Сочно зелёная трава мерно колышется под лёгким ветерком. Пушистые облака, словно лёгкой фатой прикрывает ярко-голубое небо. Привалившись к стволу могучего дуба, что расположился прямо посреди поляны, я наблюдал за своей возлюбленной. Она сидела на небольшом мостике, опустив ножки в прохладную воду реки Далии. Не переставая вплетать в волосы цветы, Лилиан изредка оборачивалась, бросая на меня игривые взгляды. Я думал лишь о том, как она прекрасна и как хочу, чтобы она наконец стала моей женой. Скоро я сделаю ей предложение, очень скоро.
Небо медленно заволокли тучи. Мои мысли прервал шум реки. Вода вдруг вспенилась и пошла высокой волной прямо на мостик, где сидела Лилиан. Я подскочил и опрометью бросился к реке, но не успевал. Возлюбленная тянула ко мне руки, молила о помощи, но я не успел. Гигантская волна смыла всё.
Я проснулся. Намокшая от холодного пота рубашка липла к телу, сердце в груди отбивало дробь. Оглянувшись, мне не сразу удалось вернуться в реальность. Всё было на своих местах: узкий письменный стол, приколоченный к полу, маленький табурет. На железном крюке болталась масляная лампа. За бортом, как и многие дни позже, бьются тёмные воды открытого океана. Когда я входил на борт, матросы украдкой подшучивали надо мной, припоминая морскую болезнь. Первое время меня это тревожило, но когда крики чаек стихли, а головокружение и тошнота так меня и не посетили, я успокоился.
Тяжело поднявшись с кровати, слегка пошатываясь в такт качавшейся палубе, я отправился к столу и добавил света в лампе. Выдвижной ящик сухо зашипел и мой взгляд упал на дно, где лежал небольшой дневник в кожаном переплёте, а сверху портрет искусного художника. Заточённая в золотистую рамку под стеклом картина являла мне возлюбленную. Лилиан была здесь как всегда прекрасна. Меня захлестнули эмоции, и я опустился на табурет. Так долго в море, так далеко от неё. Скоро я прибуду в порт Накс и первым делом брошусь в дом Лилиан.
Я опустил фотографию в ящик и достал дневник. Желтоватые страницы сухо зашуршали в тусклом свете. Вот нужная страница: …12 октября 1875 года… Взгляд быстро пробежал по витиеватым словам. Учительница каллиграфии была бы в восторге. Сегодня уже 13 октября, а значит мы в море без малого три недели. Так долго… Значит до конца путешествия осталось около трёх недель.
Пол слегка накренился и доски под ногами тихо застонали, звякнула лампа. Надев туфли, я застегнул рубаху, жилет и накинул шерстяной светло-коричневый сюртук, а на голову нахлобучил кожаную треуголку. Мне отчаянно захотелось проветриться, и я отправился на палубу.
Наверху меня встретило яркое солнце. После полутьмы каюты даже приглушённый облаками солнечный свет слепил глаза. Покачиваясь, чтобы удержать равновесие, я подошёл к бортику. Матросы угрюмые и трезвые бродили по делам, бросая на меня завистливые взгляды – пассажиров не заставляли трудиться, они платили деньги.
Солёный воздух наполнил лёгкие, прохладный ветер пробежал по лицу, потрепал отросшие волосы. Пригладив короткую щетину, я бросил взор в голубую даль океана. Он пугал бесконечностью, бездна могла поглотить крохотного человека, словно каплю воды. Но и восхищал бескрайней силой. Сейчас он успокаивал и тревожный сон понемногу забылся.
Тяжёлые шаги за спиной заставили обернуться.
- Мастер Квирел! – хохотнул старый капитан, пригладив пожелтевшую от табака бороду, - погодка сегодня хороша!
- Да, капитан Морис, - улыбнулся я, - ваши матросы сегодня не в духе.
- Э! – отмахнулся он, - поделом! Нечего было упиваться ромом на вахте! И что пили?! Не грог! А ром! Ничего, посидят на сухом законе, будут думать. Как ваши дела, мастер?
- Мне снился дом, - глядя в даль бесконечного океана, ответил я.
- Мы все видим дом во снах, - усмехнулся капитан и зашагал по палубе, грозно поглядывая на матросов.
Старого морского волка боялись, ни у кого не возникало и тени мысли о том, чтобы ослушаться. Капитан пользовался бесконечным авторитетом. Кто-то говорил, что раньше он был грозным пиратом, кто-то, что охотником на пиратов. В любом случае, о нём ходили легенды и мягок на корабле он был лишь со мной, да ещё несколькими пассажирами.
Я стоял у борта, самозабвенно глядя в даль. Идти завтракать, или обедать… Не было желания. Готовили здесь отвратно, никогда в жизни не пробовал блюда отвратительнее, чем знаменитая на корабле «луковая похлёбка». Её готовили из рыбы, каких-то овощей, чечевицы и огромного количества лука. Паёк диктовался суровыми условиями, ведь нужно было брать с собой лишь те продукты, что долго не портились, а потому никто не роптал. Все, от капитана до последнего матроса с готовностью принимали тяжёлую жизнь моряка. Лишь для пассажиров всё это было сродни отчаянному приключению из интересной книги.
Океан ласково бил о борта, а ветер послушно наполнял паруса. Такая погода – настоящее счастье для моряка, если так пойдёт дальше, в порт прибудем раньше, чем рассчитывали.
- Мастер Квирел, - ко мне подошла чета Ливенбахов. Я познакомился с ними почти сразу, как взошёл на борт. Они сразу произвели на меня хорошее впечатление. Они подарили мне приятные беседы с начитанными и умными собеседниками. Ни за что бы не подумал, что этого мне будет когда-то так не хватать. Тяжело лишь было то, что я им завидовал. Они оказались здесь вдвоём и счастливы, несмотря ни на что.
- Здравствуйте, мастер Квирел, - улыбнулась Агниссия.
- Здравствуйте, - я вернул добродушную улыбку и чуть поклонился, коснувшись края треуголки, - чудесная сегодня погода, не так ли?
- Совершенно верно, дорогой мастер, - весело усмехнулся Теренс, - как раз по этому поводу мы решили устроить небольшую прогулку! Вы с нами?
- Пожалуй, - легко согласился я.
Чем ходить по кораблю в одиночку, лучше уж провести время с интересными людьми. Они рассказывали о жизни в Альмании, о небольшом домике, куда они часто ездили отдыхать летом. Пригласили меня посетить их сад весной, Агниссия пообещала накормить меня превосходной лазаньей.
- Ваша невеста уже в Фелфурте? – неожиданно спросила Агниссия.
- Да, - тяжело вздохнул я.
- Это бестактно, Агниссия, - вмешался Теренс.
- Я просто хотела оказать внимание, милый. Сама не знаю, как бы себя чувствовала, находясь одной на корабле, среди всех этих людей. Вдали от любимого человека. Я вам очень сочувствую, дорогой мастер Квирел, - она подарила мне взгляд полный доброго, человеческого участия.
- Ты, наедине с матроснёй! – хохотнул Теренс, - Брррр!
- Всё то тебе паясничать! – шутливо обиделась девушка и стукнула кавалера коротким дамским зонтиком.
Корабль покачивался и нам приходилось удерживать равновесие, но это нисколько не испортило настроения. Ливенбахи смеялись и шутили, а я хорошо провёл время. Нам было легко, не смотря на хмурые взгляды моряков и покрикивание старпома. Последний разделял мнение матросов о пассажирах, а потому лишь бросал на нас свирепые взгляды.
Солнце перевалило за полдень, когда Агниссия сообщила, что проголодалась. Ливенбахи пригласили меня на обед, и я с радостью согласился. Хоть приятная компания скрасит отвратительную кормёжку. Пара угрюмых матросов принесли обед прямо в каюту Ливенбахов. Теренс шутливо восхитился блюдом «достойным королей», хотя луковая похлёбка, варёный горох с жалкими кусочками прогорклого мяса и бутылка рома слабо напоминали обед состоятельных господ.
Не желая больше злоупотреблять радушием добрых соседей, я отправился в свою каюту. Бережно уложив портрет Лилиан на стол, я принялся заполнять дневник. Несколько слов про погоду, капитана, чувства к любимой и, конечно же, про Ливенбахов. После ужина я улёгся на кровать и открыл книгу по мифам и верованиям древних народов и сам не заметил, как уснул.
Тревожный и сумбурный, сон изматывал, мучал, но вдруг оборвался тихим смехом. Весь мокрый от липкого пота с пересохшими губами я подскочил на локтях, но смех стих. Вместо него донёсся жалобный протяжный вой. Я зажёг лампу и выглянул из каюты, но было тихо, лишь волны мерно бились о борта корабля в ночном мраке. Матросы спали, я расслышал далёкие голоса, должно быть тех, что на вахте. Не найдя лучшего варианта, я отправился обратно спать. Уснуть удалось не сразу, а позже пришли кошмары.
Утром я первым делом отметил детали прошлой ночи в дневнике, пока сознание не растворило остатки сновидений. Это было важно для исследования.
- Меня давно мучает вопрос, - держась под руку за мужа, произнесла Агниссия на утренней прогулке по палубе, - что вы исследуете сейчас, мастер?
Погода изменилась. Пошёл лёгкий дождь, усилился ветер, а потому чета дружно сменила наряд на устойчивый к дождю. Теренс предстал в кожаном плаще и шляпе, Агниссия в кожаных штанах и куртке, а рука в изящной перчатке держала зонт. Такой наряд показался мне странным, но задавать неуместные вопросы я не стал. Люди имеют право на странности.
Кожаные сапоги отдавались от досок приятным постукиванием, мачта протяжно скрипела.
- Ах, - я улыбнулся и опустил взгляд, - истоки магических взглядов народов Калибрии.
Не знаю, зачем соврал.
- Вот у вас чертовски интересная работа! - подхватил Теренс.
- Не забывай, милый, она бывает опасной.
- Менее интересной она от этого не становится! Это же по-настоящему мужская работа! Только подумай, милая, сколько нужно отваги, чтобы встретиться лицом к лицу со злом.
- Я всего лишь учёный.
Мой взгляд полетел к горизонту, а лёгкие с наслаждением втянули влажный морской воздух.
- Не скромничайте, дорогой друг! Наверняка у вас припасено множество жутких историй.
- Не так уж и много, если честно.
- Перестань, милый! Не видишь, человеку неловко от твоих расспросов!
- На самом деле, - задумчиво начал я, - ночью произошло нечто необычное.
Супруги остановились и уставились на меня, затаив дыхание.
- Ночью я слышал смех, он меня разбудил. А потом вой, словно плачет женщина. Вы ничего не слышали?
Ливенбахи обеспокоенно переглянулись.
- Нет, хотя я сплю очень чутко. А ты милый?
- Я тоже ничего не слышал. Вы уверены, что вам это не приснилось, мастер?
- Не уверен, - улыбнулся я, - должно быть просто дурной сон.
Мы шли в молчании под звук волн, голоса матросов, да шелест водяных капель. Задумчивость прервал маленький колокольчик местного кока.
- Пора обедать! – оживился Теренс, - мастер Квирел, встречаемся ровно через двадцать минут в нашей каюте! Отказа я не приму!
- Хорошо, Теренс, спасибо. Я, пожалуй, постою здесь ещё немного.
- Не затягивайте! – ответил Теренс, - в такую погоду легко простудиться. Мы будем вас ждать.
- Хорошо.
Супруги Ливенбахи отправились на нижнюю палубу, а я подошёл к борту. Взявшись за перила, я уставился в темнеющую даль, что навевала дурное предчувствие.
- Я тоже слышал смех, - ко мне подошёл средних лет матрос с обветренным лицом и кривым шрамом на лице.
- Вы? А, - я замешкался, выходя из задумчивости, - это кто-то из команды?
- Нет, мастер. Команда спала, я стоял на вахте. Потом этот жуткий вой! – он перешёл на громкий шепот, попеременно оглядываясь по сторонам, - я бросился к старпому, он мне не поверил. Сказал, если я стану раздувать сплетни, он меня выпорет. Но вы же тоже это слышали!
- Хорошо, приходите ко мне в каюту после обеда. Расскажете, как это было.
- Да, мастер, мне нужно идти, - матрос быстро зашагал прочь, продолжая нервно поглядывать по сторонам.
Глядя на то, как он уходит, я всё меньше рассчитывал на то, что он говорит правду. Из-за долгого плавания у многих случались душевные травмы. Возможно, это как раз тот случай и парень просто не в себе.
После обеда я отправился к себе в каюту. Заполнил дневник и откинулся на кровати с книгой в руках. Внимание попеременно переключалось на события последней ночи и приходилось возвращаться на несколько строк назад. Сам не знаю почему, но я ждал, когда за дверью появится странный матрос. Он так и не появился.
Сон долго не шёл. Волны неистово били в борта, океан ревел и бросал огромный корабль как щепку. Но это волновало меньше всего. Вскоре утомление всё же взяло верх и наконец удалось уснуть. Вновь донесся смех. Проснувшись, я отчётливо услышал вой, а сразу за ним истерический крик. Звуки были приглушёнными, словно кричащий находился на другой стороне корабля. Вдруг вопль прервался, а через секунду протяжный вой огласил трюм. Я лежал неподвижно, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, а вой всё приближался. Вот он уже за дверью. Створка скрипнула. Всё затихло.
Я ещё долго лежал без движения, но страшных звуков больше не услышал.
Утром на палубе было свежо и прохладно. Солнце только-только поднялось над горизонтом, а матросы уже шумно работали. Погода наладилась, судя по всему нам удалось обойти шторм стороной, иначе последствия могли быть куда как серьёзные.
На палубе полуюте я встретил капитана.
- Доброе утро, мастер Квирел! – прокаркал он, потягивая трубку.
- Капитан. Да, сегодня погодка наладилась.
- Сафиндра уберегла не иначе, - ухмыльнулся он, - обошли шторм нынче ночью. Атоб ко дну пошли, попомните моё слово.
- Богиня тёмных вод любит вас, капитан, - поддержал я старого моряка.
- Я тоже её люблю, мастер, - он искоса посмотрел на меня. Еслиб я не знал его, то подумал бы, что он меня боится, - все мы её дети.
Сказав это, он вдруг зашагал прочь.
- Капитан!
- Да? – он обернулся и остановился.
- Вчера я говорил с матросом. Он мне кое-что пообещал.
Корабль мерно покачивался на редких волнах, доносились звуки разбитых волн и шелест парусов.
- Понимаю, - он затянулся из трубки и выпустил клубы белого дыма, - как он выглядел?
- Чуть ниже меня, средних лет.
- Таких полно. Искать придётся долго. Если только…
- Ещё у него на щеке был кривой шрам, - я подошел ближе.
Капитан перестал курить, лицо его помрачнело.
- Боюсь, мастер, - он пригладил бороду, стараясь подобрать слова, - вам не удастся свидеться.
- Можно позже, я не тороплюсь.
- Мастер Квирел. Я бы не хотел попусту пугать пассажиров.
- Что с ним случилось? – с бедолагой приключилась беда, не иначе.
- Он мёртв, Мастер. Преставился этой ночью. Видимо не поделил что-то с товарищами, ну его и придушили.
- Если так, я должен взглянуть на тело.
- Это тоже не получится, - ему всё меньше нравилась эта тема, - мы бросили его за борт. Мертвецу нечего делать на корабле.
- Вы сказали, его задушили?
- Да. Лицо синее, глаза на выкате, язык торчит изо рта. Там было не на что особо смотреть. Хорошего дня, Мастер Квирел, - он развернулся и зашагал прочь.
Мне пришлось его догнать.
- Капитан, ещё один вопрос.
- Только быстро, - настроение у него совсем испортилось.
- Разумеется. Никто не слышал прошлой ночью смех или вой?
- Эти дураки матросы наплели вам ерунды? Не слушайте их, мастер, они просто суеверные олухи. Один спьяну чёрта увидит, так сразу бежит всем рассказывать! А те и рады! Уши развесили, слушают!
- Они кого-то видели?
- Да, никого они не видели, - отмахнулся капитан, - дурачат друг друга. Не верьте им, мастер, это всего лишь бредни полоумных, да полупьяных бездарей.
- Как будет угодно, капитан, - улыбнулся я, изображая облегчение, - спасибо вам большое.
На прощанье он лишь кивнул и пошел вдоль палубы, внимательно осматривая снасти.
До полудня я ходил в одиночестве, Ливенбахи так и не появились. После ежедневного звонка в колокольчик я отправился за обедом. Поел в своей каюте, безразлично полистал дневник. Побродил по кораблю, отчасти в поисках Ливенбахов. Встретил старушку Ламерию - очень почтительная женщина, работает преподавателем грамматики в институте, сомнительного и очень скрытного типа, да трёх монашек храма «Древа и Камня». На лицах последних я заметил тревогу.
- Всё ли хорошо, сёстры? – они куда-то спешили, так что мне пришлось их догонять.
- Да, добрый господин, - походя ответила одна, - всё хорошо.
- Вы уверены? Быть может я смогу вам помочь?
- Всё хорошо. Творец великодушный проверяет силу веры сестры Литании. Не о чем беспокоиться.
Они ускорились и мне пришлось бежать за ними.
- Сестра Литания! Вы слышали вой?
Монашка, что шла посередине в страхе обернулась. Под глазами тёмные мешки, лицо бледное. Она точно не спала прошлой ночью и очень напугана. Сестра хотела заговорить со мной, но монахини вовремя завели её в каюту и спешно заперли дверь.
Ночью сквозь сон я слышал смех и вой. Мне являлись образы полупрозрачных призраков с растрёпанными волосами и перекошенными лицами. Они тянули скорченные руки, звали меня в загробный мир.
Проснувшись, я остался в кровати. Размышляя о природе звуков и существ, что могут их издавать, я продолжал лежать и прислушиваться. Портрет Лилиан в руке давал сил, цель и надежду. Ради неё я найду убийцу, выживу и вернусь.
Едва рассвело я отправился к каюте монашек. Дверь оказалась распахнута, внутри копошились матросы, а монахини пытались что-то кричать. Из благородных побуждений я хотел вмешаться, но меня остановил Капитан.
- Здравствуйте, мастер, - тяжело вздохнул он, - не спешите так.
- Что здесь происходит? – готовый к бою, я повысил голос.
- Поверьте, матросы не причинят вреда монашкам. Безопасность пассажиров – моя первейшая обязанность, - он замялся и снял шляпу.
- Тогда объясните, почему они кричат?
- Давайте пройдём в мою каюту. Я вам всё объясню.
Капитан Морис выглядел встревоженным. Он ни за что не показал бы этого, но на лице я заметил тень страха. Не став спорить, пропустил его вперёд. Мы поднялись на верхнюю палубу и вскоре дошли до роскошной резной двери, запираемой на ключ.
Капитан оглянулся, тяжёлая обветренная рука достала массивный ключ и через мгновение замок дважды щёлкнул. Внутри оказалось просторно, не чета каютам пассажиров, а уж тем более кубрику матросов. Массивный дубовый стол, резной стул с подушечкой и ещё один попроще для посетителей, на стене карта мира, рядом большой глобус. Справа я увидел большую кровать, застеленную периной. Сквозь высокие окна побивался утренний свет, играя на отполированной древесине. Здесь сильно пахло ромом и табаком.
- Присаживайтесь, мастер, - капитан указал мне на стул для посетителей, а сам достал из ящика на полу увесистую тёмную бутылку.
Палуба качнулась, я пошатнулся и уселся на стул.
Умелым движением, капитан Морис вынул пробку и налил тёмную жидкость в два стеклянных стакана. Понюхав, я различил приятный ягодный аромат. Я был готов к грогу, рому, быть может даже к пиву, но это было изысканное вино!
- Угощайтесь, - улыбнулся он и залпом осушил половину стакана.
Я отпил вина и вновь удивился. Алкоголем почти не пахло, слегка терпкое и сладковатое, оно оказалось настоящим гастрономическим восторгом после местной кухни.
- Отличное вино.
- Да, как-то перевозил продавца этого напитка, он меня угостил. Вкусное, но в голову плохо даёт. В общем именно то, что нам сейчас нужно, - он сделал ещё один приличный глоток.
- Так что же с монахинями?
- Одна из них мертва, - отрезал он и внимательно посмотрел на меня.
Я поставил стакан на стол.
- Как она умерла?
- Так же, как и прочие.
- Прочие? Я думал, погиб только один матрос?
- Нет, - лицо капитана потемнело, а пальцы сложились в замок на столе, - двое.
Значит тот смех и вой, что я услышал здесь впервые ночью тоже унёс жизнь.
- Я могу осмотреть труп монахини? – разговор перешёл в крайне щепетильное русло.
- Разумеется, мастер. Выживших монахинь мы переселим в другую каюту, а нынешняя станет вашим кабинетом.
- Хорошо, - я хотел было подняться, как капитан Морис меня остановил.
- Мастер Квирел, постойте, - он достал трубку и принялся начинять её табаком, - матросы болтают разное. Возможно они от части правы. Я очень уважаю вашу профессию, но вынужден просить вас об услуге.
- О какой?
- Я прошу вас взять это дело и выяснить, что происходит на корабле.
- Я сделаю это бесплатно, капитан. Но ведь вас беспокоит что-то ещё?
- От вас ничего не утаишь, так? - усмехнулся он и допил остатки вина, - да, вы правы. Как капитана, меня беспокоит дисциплина. Если выяснится, что убийца… Так сказать…
- Не человек? – легко добавил я.
- Да. Я прошу вас не рассказывать ребятам. Проблем у нас и так навалом, а бунт их умножит.
- Конечно, - я кивнул и ещё раз припал губами к божественному нектару, - я сделаю всё, что в моих силах.
- Это я и хотел услышать.
- Для начала я расспрошу монахинь.
- Они тронулись умом, мастер. Молодые девки и полностью седые. Никогда такого не видел.
- Тогда начну с трупа, - допив вино, я поднялся.
- Мастер! – капитан схватил бутылку, заткнул её пробкой и протянул мне, - вам этот компот нравится больше, чем мне. Завтра вам принесут ещё одну такую. Вы уж разберитесь с этим. Поскорее.
Рук коснулся приятный холодок гладкого стекла, благодарно кивнув, я вышел за дверь. По пути в каюту в голову пришло сразу несколько идей из книги «Монструм», но сперва нужно исключить людей.
Бутылку я оставил в каюте, подхватил саквояж с записями и инструментом и отправился в бывшую каюту монахинь. По пути встретил несколько матросов. Все угрюмые и мрачные, словно пришли на собственные похороны. Я вежливо поздоровался, они не ответили, лишь наградили презрительным взглядом. Судя по всему, команда уже знает, кто находится с ними на одном корабле.
- Мастер Квирел, - пробубнил матрос, что дежурил у каюты монахинь и послушно отступил в сторону.
- Да, спасибо, - улыбнулся я и открыл дверь.
Нельзя сказать, чтобы в пассажирской каюте на четверых человек могло быть уютно. Но монахини как могли украсили жилище. Статуэтки древ, в кроне которых застряли камни, изображения святых деяний, благовония и ароматические свечи. Пахло, кстати, довольно приятно, если не считать запах быстро разлагающегося трупа.
Монахиня лежала на полу, безвольно раскидав руки. Ноги подобраны в коленях, пальцы на руках скрючены. Остальное так же как в описании капитана: синее лицо, язык снаружи, глаза на выкате. Похоже на удушение, но явных следов на шее не нашлось.
Дверь резко захлопнулась! Снаружи в петли упал тяжёлый засов, а за ним тихий смех.
- Полезай в бездну, чёртов еретик! – прорычал кто-то у самой двери, а через мгновение удаляющиеся шаги стихли.
Я оказался заперт в каюте с мёртвой женщиной.
Чтобы не терять времени даром, я решил вернуться к обследованию погибшей. На шее нет признаков удушения. Тело задеревенело, в странной позе, словно в последние мгновения жизни она испытывала колоссальное напряжение. Возможно яд. Подняв взгляд, я заметил на крохотном столике скудную снедь. Горбушку хлеба, да глиняный кувшин с водой. Различий в еде нет, все ели один хлеб, пили одну воду. Да и вряд ли кому-то пришло в голову отравить несчастную монашку. Хорошо бы допросить выживших. Я расстегнул тунику, оказалось, что грудь, живот и руки до локтей тоже посинели.
Достав набор луп и ланцетов, я приступил к более детальному обследованию. Кровь оказалась очень густой, как смола, следов рвоты нет, ротовая полость полностью высохла, словно кто-то высосал из девушки жизнь.
За дверью грохнул засов.
- Мастер Квирел! – в комнату вбежал капитан, - с вами всё хорошо?
- Да, вполне, - я поднял непонимающий взгляд из-под окуляров с набором линз, - кто-то ещё умер?
- Нет, благо Сафиндре!
- Вот видите! – из-за спины капитана пытался выглянуть низкорослый старпом, - что я вам говорил?! Он еретик! Он надругался над телом монахини! Его нужно выбросить за борт! А ещё лучше протащить под килем! Он…
Взгляд капитана налился свинцом. Злоба расточала пожар внутри. Он медленно обернулся к старпому и тот сжался, словно мышка перед огромным злым котом.
- Если я только узнаю, - зарычал он, теперь больше походя на старого пса, - что ты причастен к этой выходке, Кормак! Если хоть что-то случится с мастером Квирелом! – тон нарастал, превратившись в рёв, - Я лично брошу тебя за борт и протащу под килем! Теперь ты головой отвечаешь за жизнь и здоровье мастера Квирела! Ты понял меня?!
- Да, - еле слышно проблеял старпом и отшатнулся, - разрешите идти?
- Иди, - капитан Морис повернулся ко мне, - простите, мастер Квирел. Больше вас никто не потревожит.
- Благодарю вас, капитан, - я улыбнулся.
- Вам что-то нужно?
- Нет, у меня всё есть. Вам лучше не смотреть на это.
- Да и желания нет, если честно. Если буду нужен, вы знаете, где меня искать.
- Благодарю, - кивнул я и вернулся к работе.
Вероятность убийства человеком отметать рано, но проверить на наличие потустороннего необходимо. Для начала я достал из саквояжа увесистый журнал, аккуратно вывел сегодняшнюю дату, а затем всё, что удалось увидеть и понять. Следом на свет показалась деревянная коробочка, под крышкой которой находился сложный медный прибор, немногим походящий на глобус, размером в полтора раза больше кулака здорового мужчины, со множеством надписей и стрелок. Альтрометр был создан дедом моего учителя Альфредом Малькомом. Говорили, он был магом, но это не подтверждённая информация. Прибор фиксировал присутствие потусторонних сущностей с дистанцией до десяти метров. В практике мастера он часто служит верную службу.
Положив прибор на ладонь, я настроил стрелки в соответствии с местностью, временем суток, днём недели, погодой и весь обратился в слух. Ничего. Пробовал менять настройки, но это ничего не дало. Потусторонней сущностью здесь и не пахло. Вывода могло быть только два: либо убийца человек и орудие убийства яд, либо сущность небольшая. Первый случай проще, нужно искать человека, второй сложнее, мелких тварей множество и определить вид быстро, будет не просто. Зацепка была только одна – в ночь перед смертью жертвы слышат смех и вой. Но если перед смертью люди слышали эти звуки, то почему я ещё жив?
С этой мыслью я отправился в свою каюту. Весь погружённый в раздумья, я наткнулся на Теренса Ливенбаха.
- О, Мастер, здравствуйте, - на месте всегдашней улыбки я обнаружил беспокойство.
- Здравствуйте, Теренс. Что-то случилось? Я давно вас не видел. Как Агниссия?
- Плохо мастер, горячка уже два дня. Та прогулка… Не стоило нам гулять в дождь.
- Агниссии лучше? – я забеспокоился.
- Да, сегодня у неё появился аппетит. Думаю, скоро поправится. Мне нужно идти, простите, - он натянуто улыбнулся и зашагал в сторону каюты.
- Да, - я проводил его задумчивым взглядом.
Лихорадка привлечёт внимание хищников, потусторонних тварей, что питаются людьми. Но если это хищник, почему она до сих пор жива? Вопросов становилось всё больше.
Тяжело опустившись на кровать, я положил рядом портрет Лилиан, взгляд задержался на возлюбленной и в груди сразу стало тепло и спокойно. Из саквояжа появился тяжёлый фолиант. Грубая коровья кожа надёжно сохранила книгу за много лет, а медный замок хранил страницы от любопытных взглядов. На обложке была выжжена надпись: «Монструм Алоссия Сарадорского». Этот учёный сделал огромный вклад в изучение хищников, благовитов и нейтралов. Именно он впервые разделил всех тварей на три вида. Полагая, что хищники – те, кто так или иначе причиняет вред людям: питается болью страхом, кровью и плотью, благовиты помогают людям, вдохновляют поэтов, отгоняют вредителей и тому подобное, а жизнь нейтралов вообще проходит стороной человека, потому их так тяжело найти. Потемневшие страницы переворачивались с тихим шорохом, это напомнило студенческие годы.
Взгляд перемещался от описания к описанию, от рисунка к рисунку. Не знаю, что я искал, мне нужна была любая идея, любое предположение, которое могло бы вывести меня на путь истины.
Вечер подкрался незаметно. В комнату осторожно постучали и на пороге возник старпом. Вежливый взгляд дался ему с явным трудом. Протянув поднос с ужином, он выдавил:
- Мастер Квирел, - он слегка помялся, подбирая слова, - надеюсь сегодняшний инцидент не задел вас. Мне очень жаль, и я надеюсь, что вы не станете держать на меня зла.
- Пустяки, господин Кормак, - улыбнулся я и принял поднос, - возникло недопонимание. Благодарю вас за ужин.
- Приятного аппетита, мастер, - слегка поклонился он и юркнул в тёмный коридор.
Поставив поднос на стол, я наградил его скептическим взглядом. Если бы он хотел меня отравить, не стал бы тащиться сюда сам. Не иначе капитан его отправил, а значит он в курсе этого представления. Сегодня можно ужинать без опасений.
Масляная лампа покачивалась, разбрасывая причудливые тени по стенам, играя языками пламени. Бутылка вина почти опустела, в стеклянном стакане ещё оставалось немного алого нектара. Я сидел за столом перелистывая потрёпанные страницы и задумчиво массируя висок.
Если убийца человек, подходят многие, но вот если всё-таки хищник, здесь вариантов гораздо меньше. Это может быть гримуга, я внимательно посмотрел на его изображение в книге, словно тщась запомнить наизусть. Этот хищник всего лишь агрессивный дух, такие твари редко добиваются могущества взаимодействовать с нашим планом. Но если им это удаётся, они не преминут полакомиться горькими человеческими страданиями. Насытившись, убивают жертву. Ещё их иногда называют «маленькими садистами», вполне заслуженно. Подходит бес, эти существа из плоти, если в измерении, из которого они проникают вообще есть понятие плоти. Перемещаются сквозь самостоятельно создаваемые дыры в пространстве. На много прыжков их не хватает, уж слишком много энергии тратится на перемещение. Непревзойдённые фальсификаторы, могут подделать смерть от любых причин. После этого у жертвы обычно отсутствует какой-нибудь орган. Жаль, не произвёл полное вскрытие несчастной монахини. Можно было сразу исключить эту версию. Убить беса достаточно просто. «Просто» я саркастически хмыкнул. Как будто убить хищника бывает просто. Нужно всего лишь…
От едва слышного детского смеха спина мгновенно покрылась холодным потом. Я замер и прислушался. Звук то нарастал, то затихал. Вот он почти у самой двери, а теперь уже далеко.
- Я тебя вижу, - пролепетал детский голосок за спиной.
- Кто ты?
От оглушительного воя заложило уши, я упал на пол зажимая руками голову. Повисла тишина, даже море затихло за бортом. Подняв взгляд, я понял, что в каюте пусто. Звуки понемногу вернулись, а с ними и удаляющийся смех. Я выбежал из каюты и бросился вдогонку. Он вёл в каюту Ливенбахов. Ужасающая мысль липла к сознанию, разгоняя кровь по жилам, заставляя сердце биться, словно птицу в клетке.
Я дёрнул дверь – открыто. Агниссия лежит на полу: лицо синее, глаза навыкате, язык вынут, руки скрючены. Рядом, привалившись к стенке, сидит Теренс. В глазах ужас и безумие, волосы на голове побелели, руки шарят по полу.
- Теренс, - тихо заговорил я.
- Кот ходит, тут… По полу ходит. Он уходит. Ищи! – он уставился на меня безумным взглядом, - лови его!
- Теренс, ваша жена… Мне очень жаль.
- Где берут, там и есть… - он часто закивал, - да, так и есть.
Говорить с ним бесполезно. Сейчас лучше оставить его одного.
Очевидцы убийства лишаются рассудка. Рассчитывать на них нельзя. Нужно рассказать капитану.
Поднялся ветер. Небо заволокло тучами, луна и звёзды скрылись под чёрным пологом. Судно раскачивало из стороны в сторону, оно прыгало на высоких волнах. Держась за поручни, я поднялся на верхнюю палубу. Фонари у двери в каюту капитана нещадно скрипели на железных петлях. Я забарабанил в дверь.
- Какого дьявола?! – взревел знакомый голос, - жизнь не мила?! Только узнаю, кто решил меня разыграть! Кишки выпущу!
Дверь открылась и гнев на лице капитана превратился в недоумение.
- Что вы здесь делаете, мастер Квирел?!
- Нам нужно поговорить.
Он без возражений пропустил меня внутрь и закрыл дверь на засов.
- В чём дело?
- Ещё одно убийство.
- Пассажир?
- Да, Агниссия Ливенбах.
- Проклятье, - он тяжело выдохнул и опустился в кресло, - что с её мужем?
- Обезумел. Нужно позаботиться о теле Агниссии и о Теренсе.
- У меня тут не приют для душевно больных, мастер Квирел! – зарычал он.
- У нас нет другого выхода, капитан Морис. Сейчас мы должны делать всё, что в наших силах, пока не прибыли в порт.
- Да, вы правы, мастер, - он опустил взгляд и потянулся к трубке, - вы были с ними, когда это случилось?
- Нет, я был в своей каюте. Не успел совсем немного.
Капитан оторвался от забивания трубки и внимательно посмотрел на меня. В хмуром взгляде я увидел подозрение, но вида не подал.
- Даже спрашивать не стану, как вы поняли, что госпожа Агниссия погибает. Как ваше расследование?
- Это точно не человек.
Капитан выдержал паузу, ожидая продолжения, но вовремя понял, что рассказывать о деталях я не намерен и выдохнул.
- Чтож, продолжайте, надеюсь скоро всё выяснится. Я распоряжусь о, - он помедлил, - чете Ливенбахов.
- Будьте осторожны капитан и рассказывайте мне обо всех странных случаях, - я поднялся, намереваясь уйти.
- Конечно, мастер, - со всей серьёзностью заявил капитан.
Подходя к двери, я услышал воющий ветер и выходить на холод после уютной каюты совсем не хотелось. Взявшись за засов, я замер:
- Капитан, вы сказали, что вас разыграли?
- Что?
- Когда я стучал. Вы прокричали, что убьёте того, кто вас разыграл.
- Не берите в голову, мастер. Они мстят за сухой закон. Я найду…
- Что произошло, капитан? – я повернулся и посмотрел ему в глаза.
- Кто-то смеялся и выл прямо у меня за дверью. Завтра всех построю, кто-то точно сознается.
- Ваша жизнь в опасности. Следующей ночью я заночую в вашей каюте.
- Что за вздор?! – зарычал старый морской волк, - при всём уважении, мастер Квирел, я сам смогу за себя постоять. Будь это хоть чёрт морской!
- Доброй ночи, капитан, - только и смог выдавить я. Старого моряка будет трудно переубедить.
Капитан Морис сдержал обещание. Утром трупа Агниссии не было на борту, а несчастный Теренс оказался заперт в каюте. Ему приносили еду, убирали отхожее ведро, в остальном он не приносил неудобств и вёл себя тихо, на сколько тихо могут вести себя сумасшедшие. Меня всё донимал вопрос: что за существо может сделать такое с человеком?
День я провёл в каюте, за бутылкой красного вина перелистывая сухие страницы «Монструма». И не нашёл ничего похожего. Некоторые действия хищника попадают под описания, но лишь частично. Допив алый нектар, я принял решение подождать ночи и встретиться с убийцей лицом к лицу.
Погода испортилась. Небо затянули серые тучи, дикие ветра то улетали прочь, то прилетали, неся холод, да мелкие, солёные брызги. Солнце скрылось, а потому без часов сложно сказать, утро сейчас, день или вечер. Команда принимала непогоду стойко и непоколебимо, они уже не раз ходили в плавание и готовы к любым прихотям океана.
Я стоял на верхней палубе, в кожаном плаще и треуголке, как какой-нибудь капитан пиратов. Руки в перчатках коровьей кожи крепко держали поручень, а взгляд завороженно наблюдал за гигантскими волнами, готовыми раздавить человека как жука. Готов поклясться я видел в волнах гигантское чудовище, раскинувшее ловчие щупальца. В такую погоду океан был чудовищем безжалостным и кровожадным, самым опасным монстром в мире. Корабль прыгал на волнах, как дикий жеребец, норовя сбросить упрямого седока, а потому я старался крепче держаться за борт.
Мои раздумья прервал знакомый голос:
- Я обдумал ваше предложение, мастер Квирел! – повысил голос капитан, стараясь перекричать бушующие волны, - сегодня заночуете у меня. Матросы перенесут вашу кровать в мою каюту! До вечера, мастер Квирел!
В ответ я лишь улыбнулся и чуть склонил голову, коснувшись указательным пальцем края треуголки. Правильное решение, капитан.
После прогулки я спустился на каютную палубу. И медленно прошёлся, встретив на пути несколько особ. Пассажиры встревожены. Они не знали, что происходят убийства, капитан накрепко запретил команде сеять панику. Матросы перепились и выпали за борт, монашки что-то употребляли, от того одна скончалась, а две другие лишились рассудка, а уважаемый Теренс Ливенбах лишился рассудка, когда на его глазах от лихорадки скончалась любимая жена. Такова официальная версия событий. Мало кто ей поверил, а от того напряжение нарастало. Люди боялись выходить из кают.
В моей скромной каюте стало неожиданно пусто. Матросы уже успели перенести кровать. На столе меня ожидал скромный корабельный ужин и записка: «я знаю, что ты затеял чёртов еретик». Подписи не было, но и без этого ясно кто отправитель. У старпома наверняка есть последователи, а нам только бунта не хватало.
Наскоро перекусив, я собрал вещи и отправился в каюту капитана. Он ожидал меня во всеоружии и с лихим видом: одетый в рубаху, через грудь лежит ремень с тремя метательными ножами, у пояса короткая сабля и кинжал, за пояс заткнут однозарядный пистолет. Поймав мой оторопевший взгляд, он с гордостью произнёс:
- Я готов к бою, мастер Квирел!
- Это хорошо, - кивнул я и прошёл вглубь каюты, - но большинство хищников не убить простым железом.
- Это мы ещё посмотрим, - проворчал старый морской волк и уселся в кресло, - чем же вы собрались защищать меня, мастер?
Я демонстративно откинул полу плаща, показав затейливые чёрные ножны кинжала, а с другой стороны кобуру пистолета.
- И чем ваши железки отличаются от моих?
- Тем, что это не железки, - я не смог сдержать улыбки, - клинок из обсидиана, рукоять – серебро.
- А как насчёт пистолета?
- Он не стреляет пулями, если вы об этом.
Корабль резко качнулся и нам пришлось удерживать равновесие. У капитана это получалось явно лучше, чем у меня. За кормой неистово бился океан.
- Так чем же он стреляет, мастер? – капитан откупорил бутылочку доброго рома и налил в стакан.
- Лифтерием, - улыбнулся я, - сгустком жизненной силы.
- Я думал эти твари питаются жизненной силой. Так что же, вы решили закормить их до смерти? – он хохотнул и открыл ящик стола.
Через мгновение на столе оказался свёрток и небольшой, но острый нож.
- Вяленое мясо служит нам пищей. А вы никогда не думали, что будет если таким кусочком выстрелить в человека?
- Этот кусочек разорвёт в дуле, прежде, чем он успеет из него вылететь, - он засмеялся, не переставая жевать вяленое мясо, - прошу вас, мастер, угощайтесь.
Я принял приглашение и с удовольствием опустил в рот перчёный кусочек жёсткого мяса. Кушанье оказалось очень вкусным и жевать его можно было долго, постоянно получая удовольствие.
- Гипотетически, - я взял ещё один кусочек и повертел его в пальцах, - еслиб нам удалось разогнать его до скорости пули?
- Теперь я вас понимаю, - одобрительно кивнул старый капитан, - в этом и правда что-то есть, хоть и не понятное мне.
- В вашем деле мне тоже многое не понятно.
- Хахаха, - капитан налил мне ром и пододвинул стакан, предлагая чокнуться, - так выпьем же за то, чтобы каждый занимался своим делом!
- Отличный тост, - с улыбкой поддержал я.
Мы допили ром. Капитан достал вторую бутылку, но я отказался, приняв за лучшее, оставаться трезвым этой ночью. Капитан принялся рассказывать истории о плавании, о дальних берегах и загадочных народах, которые ему посчастливилось посетить. Спокойная беседа притупила мою бдительность.
Раздался дикий вой. Я вздрогнул, лицо капитана стало мрачнее тучи. За воем донёсся смех. Капитан Морис поднялся из-за стола.
- Не открывайте дверь, капитан, - настоятельно посоветовал я.
- Я только подойду, чтобы послушать, - он медленно отправился к двери.
С палубы послышался голос, мне было трудно разобрать слова. Но капитан услышал. Взревев от ярости, он отбросил засов:
- Сейчас ты узнаешь, мразь! – закричал капитан и выбежал на палубу.
Я бросился следом, но нос корабля резко подпрыгнул, и я повалился на спину. Беспомощно пытаясь подняться, я наблюдал, как захлопнулась дверь и крик капитана резко прервался. На палубе я встретил вполне ожидаемое зрелище. Капитал лежал на спине с посиневшим лицом и скрюченными руками.
Вокруг стали собираться матросы.
- Еретик! – донеслось из толпы.
- Позовите старпома! – прогремел другой голос.
Я отчаянно оглянулся, но убийцы уже и след простыл. Хищник обладал поразительной скоростью.
- Вот видите! – из-за спин матросов донёсся знакомый голос, - я говорил, что это чёртов еретик! Я говорил, что он нас погубит!
На лице старпома кипела ярость вперемешку с отвращением.
- Наш дорогой капитан пал жертвой еретика! – Кормак закричал, страшно выпучив глаза, - за борт его бросить!
- Плохая примета, на мастера покушаться, - загомонили матросы, оставшись на месте.
- Тогда в карцер его! Сам сдохнет, никто его не тронет.
Меня подхватили под руки и поволокли на нижнюю палубу.
Решётка из металлических прутьев гулко лязгнула. Заперев замок, матросы ушли.
Океан гремел где-то наверху, пол под ногами ходил ходуном, и я решил усесться на лавку.
Утром принесли сомнительного вида баланду.
- Жри мастер, - щербатый матрос хорошенько шмыгнул и сплюнул в и без того малоаппетитное варево.
Равнодушно посмотрев на тарелку, я откинулся на лежанке и вернулся к изучению потолка. Уж теперь то старпом точно решил меня отравить.
- Здесь кто-то есть? – донёсся тонкий девичий голос.
От неожиданности я поднялся на лавке.
- Кто это? – осторожно произнёс я.
- Меня зовут Мерцелла, я внучка госпожи Ламерии.
- Меня зовут Квирел. Я не видел вас раньше. За что вас сюда отправили?
- Бабушка боится похотливых взглядов моряков, Квирел. Капитан лично поручился за мою безопасность.
Да уж. Незавидна судьба малышки.
- Тот матрос назвал вас мастером? Вы тот самый мастер?
Голос за стеной оказался полным живого интереса.
- Да, Мерцелла. Так вас заточила сюда госпожа Ламерия?
- Можно и так сказать, - девушка тяжело вздохнула, - чтобы меня защитить. Я слышала крики наверху. Что там случилось?
- Матросы решили, что я еретик.
- Вот как, - озадаченно протянула Мерцелла, - а вы правда еретик?
- Вовсе нет. Но видно, их не переубедить.
- Тогда понятно, почему вы здесь.
Мы говорили до вечера. Точнее юная госпожа Мерцелла говорила, а я оказался благородным, хоть и вынужденным слушателем. Она рассказывала про жизнь в особняке, про подруг и дворец короля, где однажды побывала, в общем про всё, о чём болит девичье сердечко.
Тот же матрос принёс на ужин уже знакомую жижу. Увидев нетронутую тарелку, он скривился в отвращении и что-то проворчал, кажется какое-то проклятье, а затем добавил громко:
- Не будешь жрать, так и так помрёшь, ублюдок. До берега ещё очень далеко.
Едва шаги матроса затихли, я услышал голос Мерцеллы:
- Они и в правду вас не любят.
- Это точно, - грустно усмехнулся я.
В ночной тиши тихо поскрипывала древесина, звякали масляные лампы в покоях юной госпожи. Сквозь густой запах дёгтя пробивался кисловатый запах остывшего ужина, так и оставшегося на полу. Я прислушивался к звукам, ожидая, что хищник снова даст о себе знать, но заснул. Утомление и усталость прошлой ночи дали о себе знать.
Меня разбудил истошный крик, полный безнадёжного отчаяния. Один из матросов лишился жизни. Донёсся уже знакомый смех, следом вой. Я скривился от отвращения к полоумному старпому, заточившему меня здесь, пока умирают люди. Вновь донёсся крик. Я встал с лежанки. Ещё одна жертва? Снова смех и вой, за ним снова, уже в другой части корабля, третий, четвёртый.
- Что там происходит? – ошеломлённо проговорил я.
- Вы тоже это слышите? – голос госпожи Мерцелы дрожал.
- Вы слышите крики?
- Да, мастер Квирел. А ещё вой и страшный смех.
Внутри у меня всё похолодело. Если я не выясню что за хищник убивает людей, малышка не доживёт до прибытия в порт. Ещё эти крики, судя по количеству, смертей было больше одной. Хищник перешёл к активным действиям, а до прибытия в порт ещё не меньше двух недель.
Крики раздались ещё несколько раз, а затем всё затихло. Я пролежал с открытыми глазами до самого утра, перебирая и отбрасывая всех известных мне хищников. События были очень похожи на что-то из моей памяти, но никак не удавалось вспомнить на что.
В отчаянии я зарычал.
- У вас всё хорошо, мастер Квирел?
- Да, Мерцела, отдыхайте.
- Мне очень страшно, мастер.
- Всё будет хорошо, - нашёлся я после долгой паузы.
Наверху послышались шаги. Ступени нещадно скрипели под ногами старпома. Бывшего старпома, теперь то он наверняка стал капитаном.
- Это ты натравил на нас тварей преисподней, чёртово отродье?!
- Нет, я пытался помочь вашему капитану.
- Помог, он теперь рыб кормит! – в лютом гневе зарычал Кормак, - отвечай, что наделал!
- Я ничего не делал, вас режет хищник, а единственного мастера на корабле ты запер за решёткой, идиот!
Старпом впал в безумие, стал отчаянно колотить клетку руками и ногами, пока не выдохся.
- Половина мертва! Ты понимаешь?! Половина!
- Половина команды?
- Всех! Матросы дохли прямо на палубе, другие прыгали за борт. Пассажиры умирали в своих каютах! Ты привёл сюда этих тварей, - он перешёл на угрожающий шепот, - мы все сдохнем, а ты останешься тут. Будешь дрейфовать в тёмных водах, пока тебя не сожрут собственные бесы.
Кормак ещё раз со всей силы влепил по прутьям и ушёл.
Корабль бросало по волнам. Доски отчаянно скрипели, наверху шумели волны. Обед мне не принесли, как и ужин. Старпом решил заморить меня голодом или понял, что есть всё равно не стану и решил не переводить на меня еду.
Страха перед пленителями не было, но была вероятность добраться до порта живым, хоть и в клетке. В свете последних событий эта вероятность таяла как утренний туман. Не знаю, почему хищник не тронул меня сразу, но чувствовал, что скоро он передумает. Скорее всего в тот момент, когда на корабле закончатся люди. Дождавшись, пока сквозь узкие щели перестанет проникать дневной свет, я решил действовать. Пошарив в голенище сапога, вынул тонкие отмычки с красиво выкованными ручками. С замком пришлось повозиться, ведь он висел снаружи, но через несколько минут упорного труда щёлкнул и упал на дощатый пол.
Первым делом я подбежал к камере, где находилась Мерцелла.
- Мастер Квирел! – воскликнула девушка, услышав мои шаги, - это вы?
- Да, Мерцелла, пора вам покинуть свою каюту.
Дверь в её камеру оказалась деревянной с крохотным зарешёченным окошком. Я потянул за ручку - заперто.
- Ключи есть только у моей бабушки и у капитана, мастер Квирел, - грустно проговорила Мерцелла.
- Это ничего. У меня тоже есть ключи.
- Правда? – искренне изумилась девушка.
Через минуту замок поддался, и я увидел комнату девушки. Обычная каюта пассажиров: кровать, письменный стол со стулом, к стене приколочено зеркало, в углу стоит сундук с нарядами. Сама пленница оказалась одета более чем скромно. Серое платье без изысков и простые туфельки без каблука. Вьющиеся волосы ниспадали ниже маленькой груди, а тонкую талию я, казалось мог обхватить одними ладонями. На круглом личике маленький аккуратный носик, пухлые губы и раскрасневшиеся от долгого плача глаза.
- Нам нужно идти, Мерцелла, - посмотрев в глаза очень серьёзно произнёс я.
- Хорошо, мастер.
- Ни в коем случае не отходите от меня, Мерцелла. Мы пойдём в мою каюту, мне нужны инструменты. Вы понимаете меня?
- Да, мастер, - девушка продолжала тихо плакать.
Схватив юную госпожу за руку, я быстрым шагом бросился наверх. На встречу мне попались матросы, но тут же шарахались от меня, как от зачумлённого. Так даже проще.
Дверь в мою каюту оказалась открыта, но в ней царил беспорядок: стол перевёрнут, на полу лежит стул, но самое главное – мои вещи пропали. Не желая терять времени, я бросился на верхнюю палубу. Истошный крик, полный отчаяния, резанул по ушам. Из каюты капитана выбежал седой матрос и с разбега бросился за борт. Мерцелла закричала, но я не обратил внимание, продолжая крепко сжимать её руку.
В каюте всё стояло вверх дном, а на полу лежал старпом. Лицо синее, глаза выпучены. Осматривать жертв больше не было необходимости, поэтому я принялся искать саквояж. На счастье, он лежал не тронутым, суеверный старпом, должно быть побоялся к нему прикасаться. Порывшись внутри я выудил Альтрометр, на скорую руку настроил стрелки, уложил на ладонь и вышел из каюты.
На палубе, в тусклом свете масляных фонарей воцарилось безумие. Матросы и пассажиры бегали в тщетных попытках спасти свою жизнь, а прочие полностью обезумев. По палубе, плыли призраки людей с обезображенными лицами. К их спинам крепились тонкие светящиеся нити, уходившие в глубь океана. Призрачные, едва различимые гигантские щупальца поднимались на верхнюю палубу сквозь доски. Они обвивали людей и сдавливая шею, за пару мгновений высасывали из них жизненную силу, под названием душа. Видевшие это противоестественное действо лишались рассудка.
Альтрометр молчал, но он перестал меня интересовать.
- Этого не может быть, - только и смог выдавить я.
Мерцелла забилась в панике, немалым усилием ей удалось высвободиться и, покачиваясь в такт палубе корабля, девушка опрометью бросилась в каюту капитана. Единственное сейчас, по её мнению, безопасное место. Я не побежал за ней. Если это тот хищник, о котором я подумал, никто на корабле не выживет.
Я бросился к борту и увидел в чёрной воде едва заметное свечение. Это он! Леферонторус, ужас морей, морской удильщик. Гигантское головоногое создание, размером с синего кита, питается душами умерших, издаёт слабое свечение, а потому увидеть его можно лишь в темноте. На счастье, охотится он тоже в темноте. Удильщиком его прозвали потому что он выманивает жертву, пуская на палубу корабля призрака, чтобы «приготовить» душу к извлечению, как следует её запугав. Эманации ужаса для них как изысканная приправа. Удалось разглядеть спины по меньшей мере пяти хищников. В общей сложности их должно быть не меньше дюжины! Но откуда они в океане?! Они ведь водятся только в морях! Это и сбило меня с толку, я не рассматривал морских хищников, посчитав, что они не могут оказаться в океане. Как оказалось, я жестоко ошибся.
Закончить мысль я не успел. Прямо за моей спиной раздался жуткий смех! От протяжного воя мурашки побежали по коже. Не тратя времени на слова, я выхватил кинжал и полоснул воздух с разворота. Призрак забился в конвульсиях и растаял, а прямо у меня под ногами раздался гул, от которого задрожали доски. Новый призрак бросился на меня, удар кинжалом, и он растаял. Со всех сторон ко мне потянулись призрачные щупальца. Хищники решили просто разделаться со мной. Выхватив пистолет, я принялся жать на курок, из ствола летели светящиеся белым сгустки моей собственной жизненной силы.
Чем дольше я сражался, тем понятнее становилось, что, если так пойдёт дальше, до утра я не доживу. Быстрым движением я сунул кинжал в ножны, выхватил из кармана Альтрометр. Сделал ещё пару выстрелов в призрачные щупальца, чтобы сэкономить время. С огромной тоской посмотрел на артефакт.
- Прости меня, учитель.
Хорошо размахнувшись, я бросил медный прибор себе под ноги. Он жалобно звякнул и на поверхности появилась крохотная святящаяся трещинка. Быстро разрастаясь, она выпускала всё больше белого света, пока не последовал беззвучный взрыв.
Когда я пришёл в сознание, на палубе оказалось пусто. Тяжело поднявшись, я осмотрелся. Паруса корабля наполнял лёгкий бриз, из-за края горизонта поднималось золотое блюдо солнца. Я спустился на нижние палубы, но нашёл лишь мертвецов. От безысходности, я вернулся в каюту капитана. Опустившись на кресло, я заметил платье Мерцеллы. Осторожно подняв одеяло, я увидел девушку, она сладко спала. Не иначе как чудо спасло бедняжку.
Мерцелла оказалась отличной поварихой. Первым делом я избавился от трупов. Девушка наотрез отказалась прикасаться к мертвецам, даже к собственной бабушке. Нельзя её за это винить. С немалым трудом разобравшись в картах и устройстве корабля, я принялся за дело. Мерцела спасла мне жизнь, если бы не вкусная еда и порядок в каюте капитана, я бы умер с голоду или от тоски.
Через две недели дрейфа и моих жалких попыток управлять судном мы увидели землю. Я ещё раз посмотрел на портрет возлюбленной Лилиан и глубоко вдохнул солёный воздух под бешеные крики чаек. Скоро мы увидимся.