Рассказ.
Все имена, фамилии действующих лиц,
равно как и события изложенные в рассказе,
вымышлены. Любые совпадения случайны.
Однако село Ширингуши и прочие мордовские
топонимы существуют и взяты из жизни.
– Смотрите Сергей Алексаныч какая новость пришла, – сказал Корнеевский, – за первую неделю июля по стране, в лесах бесследно исчезло свыше шестисот грибников!
– Да что вы Сергей! – деланно поразился Михеев – это же кошмар какой то!
– Да! Да! – увлеченно продолжил Корнеевский, – И треть из них пропали в лесах Подмосковья! Что вы об этом думаете?
– Ну вы знаете, я беру за основу всегдашнее разгильдяйство наших людей. – в своей обычной манере затараторил Михеев, – Забывают взять в лес нужные лекарства, спички, продукты и всё такое прочее. И как следствие блуждают и теряются. Ну а дальше истощение, потеря сознания и смерть. Ну и...
– Подождите Сергей Алексаныч! – перебил Корнеевский, – но почему они пропадают бесследно? Даже если так, то от человека должно же хоть что нибудь остаться? А тут совсем ничего! Словно корова языком слизала!
– Ну знаете Сергей, лес это вообще вещь загадочная, – задумчиво ответил Михеев, – опять же фактор болот и дикого зверья нельзя исключать Да и...
– Ой Егор, убери ты этих балаболов! – скривился Николай – достали уже по ушам ездить! Вруби лучше музыку какую!
– Да ну Колян ты чего? – усмехнулся Егор – в тему же мужики базарят! Мы с тобой куда едем? Отдыхать! Рыбу ловить, водку жрать, грибы да ягоды собирать! А тут видишь чего творится? Народ по лесам массово пропадает!
– Да гон это всё! Им для рейтингов тему какую острую разбередить надо! Вот и стращают людей всяким дерьмом! Как же зверьё! Это чтож, зверьё резиновые сапоги, куртки да дождевики жрёт? Странные какие то зверушки у нас водятся! Про болота да, я согласен. Но не может же в болотах, такая прорва народа сгинуть...
– Ну а что тогда? НЛО людей что ли ворует? – хмыкнул Егор и переключил Вести ФМ на Русское Радио, – или нечистая сила балуется?
Непрестанно галдящую «Железную Логику», сменил дуэт Аллегровой и Лепса. «Я тебе не верю-ууу», хрипло ворвалось в пропахший свежей кожей, салон новенького внедорожника Егора.
– А вот ты зря язвишь! – задумчиво уставился в дождливую, предрассветную мглу, Николай, – всякое в жизни бывает. Вон бабку мою покойную, когда она ещё девчонкой была, леший в лесу чуть не погубил! По кругу водил и чуть в болото не завёл! Во как!
– Ой Коляяян! – засмеялся Егор – ты мне ещё про Бабу Ягу, да Кащея Бессмертного расскажи! Я уж скорее в инопланетян поверю!
– Смейся, смейся дурень косопузый – зябко поёжился Николай, полез за пазуху и украдкой сжал в кулаке нательный крестик – не хочешь не верь! Дело твоё!
Два закадычных друга Егор Дрёмов и Николай Заикин катили по пустынному предутреннему шоссе, в новеньком, черном УАЗе «Патриот» в отпуск к родне, в затерянное в мордовских лесах, село Ширингуши.
Оба были кряжистыми, здоровенными мужиками, классической славянской внешности. У Дрёмова и Заикина была своя сыроварня в ближнем Подмосковье, которую они открыли в 2014 году, после того как на Россию обрушился вал подарочных санкций, от наших пресловутых, западных «партнёров». Друзья понабрали кредитов и организовали собственный бизнес, на равных долях. Ох и непростое оказалось это дело, варить русский аналог, знаменитого пармезана! То молоко завезут не того качества, то температура в хранилище скачет, то работяги нажрутся в зюзю. Но как бы там ни было, они сдюжили, расплатились по долгам и наконец таки вышли в плюс.
Николай и Егор познакомились и подружились в далёком 1980-м году, когда малолетнего Егора забрал к себе на всё лето, его дядя, Михаил Сергеевич Дрёмов. Детей из Олимпийской Москвы было высочайше велено распределять по лагерям. Студентов и прочую молодёжь направлять в стройотряды и экспедиции. Маме Егора путёвка в лагерь не досталась и тогда она, попросила брата покойного мужа, взять непоседливого бузотера к себе в деревню. Родственник – развесёлый, колхозный тракторист, заехал к ним тогда в Москву, затариться появившимся на прилавках универмагов, дефицитом. Разбитной деверь не раздумывая согласился.
Ровесник Егора, соседский сорванец Колька, так же был сослан из Москвы в мордовскую глушь, к родной тетке Гале. Ребятишки быстро нашли общий язык и сдружились до мозга костей. Оба оказались заядлыми рыбаками и большими любителями тихой охоты.
С тех пор они каждый год приезжали в Ширингуши к родне. Сначала вместе, затем с женами. Но изнеженные московские барышни выразили своё категорическое «ФИ» такому плебейскому и скучному на их взгляд отдыху. Причём если жена Николая нет, нет но всё же ездила с ними в отпуск, то супруга Егора категорически заявила, что никогда в «эту мерзкую пердь» не поедет. Ни при каких обстоятельствах!
Потом родились и подросли дети. Друзья снова решили ездить вдвоём, как и раньше. А благоверные с отпрысками пускай таскаются в свои Сочи да Турции. Ну а мы люди не гордые, нам баня, водка да лес с рекой по душе.
Никто не возражал против такого компромиссного расклада. Тем более, что результатами этих поездок, были груды засоленной и вяленой рыбы, сушеные и маринованные грибы, а также банки с черничным и земляничным вареньем. А иногда привозили и длинные, пахнущие ароматными специями, пласты домашнего сала и мяса. Всё это деликатесное богатство доставлялось в Москву в обширном прицепе и багажнике машины Егора. После чего делилось поровну между двумя семействами.
И вот в очередной отпускной сезон, Дрёмов и Заикин затемно покинули замёрзшую, июльскую Москву, оставив дома спящих жён, детей и котов с собаками. Они вырулили на трассу М5 и неспешно покатили по пустынному, Новорязанскому шоссе.
Лето 2019-го, выдалось в столичном регионе на редкость дождливое и аномально холодное. Друзья с радостью отправились в любимую с детства деревню, узнав, что в Мордовии, после проливных дождей, установилась тёплая и сухая погода. Самое оно для походов за грибами да ягодами. Ну и конечно для посиделок с удочками, на крутых берегах Вада.
Они были в дороге уже пять часов. Дремов потормошил прикорнувшего Николая.
– Очнись соня! Зубова Поляна близко, ты просил тебя разбудить как подъедем.
– Ууугууу... – заспанно потянулся Заикин – Ужеее? Класс! Останови где нить, размяться страсть как охота!
– Сейчас, погоди к заправке подъедем, там и разомнешься.
Они свернули на заправку «Лукойла», что на окраине областного центра, Зубовой Поляны. Егор отправился оплачивать бензин, а Николай поприседав и помахав руками привалился к нагретому УАЗу где и замер, подставив летнему солнцу слегка взмокшее лицо.
Дело двигалось к часу дня. Было тёпло и солнечно. В высокой траве стрекотали кузнечики, а возле луговых цветов, гудели добродушные шмели. Эфемерный ветерок что-то тихо шептал, забравшись в верхушки придорожных берёз и дубов. Невдалеке останавливаясь, прогремел суставами, скорый поезд Москва-Саранск. На душе Заикина стало легко и спокойно.
«Господи, как же хорошо...» Блаженно жмурясь думал Николай, «Совсем как в далёком детстве...»
– Не спи замёрзнешь, –послышался голос Дрёмова – садись, ехать пора.
– Ага, – вздохнул Заикин, – нас как всегда ожидает сорок минут непередаваемых ощущений! Впрочем, может хоть в этом году, администрация наконец отремонтировала дорогу?
– Как же дождешься от них, – Егор завел двигатель, – последний раз её ещё в советские времена ремонтировали, году в 87-м. Блин, тут у нас ездить только машину гробить! Не дорога а стиральная доска!
– Ладно, не ворчи хороняка! – улыбнулся Николай – хватит попой тарахтеть, поехали уже! У дядь Миши наверняка уже самогон в морозилке с тоски загнулся, нас ожидаючи! А тетка Галя небось уже утку по Пекински забабахала! Грибочки маринованные да бочковые огурчики из погреба достала! А картофель у ней какая! Мммм!!!Белая, рассыпчатая! Про сало с мясной прослоечкой я вообще молчу!
– Уймись зараза! – сглотнул слюну Егор и посмотрел на «Командирские» часы – жрать уже охота так, что прям переспать не с кем!
– Ну дык жми на газ! Ты ж у нас рулевой!
К двум часам пополудни, друзья добрались наконец до Ширингушей. Вот он заветный, лесной поворот направо. Мимо пронеслись, восстановленная пятнадцать лет назад церковь на крутом пригорке, магазин местного олигарха Каткова, сельсовет, кафешка...
По обеим сторонам дороги, присели бревенчатые пятистенки. Где заколоченные и покосившиеся, как брошенные старики, а где и нарядные как девки на выданье. Они сверкали свежими стеклопакетами и были обшиты белым сайдингом. Проехав по центральной улице, сквозь всю деревню, «Патриот» свернул на правую обочину, подъехал к двум домам стоящим на отшибе и протяжно просигналил.
Громко забрехали дворовые псы. На крыльцо правого дома вышел сутулый, седой, но всё ещё крепкий старик, дядя Егора, Михаил Сергеевич. На пороге левого, показалась полная, пожилая, миловидная женщина, тетка Николая, Галина Михайловна.
– Ну наконец то сыровары наши приехали! – старчески профальцетил дядя Миша, поправляя на носу массивные очки, – я уж все глаза проглядел!
– Здорова дядь Миш, – кинулся обниматься Егор, – Как ты тут у меня, старый?
– Да жив пока... – прокряхтел дядя Миша, – да полегче ты видмидяка косолапая! Заломаешь ведь деда!
– Физкульт-привет деревенским старожилам! – по пионерски отсалютовался Николай, – здравствуй тёть Галь! Гамарджоба Дядь Миш!
– Ну здравствуй родной, – тепло произнесла Галина Михайловна, крепко прижимая к себе племянника, – Как доехали?
– Сейчас погоди всё расскажу, только подарки вкусные выгружу!
– Это какие же? Никак сыр опять привезли?
– Угадала, – засмеялся Николай, – да только на сей раз не простой как обычно, а можно сказать золотой! Наш ответ макаронникам, русский аналог пармезана! Сыр Дремозайский, двухлетней выдержки! Наш с Егоркой новый, эксклюзивный продукт!
Заикин отшвартовал прицеп, картинно распахнул багажник внедорожника и сдернул покрывало с уложеных ровными рядами кругов, твёрдого сыра.
– Вот это дела! – поправил съехавшие на нос очки дядя Миша, – неужто и впрямь два года зрел?
– Ага! – любовно погладил медового цвета кругляши, Егор, – а вкус! У нас тут недавно итальянцы были с визитом доброй воли. Сначала простучали сырную голову серебряным молоточком, потом продегустировали. Жутко знаешь ли расстроились. Вы говорят Россия, теперь наш пармезан покупать откажетесь, когда с вас санкции снимут. Этот белиссимо-продукт мало того что не хуже нашего, а то пожалуй что и получше будет!
– А куда ж нам столько то! – всплеснула руками тётка Галя, – нам же не съесть такую прорву!
– Да чего тут есть то, – засмеялся Николай, – мы четырнадцать кругов вам на двоих привезли, по семь килограммов каждый. Вам до следующего года как раз хватит, а там мы ещё привезём. На терраске сложим, ничего с ним не случится, он долго храниться может!
– Ух тыыы! – завистливо прокаркало сзади, – вот это я понимаю, настоящая красота!
Обернувшись на голос они увидели, что к ним незаметно подошел сосед с противопоположной стороны дороги. Плюгавый, бородатый мужичонка лет шестидесяти, местный абориген, Авдей Кашеваров.
– Привет мужики! – щербато улыбнулся и дыхнул на них чесночно-самогонным перегаром, Авдей, – никак погостить приехали? Сыра я смотрю, вона сколько привезли...
– Ну приехали, ну привезли, – недружелюбно буркнул Егор, – тебе то что за дело?
В деревне мягко говоря не любили Кашеварова, местного лентяя и пьяницу. Залив буркалы, он постоянно цеплялся ко всем, по поводу и без повода. За что бывал неоднократно бит. Особенно Авдей любил срывать зло на тех, кто младше и слабее его. На подростках и детях. Но как выяснилось позже, это был не самый страшный его грех.
Однажды возвращаясь с грибами из леса, мальчишки Егор и Колька решили срезать путь через старое кладбище.
Там они и застали Авдея.
Тот увлечённо метал ножи в распятую на могильном кресте, мёртвую кошку. В замученную им любимицу Кольки, кошку Мурку. Рядом, на залитой кровью мешковине, валялись растерзанные – с отрезанными головами и вспоротыми животами, ещё десять котов и кошек. Там Егор увидел своего пропавшего неделей ранее, кота Мурзика.
Ревущие от горя дети, бросились к своим погибшим питомцам, а перепугавшийся мерзавец, бросил ножи и петляя меж крестов, побежал в лес.
Это изуверство стало последней каплей, переполнившей чашу терпения односельчан.
Били тогда Авдея страшно, как говорится смертным боем. И наверняка бы убили, не случись рядом участкового Михалыча, проезжавшего мимо на своём древнем, раздолбанном «Козле». Открывший стрельбу в воздух участковый, остановил самосуд и фактически спас, пускавшего кровавые пузыри, полумёртвого живодёра.
Пообещав утопить Кашеварова в навозной яме, возле коровника, кипящие гневом мужики, нехотя разошлись. Авдей тогда сильно перепугался, месяц из дома носа не казал. А когда зажили синяки и ссадины, собрал пожитки и переехал к полуслепой бабке в соседнее село Старо-Бадиково. Дом же не продал, повесил на него амбарный замок и был таков. Много лет о нём не было слышно ни слуху ни духу. Но вот два месяца назад Авдей схоронил бабку, продал её дом и вернулся в родную деревню. Нарисовался фиг сотрёшь, сволочь! Постаревший, сивобородый, но всё такой же отвратный и злобный!
– Ну как что за дело? – нагло ухмыльнулся Кашеваров, – вы я смотрю разбогатели вовсю! Машина у вас эвона какая! Большая да красивая! Сыры опять же вкусные привезли! – Авдей шумно втянул красным носом, терпкий, сырный дух, эфирными волнами плывущий из открытого багажника, – поделились бы с ветераном труда! Подарили бы головки две, три! С барского то плеча!
Мутная волна лютой ненависти кипятком окатила Егора. В памяти тут же всплыл, погибший от рук этого подонка, кот Мурзик.
.
– Я тебе сейчас такого сыра отвешу, домой тащить заколебёшься! – едва сдерживаясь, прошипел Дрёмов, – вали нахрен отсюда, пока я тебе рожу не раскроил!
– Э, эээ, ты чего, ты чего! – опасливо попятился от него Авдей, – ну коли жалко, то и не надо! Вы никак за грибами, да ягодами приехали? – поспешил сменить он тему.
– Ну приехали, дальше что? – процедил Николай, также вспомнивший свою несчастную Мурку, – мы и этим с тобой должны поделиться, как из лесу принесём?
– А что? Могли бы и поделиться! Не развалились бы! – медленно отступая и зыркая колючими глазками, злобно бурчал Кашеваров. – Вона вы лоси какие здоровенные вымахали! А я уже старенький, мне тяжело стало по лесам с лукошком ползать!
Авдей вдруг поскользнулся на подсохшей коровьей лепешке, неловко взмахнул руками и с сочным шлепком плюхнулся в соседний, улепленный мухами, зеленовато-коричневый, блин.
– Ай мляяя!!! – истошно завопил Кашеваров, – Это всё из за вас негодяи! Как же я теперь штаны то отстираю?!
– Иди уже отсюда, – презрительно произнёс дядя Миша, – вечно от тебя только грязь, да вонь!
Выбравшись из растревоженного дерьма, Авдей ненавидяще посмотрел на Дрёмова Старшего. Затем повернулся и размазывая по штанам мерзкую жижу побрёл к своему покосившемуся от старости, дому.
Вечером, после рыбалки и бани, друзья и соседи сидели в просторном и светлом доме тетки Гали. Стол буквально ломился от щедрых даров сельского хозяйства, реки и леса. В центре стояла початая литровая бутыль, мутного, деревенского самогона.
Захмелевший и распаренный дядя Миша время от времени задрёмывал в продавленном, уютном кресле.
–Уй как же хорошо после парилки! –– разморенный Егор наколол на вилку солёный маслёнок – Ты как дядь Мишь, не женился ещё? Ты ж вон какой у меня орёл, а всё один!
– Я вот тебе щас ремня всыплю орясина! – немедленно очнулся старик, – Ишь чего удумал охальник! Жениться! Куда мне? 68-й год уж пошёл. Да и Настёна моя с Ваняткой, уж двадцать пять лет меня на том свете дожидаются!
Дрёмов Старший горестно вздохнул и замолчал, вспоминая как четверть века назад, под колёсами грузовика погибли его любимая жена и маленький сын. Тогда ГАЗ-53 упраавляемый пьяным в умат водителем, Митькой Жаровым снес остановку, где дожидались автобус, его Настя и пятилетний Ванька. Дядя Миша больше не женился, коротая свой оставшийся век, одиноким бобылём. Ежегодные визиты любимого племянника, да весенние походы на кладбище… Вот и всё что осталось в жизни у несчастного старика.
–Ты вон поросёнка лучше отведай, чем грибы то трескать, – тряхнул седой, вихрастой головой дядя Миша, прогоняя мрачные мысли, – Молочный, с поджаристой корочкой и хреном как ты любишь! Вчера только заколол. Наливай давай!
– Ох и балуешь ты меня, дядь Миш! – облизнулся Егор, отрезая от румяного поросёнка сочный ломоть мяса, – а на разливе у нас сегодня Колька!
– Тёть Галь, а где дядя Юра и Славка? – разлил по гранёным лафитникам ядрёное, свекольное «Виски», Николай, – В Подмосковье что ли подались печки класть, да срубы рубить? Думал их застану, повидаюсь...
– Да не, мои мужики теперь мясом занимаются, – сказала Галина Михайловна, – собирают по окрестным деревням и сёлам, да во Владимир, на мясокомбинат возят. Вчера вон только уехали. Дня через три вернутся, увидитесь ещё. Ну давай за встречу!
Чокнулись, выпили, крякнули.
– Ух и хороша же у тебя табуретовка, дядь Миш! – шумно выдохнул Николай, – Славка то как? Жениться не собирается? Когда он уже наконец тебя бабушкой сделает?
– Ой Коль, да вроде как сдвинулось дело с мертвой точки, – неуверенно улыбнулась тётя Галя, – с Анюткой он встречается, правнучкой покойной Козлячихи из Старо-Бадикова. Хорошая, скромная девочка. Мне она нравится. Может и сладится у них чего. Я уж сама внуков заждалась!
– Погоди, это у какой такой Козлячихи? – поднял осоловелые глаза от обильной тарелки, Егор, – Часом не Кашеваровской бабки?
– Ну да, её родня, – ответила Галина Михайловна – а что? Ты знаешь её?
– Да девчонкой ещё малой помню, – задумчиво молвил Егор – только вот...
– Что вот? – насторожилась тётя Галя – чего не так то?
– А то не так, – ответил за племянника дядя Миша, – что семейство это не хорошее. Ты что не слышала, что Козлячиха ведьмой была? Авдей то наш ведь к ней после того как его отмутузили, перебрался. Слухи ходили, что передала она ему весь свой колдовской талант и опыт перед смертью. А так же бесов своих, прислужников невидимых. И что стал этот подлец её полным преемником. Кстати, из тех кто его тогда бил, никого в живых не осталось! Все в течении года на тот свет убрались. А ведь молодые мужики были... Кто от рака за полгода сгорел, кто в Ваде утонул, а кто и в петлю полез. Вот такие дела…
– Да, я тоже нечто подобное слышала, – насупилась Галина Милайловна – Но даже если так, Анютка то не Авдей! У её семьи дом вообще на другом конце села! Опять же, не в ответе правнучка за дуру Козлячиху! Тьфу, не хочешь, а скажешь, хоть о мёртвых плохо и не говорят!
– Так то оно так, – пробормотал Николай, – но всё ж колдовство смертный грех... Как бы с бабки на её потомков проклятие за ворожбу не перешло...
– Ладно может Бог даст всё нормально будет, – примирительно сказал дядя Миша, – в конце концов действительно, за что девчонку то судить? Я вот чего думаю, может стоило Авдею хоть кусок сыра то отрезать? Чтобы пакость какую не учудил...
– Да ты чё дядь Миш? – удивленно уставился на старика Егор, – за всё то, что он сделал?!
– Ага! Я бы ему такого сыра нарезал! – согласился с другом Николай, – Ветеран блин… Какой он ветеран труда?! Бездельник, сволочной алкаш и живодёр! Всю жизнь сначала на материной, потом на Козлячихиной шее просидел!
Постепенно стемнело. На село тихо опустилась тёплая, летняя ночь. За черными окнами, затаилась беспросветная тьма. Экономная администрация Ширингушей, уличные фонари уж лет двадцать как не зажигала и только по светившимся по обе стороны дороги редким окошкам, можно было понять, что древнее село ещё живо.
Стоя за забором, в освещенное желтым светом, окно дома Заикиных, молча и неподвижно как зомби, пялился Авдей Кашеваров. Вдруг он злобно скривился и тихо прошипел:
– Ну чтож, сходите вы у меня завтра по грибы, да по ягоды!
Авдей достал из за пазухи холщовый мешочек, развязал горловину и высыпал за забор, остро и неприятно пахнущий порошок.
– Заклинаю, одиннадцатью демонами ада, – Зашептал Авдей страшные слова, –Егора и Николая на смерть лютую! Да сгинут они в лесах, да болотных бучилах, навсегда и без следа, будто и не было их никогда!
Затем Кашеваров забормотал вовсе уж жуткие и нечленораздельные речитативы. Спустя десять минут, закончив свой мрачный ритуал, Авдей гадко скривился, три раза дунул на четыре стороны, плюнул через правое плечо и быстро пошел к своему дому.
– Вы завтра в какой лес собираетесь? – зевнул дядя Миша, – К нам за карьер пойдете, али ещё куда?
– Да за Потьму съездить хотим, – ответил Егор разливая по высоким стопкам остатки самогона, – говорят там белых видимо не видимо! Стёпка Сурдин звонил тут на днях. Он туда ездил, четыре корзины припёр! Ладно давайте на посошок, а то нам завтра затемно выезжать!
– Ой ребятки, – забеспокоился старик, – будьте осторожны! Места там нехорошие, трясины есть обманчивые! Дубравы ещё с языческих времён сохранились. Говорят там даже древние, языческие капища есть! Так что держитесь вместе и первым делом слеги длинные в лесу срежьте! Компас, спички, тушенку и свистки возьмите обязательно! Ножи побольше и да! Мобильники зарядите!
– Дядь Мишь, ну что ты с нами как с маленькими? – пьяно засмеялся Егор, – что мы, дилетанты чтоли в лесу какие?
– Да дядь Миш, – расплылся в безмятежной улыбке Николай, – ты уж нас совсем за дддураков держишь! Да и зачем лес то портить? У нас слеги всегда с собой. У Егорыша к багажнику на крыше прикручены.
– Повякайте мне ещё недоросли-водоросли! – старик задиристо встопорщил бороду, – Будь вы мне хоть трижды могиканин Чингачгук да Зверобой Бампо, а сказать за нужное и напутствовать я вас всё же таки должон! Коли есть жерди, это хорошо! Ну ладно, давайте, квакнем чтоли на ход ноги!
Они чокнулись и допили мутное, тёплое спиртное.
–Уххх! Согрелась зараза! – дядя Миша передёрнулся и отправил в рот гость хрустящей, квашеной капусты. Затем ощутимо покачиваясь встал из за стола. – Пока Колька, дддавай Михаллна! Спасибо тебе за хлеб и за соль! Пошли спать Егорка!
Выехали как и было ранее решено, затемно. По обеим сторонам дороги проносился чёрный частокол, предутреннего леса. На начавшем светлеть убегающем вперёд небесном клине, бледно светились, последние звёзды.
Егор сунул в прорезь магнитолы, компакт-диск с мр3 подборкой. Салон внедорожника наполнился звуками оркестровой баллады Депеш Мод, Хоум. Печальный голос Мартина Гора запел о тоске, одиночестве и наконец обретённом пристанище.
– Классная песня, – довольно промурлыкал Дрёмов, – а помнишь апрель 97-го? Как мы с тобой в Пурпурный Легион в Тушино, первым поездом метро ломанулись за Ультрой? (Ультра – альбом культовой, британской группы Депеш Мод, вышел 14 апреля 1997 года – прим. автора) Эх как же давно это было... 22 года уж пролетело...
– Помню! – мрачно буркнул в ответ Николай, – ты тогда ещё и альбом Пет Шоп Бойза прикупил, Байлингвал. Уууу блин, педики противные! Ненавижу! (Пет Шоп Бойз – также культовая, британская группа – прим. автора.)
Егор внимательно посмотрел на недовольно сопящего, нахохлившегося Николая.
– Колян ты чего такой злой? Не с той ноги что ли встал?
– Да знаешь, такая дрянь сегодня снилась! Ведьмы, черти, мертвецы! Тьфу!
– Нда? – насупился Егор, – а ведь и я спал плохо. Покойный батя во сне приходил. Уговаривал не ездить сегодня никуда... Сгину говорил я, если нынче в лес пойду! И вообще с собой звал…Честно говоря, я в холодном поту проснулся. Похоже мы вчера с Дядь Мишиной самогонкой перебрали... Может лучше надо было «Бучумовку» пить, как обычно? (Бучумовка, сорт мордовской водки – прим. автора)
– А если нет?! – вскинулся Николай, – а если это всё неспроста?! Может нас предупредили так?
– Ооо! Началось в колхозе утро! – поморщился Егор – Колян! Я тебя умоляю! Только не седлай своего любимого ишака! Ты же знаешь, я мистику не люблю и в неё не верю!
– Ага, а вот про Козлячиху кто вчера разговор завёл? Пушкин?
– Нуу, это я по пьяни, – смутился Дрёмов, – так ляпнул для поддержания разговора. Да и тема была такая… Жутковатая... Как раз для вечернего общения! Ладно! Ты чего предлагаешь то? Развернуться и обратно уехать?
– Я право не знаю, – потупился Заикин, – и хочется и колется...
– Ну вот и не истери не по делу! – отрезал Егор. – Если так на все сны реагировать, то и жить незачем! Остаётся тебе засесть в подполе у тетки Гали и конца дней ожидать, трясясь в свирепом ужасе!
– Ну может ты и прав...
Они выехали из леса, быстро проскочили пустынную, спящую Потьму и снова вырулили на стиснутое березняком, утреннее шоссе. Проехав ещё километров пятнадцать, УАЗ свернул на просёлочную дорогу и углубился в лес.
Спустя несколько минут, Егор остановился на приветливой, лесной поляне.
Уже окончательно рассвело когда грибники полностью экипировавшись и попрыгав на месте, зашли в дремучий лес.
Любой лес сам по себе отдельный, мистический мир, а вот если взять лес мордовский, то это штука вообще неимоверно загадочная. Это вам не подмосковный, замусоренный банками, бутылками и прочей гадостью, жиденький лесопарк. Мордовская чащоба уникальна. Зайдя под своды кряжистых дубов, могучих елей и раскидистых сосен, моментально погружаешься в таинственную, непередаваемую атмосферу неясных шумов, сонных вздохов и тихих шорохов. Шелестит листвой летний ветерок, где то кукует кукушка, дробно стучит вдалеке дятел. Из сумрачной дубравы, изредка ухает премудрый филин. Переливчитым говорком, журчит прозрачный как слеза, лесной ручей.
Лес поёт. Поёт свою древнюю песню без слов. Поёт как пел всёгда. Когда еще не было на свете миллиардов людей, их городов, железных дорог и вездесущего Интернета. И кажется, будто нет больше ничего во Вселенной, кроме этих могучих, молчаливых стволов и шепчущей о вечном, тишины.
С детства обожавшие этот фантастический, заповедный мир друзья, углубились в сверкавшую белизной берёзовую рощу, перемежаемую молодыми, зелёными ёлочками.
– Ура! Боровик!– радостно завопил Егор, бросаясь к роскошному, блестящему шоколадной шляпкой Царю Грибов. – ой, ещё один! Да тут целое семейство!
– А у меня шайка подосиновиков! – обрадованно воскликнул Николай, раздвигая слегой заросли папоротника и высокой лесной травы, – да тут вон чего только нет! И поддубешки и подберёзовики! Ура! Маслятааа!
– Да! Это мы удачно зашли! – предвкушающе потёр взмокшие ладони, Дрёмов, – без добычи мы похоже сегодня не останемся!
Грибов и впрямь попадалось много. Только вот росли они как то странновато. Как бы тропинкой, которая постепенно уводила друзей в самое сердце древнего леса. Как будто кто то ненавязчиво пригашал их вглубь, в заболоченную, седую чащобу.
Вскоре заполнились обе корзины, а благородное, грибное изобилие всё никак не желало иссякать. Наконец забив под завязку и заплечные рюкзаки, друзья остановились на привал. Усевшись на некогда поваленный ураганом позеленевший, осиновый ствол, Егор и Николай достали из перемётных сум, по банке тушенки, четыре варёные картофелины, полбуханки черного хлеба и литровую бутыль, ягодного, деревенского морса. Морсом их снабдила неугомонная Галина Михайловна, изготовившая бодрящий и очень вкусный напиток, к их нынешнему приезду.
Морс был ядрёный, с черничной кислинкой. Аромат имел вообще непередаваемый, сочетающий в себе нотки земляничной поляны, молодой хвои и лесной осенней листвы. Тетка Галя варила его по старинному семейному рецепту и всегда посылала с оказией московской родне, бутылку, другую.
– Однако и забрались мы с тобой, – пробурчал набитым ртом Егор, – километров с десять отмахали, уж полдень скоро...
– Зато не зря! – отхлебнул морса Николай, – вона сколько грибья понабрали! И все сплошь лесные дворяне, да заповедные князья!
– Ну вот, а ты идти не хотел, – усмехнулся Дрёмов, – завтра ещё сюда приедем, нужно пользоваться моментом, пока гриб не сошёл!
– Да! Тут ты прав. Сейчас день, год кормит. Ладно давай выбираться к машине.
Заикин убрал в полиэтиленовый пакет пустую банку из под тушенки и сунул его обратно в сумку. Ту же операцию проделал и Егор со своей опустевшей банкой.
Друзья никогда не мусорили в лесу, а тех кто это делал от души презирали. А иногда застав за подобным этих быдло-туристов, со вкусом начищали им до блеска, сытые и пьяные рожи.
Закончив трапезу и как следует одохнув грибники засобирались в обратный путь.
Николай достал компас, сориентировался в пространстве и указав нужное направление кряхтя поднял с земли распухший рюкзак, и тяжеленную корзину.
– Нам туда!
Грибники шли уже почти два часа. Давно перевалило за полдень, на небо наползли свинцовые тучи, скрыв жаркое, июльское солнце. В лесу сразу сделалось как то серо и тускло. Местность вокруг казалась незнакомой. Вскоре они вышли к опушке болотистого редколесья. Впереди куда не глянь торчали засохшие ели, безлистые дубы и омертвелые берёзы. С коряги поваленного дуба сорвалась и мерзко каркая, улетела стая чёрных ворон. Под ногами ощутимо захлюпало.
– Ты куда завел нас Сусанин? – тяжело опустился на кочку Егор, – мы явно тут не шли!
Николай напряженно вгляделся в компас, затем с силой его потряс.
– Сам не пойму! – раздраженно произнес Заикин и протянул компас Егору, – На погляди! Бред какой то! Стрелка пляшет без остановки словно ненормальная!
– Чего? – удивленно пробормотал Егор принимая компас, – это как так то?
– Да вот как то так! – Николай устало опустился на землю. – похоже на аномалию какую... Может под нами руда железная залегает? Вот стрелка и бесится!
– Возможно, – почесал щетинистую щёку Дрёмов, – но тогда все довольно хреново! И по солнцу не выйдешь, облака ещё как назло эти! Короче, попали мы по полной программе!
– Да Егорша, похоже заблудились мы, – ответил Николай, вдруг вскочил и заорал что было сил, – АУУУУУУ!!! Есть кто в лесуууу?
– Че ты орёшь как потерпевший, – улыбнулся Егор, – свисток же есть! На подуди! И охота же глотку драть! И да! В лесу кто то есть! Я есть!
– Да у меня свой – отмахнулся Заикин и вдруг засмеялся ,– Балииин, ну мы и дебилы! А смартфоны нам спрашивается на кой? Надо геолокацию посмотреть, я...
– Тихо! – резко сказал Егор, – слышишь? Будто ответил кто?
Николай вслушался в тихую, лесную музыку, но как не старался не смог разобрать ничего, кроме шума ветра, болотных вздохов и комариного писка.
– Ничего не слышу, а что было то?
– Чу! Как будто поёт кто то вдалеке, там впереди! На болотах...
И тут до Заикина донёсся тоскливый звук. Даже не звук, а словно некий зов. Казалось кто то перебирает струны Эоловой арфы попутно подпевая каким то тягучим, неживым голосом. И эта жутковатая песнь, пробирала до костей, прокатываясь по душе, волнами цепенящего страха. Что то потусторонне-ужасное чудилось в этих заунывных, протяжных трелях. И тут, впереди между погибшими деревьями, появилась призрачная дымка неплотного тумана. Переливаясь всеми оттенками серого, он медленно, но неотвратимо полз к опушке где расположились друзья.
– Что это такое? – пораженно промямлил Николай, – я в жизни ничего подобного не слышал... Иии не видел...
– Яааа тоже, – в тон ему, слегка дрожащим голосом ответил Егор – Знаешь Колька, мне всё это очень не нравится!
Нездешний звук заметно усилился и окреп.
– Смотри! – крикнул Заикин, показывая куда то вперёд, – а это еще что?!
Дрёмов посмотрел в указанном направлении и остолбенел. Метрах в тридцати от них, в уплотнившихся клубах тумана, среди деревьев двигалась странная, высокая фигура. Странной она выглядела потому что была как бы сама частью этого тумана, некой эфемерно-нереальной, субстанцией. Уплотнившимся, тёмно-серым сгустком, колышащейся на ветру материи.
– Уй ёоооо! – в ужасе воскликнул Егор – Что это за...Твою ж мать! Оно к нам идёт!
На безликой голове фигуры, зелёным светом, сверкнули два глаза и обозначился растянувшийся в жуткой улыбке, провал чёрного рта. Чудовище остановилось и несколько раз медленно, приглашающе махнуло рукой оторопевшим от запредельного ужаса друзьям.
– Бежиииим! – завопил Заикин и перевернув свою корзину бросился назад в лесную чащу. Следом за ним, также без корзины и скидывая на бегу рюкзак, помчался Дрёмов.
Они бежали по лесу куда глаза глядят, не разбирая дороги и уворачиваясь от норовивших выстегнуть глаза веток, и еловых лап. Минут через десять надрывной гонки, друзья остановились и без сил рухнули на землю.
– Что…. чтооо это за хрень такая?! – судорожно глотая воздух, прохрипел Егор, – блин, я там чуть в штаны не навалил со страху, когда эта нежить нас манить начала!
– Не ты один! – ответил Николай склоняясь к ручью, – меня чуть инфарктий не хватил когда она глазищами засветила, да пасть раззявила!
Заикин опустил руки в воду.
– Знаешь, – сказал он, вдоволь напившись студёной, лесной влаги, – мне покойная бабушка в детстве как то рассказывала, мордовскую сказку про Стража Болот. Кто это я уже не помню, но уж точно, кто то весьмаааа противный!
– Хм, Страж Болот? Не слышал! – сказал так же утоливший жажду Егор, – А вообще, если б я своими глазами эту тварь не увидел, ни за что бы не поверил, что такое бывает! Делать только вот чего теперь? Глянь как там компас, в ум не вернулся?
– Не могу, похоже выронил когда бежал, – ответил Заикин охлопывая себя по карманам, – свой посмотри!
– Ладно, сейчас гляну.
Дрёмов достал компас, вгляделся в циферблат и сильно нахмурился.
– Та же песня! Пляшет стрелка туда-сюда! Сейчас в мобильнике местоположение погляжу!
Егор достал десятый айфон и не поверил своим глазам. Аппарат был полностью разряжен, не взирая на то, что он до отказа зарядил его ночью и проверил перед отъездом.
Сотовый Заикина был так же бесповоротно мёртв.
– Как же так? – с горечью произнёс Егор и устало поднялся на ноги, – такого же просто не может быть!
– Как видишь может! Влипли мы по самые гланды, – тоскливо резюмировал Николай, – в общем думай что хочешь, но лично я считаю, что дело здесь нечисто. Это явная бесовщина!
Словно подтверждая слова Заикина, наверху захлопали сильные крылья и на нижнюю ветку старого дуба, жутко ухая опустился огромный филин. Птица не мигая уставилась на друзей, буравя злобным взглядом, оливковых глаз.
Николай погрозил филину, поднятой с земли корявой палкой.
– Тебя вот ещё зараза такая, нам не хватало для полного счастья!
Филин раздулся, распушил перья и по гадючьи зашипел на друзей. Затем развернулся на ветке, поднял хвост и выпустил в сторону Николая, тугую струю жидкого помёта.
– Ах ты падла! – заорал на паскудную сову, еле увернувшийся от прицельного бомбометания, Заикин, – ну тварь, получай!
Он швырнул в филина палкой, естественно не попал и разразился заковыристыми проклятиями. Гигантская сова снова повернулась к друзьям передом, несколько раз ухнула и замахав огромными крыльями, медленно поднялась в воздух.
– Вот ведь сволота! – улыбнулся Егор, – Чуть не задристал тебя с головы до ног!
– Да вообще капец, – возмущению Заикина не было предела, – поди потом отмойся от таких могучих каках!
– А знаешь, может ты и прав, что касаемо нечистой силы, – вдруг неуверенно сказал Егор, – хотя я всё же больше склонен верить в НЛО и пришельцев, нежели в какого то Стража Болот!
– Ага! – с крайним сарказмом произнёс Николай, – ну что ж, тогда вернись обратно, и вступи в контакт с неземной цивилизацией!
– Не, знаешь, чего то не хочется, а вдруг это и впрямь Страж или леший какой? – нахмурился Дрёмов, – а вот выбираться отсюда как то надо! Только вот вопрос как? Ладно, жратва у нас ещё пока есть. Две банки тушенки и четвертинку буханки на пару дней растянуть можно. Сникерсы ещё, по три батончика на брата. Воды сейчас здесь наберём. Кое как надеюсь продержимся. Грибы опять же у тебя в рюкзаке имеются. Пожарим если что.
– Эх, надо было дядь Мишину лайку, пса Трезора с собой брать, – сокрушенно тряхнул головой Николай, – ведь предлагал же! Он бы нас уже давно к машине вывел! Да и леший, если верить слухам собак не любит! Сторонится! Пошли что ли вперёд? Авось куда выйдем, может на просёлочную дорогу какую...
– Пошли. А знаешь что самое скверное? Леса здесь на десятки километров в разные стороны тянутся. Я в Москве по Яндекс-картам смотрел. А потому Колян, гулять нам с тобой не перегулять!
– Стой! Мы здесь уже были, – резко остановился Егор, – мимо этой поваленной берёзы, мы полчаса назад шли!
– Нет не шли! Вот этого пня здесь точно не было! – Николай ткнул палкой в замшелый, покрытый мелкими, летними опятами пень. Ткнул и провалился вперёд, потому как так пень вдруг тихо пукнул и растаял в воздухе!
Страшно ругаясь, Заикин растянулся в затянутой палой листвой, луже.
– Это чего ещё за фигня такая!? – недоуменно воскликнул Егор, помогая Николаю подняться на ноги, – куда пень то подевался?!
– Улетел как Карлсон! – отругавшись и отряхнувшись сказал Заикин, – ну что, Фома неверующий? По прежнему считаешь, что это пришельцы проказят?
– Нет! – твёрдо сказал Дрёмов – это точно леший с нами хороводы водит! Блин, а чего делать то?
Ответить Заикин не успел. Из дальнего ельника раздался треск ветвей и невнятное бормотание, а через минуту к друзьям вышел старый, бедобородый дед, с полным лукошком белых грибов. Одет он был как обычный деревенский старичок, в облезлый заячий треух, заправленные в кирзачи залатанные штаны, и древнюю, овчинную безрукавку. Но вот на носу деда блестели не очки, как можно было ожидать, а самое что ни на есть настоящее пенсне! От чего он здорово походил на профессора, века эдак позапрошлого.
– Здорово сынки! – продребезжал колоритный старикан, – чего это вы в этакой глуши забыли?
– Привет дедуль! – радостно воскликнул Егор, – заблудились мы! Помоги выйти а?
– Ну чтож помогу конечно, коли так! – усмехнулся в усы дед, – пойдём что ли! Нам туда!
Старик указал в сторону ельника, из которого только что вышел.
Они неспешно двинулись в путь.
– А как вы тут ориентируетесь, – спросил деда Егор, – тут ведь компас чудит вовсю... Да, и как вас зовут?
– Меня то? А Лукой Лукичом зовите, – старик поправил покосившееся пенсне, – а ориентируюсь как? Ориентируюсь легко! Как водяной в речной протоке. Я ж лесник Потьминского леспромхоза! Уж сколько лет эти леса топчу. Тут кажно дерево мне друг, кажна ягодка сестрица!
– И не страшно вам тут одному ходить? – подозрительно посмотрел на старика Николай.
Очень не нравился Заикину, этот столь цветисто изъясняющийся и так вовремя им подвернувшийся, подозрительный субъект.
– А кого мне тут бояться? – засмеялся дед, – здесь акромя лосей, белок, да кабанов с лисицами, почитай никого и нет! Медведей давно постреляли. Волки правда зимами иногда приходят. Братец мой, лесник соседский, Мокий Лукич из своего леса их выгоняет, чтобы не безобразничали. А так нет, спокойно тут всё! Чинно и благородно!
Неожиданно они вновь вышли на опушку давешнего болота. Прямиком на их место… Вон перевёрнутые корзины, Егоров рюкзак, да брошенные слеги на земле валяются.
Немного их обогнав и что то тихо бормоча себе под нос, старик направился прямиком в туманную трясину.
– Стой! – резко скомандовал Заикин и схватил за плечо, занесшего над бурлящей лужей ногу, Егора. – Ни шагу дальше!
Дед сделав несколько шагов остановился, повернулся к ним и недобро прищурившись, негромко произнес:
– Чего застыли то, милки? Мы ж почти пришли. Вон там за еланью, ольшаник будет, а за ним тропинка начинается. По ней из лесу и выйдем...
– Да что ты? Неужели? – скривился Николай, опуская натёрший плечи рюкзак на землю, – Мокий Лукич говоришь? Брательник твой? Волков говоришь зимой из леса гонит? Ну, ну! Знакомься Егорка! Вот она нечисть собственной персоной! Его величество леший, или как его ещё зовут, Чёртов Дед! Людской облик сволочь принял, чтобы нас с тобой в болоте утопить!
Старик оскалился и с неприкрытой ненавистью прошипел:
– Догадался подлец?! Ну ничего! Это ни тебе, ни твоему дружку уже не поможет! Заказ на вас снизу пришёл! Жертва принесена и слово на смерть обрекающее, сказано! Изведу я вас мерзавцы! Под самый что ни на есть, корень!
– И кто же тебе нас заказал, если не секрет? – дрожащим голосом выдавил Дрёмов
– Да уж какой тут теперь секрет? – злобно хохотнул Чёртов Дед, – Авдейка, соседец ваш! Не уважили вы колдунишку засратого! Сырку не дали! Грибками делиться отказались! Да и вообще… Ненавидит он вас люто! За то что с котами его спалили! Хе, хе, хе…
– Вот как? – спокойно произнёс Николай, – ну он ещё своё получит! Да и с тобой паразитом мы пободаемся! Ещё поглядим чья возьмёт!
С этими словами Заикин размашисто перекрестил лешего.
Тот моментально исчез, со стоном всосавшись в булькнувшее газом, болотное бучило.
– Видал? – сказал оторопевшему от такого зрелища другу, Заикин – ну что, надеюсь у тебя все сомнения отпали? Больше в НЛО не веришь?
– Верю... – замороженно пробормотал Егор, – но теперь верю и в чертовщину...
– И что у нас из всего этого следует? – Николай принялся собирать рассыпанные по земле грибы, в брошенную при бегстве, корзину, – ну давай Егорша, включай логику!
Подумав с минуту, тот заметно покраснев, произнёс:
– Как это не прискорбно признать, но наличие чёрта, убеждает в существование Бога...
– Молодец! – Заикин показал другу большой палец, – я всегда знал, что ты не дурак! Исходя из этого, я думаю ты уже понял, что без Божьей помощи, мы отсюда не выберемся. Нечистая сила темна и могуча, и только если Господь Бог нам поможет, мы сможем покинуть это поганое место.
– А что делать то нужно? – Дрёмов озадаченно почесал макушку, – я ведь в этих делах ничего не понимаю... Всю жизнь атеистом прожил... Хоть и крещён был при рождении...
– Ну прежде всего, собери свои грибы! – улыбнулся Николай, – зря чтоли мы сюда вернулись? Да и не пропадать же добру! Ну а дальше… Дальше видно будет. Авось прорвёмся!
Они собрали грибы, снова надели рюкзаки на спины и тронулись обратно в лес.
Туманное болото посмотрело им вслед, полным злобы, неживым взглядом.
– Повторяй про себя, – напутствовал Егора, Николай, – Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй меня грешного! Постоянно!
Они шли уже четвёртый час, день неумолимо клонился к закату. Постепенно лес стал затемняться, сгущать краски и выпускать из мрачных дубрав и чахлых ельников, лёгкую, предвечернюю мглу.
Пошатываясь и кряхтя как столетние старики, друзья выбрели на небольшую поляну.
– Похоже не выйдем мы сегодня! – устало произнёс Егор, бросил опостылевшую корзину и с тяжёлым стоном повалился под старую сосну.
– Наверное ты прав… – присел на корточки Заикин, также опустивший свою корзину на землю, – ну что будем на ночлег готовиться? Надо побольше дров на ночь запасти… А уж утром снова в путь тронемся…
– Согласен, только знаешь чего? Давай друг от друга далеко не отходить. Боязно мне честно говоря. Ведь сегодня весь мой мир с ног на голову перевернулся… Никак я такого не ожидал…
– Думаешь я ожидал? – задумчиво пожевал травинку Николай, – Давай конечно… Я в тот ельник, сухостой поищу, а ты здесь где валежник пошукай.
Стемнело. Наползла промозглая, ночная сырость. Тучи разошлись. Оскалившийся череп Луны, заливал поляну неярким, мертвенным светом. Неровный круг тёмно-серого небосвода, усеяли россыпи далёких звёзд. И лес со всех сторон. Знакомый и любимый с детства лес, в одночасье переставший быть другом…
Было тихо. Не поскрипывали сучки и не шумел в ветвях ветер. Замолкли даже уютные сверчки и крикливые, ночные птицы… Только треск дров в костре нарушал эту неестественную, вязкую тишину.
Молчали и друзья. Скромно отужинав, они тихо лежали на толстых кучах елового лапника, вглядываясь в завораживающий танец огня.
– Удивительно. Такой же огонь в незапамятные времена грел наших предков…– Нарушил тишину Николай, – Прикинь Егор, сидели славяне у костра, жарили медвежатину, пили пиво и …
– Он поёт голосом без слов… – вдруг безжизненно забубнил Дрёмов, – Бьет в ладоши. Свищет, аукает, хохочет. На мёртвом дубе сидит старый дед. Рогами качает, бородой зелёной трясёт, копытами козлиными болтает! Собак боится, волков привечает. Как сатана из ада, сычом из дупла глядит. Не ходи в ночь на Купалу в лес! Не ходи, коль не колдун, иль не злая ведунья. В болоте сгинешь, сгниёшь, пропадёшь…
– Ты чего городишь, Егор? – оторвал взгляд от костра Николай и вдруг осёкся, удивлённо глядя на друга.
Дрёмов не отрываясь смотрел куда то в непроглядную в чащу и безмолвно шевелил губами. Затем он медленно поднялся и дерганой, механической походкой направился в лес.
Заикин резко вскочил, догнал Егора, дернул за плёчо и тут же получил мощный, с разворота, крюк в челюсть. Отлетев, Николай приземлился на разворошенный лапник и на мгновение отключился.
– Егор... – прошептал Николай, пытаясь встать и сфокусировать взгляд на взбесившемся друге, – что ты творишь? Опомнись…
Криво улыбаясь, Дрёмов молча смотрел на барахтающегося среди веток, Николая.
Собрав всю волю в кулак, Заикин тяжело поднялся на ноги. В голове шумело, перед глазами плыли радужные круги.
Немного придя в себя, он увидел как Егор медленно потащил из ножен на поясе, охотничий нож.
– Ну что христианин-Коля? Влип? – произнёс Дрёмов чужим, низким голосом, – сейчас я с тебя с живого кожу сдеру! А потом на куски покромсаю! Хе хе хе… Волкам на радость!
На широком, полированном лезвии отразились пляшущие языки пламени. Скачущим безумием сверкали они и в пустых глазах Егора.
Заикин понял всё. Нечистая сила вселилась в его друга и готовилась нанести смертельный удар.
– Волкам говоришь? – потёр отбитую челюсть, Николай – что, лешак-паскуда, не нытьём так катаньем? В Егорку значит влез! Ну чтож получай! Да воскреснет Бог и…
Продолжить он не успел. Дрёмов взревел и замахнувшись ножом рванулся к Николаю. Перехватив вооруженную руку, Заикин поскользнулся на мокрой траве и упал на землю, увлекая за собой Егора. Яростно пыхтя, они покатились прочь от костра. Завязалась отчаянная схватка. Спустя несколько секунд, Егор подмял Заикина под себя. Клинок в перехваченном обеими руками кулаке, плясал у самых глаз Николая. Второй рукой Дрёмов давил на его беззащитное горло. Заикин почувствовал, что слабеет. Ещё немного и Егор либо задушит, либо зарежет его.
«Господи помоги!» Мысленно взмолился Николай.
Хватка немного ослабла и тут…И тут послышался далёкий волчий вой.
Из последних сил Заикин вывернулся из под тяжеленного Егора и откатился в сторону.
Через мгновение, в то место, где только что находилась его голова, вонзился нож. Удар был такой силы, что двадцатипяти сантиметровое лезвие вошло в мягкую землю по рукоятку.
– Уймись идиот! – прохрипел Николай, – Бежать надо! Волки идууут!!!
– Агааа! – прогудел забесовленный Дрёмов, – идут, идут! И скоро будут здесь!
Он встал на четвереньки, поднял голову к ночному небу и страшно завыл на Луну.
– Порву! Сожру! – рычал Дрёмов оскалив зубы, – Всё! Конец тебе Коля!
Он подобрался и пригнувшись к земле как тварь из фильмов ужасов, начал плавно стелиться, в сторону Николая...
Невдалеке в лесу послышалось шумное дыхание, повизгивание и хруст ломаемых веток.
– Егооор! – поднимаясь на ноги в крайнем отчаянии простонал Заикин – очнись братишка! Бежать надо, пропадём ведь!
Но Дрёмов его не слушал. Напружинившись как кобра, он готовился к прыжку.
В лесу раздался приглушенный рык, позади Егора, зажглась пара красноватых, зловещих огоньков. Затем ещё одна и ещё…
Волки были здесь.
И в этот момент бесовское безумие оставило Дрёмова. В ужасе заозирался он по сторонам.
– Коляааан, – пролепетал Егор в крайнем испуге, садясь на землю. – Что это, а? Там в темноте?
Восемь здоровенных зверей неспешно вышли из леса. Полукругом расселись они на краю поляны и как то неестественно, прямо таки нарочито, замерли. Словно каменные горгульи, на крыше готического собора. Кошмарные морды гротескно кривились в отблесках огня. А потом из чащи показался девятый. Огромный вожак. Таких гигантских волков друзья не видели никогда. Это был Царь-Волк. С его чудовищных, кипенно-белых клыков, на землю капала вязкая, голодная слюна, а беззрачковые глаза горели багровым пламенем. Вожак остановился в центре полукруга, и также замер невдалеке от костра.
Какое то время звери не приближались, явно опасаясь начинающего слабеть огня.
Потом, словно получив некий, безмолвный приказ, лесные пришельцы медленно двинулись к застывшим как статуи друзьям.
– Бежииим!!! – опомнился Николай, бросаясь к сидящему на земле Дрёмову – ну же Егор! Давай вставай скотина!
Но его опередили.
Громадный вожак прыгнул на Егора, ударил могучей лапой, переворачивая того на спину и утробно рыча, сомкнул жуткие челюсти на горле.
Брызнула кровь, Дрёмов захрипел вцепившись в уши могучего зверя и забился, засучив ногами. Стая сорвалась с места, набросилась на уже мёртвого Егора и принялась остервенело рвать его на куски...
Не помня себя от ужаса, Николай бросился в лес.
Дядя Миша ещё раз выстрелил в воздух. Невдалеке раздались крики и свист односельчан. Поиски пропавших грибников продолжались пятые сутки.
– Сергеич, да хватит уже патроны жечь, – вышел из за старого дуба Тимофей Жаров, сын того самого рокового алкаша, Митьки, – пропали похоже наши парни…
– Повякай мне тут ещё! – мрачно проворчал Дядя Миша – не верю! Найдутся они!
Из чащи послышался тревожный, с тоскливыми подвываниями, лай Трезора.
Михаил Сергеевич невольно похолодел, предчувствуя беду.
–Туда Тимошка! – дрожащим голосом произнёс Дрёмов Старший – ну же, живее!
Пропетляв по чащобе метров сто, поисковики вышли на уже знакомую Читателю, поляну.
В центре лесной проплешины виднелось давно погасшее кострище, а чуть поодаль лежала бурая, бесформенная куча, над которой вились тучи мух.
Рядом крутился Трезор. Пёс вдруг остановился, встал на задние лапы и издал такой тоскливый вой, что у Дяди Миши и Тимофея зашевелились волосы.
На деревянных, непослушных ногах Дрёмов Старший нехотя двинулся к находке Трезора.
В нос ударила сладковатая, трупная вонь.
От Егора осталось немного. Прокушенный кусок черепа, несколько разгрызенных костей, почерневшие от запёкшейся крови лоскуты одежды и невесть как уцелевшие, «Командирские» часы. Невдалеке в землю, был вбит по рукоятку, нож Дрёмова Младшего.
– Егорушкаааа! – страшно завыл несчастный старик опускаясь на колени, – да что же это, как же тааак!!!
Трезор же наоборот вдруг прервал вой, закрутился на месте и опустив лобастую голову потрусил в лес.
Оставив старика его неутешному горю, Тимофей припустил следом за смышлёной лайкой.
Через несколько минут раздался выстрел из ружья Жарова.
Пёс отыскал Николая Заикина.
Спустя неделю.
К вечеру небо заволокло чёрными тучами. Похоже намечался сильный дождь. Николай лежал на террасе дома тёти Гали, пил чай с травами и задумчиво глядел в узорчатое окно на другую сторону улицы. Туда, где ещё неделю назад были дом и запущенный сад Авдея Кашеварова. Теперь там слабо дымились остывшие головешки и вихрем носился серый пепел.
Дом Кашеварова загорелся ровно тогда, когда в брошенной, медвежьей берлоге, Трезор отыскал еле живого Николая Заикина.
Истощенный и обезвоженный Николай пребывал глубоком похожем на смерть, обмороке.
Всё время, пока шли поиски пропавших грибников, неустанно молилась за них тетка Галя. Потом к ней присоединились вернувшиеся из поездки, муж Юрий Степаныч и сын Славка. Священнику Отцу Иоанну, была заказана служба за здравие Рабов Божиих Николая и Георгия, как по церковно-славянски именовался Егор.
И вот ровно в тот момент, когда Тимофей Жаров позвонил Галине Михайловне и сообщил, что Колька найден, жив, а Егорша мёртв, вдруг сам собой загорелся дом Авдея. Запылал как то странно, сразу и со всех сторон.
Кашеваров был дома. С минуту доносились из лопнувших от жара окон, его полные ужаса и нестерпимой боли, истошные крики. Хибара Авдея, а вместе с ней и он сам, сгорели дотла. И что удивительно, огонь сожрал только его избу и сад, не тронув стоящие рядом соседские дома, что нередко случалось в другие большие пожары.
Через неделю, оклемавшегося, но все ещё слабого Николая выписали из больницы в Зубовой Поляне и перевезли в Ширингуши.
– Колька хорош валяться! – крикнула из кухни Тётя Галя, – ужин на столе! Только тебя ждём!
Заикин нехотя поднялся с продавленной тахты и кряхтя как старый дед, поплёлся в гостиную.
– Как же ты смог от волков уйти? – спросил съедаемый любопытством Славка разливая самогон по стопкам. – ну расскажи же, Коляаан!
– Если бы не та берлога, то и не ушёл бы… – печально вздохнул Николай, – провалился я в неё, когда бежал в темноте. Как руки ноги не переломал, ума не приложу. Там же яма метра три в глубину. Упал я значит, а сверху на меня брёвна да коряги посыпались. Они меня от волков и спасли. Не смогли те, такой завал разгрести как не старались. Несколько дней меня караулили. Ушли видать, только когда Дядя Миша со спасателями в лесу объявились. Я того не видел, в отключке был. Ладно, давайте выпьем.
– Как же ты в яме столько дней без еды и воды прожил? – хрустя квашеной капустой пробурчал дядя Юра, – да ещё и рядом с волками! Бррр!
– Деревяшки все сгрыз, до которых дотянуться смог. – мрачно произнёс Николай, – дождевую воду глотал, когда лило… Потом сознание терять начал. То очнусь, то опять в забытьё проваливаюсь. И так без конца. В себя пришел уже в лазарете…Страшно там было в яме, дядь Юр. Думал всё. Точно помру… Но всё же не это главное. А главное вот что…
И Николай поведал оторопевшей родне обо всём, что произошло после того как они с покойным Егором, оказались на болотах…
– Теперь мне ясно почему Авдей сгорел заживо… – пробормотал дядя Юра, Отомстили ему черти! Слышь мать, видать сильней нечистой силы оказалась твоя молитва! – он пристально посмотрел на подавленно молчавшую жену. – ну и конечно молебен помог…
– Давайте Егорку помянем. – тихо сказал Николай наполняя стопки. – на мне теперь две семьи. Моя и его… Бедный Дядя Миша, один он теперь остался…
На старом кладбище было тихо. Только что то шептал в кронах деревьев тёплый ветер, да где то изредка ухала не спящая сова.
Заикин и Дядя Миша стояли возле заваленной венками, свежей могилы Егора.
– Ну прощай братишка! – Николай утёр набежавшую слезу и разлил самогон по лафитникам, – да будет тебе земля пухом!
Выпили не чокаясь.
– Ты меня не забывай Колька… – полным страшной боли голосом, сдавлено изрёк дядя Миша. – будешь приезжать и ко мне заходи. Один ты у меня остался… Московской родне я не нужен…
– Конечно буду приходить! – проглотил ком в горле Николай, – даже не сомневайся! А что до родни…Бог им судья… Пойдём что ли дядь Миш.
Заикин приобнял ссутулившегося старика за плечи и они медленно двинулись к кладбищенским воротам.
Всё так же шумят древние мордовские леса, катят сонные воды луговые реки и так же тихо живёт своей жизнью, патриархальное село Ширингуши.
В самом его конце по дороге на Старо-Бадиково, чернеет мрачная, поросшая свежей травой, проплешина. Всё что осталось от жилища Авдея Кашеварова и его самого. Садиста и мерзкого колдуна, получившего по заслугам. Говорят иногда в лунную ночь оттуда раздаются шорохи, слышатся зловещий старческий шепот или плач грудного младенца. А среди обугленных стволов сгоревших яблонь мелькают неясные тёмные тени. Так это или нет, кто ж его разберёт. Может люди и врут. И только семья Заикиных живущая напротив проклятого места, знает точно. НЕТ, НЕ ВРУТ…