Мой пес Жорка и вирус-разлучник.
Мой молодой рыжий пес, чистопородный грифон, не похож ни на одну собаку. Мордашка у него почти как у мартышки. Но нрав у него, как точно определила соседка моей квартиры, «страдательный», «задумчивый». Я даже соглашусь с нею. Хоть пес и по кличке Жорка, но вид у него философичный, грустно-печальный. Видно, что и у него есть душа. И «она страданиями человеческими уязвлена стала». И есть отчего.
Вирусные обстоятельства выбили Жорку из привычного режима. Поэтому он беспокойно вытягивает свою мордочку то к одному обитателю квартиры, то к другому. Он старается дать себе отчет, почему его на улицу вывожу не я, как это давно принято, а кто-нибудь из семьи.
На улице его недоумение, конечно, гаснет, и он рад любому из семьи, кто его водит по безлюдным городским тропинкам. Ему в радость сладко потянуться и потом бежать и бежать, останавливаясь у каждого кустика или ствола дерева, чтобы обозначить своё место обитания. От радости, что он гуляет, Жорка может вилять рыжим хвостиком в знак приветствия и любви каждому попавшемуся на тропе коту. Даже кошачье шипение он принимает за игру или приветствие; любой шлепок по его морде Жорка принимает беззлобно - как приглашение поиграть. Поэтому упрямо натягивает поводок, желая продолжить опасную для него игру.
Безлюдье по случаю вируса он воспринимает без особого удивления. Не настораживается он и тогда, когда обычный гражданин проходит мимо. Это привычно, и пес всегда интеллигентно и с добром провожает любого пешехода.
В этот прогулочный день Жорка оглянулся и увидел, что прямо на них с хозяйкой (а хозяйкой на этой прогулке была моя внучка) идет человек в форменной одежде со странной повязкой, закрывавшей почти всё лицо незнакомца. Такого неприличия Жорка никогда еще не встречал. Незнакомец вытянулся во весь рост и угрожающе вскинул руку, сделав под козырек. Голос незнакомца был строг и неприветлив. Это расстроило нервы Жорке. Он громко, на всю пустынную улицу взвыл и кинулся защищать хозяйку изо всех своих собачьих сил. Хозяйка успокоила отпрянувшего прочь чужака в форме, протянув по его требованию паспорт, где был указан адрес проживания - и её, и Жорки. Стометровка была соблюдена. Хозяйку отпустили. Довольный тем, что вступился за хозяйку, Жорка, задрав веник рыжего хвоста бубликом, бодро шагал по улице, время от времени огрызаясь на того, кто нарушил покой хозяйки и пытался унизить его собачье достоинство.
В холодные вирусные дни Жорка сидел на подоконнике и ни о чем не думал, а только грустил, слушая, как в обманный весенний день шуршит по окнам и стенам дома снежная крупа.
Нарушая карантинные мероприятия, совершенно соскучившись, я часто приходил к Жорке. Он всегда ожидал меня в небольшой светлой комнате; сидя на верхушке дивана, он с умилением и любопытством оглядывал меня, склонив голову набок, будто не веря, что я пришел на самом деле. Но это его замешательство длилось не более двух-трех секунд. Он бросался ко мне, подскакивая, цепляясь за мои штаны, просясь на руки. Жорка лизал шершавым языком мое лицо, и я не осмелился никак его отпихнуть от себя.
Родное, любимое существо радовалось моему приходу, и я дарил ему эту радость встречи полностью и без остатка.