнёс Филип и, посмотрев на дочь, сказал. – Давай, корми нахлебников!
Засиделись за столом до позднего вечера, хорошо хоть горел свет, ни так, как в деревне. Под утро пошёл небольшой снежок, но потом и он прекратился. Позавтракав все вместе, Филип запряг кобылу, предварительно её покормив и напоив.
- Ну, что! – произнёс он, обнимая Дашку с Настей. – Короче, как хочешь, Артём, но чтобы на Новый год привёз к нам Дашку с внуками! Не привезёшь, обидимся, так и знай!
- Да как тут не привезёшь! – смеясь, отозвался Артём и, обняв тестя, добавил. – Привезём, все приедем, правда, мы на следующий день с Настей уедем!
- Вот и ладненько! – удовлетворённо произнёс Филип и, подмигнув внукам, сел в сани.
Через полчаса он уже проехал мост и повернул в сторону своей деревни. Выпитая водка, которой угощал Артём, приятно согревала его и Филип, отпустив вожжи, устроился на сене. Кобыла бежала спорно, выбрасывая комья снега из-под копыт, она отлично понимала, что бежит домой, да причём налегке. Филип задремал, сам не понимая, как это произошло, а проснулся от того, что сани резко дёрнулись и понесли его с неимоверной скоростью. Филип скорее интуитивно, чем осознанно, понял, что что-то случилось, раз Звёздочка так резко рванула, задрав голову кверху. Через мгновение до него донёсся вой волков. Став на колени в санях, он вытащил ружьё и, зарядив его, стал осматриваться по сторонам. Наконец, он увидел пятерых волков, которые бежали вдоль опушки леса, пытаясь перерезать путь саням, но Звёздочка явно не уступала им в скорости.
Через мгновение Филип, не целясь, выстрелил в сторону волков и тут же перезарядил ружье. Вначале волки дёрнулись в сторону, но, свернув прямо к ним, пошли в атаку, как на войне. Дальше Филип стрелял в цель, стараясь подранить хоть одного из волков и только с пятого раза ему это удалось. Вожак, который уже настигал сани, вдруг, подпрыгнув, сделав сальто, упал в снег, что позволило Филипу снова перезарядить ружьё. Через минуту ещё один волк перевернулся через голову, после чего волки отстали. Тяжело дыша от перенапряжения, Филип попытался хоть немного притормозить кобылу, но всё было тщетно, Звёздочка несла сани с такой скоростью, что обогнала бы и машину.
Через час они влетели в деревню и лишь только тогда, кобыла сбавила бег, но, подъехав к воротам, вдруг, завалилась на бок и затихла.
19.04.2020 год.
http://proza.ru/2020/05/03/427!