Уважаемый Петр Григорьевич!
Судьба наша писательская переплелась самым причудливым образом. Я очень увлекся Вашими произведениями, написанными в стиле, как Вы сами определили – «раздеванием себя».
Но слово за слово и вот наметился, между нами, глубокий идеологический разрыв именно на почве «раздевания себя».
Я спросил Вас, а во имя – точнее, для чего, с какой такой целью необходимо «себя раздеть»?
Но Вы перевели разговор в иную область и стали меня уверять в том, что писателю не нужно философствовать и пусть это делают читатели.
Связка между писателем и читателем несомненна! Тут не поспоришь в том числе и не запретишь читателю философствовать.
Но сдаётся мне что хотели сказать иное, что психология героя, а так как Вы пишите в основном о себе, требует психологического обоснования, а это де – писателю запрещено.
Наверное, Вы правы раз себя не отделяете от художественного образа, самоанализ не Ваш конёк, да и трудное это дело! Тут сколько «шкурок» нужно снять с себя чтобы добраться до глубин души?
Вам не нравится, когда я цитирую классиков жанра, вот и сейчас я только упомяну Лосева и его работу «Философия имени», там если мне не изменяет память он даёт около двадцать слоев (шкурок), чтобы дойти до точки, в том смысле что далее нет ни какого диалектического членения слова.
Редкий человек и я в том числе не исключение дойдет в самоанализе до «третий шкурки». В глубины души погружаться человек не любит особенно своей.
Страшно, а ну как там обнаружится такая гордыня, от которой и маковки церквей зашатаются?
Писательство дорогой ты мой человек! И есть способ вскрытия душевных слоев и поэтому литературный герой является для пишущего человека навроде подопытного кролика в лаборатории психоанализа.
Вот Вы цитируете из евангелия, поучая меня, что нужно «возлюбить ближнего своего как самого себя», но в недавнем своём произведении Вы назвали писателя эмигранта сволочью.
Наверное, правильно назвали, что уж тут, все мы люди и писатели не исключение, сволочизма и подлости хватает, но причем здесь заповедь?
Христианская любовь вовсе не то, что бывает между людьми! Христианин любит и бомжа, и проститутку, и наркомана, может даже больше, чем нормального человека!
Не христианин, (атеистический) человек с чувствительной душевной организацией, сострадает любому попавшему в беду, но сострадание нелюбовь. Христианская любовь глубже, полнее и сострадание в ней всего лишь один из её компонентов!
Не любовь из сострадания, а наоборот сострадание из любви. У христианина любовь первична, а сострадание вторично.
Об этом можно прочитать у многих святоотеческих писателей. Рекомендую святителя Игнатия Брянчанинова.
Он со всей определенностью писал, что сострадание (чувственность) может привести человека, особенно верующего к помешательству. Настолько отлична чувственная любовь от любви христианской.
Короче говоря, у человека, не живущего по христианским заповедям, той любви, о которой сказано в евангелие быть не может.
Бывают исключения как случай с самаритянкой, или встреча Савла с Христом, или покаяние разбойника на кресте, но все эти исключения показывают, что для Бога всё возможно. Для Бога, а не для человека! Собственными силами человек не многое может, разве что покается в совершенных подлостях.
Не о любви нужно вести речь, а зла не желать! Тут уж точно не ошибешься. Нечего Бога смешить и замахиваться на невозможное в нашей жизни.
Впрочем, в нашей переписке Вы много совершенно справедливого по части моих литературных опусов сказали и крепко нелицеприятно по ним прошлись, за что и благодарен Вам.
Обидно было, но что поделаешь муза творчества превыше всех обид, да и не выходи в ринг если воли нет и боли боишься.
И опять, пользуясь Вашей терминологией «не изобретать велосипед», хочу сказать, что Ваши советы и есть «велосипеды», то есть знаемое давно. Но я не против «велосипеда», ибо повторить что дважды два равно четырем в тысячный раз греха большого не будет. Не ложное сказано.
Проблема тут чисто человеческая – следовать благим (правильным) советам! У меня это совсем скверно получается.
Вы решительно запретили мне «изобретать велосипеды», полагая видимо, что мои цитатки («велосипеды!») из Аристотеля, Платона, Монтеня и так далее общеизвестны.
Я совершенно не уверен в этом и моя практика жизни ясно показывает – не знают!
Пишите Вы прекрасно, но литературовед, учитель из Вас никакой, потому как сами себе или по крайней мере своим опытом творчества, противоречите. Может потому, что противоречите и получается хорошо.
Вот так мне советуете, а сами этим советам не следуете. Совершенно по-человечески поступаете!
С уважением Таёжный Кот.