(начало в Счастливчике-1 – http://proza.ru/2020/04/18/1835)
Для служебного (и домашнего) пользования
СЧАСТЛИВЧИК
(маленькая военно-семейная повесть)
2.
В Балтийск вернулись поздним воскресным вечером, а вся следующая неделя пролетела так стремительно, что не до детских средств передвижения было комбату, так как служебных дел и забот оказалось выше клотика(1).
Субботняя большая приборка в корабельном распорядке дня традиционно завершилась обходом строгим и требовательным старшим помощником командира. «Запомни, лейтенант, ют – это лицо корабля!» – любил повторять Барановский, он же Козловский, пристально осматривая заведование батареи Коляшина. «Так точно, товарищ капитан-лейтенант!» – отвечал по уставу командир третьей батареи, оставаясь в душе при своём мнении, что лицо вообще-то должно находиться спереди, а ют, то бишь корма – это его полная задница!
Отобедав в кают-кампании, Евгений спустился в каюту и не раздеваясь, устало рухнул на кровать. Ласковое майское солнце уже перевалило зенит, а впереди неудержимо приближалось очередное суточное дежурство по кораблю. Зато завтра в воскресенье – вечером после смены, «за образцовое содержание юта» старпом обещал отпустить его в Калининград на побывку или, как говорят на флоте – «на сход», к молодой жене на сносях. Вот такая была у них на двоих нелёгкая служба – у Коляшина на корабле, а у беременной Виктории, скучающей по своему мужу-лейтенанту, дома.
Так и лежал он в послеобеденный «адмиральский час»(2), размышляя с закрытыми глазами о самом дорогом: супруге и их будущем сыне. Нет, если родится девочка, тоже хорошо, конечно. Главное, чтобы эти самые роды прошли без каких-нибудь осложнений. В последние дни мая в буквальном смысле «умаялись» от волнений все его близкие: и жена, которой нельзя было волноваться, и его тёща Валентина Григорьевна, и сам Коляшин, которому не рожать, и даже, наверное, их малыш в утробе матери. Ведь ему, как тому космонавту, уже совсем скоро предстоял выход из безвоздушного пространства в неведомый мир с настоящей гравитацией.
Переживал Женька сильно… Звонил несколько раз на минувшей неделе домой по служебной телефонной связи (была такая возможность ближе к ночи, уже после отбоя личного состава) и на резонный вопрос своей истосковавшейся половины: «Когда приедешь?», всякий раз успокаивающе отвечал, что скоро и что тоже очень сильно соскучился. Про второе было чистой правдой, а вот про первое… Про то, что «скоро» – Евгений отчётливо осознавал, что раньше выходных увидеть друг друга никак не получится.
Вся прошедшая неделя получилась суматошной и дёрганой для лейтенанта, который буквально разрывался надвое в мыслях и поступках: то от переживаний за Вику, то от внезапно навалившихся дел на службе. С наступлением лета планы боевой подготовки флота редко когда меняются. Пока «Неукротимый» состязался в мастерстве с братьями по оружию из Варшавского Договора, за ним оставался «висячий должок» – зачётная стрельба по морской цели. Поэтому батарея Коляшина без раскачки, сразу после возвращения корабля в базу, начала готовиться к выполнению этой сложной задачи.
Только представьте: занимают свои позиции в назначенном полигоне два катера «противника» из соседней бригады – один катер-водитель, второй радиоуправляемый катер-мишень – скоростная морская цель, которую с расстояния в полтора десятка километров из своих «укрощённых» орудий должен поразить «Неукротимый». Представили? А теперь догадайтесь, кто этот самый «укротитель»? Вот-вот! Всё правильно: он самый – незаменимый управляющий артиллерийским огнём, счастливчик Коляшин!
«Так уж и незаменимый?» – подзадоривал себя Евгений, философски успокаивая: – «Лучший или худший, как ни крути, а всё равно это я – потому что один такой.» И это «счастье» было сущей правдой, ибо после того, как старый флагман Балтийского флота крейсер «Октябрьская революция» со своим шестидюймовым главным калибром «канул в вечность» (ушёл в Кронштадт на ремонт из которого не вернулся и был выведен из состава ВМФ), «Неукротимый» с кормовыми сто миллиметровыми орудиями остался единственным кораблём в Балтийске. Отличался он от всех остальных не только своим повышенным калибром артиллерии, но и совершенно иной новой цифровой радиолокационной системой управления огнём «Лев».
«Скорей уж «львица», раз слово «система» женского рода. Так будет правильней…» – резонно отмечал про себя её «укротитель» на ежедневных тренировках «львят» – операторов боевого расчёта. Долгое время на Балтийском флоте такая батарея универсального калибра или сокращённо БУК была одна-единственная, установленная на корабле Коляшина – самом молодом сторожевике в его бригаде ракетных кораблей.
К стрельбе комбат готовился с полной ответственностью и упорством. Всю неделю – то занятия по специальности, то частные боевые учения, то получение практического боезапаса и его погрузка на корабль, но самым главным оставалась тщательная проверка материальной части всего артиллерийского комплекса. Помогал, конечно, и неимоверно «доставал» (не без этого) недавно назначенный в бригаду флагманский специалист капитан-лейтенант Владимир Николаевич Лещенко – в недавнем прошлом командир БЧ-2(3) сторожевого корабля «Дружный». Должность его в штабе хоть и называлась «флагманский ракетчик», за всю артиллерию он отвечал тоже. Но, на «Дружном» пушки и система управления были другие, хоть и надёжные, но устаревшие и калибром поменьше.
Ежедневно, сразу после подъёма военно-морского флага или во второй половине дня – ближе к вечеру, неугомонный Лещенко наведывался на «Неукротимый» с контрольным листом проверки хода подготовки. Мероприятий в его аккуратной самодельной картонке было обозначено много. Может из-за этой пунктуальности его и двинули на штабную должность? Конечно, все эти «визиты-наскоки» сильно надоедали Коляшину, так как ускоренный план подготовки часто срывался из-за банальной нехватки времени или по каким-то иным причинам. По-своему Лещенко это понимал и хотя его появление на корабле порой вносило некую нервозность, чувствовалось, как он тоже сильно переживал за исход предстоящего боевого упражнения.
Не было покоя и командиру БЧ-2 «Неукротимого» старшему лейтенанту Сергею Караеву (повышение в должности старлей получил уже на исходе третьего года командования зенитно-ракетной батареей на корабле) и которому успешная артиллерийская стрельба также была принципиально важна – ведь уже в скором времени его ожидала поездка в Москву для сдачи вступительных экзаменов в военно-дипломатическую академию. Из трёх батарей, что входили в состав боевой части Караева, две первые – зенитно-ракетные все последние дни если и не «валяли дурака», то явно отдыхали, чего не скажешь про подчинённых Коляшина.
Комендоры по-настоящему старались! Карьера командира БЧ-2 (со связями наверху) шла без извилин и прямо в гору! А что если лейтенант вдруг завалит стрельбу? Какие могут последовать оргвыводы? Поэтому промахнуться в море, а следом на эмоциях дать промашку в столице, Караеву было никак нельзя. Вот и вникал досконально молодой командир БЧ-2 вместе со своим совсем «зелёным», но старательным третьим комбатом во все тонкости артиллерийского дела. В общем, старших по возрасту и опыту службы помощников, помимо старпома Барановского, у Коляшина на неделе хватало!
В один из дней, по запросу того же Лещенко, на корабль пожаловало трио гражданских специалистов из Калининграда – эдакий «электро-механический десант» с ремонтного завода ракетно-артиллерийского вооружения, которые по своей части также всё проверили и всех успокоили – матчасть к стрельбе готова, комбат тоже. Начальники выдохнули с некоторым облегчением и по такому случаю даже немного расслабились. От спирта, или как его величают на флоте – «шила» на обратную дорожку и тост командира БЧ-2 «За будущий успех!» мужики-заводчане привычно не отказались.
1 Клотик – в данном случае – самая высокая точка на корабле.
2 «Адмиральский час» – дополнительное время в распорядке дня на отдых экипажа после обеда на кораблях Военно-Морского Флота.
3 БЧ-2 - ракетно-артиллерийская боевая часть.
(продолжение повести – http://proza.ru/2020/04/19/389)
© Н. Кирюшов, 2020 г.