Глава 6
«Принцы и принцессы»
Какое счастье, что мудрый Король назначил первый учебный день только через два дня! После такого «прибытия», «наши» отмокали до вечера следующего «дня». Благодаря замковым часам и компьютерному голосу, который оглашал на каждом уровне час, день и год, приходило самоощущение себя в пространстве и времени. Кстати, часы, в нашем измерении до такого ещё не дошли. Пока... Они тоже голографические, но этим нас не удивишь. Трюк вот в чём: стоит произнести вслух или мысленно команду: «время», как перед глазами выскакивает строчка, подробно объясняющая какой в данный момент отрезок вселенского времени. Вместе с изображением идёт голос непоследственно в мозг. Причём не важно в каком ты месте: в магазине, аудитории, бане или в своих апартаментах. Окружающую внешнюю среду ты не беспокоишь своим любопытством. Кстати, таким же образом действует телевидение. хочешь посмотреть – говоришь или думаешь «экран» , и перед глазами появляется трёх пространственное изображение, а звук, минуя ушные раковины - в мозг. Переключение программ зависит от маленьких пультиков, которые, как правило, шёл как брелок в связке с «ключом» - восьмигранничком. Если собирается компания, то так же, настроив пультик на количество компаньонов и «экран»- достояние общественности, а звук по старинке идёт каждому непосредственно в мозг. Сила звука регулируется в зависимости от настроения: хоть обгромыхайся, всё-равно ни кого не побеспокоишь. Незаменимая вещь в хозяйстве, окружающие не потревожены твоими выкрутасами. Правда, некоторые даже умудрялись смотреть «телек» во время занятий, благо, что ты один это видишь и слышишь. Но учителя же там тоже не лыком шиты. Не услышат ушами, не увидят глазами, а мысленно всё-ё-ё просекут. Тут-то нарушителю и крышка!
Исключением были танцевальные залы. Там музыка была во всеуслышание, но и в постройке таковых участвовала тройная изоляционная прослойка того самого плазменного пластика из, которого сделаны двери. Он так же является идеальным звуковым глушителем, как ты уже знаешь. Таким образом цивилизация боролась за сохранение индивидуальной тишины. Тишина была одним из самых главных составляющих жизни на Унне. Не забудь большинство людей слышали чужие мысли. И представь себе, если бы всё вокруг орало, как это делается у нас. Я могу представить, что бы от них осталось: сборище шизофренирующих неврастеников наверное. Вот и была создана эта система звуковой изоляции, или как они называют: персонализация звука.
Вот бы нам такое! Как было бы спокойнее жить. И в стенку соседям стучать не надо в случае, если они забыли, что уже второй час ночи, а их вечеринка ещё в разгаре. А тебе, горемычному, завтра ни свет, ни заря вставать на работу. И ни какая нашенская картонная изоляция не ограждает граждан от табунного топота и грома падающих предметов.
А собаки?! Какая-нибудь самая малая шавка всё время думает, что она лает на слона, показывая тем самым, что она сильна. И ночи для неё тоже не существует. А ты тут не знаешь под какую подушку залезть, что бы хоть как-то попытаться сосредоточиться на сне. А про день я вообще молчу!... Да, что я, собственно, тебе об этом, ты и без меня лучше знаешь, обо всех этих наших звуковых страданиях.
Ну, вот я опять отвлёкся.
Так, дальше.
И вот настал тот день, когда разодетые в школьную форму, новобранцы растекались, согласно индивидуальному расписанию, по классам. Ты наверное представляешь себе их такими одинаковыми, ну прямо, как китайцы во времена культурной революции? А вот и не так! Форма студентов распределена по цветовой гамме. Каждому департаменту – свой цвет. Вот почему башни: белая, синяя ,зелёная, красная и т.д. - все цвета радуги. Даже полутона пошли в ход, уж больно много было различных департаментов. Единственное, что объединяло – это то, что фасон уннской, по-нашему средневековые. У девочек платья с рукавами-воланами и с утяжными корсетами, продолжающимися длинной пышной юбкой. Отделка возможна какая угодно, но цвет один, соответствующий департаменту, которому принадлежишь. У мальчиков – той же стилистики: широкие шаровары воланом продолжались высокими сапогами «ботфортами», а сверху обтяжной жакет с рукавами - воланами. Дополнял гармонию средневековья кружевной отложной воротник, и сзади прикреплен изящный плащ. Я забыл сказать, что девчачий туалет тоже дополнен этим плащом. Не зависимо от цвета, на плащах красовалась эмблема Сообщества, вышитая золотом: две ромбовидных с втянутыми сторонами во внутрь, звезды соединённых в восьми лучевую звезду. На этом поле красовались по вытянутой диагонали с лева на право два звёздных ромбика по-меньше и третий чуть больше. Их прямые как пики лучи перекрещивались друг с другом, как будто одна звезда выступает из другой чуть прикрывая последнюю. С правой стороны лучи длиннее, олицетворяют пространство и время. Переплетение лучей означало единство и равенство. Это было символом всей планетной системы. Как понимаешь, большие две соединённые в одну восьмигранную звезду - это родные, согревающие, и сводящие с ума Зюма и Гайя. А маленькие, соответственно – планеты: Трица, Люмба и Унна. Тыж понимаешь, Унна, изображена по-больше остальных, олицетворяя столичную власть, а не только величину планеты. Знак элегантно выполнен золотым шитьём. Студенты с гордостью носили эти плащи. И вот наша звёздная молодёжь растекалась по классам.
В это утро Селина проснулась от надрывно-страдальческого кряхтения Арины. Бедняга встала за три часа до выхода, что бы «начистить пёрышки» и не опоздать на первое занятие. Надо отдать ей должное, младая дева серьёзно относилась к пребыванию в школе. Процесс маскировки и шлифовки причёски уже позади, теперь прилагались всевозможные усилия, что бы нацепить платье. С талией у неё было «по-богаче», чем у многих, но ткань эластичная, из которой было сшито платье, и всё-таки удалось просочиться в него.
Платья появились в шкафах вчера. Их доставил робот-развозчик по межстенному лифту. Размеры снимались во время визита в кабинет лорда-распределителя. Не даром мадам Брунхильда велела стоять в определённом месте около стола. Тогда-то вездесущий компьютер и снял мерку, и определил размер.
Титаническими усилиями страдалица - Арина пыталась теперь затянуть корсаж потуже, благо шнуровка находилась спереди. Селина запереживала за судьбу корсажных крючков. Те же проявляли невероятную стойкость под натиском Арининых усилий. В конце концов объём талии был несколько уменьшен. Только одно не понятно, как она собирается дышать? И когда Селина робко задала этот вопрос, её встретил властный и безапелляционный взгляд: «так просто и буду дышать». И Селина поняла, что дальнейший допрос ни кому не принесёт пользы. Она ретировалась в туалетную комнату и уже оттуда продолжала слышать соседкины вздохи. Героическая девушка! Арина жертвенно шла на эти муки лишь бы соответствовать стандарту, что называется красотой. Железный характер! Целый день в перетянутом корсете, ни вздохнуть, ни расслабиться - кошмар. Селина не стала вдаваться в эти умозаключения, ей было не до того. Успеть бы собраться и позавтракать.
Белое форменное платье с золотой эмблемой на плаще сидело на Селине как литое. Она смотрелась в нём гораздо выше и очень изящной. Ай да компьютер! Ай да молодец! Как всё чётко подогнал! Воланы-рукава вместе с небольшим декольте отделанным кружевами, красиво подчёркивали шею и плечи. Хотелось стоять прямее и двигаться плавно. Теперь то понятно почему уннчане до сих пор придерживаются этого стиля, который вот уже много веков назад ушёл в небытие на её родной Трице. Наконец-то она смогла оценить всё изящество и удобство этой одежды: за ноги переживать не надо, худые они или полные, короткие или кривые. Талия и спина всегда подтянуты, не давая дурной осанки, от которой только приходит усталость и нездоровье. А руки в перчатках - это красиво! И начинаешь себя чувствовать настоящей принцессой. Девушка ощутила себя, настоящей обитательницей замка. Теперь она – та красавица, которая может выехать на том величественном коне в окружении блистающих рыцарей из тех величавых ворот замка, которые так будили её воображение, будучи в очереди. Вот только остроконечной высокой шапочки с длинной вуалью на конце не доставало. Голову по-прежнему обрамляли густые ровные, подстриженные под пажа волосы.
Завтрак – дело быстро разрешимое. В хозяйственном уголке квартирки находился маленький столик с двумя стульчиками. Собственно он являлся обрамлением выступающего из пола цилиндра с множеством разноцветных кнопочек на уровне глаз. Нажимаешь кнопку и выскакивает голография списка продуктов или же блюд. Тычешь пальцем в понравившуюся идею и получаешь уже готовое блюдо через автоматически открывающуюся дверку в цилиндре. Даже можно создать нечто своё, если не жалко времени. Указываешь продукт, назначаешь процесс переработки, они тоже в списке, но под другой кнопочкой. Есть кнопка обучающая процессу приготовления, это, когда совсем делать нечего, и ты ужасно любишь это дело. А есть, и того проще, кнопка дежурных на сегодня блюд. Если тебе не важно что есть на этот час, при нажатии этой кнопки, приходит весь пакет питания на этот час, то ли это завтрак, то ли обед , соответственно и блюда будут таковыми. Но здесь уже твоё мнение ни кто не спросит, ешь что подадут. А подают, между прочим, не дурно приготовленную пищу, жаловаться грех. Поэтому - эта кнопка котировалась среди молодёжи. Не до разгула воображения, когда каждая минута на счету. Именно эта кнопка помогла Селине позавтракать быстро. Использованная посуда отправляется по рядом стоящему, почти такому же лифтику-столбику, только уже без столика. Там она перерабатывается в чистую. Туда же идёт мусор. Так что на хозяйство время не тратим.
Ну, вот, наконец наши «Белоснежки» просочились из своих владений в коридор башни. Да! Это было во истину торжественно и красиво: белоснежные одежды студентов, торопящихся в одном направлении - к учебному комплексу, развивающиеся плащи с мелькающим золотом эмблемами, как стремительное движение снежной лавины под лучами золотого солнца. А по выходу из башни аж дух захватывает: белое влилось в радугу и стало растворяться, как молоко в разноцветном кофе. То тут, то там замелькали стрелки навигаторов - новички ещё не освоились с пространством: кому куда. Школьная территория разбросана на большом радиусе.
От увиденного, глаза Селины ни как не хотели принять естественное положение. Даже периодически поглядывая на навигатор, лицо сохраняло выражение куклы-матрёшки, так округлились глаза от восторга. Трудно кого-либо узнать - сказочная метаморфоза! Это, действительно, казалось ей сказкой. Вчерашняя разнокалиберная публика сегодня - принцы и принцессы!
Глава 7
«Ну, думаю, началось»
Ну что тебе сказать? Школа – дело серьёзное, там сильно не забалуешь: один класс - за другим, один учитель – за другим, и все такие неоднозначные, такие полярно противоположные. Первые три дня превратились в феерию для Селины, словно крылья выросли за спиной. Наша новобраночка перелетала из зала в зал, (классами как- то не назовёшь, столь красивы, функциональны и огромны они), не чувствуя ни какой усталости к концу дня. Она с восторгом принимала новые знакомства, и с жадностью стала впитывать новые знания. На третий день в расписании стоял урок естествознания, сам Король профессорствует на этом предмете. Подходя к дверям «класса», (уж ладно, для краткости буду так называть), Селина вдруг ощутила странное незнакомое ещё чувство: то ли счастье, то ли робость, необъяснимая дрожь сотрясала каждую клеточку. Пойди, пойми себя, когда тебе всего семнадцать, и всё у тебя впервые, и всё совершенно в другом измерении.
Зал был уже на половину заполнен и гудел ульем. Селина прошла к персональному крохотному столику, отвоёванному с такими кровопролитными боями Грутоном. Но полководец ещё не нарисовался на принадлежавшем ему по праву стуле. Селине было любопытно, как будет Грутон смотреться в голубой форме. Фиолетовый лап-топ неизменно нёс дежурство на месте и по-старинке переливался на все лады. Селина с некой нежностью застряла взглядом на машине, вдруг из-за открытой крышки компьютера появилось лицо и стало медленно подниматься. Это было лицо Короля, который поднимался по внутреннему лифту стола. Ах, вот как профессора попадают туда, в центр этого стола-площадки: снизу. Умно! Если лифт останавливался на полпути, тогда учитель ходил внутри стола и распоряжался необходимыми для учебного процесса ящичками и полочками встроенными в недра этого «динозавра». А если лифт доходит до конца, то учитель может спокойно расхаживать по столу, как по смотровой площадке Эмпаер-билдинга в Нью Йорке. И тогда, нажимая на необходимые кнопки-экранчики, клавиши вызывал нужные для урока голографические изображения. Голограммы движутся вдоль квадратуры стола для просмотра студентов. Учитель может приблизить эти изображения к студентам, увеличить, уменьшить или переключить на режим индивидуального просмотра, так же как работает телевидение, на индивидуальный не видимый для других экран.
Короче. От неожиданности Селина на секунду притормозила в своём развитии. Будучи в курсе какой будет предмет, и кто учитель, отреагировала в своём репертуаре. Неожиданность – великая вещь; застаёт врасплох, применяя суверенную власть замораживать сознание. Селина перестала ощущать присутствие времени в эту секунду, стеклянным взором углубляясь в это лицо, как будто в первый раз его видела. И нечто препятствовало отвести взгляд. Это лицо завораживало и будто бы всасывало всё её существо. Селина даже не заметила, что его глаза направлены на неё. Вряд ли Король мог услышать сознание девицы, там было молчание и до идиотизма пусто на тот момент. Но вдруг это стологмическое состояние вдребезги раскрошил звук с грохотом распахивающейся двери, и голубая молния с тем же звуком, как и в природе, прогромыхала и опустилась на стул рядом с Селиной. Грутон задыхался от бега, лицо нарушителя континуома урока выражало полную истерическую растерянность. Он уставился своими белыми поварёшками, вместо глаз, на Короля. Было видно, что мысленно оправдывается перед Ним за опоздание. Король ответил (мысленно конечно), махнул головой и пошёл в противоположную сторону от маленького столика, так и не поднявшись на поверхность стола, а прибывая в середине этого гиганта.
Грутон продолжал ещё быстро дышать, но вид у него уже был менее потерянный. Селина же наконец -то очнулась от заморозки, встрепенула мозгами: «что же это было?» Король стал доходчиво и увлекательно излагать координальные постулаты предмета, но разум нашей красотки стал как решето. Король выбрал индивидуальное экранирование на сегодня для учебного процесса. Изображения протекали перед её взором, но Селина это воспринимала, как будто со дна бассейна, зыбко, неустойчиво и искажённо. Трудно было сосредоточиться, трудно понималось, и нечто внутри переворачивалось от звука этого голоса. Вероятно её лицо было воплощением чистого алегофренизма. Но внезапно через толщу этой колышущейся массы воды в сознании чётко прозвучало:
- А что ты, Селина, думаешь по этому поводу?
Начались метания:
- Что я думаю? О чём я думаю?! Где я? Что со мной происходит? Я не помню ни слова, что он говорил... Что отвечать?
Мысли, мысли, мысли. Кричали, истошно вопили, просто орали нечеловеческим голосом. Король спокойно стоял и ждал пока этот ураган успокоится. Но, бьющаяся в силках собственной неврастении девица вспомнила вдруг, что Король-то слышит всё, окончательно устыдилась и в слезах вскочила и вылетела за дверь, с тем же грохотом, что и Грутон по прибытии
Разрежая обстановку, Король попробовал пошутить:
- Вот вам небольшая иллюстрация природы звука: даже малый предмет, набирающий достаточную скорость, производит довольно большой уровень звуковой волны в замкнутом пространстве.
Селина пролетала уровень за уровнем без разбора, пока не наткнулась на какую-то масенькую дверь в драпировке стены административного уровня школы. Ей приглянулось это место как наилучший плацдарм для рёва. На её счастье звонка ещё не было, коридоры оставались безлюдными, и кометные блуждания оголтелой истерички не привлекали ничьё внимание, и, тем более не побуждали никого завербоваться в со страдальцы и успокоители. Больше всего наша страдалица боялась этого. Селина приоткрыла дверь, что бы убедиться, что там нет обитателей. Это оказалась каптёрка уборщицы: уборочные машины и машинки всяческих калибров и предназначения мирно уживались с бессчетным количеством склянок, банок и пакетов. Какое счастье, ни кого нет! оглядываясь по сторонам, нырнула туда, нашла уголок подальше от двери и погуще заселённый уборщиками, сползая по стене опустилась на пол, и приступила к самоотверженному рёву. Между всхлипами прокричала «свет» и очутилась в чернильной темноте. Видимо рыдания в темноте приносят большее удовлетворение. Не знаю, не пробовал. Постепенно всхлипы сменил протяжный воющий стон, и через несколько минут сон угомонил истерзавшиеся нервы.
Во сне она видела, как падала в какие-то канавы или овраги. Какие из них набиты горячими углями, какие – заполнены странной зелёной жижей. Каждый раз из этой мешанины её вытаскивал огромный белый орёл. Но она, из страха к нему разжимала его когти и вновь падала на землю, пыталась бежать и опять угождала в канаву с очередной дрянью. И внезапно из всего этого кошмара выплыло лицо. Это было Его лицо. Он спокойно смотрел на неё. И после недолгого созерцания её корчей произнёс: « не бойся Я с тобой».
И вдруг сон прервался грохочущим звуком быстро открывающейся двери. Чуть не вскрикнув проснувшись, Селина попыталась разглядеть завоевателей, что вторглись на её территорию скорби. Два силуэта вырисовывались на фоне открытой двери. Оккупанты зашли и включили свет. В первой тени Селина узнала мадам Брунхильду, а вот другой человек - неизвестный Селине профессор (о профессорстве говорили роба и берет с брошью). Вновь прибывшие не заметили присутствие подпольщицы, машины вошли с ней в сговор, загораживая.
Лицо Брунхильды выглядело напряженно-заговорщически, глаза готовы были вылезть из орбит. Такое выражение лица появляется у людей, при попытке кому-то, что-то доказать. Профессор стоял к Селине спиной, и со своей смотровой площадки, она не видела эмоциональный спектр на его лице.
- Я же тебе говорю: я просмотрела всю её информацию: многое совпадает , даже цвет волос и город , из которого она вызвана. – Брунхильда полу шептала, полу орала.
- Ну, хорошо, что предлагаешь? – с небольшим раздражением проговорил незнакомец.
И в этот момент, наша нерасторопная бедолага, пытаясь разглядеть действующие лица на этой импровизированной сцене со своего последнего ряда, случайно задела, соскользнувшей ногой, соседнюю машину, попытавшись сесть на корточки. Машина выразила искреннее недовольство по поводу нарушения спокойствия, заскрежетав колёсами. Собеседники отреагировали на протест бастующих. И тайна партизанской засады в углу раскрылась. Обе головы тут же повернулись в этом направлении. Но реакция каждого оказалась неоднозначной. Мадам, увидев девушку, засуетилась глазами, ещё более выпученными, в сторону профессора и обратно. Профессор оставался в раздражении с притворным спокойствием.
- Что вы тут делаете? Как ваше имя? Почему вы не в классе? – произносил он пресным голосом.
Пока звучали вопросы, окончательно обескураженная и расстроенная Селина поднималась, пытаясь отлепиться от стены. И уже ничего не соображая, вылетела пулей из каптёрки, оставив старшее поколение теряться в догадках, откуда же взялось это создание в этой тёмной подсобке.
Заячий побег Селины прервали школьные часы, объявлением окончания смены и начала обеда. С шумом двери распахивались, и тишина с позором бежала, изгнанная звонкими перекличками, цоканьем каблучков и весёлым смехом. Селине пришлось притопить на тормоз. Она побрела с низко опущенной головой, наивно полагая, что тем прикроет одутловатые после плача глаза. Мысли партизанки всё время крутились вокруг этих непонятных переговоров в подсобке. Даже недавние страдания затянулись пеленой забвения. Любопытство смешанное с необъяснимо- странным предчувствием щекотали эмоции. Вдруг её голова упёрлась в некую голубую стену. Что бы обойти препятствие и убедиться, что это возможно, Селина решилась приподнять свою стопудовую голову. И тут обнаружилось, что имя этой стены: Грутон. Сосед видел что «Титаник» направляется на прямую к нему, и даже не предпринял попытки избежать столкновение. Добродушная лукавинка светилась в его глазах.
Этот неожиданный наезд привёл нашу королеву драмы в сознание. И первое, что пришло в голову это то, что Грутон выглядит в голубой форме совершенно потрясающе: «Ах, какой статный! И лицо доброе.» - пронеслось по её мыслям.
- О! Спасибо – ответил Грутон. - Ну, конечно же: он уннянин! Чего это она раньше этого не догнала! А Король-то, Король! Знал это, когда Грутон вступился за нее, в первый вечер в школе! И чего они все вечно комедию разыгрывают! - Мысли как в ульи жужжали по извилинам.
- Не переживай ты так - пророкотал Грутон вслух – в этом нет ничего страшного, если в чём-то, где-то, чего-то не понимаешь. А за комплимент спасибо. Скажу по секрету, это даже лучше не знать, что у людей в голове. Реже будешь принимать проблемы других на свою голову. Но мы даже не успели познакомиться, соседка.
- Да я знаю, что тебя зовут Грутон.
- А твоё имя Селина, верно?
- Угу... А почему ты именно меня выбрал в соседи, тогда в зале? Ведь выбирал, правда же?
- Ну, как тебе сказать... Мне твои руки понравились. Уж слишком безнадёжно они опустились.
- Это называется пожалел, а не выбрал – постепенно душевная суматоха стала оставлять Селину, разговор сработал, как успокоительная пилюля. Соседи вместе двинулись дальше по коридору.
- Не-е-е-т! Выбрал. А почему потом пойму. Интуиция, понимаешь. Как первые дни? Как соседка по комнате? Ты в белой башне живёшь? – вопросы посыпались с обоих сторон, и ответы увлекали дальше и дальше от берегов одиночества.
Зарождение дружбы - это, как зарождение человека , начинается с клеточки одной только фразы. А потом: ответ – вопрос, ответ – вопрос; вот и пошло размножение клеток и зарождение эмбриона. А потом нарастает событиями и совместными переживаниями, как в зародыше образуются один орган за другим. И вот ребёнку уже пора на свет выходить из уютного маминого мира. Друзья уже не обходятся без мнения друг-друга, и доверие главенствует во взаимоотношениях, в том случае, если друзья ценят эту дружбу. Похоже, что это и происходило с этими двумя. И объединяла их одна огромная вещь: крохотный столик, таким особняком стоящий в зале по середине, и непосредственно рядом с учительским столом.
Незаметно для себя , ребята дошли до школьного буфета. Ты вероятно, нарисуешь себе картину наших прозаических столиков и тётю Клаву с поварёшкой в руке за стойкой с корытцами блюд. Вечно задающая один вопрос: «Следующий! Что тебе?» Не совсем так. Столы в наличии и стулья при них, но...Представь: ты подходишь к дверям столовки, и к тебе сразу подплывают на магнитной подушке два небольших кругляша, один повыше, другой пониже - это, соответственно, стол со стулом. Садишься и продолжаешь дрейфовать по направлению к еде, а если компания, то столы сливаются воедино, отождествляясь с единством компании. Ну а стулья, соответственно, клянутся в верности нижней части вашего тела. Подплыв к столбам с теми же кнопочками, которые ты уже изучал в комнате у Селины, пожалуйста, предавайся полному разгулу фантазии желудка.
Понабрав себе снеди, ребята продолжали пинг- понг вопросов и ответов. И опять это «вдруг»! Откуда ни возьмись выплыл из-за колонны такой же объединённый стол и за ним восседали три голубые принцессы. Только королевской чопорности юным девам не удалось соблюсти, весёлая компашка с визгом и шумом подгребла к Селине.
- Ну, куда же ты запропастилась! Столько дней уже не виделись! Совесть надо иметь!..Ха-ха-ха! Фи-у-у, дамочка, а вы время не теряете здря! Какого лебедя себе отхватила! Познакомь, не будь такой собственницей и занудой! - Марина с Дариной переливались всеми цветами своих искристых душ. Подружки – веселушки, что тут говорить. – Мы уж подумали, что бедняжку Брунхильда съела! После приёма у Лорда-распределителя тебя и след простыл!
Останки горечи в душе Селины были сметены могучим ураганом девчоночьих визгов и объятий. Драматичка забыла треволнения этих последних часов. Подружки без умолку тарахтели рассказывая о комнатах, соседках и учителях. Кстати, за столом сидела третья девочка, соседка напротив, и наконец-то у неё было нормальное имя: Олейна. Красиво, правда? Голубые принцессные платья чудесно подходили всем им. Оказалось, что Даринка не такая уж и неуклюжая, как казалась, в «спинжаке» и бутсах. А уж от Марины глаз оторвать было трудно. Голубое было цветом её глаз – и это было величественно и грациозно. Олейна отличалась жердоподобностью: узкое и тонкое тело завершалось столь же узкой и вытянутой головой, с узким лицом, узким носом и узко посаженными глазами. Но пышная копна белокурых волос исправляла картину, подчёркивая чувственность ярко-красных губ.
Жаль, что звонок на урок трезвонит некстати. В самый разгар побратания, наше дружественные державы вынуждены были оставить свой королевский совет и ретироваться по «тронным залам». Голубоплечие отправились по одному направлению, а наша «Белоснежка» проследовала к ожидающей неизвестности своего прямого предназначения. Её ждал учитель по вокалу. Селина первый раз шла на его урок знакомиться. И та часть белого уровня, в которую предстояло добраться, была незнакома. Достав «милого дружочка»- навигатор, побежала, подчиняясь его воле. Она опаздывала уже, и поэтому пришлось припустить . Юбка сопротивлялась и даже пыталась саботировать бегунью, путаясь под ногами. Пришлось поддерживать юбку одной рукой, а в другой держать «стрелочника», что было крайне обременительно. Запыхавшись и с сердцем колотящим, как отбойный молоток, она, наконец, добралась до заветной цели.
Глава 8
« Римидал»
Кабинеты индивидуальных занятий расположены на первом уровне Белой Башни, сразу под фундаментом исторического здания Замка. Это специально оборудованные небольшие комнаты для студентов музыкального, художественного, актёрского, вокального и танцевального факультетов. Танцевальные классы, соответственно, побольше, сам знаешь: танец пространство любит. Не удивляйся, что кабинеты овальные – это опять-таки звуковое и звукоизоляционное трюкачество. Инструментов там не найдёшь на первый взгляд. Так же, как и телевидение они возникают по заказу учителя или ученика (вслух или мысленно), тоже голографические. Из – за того, что класс используется много профильно для занятий на разных инструментах, и чтобы не таскать их из одного места на другое или не устраивать склад в помещении, найден более рациональный способ занятий. Учёба проходит на голографической симуляции инструмента, причём таковая нисколько не уступает по ощущениям и звуку настоящей вещи. Ну а когда грозит выступление или экзамен, тогда уж выходят на сцену старомодные, реальные инструменты. Искусство есть искусство, оно должно быть настоящим, подделка его не заменит. А для учёбы симуляция приемлема. С вокалистами и того было проще. Для упражнений вызывалась клавинолла (подобие нашего фортепиано, но с органно-духовым звучанием). А аккомпанемент произведения предоставлялся в записи, если даже оно было из последних. Информационный банк музыкального факультета всеобъемлющий и постоянно пополняемый.
И так, «стрелочник» привёл Селину к кабинету, за дверями которого ждал свою первую и пока единственную студентку профессор Римидал – первый в жизни Селины учитель по вокалу,. Юной девушке не доводилось учиться петь, даже не подозревала, что этому, как не странно, обучают. Просто пела и всё. «Ну какое же это искусство» - думала – «если само по себе берётся и поётся». Наивная! Это у неё так: открывай и польётся. А у многих же: открывай, не открывай – ни чего не польётся, кроме клокотания или кваканья, а может карканья или придумай сам к этому явлению эпитет. Народ - такой наивный! Некоторые думают, что если у них что–то получается само-собой, естественно, то и у других так. «Ведь это так просто!» Ан – нет! Дар - дело чисто индивидуальное. Не все могут им похвастаться. Но и не все ценят его в себе. И не все умеют ценить его в других. А жаль... Люди большего бы достигли, если бы умели ценить и уважать Дар.
Войдя в класс, Селина обнаружила профессора, сидящим на столе, (как и в столовке – это анти гравитационная пластиковая бляшка с сателлитом стулом). Ноги учителя примирно покоились на «сателлите», роба покрывала эту композицию, и создавалось впечатление, что профессор левитирует, в пространстве. Селину, однако, удивила эта фривольность. У неё уже сложился определённый стереотип профессора: представителен, чопорен, держится на расстоянии и с достоинством. А тут нечто противоположное: сидит на столе, глаза с прищуром, озорной огонь горит в них, берета нет, вместо него – копна густющих , коротко подстриженных, начинающих седеть волос; крупные черты, квадратного овала лица и тончайшие губы, столь узки, что стали похожи на некое подобие коромысла с вечной складкой улыбки в уголках.
- А-а-а, жертва, попалась! - с озорным прищуром огромных подслеповатых глаз воскликнул восседающий на троне стола, как только открылась дверь, (в этой части подземки они открывались по-старинке: врастали в стену). - Не пугайся. Кусаться буду, но не больно. А если на чистоту, то ты у меня будешь экспериментальная, подопытный пронтёнок. Давай знакомиться: профессор Римидал. Хотя ненавижу когда на меня вешают ярлык «профессор». От этого сводит зубы почему-то. Не знаешь почему? По-проще бы как-нибудь. Ну, например: Римидал Фотсир или же просто Римидал. - Селина оторопела от простоты, не знала что сказать и как себя вести. Впервые в жизни взрослый и уважаемый человек заговорил с ней просто, как будто нет ни какого расстояния между ними. Эта же простота и позволила нашей сиротке раскрыть фибры души, улыбнуться и подсесть на подплывающий столик.
Профессор начал первый урок не просто со знакомства, но так вывел разговор, что ученица сразу же стала высыпать на него содержимое ларца своей не слишком насыщенной жизни. Селине стало так легко и радостно. Радостно потому, что он знает теперь даже то, что мама не знала. Радостно, что не спрашивает сам, а так подводит к следующему повороту сюжета, что хочется выложить всё с потрохами. И так здорово, что он это выслушивает и понимает. Вместо положенного часа, отведённого на занятие учитель и ученица просидели в классе около трёх часов, и похоже даже не заметили. По счастью в этом классе после них по расписанию нет других занятий. И Римидал не имел сегодня других студентов, Селина была у него единственная в этот день. И эта, допущенная им, роскошь позднее расцвела могучим деревом дочерне-отцовской любви. Так в нашей жизни, встречи в нужном месте и в правильное время становятся жизненосными и долгосрочно плодотворными.
Римидал - человек удивительный. Селина не встречала людей такого склада ума. Он обладал глубочайшими знаниями в искусстве, которым владел виртуозно и недюжинной изобретательностью, вдолбляя некую простую истину нашей растерянной начинашке. Для неё всё было странно и до смешного трудно. Римидал на ходу придумывал хитроумные приёмчики и упражнения, что бы облегчить задачу. Вместе с этим познания учителя в области литературы, театра, философии были феноменальными. Иногда вместо урока эти двое усаживались на столах и читали книги. Или Римидал подробно рассказывал содержание какой-нибудь новинки. Частенько горячие дебаты разгорались в обсуждениях новых или старых театральных постановок, которые профессор задавал своей студентке просмотреть. Или же просто сидели и молча слушали музыку. Учитель больше и больше перерастал из ранга наставника в ранг отца. И Селине стало жить теплее на этом свете. Сердце, изголодавшееся по отцовской опеке, стало отогреваться в лучах нового для неё чувства защищённости и заботы. На каждый урок Селина летела с ожиданием чего-то нового, и всегда это было оправдано. Даже монотонные технические упражнения были насыщены для неё поиском изменений. Профессор закрепил за подопечной прозвище «Подопытный пронтёнок» или просто «Пронечка» чтобы покороче. Для него это - полнейший эксперимент. Римидалу не приходилось преподавать. Он даже ни когда не задумывался над этим. Много перемещался по планетам с концертами и участием в оперных постановках, как-то было не до нового поколения.
В прошлом году Римидал Форсир был приглашён участвовать в Королевском юбилейном концерте, посвящённому объединению миров. Услышав столь виртуозное пение Римидала, Король предложил ему поработать в школе. А об этом голосе говори не переговоришь: глубокий, мощный, и в то же время, с мягким тембром с неповторимой гаммой звуковых красок. Этот голос завораживал слушателя, заставляя слушать больше и больше. Некая таинственная сила таилась в его вибрации и частотах. Интонацией и искренностью певец заставал слушателя врасплох. Человек неожиданно для себя начинал, то плакать, то смеяться, забывая окружающее, плывя по течению этой красоты. Такова сила искусства Римидала. Он иногда говорил: «ну, ладно, пойду погипнотизирую немножко и вернусь» - это на самом деле было похоже на гипноз.
Ox уж эта музыка! Живём и не отдаём себе отчёта, что ею наполнена каждая секунда нашей жизни. Континуум нашего времени параллелен континууму музыки в нашей вселенной. Музыка-это наш воздух который не заметен, но без него нет жизни: телефонные звонки и телепередачи; радио и кино; вечеринки и похороны; концерты классики и кабинеты массажистов; церкви и рок-фестивали. Эфир покрыт густым озоновым слоем гармонически сливающихся звуков. И это есть музыка - сильнейшее оружие созидания и разрушения. Музыка наращивает крылья любви и радости и обрезает перья раздражительности и сварливости. Музыка возрождает способность летать или пришибает величием. Музыка учит думать или властно повелевает отключить голову и дёргаться под ритмическую сетку. Музыка – величайший рычаг управления толпой. Тот, кто понимает это способен овладеть миром.
Есть, что-то необъяснимое и непознанное, нечто, что выделяет человеческое пение из вереницы искусств. Музыка более воспринимаема толпой, когда голос человека сливается в ткани музыкального повествования со словами и мелодией. Но даже не это главная притягательная сила. Порой, и слов-то не понимаешь, потому, что исполняется на другом, не знакомом языке, но интонации голоса и вибрации приковывают, и хочется слушать, даже не отдавая себе отчёта, почему. Как в той сказке о волшебной флейте и крысах. Когда Нильс играл на флейте, крысы заворожённо следовали за ним. Так и довёл он их до морского побережья. Сев в приготовленную заранее лодку, заманил в воду, а те, как шли вереницей сомнамбул, так сомнамбулами и потонули. Так и люди: у кого флейта в руках тот и "управляет лодкой".
А уж человеческий голос обрамлённый в золотую оправу гармонии и слова - истинный бриллиант. Алмаз без обработки и золотой оправы остаётся булыжником. А таинственное свечение добивается при грамотной и умелой огранке. Но обработать можно только материалом твёрдым, как и он сам. Вот и получается, что если талант не обтесан и не обучен, он не будет преломлять те краски, что заложенными в нём. Голос требует неустанного труда для обточки, как со стороны ученика, так и со стороны учителя. Вот и обтёсывается алмаз алмазом, и свет от них вливается радугой в души, обогащая и облагораживая.
Король, как никто другой, понимал силу воздействия музыки. Как прозорливый правитель, он с пристрастием уделял внимание музыкальному факультету, его развитию и обустройству. Нововведения технические или музыкальные сначала появлялись там, а потом разлетались по планетам. Последние сочинения брались сразу же на вооружении, появляясь сначала в информационной сети школы, а потом уже расходясь в широкую публику. И, безусловно, педагоги - ярчайшие звёзды музыкальной культуры планетного содружества. Римидал, будучи звездой - гигантом, не любил этих регалий и восторженных возгласов в свой адрес. Он всегда отбрыкивался говоря: «да я просто люблю заниматься тем, что люблю, и люблю это делать хорошо, и не надо вдаваться в подробности – это просто голая техника, ремесло и ничего больше». Но все же понимали, что одной голой техникой тут не обходится. Тут присутствует сорок процентов техники, а остальные девятьсот шестьдесят процентов – глубина души и духа. И ещё добавочная тысяча процентов пытливости ума и самообразования. Римидал - работоголик и интеллектуал, но не возможно назвать его сухарём и занудой. Он - полная противоположностью этому.
Римидал родился на Трице в семье музыкантов, точнее его дядя был знаменитым композитором. Мама работала преподавателем истории музыки в городской школе, а отец издавал учебники по теории музыки. Дом изобиловал инструментами, там постоянно собирались музыканты, друзья родителей, и устраивались музыкальные вечера. Однажды проездом из очередного тура к ним заскочил дядя Арам, брат мамы, тот самый знаменитый композитор. Он стал рассказывать о новом опусе, вышедшем из под его пера - оратории для оркестра, хора и солиста, показал пару вокальных номеров. Выдающимися голосовыми данными дядя Арам не отличался, исполнение, мягко говоря, было «композиторским». Наш Рими (как его называла мама), в свои четырнадцать прекрасно владел искусством прочтения музыки с листа. Родители не дремали и учили сына искусству музицирования с раннего детства. Рими попробовал спеть то, что дядя наваял. И в этот момент стало ясно, что не учить парня вокалу будет преступлением. До того Рими не пытался выражать себя через пение. А тут вдруг такое!.. Тут родители подхватились, стали хлопотать о поступлении сына в Межпланетную Академию Музыки. Мальчика приняли на раз-два-три. И после блестящего окончания Академии искусство Римидала Форсир стало завоёвывать большее и большее признание.
Ну, вот портрет нашего новоиспечённого профессора, который даже и не пытался строить из себя такового. Он был практиком, а не теоретиком. Исполнительский опыт помогал Римидалу в джунглях педагогической практики. Девиз учителя: «долой образование, даёшь творчество!» кардинально отличал Римидала от других учителей в школе. Поэтому, и берет отсутствует на голове, и стол за стул сойдёт, и роба мешает. Он так и говорил: «я не профессор, а просто артист с богатым опытом, который передаёт накопленное артисту, не имеющему такой привилегии, вот и всё». Такой вот у нас персонаж образовался: натура неординарная и крупнокалиберная.
Глава 9
«Страсти по Марине»
Школа. Важного вида профессора осанисто проплывают по коридорам. Периодически останавливаются и с серьёзными лицами приветствуют коллег, время от времени заводя с ними, не менее, серьёзные разговоры. Они как будто прибывают в другом темповом измерении. Потоки студенческих Гольфстримов в темпе быстрого фокстрота обтекают их дрейфующие айсберги. Студенты так же сохраняют степень серьёзности на лице, граничащей, либо с истерикой, если опять опаздывает на очередной урок, либо с задумчивой остекленелостью от усталости или недосыпа. Темп учебной жизни не всем пришёлся по зубам. Надо было очень поспешать, что бы успевать. И только по вечерам, уже после подготовки домашнего задания, на которое наши выдающиеся учителя не скупились, оставался клочок времени для себя. Только в случае если усталость не побеждала первой и не заставала сном врасплох, там же на месте. Народ сетовал, что «личная жизнь это не про них». Но тем не менее жизнь кипела. Вспомним о наших красавицах. Марина, например. Помнишь встречу в столовке, когда наконец-то подружки встретились после волнительных новобранных дней? Помнишь там Грутона, затесавшегося в компании прекрасных принцесс? Ты уже наверное догадался куда я клоню. Не заметить красоту и, тем более, скромность Марины Грутон, с его проницательностью и рассудительностью, ну ни как не мог. Голубоглазая красавица ну, просто взорвала пространство статного великана. Фокусировка сознания разлетелась в дребезги. И для Марины эта мимолётная встреча явилась некой вспышкой, эдаким выходом из тоннеля.
Они потом часто встречались на занятиях, будучи обладателями голубой униформы физиков - математиков. Ну и, конечно же: столовка, коридор, дорога домой, прачечная, кафешка на площади - всё работало на жернова мельницы чувств, сталкивая и сопровождая их каждый день. А вот уже можно чаще встретить парочку в коридорах, идущих рядышком, кипуче обсуждающих домашнее задание или научные новости... Им кажется, что разговор идёт именно об этом, но не замечают, что утопают в глазах напротив. Ох, расчувствовался я...
Вот, такой же процесс происходил в душах и жизнях Марины и Грутона. Марина сначала старалась носить это только в себе и не выплёскивать на других. Но ноша оказалась слишком велика для юной девичьей души. Давление было как под крышкой скороварки, и хрупкое девичье сердце не выдержало. Однажды вечером, когда школьные заботы остались в прошлом этого дня, медленно плетясь по коридорам и борясь с сомнением, рассказать - не рассказать, страдалица-Марина появилась в комнате у Селины. Обе обитательницы владений были дома. Войдя, Марина завела, эдакий, ни о чём, разговор: что так много домашнего задания; такие несправедливые профессора; а в библиотеке ввели новые правила; и, вообще, жизнь тяжела... Селина , понимая что Марина просто так не пришла, что бы потрепаться ни о чём, молча подхватила подругу под локоть и повела вон из комнаты. Арина, на первый взгляд, просто сидела на кровати поглощённая полировкой ноготков, по обыкновению. Вид её говорил о том, что сей глупый разговор не в поле внимания такой занятой персоны, как она. Правда, когда Селина повела посетительницу вон из помещения, «Принцесса на горошине» отреагировала на это, состроив гримасу плачущего Пьеро вдогонку им. Каждый уровень жилых помещений оснащён комнатами отдыха, эдакие выемки в коридорной стене. Там стояли кресла-облегалки, парили столики, а по стенам натыканы полочки со всякой всячиной, начиная цилиндриками книг и журналов, и заканчивая напитками и сладостями. Как раз такая комната примостилась за ближайшим поворотом коридора. Марина плюхнулась в кресло и несколько минут прошло пока она отняла руки от лица и начала говорить. Селина, как бы не была удивлена поведением подруги, решила не вторгаться в её «момент» и не разверзать тишину. Вот вам начатки мудрости. Вскоре Марина поняла, что слишком много драматизма нагнала на ситуацию и начала аккуратно и медленно подбирая слова
- Селин, а ты ... вот.. когда-нибудь чувствовала... ну... такое... как бы... вот... ну... в общем... ты когда-нибудь общалась... то-есть... встречалась...
- С парнем что ли? – не выдержав, перебила её терпеливая, но не на столько, Селина.
- Н-н-ну да... я... просто... не знаю с чего начать... и... надо ли...
- Ну раз не надо, тогда пошли обратно, поболтаем об учителях и учебниках. – нарочито равнодушно отрезала наша «профессор психологии». – хочешь попить что-нибудь? – она потянулась к холодильной полке с напитками.
- О, давай – встрепенулась Марина – мне бы сейчас нашего супчику, чтоб мозги посвежее стали.
Помнишь ту бочку с супом, которую кто-то так настойчиво просил не трогать краньтик, во время их отстойника в зале ожидания перед новобранным заседанием с Королём? Так вот это, оказывается специальный «суп», эдакое сочетание растений и органических веществ в тёплом бульоне, которое поднимает уровень восприятия и функционирования мозга. Кстати, очень вкусный. Его выдают как привилегию особо отличившимся студентам, или же при исключительных случаях эмоционального и мозгового истощения. И происходит это по суверенному разрешению мадам Брунхильды с рекомендации профессоров. И это был её повелевающий глас в толпе новобранцев. Заботливая она у нас.
Как только Марина пригубила стаканчик тонусоповышающего напитка, который она нашла на полке, тут же плотиной прорвалось то, что не могло найти выхода: что она знает, что Селина и Грутон друзья. И что Селиночке везёт, что она сидит за одним столом с ним каждый день. И что она, как ни кто знает Грутошу лучше всех. И что странные вещи происходят с ней, Мариной, она не может перестать о нём думать. И не говорил ли он, Грутон с ней, Селиной о Марине. И если говорил, то что сказал, и прочее, и прочее, и прочее...И говорилось это всё со скоростью проезжающего поезда на фотонном двигателе. Поток лился и лился. Селине вставить слово было не под силу, так велика была сила воздушного потока от «поезда». Маринины эмоции фонтанировали радугой, только в видимый спектр так же входили чёрный и белый цвета. Она то впадала в чёрную меланхолию, то поднималась до небес в лирических мечтаниях вслух, касаясь белых облаков. Поток стал постепенно ослабевать, но Селина и тогда не стала «вставлять свои пять копеек». Наша психотерапевт слушала и слушала, ещё не отдавая себе отчёта, что происходит в её душе, пока она слушает излияния души подруги. Как из закрытого крана вылилась последняя струйка воды и завершилась одинокой каплей, так Маринины излияния нашли выход и иссякли. Наступила тишина, потому что Селина по прежнему молчала и сосредоточенно смотрела в одну точку у себя под ногами. Марина с удивлением прикоснулась к плечу Селины что бы пробудить собеседницу от забытья, как ей казалось. Но Селина не была в забытьи. Слушая Марину, она стала слышать отзвуки стенаний в своей душе. Это ошарашило и привело в некий стопор. Удивление, и даже озлобление на себя заползли в душу Селины. Она подняла голову и с раздражением выстрелила в лицо Марины: «да!» В звуке её голоса Марина прочитала, как бы укор в свой адрес. Посчитала, что подруга раздражена тем, что свои проблемы она, Марина изливает бесцеремонно на неё. Марина восприняла это на свой счёт. Она только не понимает почему Селина столь жестока по отношению к ней?! Ведь ей не с кем поделиться, Селина её ближайшая подруга! Что, собственно, произошло? Что такого она сказала, что так обижает или раздражает Селину? Вдруг Селина опомнилась:
- Нет Мариша, это не ты... это я... это ничего... Не обращай... Я... просто задумалась о своём. Не бери это на себя! Я...
Но Марина уже «закусила удила», не желая слышать больше ничего! Она всё поняла, и больше никогда не будет с Селинкой делиться ни чем! Раз уж она такая равнодушная и эгоистичная! И вообще, ей всё ясно! Они с Грутоном не друзья вовсе, они встречаются, а вся эта комедия с дружбой только ширма! О, теперь понятно почему Селиночка так отреагировала на рассказ Марины. Селина просто на просто ревнует, вот и всё! Как это банально, пошло и просто! Классический треугольник! Кто победитель? Как всегда тот, кто оказался первым. А она-то , Марина, дура такая, приволоклась излиться. Кому? Нашла кому!
Поезд полетел в другую сторону с такой же скоростью. Только остановки уже не было. Марина вылетела из комнаты разгорячённая, огорчённая и в слезах, не дав Селине вставить и полслова. А та, как сидела в оторопи, так и осталась сидеть с глазами-плошками полными удивления и тревоги. Не было даже сил вскочить и догнать запутавшуюся подругу, разъяснить всё и успокоить. Но услышала бы Марина? Навряд ли...
Так прошло несколько минут, в течении которых Марина в исступлении бежала по коридорам жилого комплекса в направлении наземного лифта. А Селина, не зная что происходит со скандалисткой, вдруг опомнившись от стопора. Она решила всё-таки догнать и попробовать хоть что-то объяснить. Ведь всё случившееся - полное недоразумение. Сердобольная подружка направилась к голубой башне на третьем уровне, где обитала Марина, в одной комнате с Дариной. Дверь в их комнате не была на блокировке и потому Селина вломилась без всякого предупреждения и с шумом. Дарина сидела за письменным столом спиной к входу и корпела над домашним заданием. Она оказалась перфекционисткой. У неё всё должно быть совершенно и по первому классу: почерк каллиграфический; рисунки, как у Леонардо, по меньшей мере. На самом деле там уже никто и ничего не писал, всё печаталось на голографе и составлялось там же. Писанина осталась далеко в прошлом.Так вот наша зубрила сидела и заканчивала свою исключительную домашнюю работу, как шум ворвавшейся Селины отвлёк, но не заставил обернуться, она только пробурчала:
- Ты опять забыла выбросить свою тарелку в очиститель. Я конечно убрала...
- Где Марина, она что не пришла ещё? – запыхавшись, громогласно перебила её Селина.
- А! Селинчик! Привет! Что горим? Ты что на таких парах? Маринка?
- Да! Не приходила ещё?
- Нет. Как поплелась куда-то, мне не доложившись, так и сгинула в века. А что такое? Тебе она зачем?
- А куда она может пойти? У меня она была, а потом кое-что произошло, долго рассказывать, и она умчалась. Я думала домой, а её нет. Как ты думаешь куда она могла пойти?
- А что там у вас произошло-то? Ты ей что-то сказала что ли?
- Да ничего особенного – Селина вдруг потупилась и обмякла.
- Ну ка - ну ка! Я знаю! Она, как всегда, из-за чего-то распсиховалась! Да – типичная Марина.
- Слушай, а ты не знаешь в какой комнате Анди? Может она туда покатила. Он единственный знает на неё управу. Подскажи.
- Нет туда она не пойдёт. Шляется где-то по коридорам... Погоди... А ты ничего, сообразительная. Точно! Давай к Анди. Он может мысленно выследить эту чокнутую, достанет из под земли. – она посмотрела на своём лап-топе списки студентов зелёной башни и вычислила Андину комнату. Селина помчалась к кучерявому.
Не смотря на «перпетуум мобиле» внутри, Анди всё же был подкошен студенческой напряжённой жизнью, и уставший готовил своё бренное тело бросить в кровать. Звонок в дверь, возмутил: у кого совести не хватает вламываться так поздно, когда люди так устали и хотят спать! И был крайне удивлён визитом Селины, это было первое посещение «Принцессы» его покоев.
- Ваше высочество, как вы и в моих пределах. Столь высокие особы и без охраны. И почему тревога читается в высочайших глазах. Ух! И в мыслях! А я по чём знаю где она? Я давно её не видел. Да не ори ты так. – деловито и по-стариковски приговаривал Анди.
- Ой Анди спасибо, что не надо ничего объяснять. Я подумала, что ты мыслями её достать можешь. Вот улетела куда-то в горячке, а теперь волнуйся за нее! А что я ей сказала? Вообще ничего! Она взорвалась и вылетела как перепёлка на болоте! Попробуй поговорить с ней, а?
- Ох уж эти дамы. Говорила - не говорила, поняла - не поняла... Сплошная драма. А уж Марина - так это просто трагедия. Ладно, попробую, хотя это дело запретное, и я ненавижу этот шум. Но сейчас уже многие спят, и будет потише. Только ты уж замолчи сама и голову отключи. Орёшь как взбесившийся мерен, не дотянуться до неё через этот вопль. – Анди стал сосредоточенно прослушивать «эфир». Ты бы видел это лицо. Натыкаясь на мысли людей, оно, то выражало удивление, то смеялось, то стыдливо гримасничало. И вдруг глаза округлились. О, напоролся на неё, засуетился мысленно стал на неё орать. Лицо приняло строгое выражение даже возмущение. Заговорил:
- Она с ума сошла! Поднимается наружу на лифте. Я ей кричу ты куда, а она орёт, что: всё надоело и она уезжает домой. Её машина стоит на долгосрочной стоянке у замка. Она что с катушек совсем сорвалась? Посреди учебного года такие коленца отбрасывать? Да ещё и ночью. Куда её несёт? Какой дом?
- Анди, мне надо к лифту, подскажи как по-короче туда добраться, ты ведь здесь все закоулки знаешь, а то навигатор Остался дома. Не думала я, что придётся по пересечённой местности за козами гоняться. - в тревоге метнулась Селина
Анди уже не надо было упрашивать. Он натягивал свой спортивный костюм и параллельно вёл нескончаемый мысленный спор с Мариной, которая уже неслась по пустынной дворцовой площади к стоянке машин.
Вот он тот потерянный и найденный ключик от машины. А мы -то думали когда он нам понадобится? Ан вот и оказия представилась. Машина Марины – это допотопная колымага на воздушной подушке, в ней даже компьютер не голографический а простой нано. Я же говорю: уннчане так привязывались к старым вещам, что их ни по чём не уговорить перейти на что-то новое. Консерваторы! Эти машины давно вышли из производства, как только транспортировкой полностью завладела молекулярка. Кому это нужно возиться с запчастями и топливом. А тем более время на дорогу тратить. Молекулярка – чик и готово! А на машине пилишь, пилишь и конца-краю этому нет. Но уннчане спецы по реликтам, Марина – истая уннчанка. Анди продолжал орать в Маринины мысли. Беглянка пререкалась с ним, и упрямо продолжала продвигаться по направлению к своей колымаге. Селина и Анди помчались к наземному лифту такими закоулками, о которых Селина не имела и понятия. Следопыты уже добрались до уровня первого этажа подземной части замка, как произошло нечто, что изменило ход событий в нашей с тобой истории. Селина почти приблизилась к лифту, смотря только под ноги, пыхтя и иногда поднимая голову, что бы держать Анди в поле зрения. Кучерявый же бежал куда быстрее, чем наша вокальная атлетка, поэтому ей приходилось подтоплять изо всех сил, сосредоточиваясь на беге, только бы не споткнуться. Что вокруг, её не интересовало. Главное успеть остановить Марину. Селина не заметила, что впереди вдруг открылась дверь персонального королевского лифта и Сам вышел из него и начал движение по направлению нашей бегуньи. Анди уже нёсся далеко впереди. Это произошло в доли секунды. Король не успел извернуться, а Селина не успела Его заметить, и столкновение стало неизбежным. Она уткнулась со всего размаху в Его грудь, прибольно ударившись лбом о пуговицы роскошно вышитого золотом кафтана. Он от неожиданности остановился как вкопанный и машинально схватил её за плечи. От боли она, на мгновение, потеряла ориентацию и не поняла что произошло, оторопело подняла глаза и ..., раскрыв рот, онемела. Она узнала эти глубокие глаза, вздрогнула и потупила взгляд. Король же, не отдавая себе отчёта в том, что держит девушку за плечи, стал вглядываться в её лицо. Вдруг Он отдёрнул руки, Сам смутился и проговорил:
- Не надо туда бежать, Я отправлю стража и он приведёт её. – Он уже всё знал, наверное поймал Андино сканирование. Или просто за эту долю секунды пока держал Селинины плечи и вглядывался в её лицо всё прочёл в её голове. Она поняла это и попыталась оправдаться полная смущения и сумятицы.
- Ваше величество, я пыталась объяснить ей...
- Всё уладится – стал Он успокаивать её – Марина всё потом поймет. Я уже приказал начальнику стражи о ней позаботиться.
Из за угла запрыгала кудряшками голова Анди он возвращался назад, видимо по мысленному приказу Короля. Приблизившись он остановился и склонился в почтительном поклоне перед Королём. Селина очнувшись от оторопи тоже склонилась в реверансе, не смея больше поднять глаза. Король с заметной заботой и теплотой спросил её:
- Ты верно ушиблась? Прости не успел среагировать. Со мной не часто такое случается. Я вызову доктора.
- Нет, нет Ваше величество я в порядке. – Она никогда не видела Его так близко – это волновало и пугало её. Пугало то, в чём не хотела себе признаться. А ещё более всего страшило её то, что Он всё тот час узнает, как бы она не пыталась прятать свои мысли и чувства, которые сама еще не совсем понимала и осознавала. У меня такое подозрение, что что-то похожее роилось в душе Короля тоже, потому что Он старался не слышать её и блокировал Свои мысли от других. Он обратился к Анди:
- Ты знал, что массовое сканирование запрещено, ты не должен был этого делать. Нужно было на прямую обратиться к мадам Брунхильде или, на крайний случай, ко Мне.
- Ваше величество, Ваше величество, всё произошло так сумасшедше быстро и Селина была во взвинченном состоянии... я не успел подумать..
- Но ты успел просканировать.
- Да Ваше величество, я виноват, простите – съёжился Анди
- Ваше величество, прошу Вас не наказывать его! Это я во всём виновата! Я попросила его это сделать, он просто как друг не смог мне отказать, я слишком на него надавила! Прошу Вас! – Селина не заметила, как в порыве практически наскочила на Короля и стала хватать Его за руки. До такой бесцеремонности докатилась... Неслыханно!
То ли из тактичности, то ли натиск был слишком стремительным, но Король не отнимал Своих рук. Она теребила Его, а Он, казалось, врос в пол. Несколько уморительная картина получилась. Ох, девчонки вертушки, ну, нет с ними сладу! Кого хочешь обкрутят, так что человек забудет где он и как его зовут. Король на мгновение забыл, что Он - Король. Он забыл, что короли, по обыкновению, держат дистанцию с подчиненными, а тем более с юными. Он на долю секунды растерял своё королевское превосходство и превратился в простого молодого человека, которого теребит девица, да ещё с таким темпераментом. Короли тоже прокалываются. Но вот, что странно: Наш-то не простой король, а Король властелин трёх планет, обладающий свойствами сверх человека. Удивительно, что Он дал слабинку. Такого не было до сих пор. Его величество любил свой народ, и заботился о вверенном ему мире. Однако старался не опускать своего королевского достоинства, и держал подданных на уважительном но расстоянии. А по другому не возможно было. Король не смог бы тянуть то, что тянул, понибратничая с каждым, даже при всей любви к ним.
Первым очнулся Анди, заметив деликатность ситуации, и решил предотвратить конфуз. Кашлянув парочку раз он проскрипел:
- Ваше величество...
Король вдруг понял, что всё идёт как-то не так. Он спокойно с мягким достоинством высвободил руки из Селининых и спросил:
- Значит ты согласна понести наказание вместо Анди?
Осёкшись на полуобороте своего веретена, Селина промямлила:
- А Вы должны будете его наказать?
- Ну а ты как думаешь? Порядок - есть порядок, и нарушать его никому не позволено. Привилегированных тут нет.
- А какое наказание? А может его можно смягчить как-нибудь а? – Начала торговаться сумасбродка.
- Так ты согласна понести наказание за него? Ведь по твоей вине он совершил проступок.
Селина сразу обмякла и загрустила. Но неожиданно глаза засверкали самоотверженным огнём и Селина с твёрдостью отчеканила:
- Раз я всему вина, мне и нести наказание. Простите Анди пожалуйста, Ваше величество – и склонилась в глубоком реверансе. В изгибе наклонённой головы и согбенной спины чувствовалась решимость. Король невольно залюбовался этим склонённым перед Ним наивным и столь очаровательным в своей молодости и чистоте сердца существом.
- Ну что ж так тому и быть – мягко проговорил Он – завтра после занятий зайди в кабинет Мадам Брунхильды. Она знает что делать. А сейчас – всем по домам. Сон – лучшее лекарство от неприятностей.
- А Марина?! – встрепенулась Селина
- Марина уже в своей комнате. Не беспокойся. Она всё поймёт и вы опять будете друзьями. – и не обращая внимание на то, что Анди может услышать добавил мысленно:
- Постарайся научиться управлять эмоциями. Ты видишь сколько раз уже они тебя подводили.
Для Селины это прозвучало как доверительный разговор друга. Тепло разлилось по всему телу и необъяснимая радость осветила сознание. Треволнения этого вечера ушли в небытие. Она спокойно вновь склонилась в лёгком реверансе:
Все разошлись. Анди, сон которого смело могучим ураганом приключения, вновь начал позёвывать, мысленно послал спокойной ночи Селине и ускорил шаг в надежде поскорей плюхнуться в постель. Селина доплелась до своего обиталища полуживая от сонливости, вдруг навалившейся на неё как слон. А мы последуем за Королём.