Глава 18. В Красной утке

 
       Умостив под голову рюкзак и закинув за нее руки, Орлов лежал на  верхней полке  плацкартного купе,     слушая перестук вагонных колес на стыках. 
       После  вынесения приговора,   в камере  трибунала  Гуляев с Левитиным передали ему  теплые вещи,  курева и продуктов, после чего Гуляев сказал, -  держись, мы это так не оставим. 
       Затем  его увезли в Лефортово,  а оттуда, спустя сутки,  в составе еще  нескольких осужденных, доставили автозаком* на территорию управления конвоирования, примыкавшую к одному из  московских вокзалов. Там уже готовился к погрузке в  два «столыпинских вагона»*, ранее собранный контингент.
       Перед строем, окруженным  автоматчиками с рычащими  на поводках овчарками, в ярком свете железнодорожных фонарей  стоял   капитан в зимнем  камуфляже, сбоку  прапорщик, в таком же и  с журналом  в руках.
       - Слушать  меня внимательно!  (повернул голову справа налево капитан).   Я начальник конвоя, довожу до сведения правила. При выкрике фамилии отвечаете «я», по команде выходите   и сразу  на корточки. Вещи впереди себя, руки на затылок.   Смотреть только вниз! Называете  имя-отчество, год рождения, статью. При движении смотреть только под ноги! В случае попытки к бегству конвой стреляет без предупреждения!
       Кивнул прапору, тот открыл журнал, - Аскеров  Магомед-оглы! 
       - Я!   вышел в центре на несколько шагов вперед и выполнил  требование начальника,  чернобородый осужденный.    Погрузка началась.
       Внешне «столыпины» выглядели как обычные пассажирские  вагоны, только без окон со стороны перрона. Внутри, двери заменяли стальные  решетки, имелись они и на окнах коридора. В каждом купе поместили по семь осужденных, охрана заняла свои места.
       Впереди  свистнул маневровый  тепловоз, звякнули сцепки,  убыстряясь, завертелись колеса. Утром пассажирский состав с прицепными  вагонами  мчался   на юго-восток, откуда вставало солнце. 
       По пути  число заключенных убывало, на каких-то небольших  станциях их увозили автозаки.  На конечной, в  вагоне, где  ехал  Алексей, кроме него остались пятеро  осужденных. Конечной станцией был  Екатеринбург, куда уже пришла зима, и стояли морозы.
       Доставленных, по акту,  принял новый конвой, погрузил в  автозак, и  спустя два  часа  он остановился. Послышался лязг открываемых ворот, въехали на территорию. По команде вышли с вещами наружу.
       Принявший их старший лейтенант в  шапке и  теплой куртке, с нарукавной повязкой «ДПНК»*, а с ним еще один сотрудник, сопроводили  прибывших через плац, в   расположенное слева кирпичное здание. Там их  подвергли обыску, а затем   осмотрел доктор в белом халате, констатировав - здоровы. 
       Далее была помывка в  бане, где всех переодели в  темное х/б,  рабочие ботинки типа «гады», дополнив это ватниками и на рыбьем меху ушанками. Выдали и спальные принадлежности: по тонкому  солдатскому одеялу, наволочке, да комплекту  простыней.
       - Обувь словно  из камня, как в такой можно ходить? - чуть приподнял ногу   один из группы, в круглых очках, похожий на бухгалтера.
       - Ты раньше кем был? - пробурчал   из  окошка, выдававший шматье*, уголовного вида тип.
       -  Судьей. 
       - А теперь ты  го… (хрипло рассмеялся).
       - Заткни хайло, Ляпин! -  покосился туда  старший лейтенант. - Не нарывайся.
       - Слушаюсь,  гражданин начальник.   
       Их снова вывели на плац и  сопроводили  в другое здание, называемое карантин, где  новички вместе с другими,  поступившими чуть раньше,   провели  неделю. Там  всех  ознакомили  с режимом содержания, правилами распорядка, а также    обязанностями заключенных.
       - А как насчет прав? - спросил бывший судья, во время одной такой беседы. 
       - Права будешь качать на воле, - тяжело уставился на него заместитель по режиму. Далее  пожилой майор,  назвавшийся начальником производства,  рассказал, что в колонии  имеется пошивочный,  литейный и кузнечные цеха, где им предстоит работать.
       - Знаком ли кто   с этим  делом?   Ответа не последовало.
       - Ничего, научим.  И расписал всех по цехам. Орлов сам попросился в кузнечный - молотобойцем.
       - Ковка у нас  машинная, но есть и ручная.  Лоб ты здоровый, вполне потянешь (согласился начальник).       
       По истечении срока карантина всех распределили по отрядам, таких в колонии имелось пятнадцать, в каждом по сотне человек. Орлов вместе с бывшим судьей, фамилия того была Колесник и еще двумя,  попал в девятый, расположенный  в одной из   двухэтажных казарм  рядом с карантином.  Вечером  их туда  привел дневальный.
       За обшитой вагонкой  дверью с табличкой «9-й отряд»,   тянулся   коридор с прибитой к стене длинной вешалкой, рядом с которой,  из открытого  прохода,  наносило хлоркой. Справа виднелось  тускло освещенное несколькими лампочками на потолке  обширное помещение, с двуярусными кроватями по сторонам и тумбочками между ними. Перед каждой секцией стояло по табурету.   
       - Эти ваши, - показал дневальный  на  две, со свернутыми матрацами.
       А когда те выложили в пустые тумбочки личные вещи  и заправили   койки,   показал  другие, имевшиеся  на этаже  помещениями. Ими были совмещенный  с туалетом  умывальник, здесь же стоял обрез,* а над ним  табличка «Место для курения»,  каптерка для хранения личных вещей,  помещение воспитательной работы  с телевизором,  а рядом кабинет отрядного.
       «Жить можно» подумал Орлов. «Обычная казарма».
       Когда вернулись в кубрик,  стороны двери  послышался шум, она отворилась, и на этаж ввалила толпа заключенных. Повесив шапки с ватниками на крючки, одни сразу же направились в умывальник (вскоре   запах хлорки забил табачный дым), прочие  тоже стали заниматься по интересам. На новых никто внимания не обращал, хотя проходившие и косили взглядом. 
       Спустя пару часов дневальный  истошно завопил, - всем на вечернюю поверку! Отряд оделся и  загремел  каблуками по лестнице.
       Рядом с казармой, в так называемой «локалке», все выстроились по пятеркам, началось действо.  При свете  уже включенных прожекторов, всех быстро пересчитали, сверили со списком  и последовала команда «в отряд!». 
       После отбоя, в полумраке, к Орлову подошел ночной дневальный,  потряс за плечо, - зайди в каптерку. Натянул робу, сунул ноги в ботинки, пошел.
       Там, за столом под стеллажами, в приглушенном свете, сидели трое, прихлебывая из кружек чифир*. Здесь же стояла алюминиевая миска с печеньем  и кедровыми орехами. 
       - Здорово, капитан, - сказал  тот, что посередине, с  кого-то напоминавшим   лицом. - Присаживайся (кивнул на свободный табурет).
       -  Мы знакомы?  - опустился на него Орлов.
       -  Ты в Афгане был?
       -   Случалось.
       -  Вспомни  бой на перевале  Саланг. 
       Орлов напряг память, и  перед глазами всплыла картина:  перевернутый  на дороге БТР, с разбросанными вокруг телами солдат, а рядом чадил второй, ведший пулеметный огонь  по  наступавшим духам. Его группа  тогда возвращалась с задания и, услышав шум боя, поспешила на выручку. Оказавшись выше, они забросали душманов гранатами, а оставшихся в живых,  добили  очередями из автоматов.
       Когда сбежали вниз, люк в машине откинулся, и по броне скатился  человек в горящем  камуфляже с закопченным лицом. Его  потушили водой из фляг    (оказался старшим лейтенантом, командиром подвижной группы ВДВ), вызвав  по рации вертушки, погрузили на борт, вместе с убитыми бойцами. На прощание старлей чуть пожал капитану руку  и прошептал запекшимися губами, - спасибо, брат. По гроб не забуду.
       - Старлей! - широко раскрыл глаза Орлов. 
       -  Теперь бывший,  - отхлебнул, из кружки собеседник.
       -  А здесь как?
       - Да очень просто. Когда вышел из госпиталя, начался  вывод группировки в Союз, потом меня, как многих, уволили в запас. Типа, гуляй Вася. А при расчете, финансист, сука, зажилили боевые* Мол нужно делиться. Ну, я не сдержался и выкинул его из окна кабинета на третьем этаже  штаба. У того башка вдрызг,   мне впаяли  десять лет и сюда, на перековку.   А ты?
       - Я  продолжил службу, вернулся в Москву  и  получил семь лет за взятку, - взглянул на собеседника Орлов.
       - Неужели брал?
       - Нет. Подставили.
       - Да ладно, не лепи*,  - ухмыльнулся один из тройки. - Тут у нас все подставленные.
       - Заткни пасть, - покосился на него  бывший  десантник. - И вообще, топайте спать. Нам поговорить надо.  Двое  поставив кружки, молча вышли. 
       - Я  Игорь Варава, - протянул руку.
       - Алексей Орлов. Ладони крепко сжались...