Я всё ещё не понимаю, с чем я столкнулся в ту ночь. Но утешаю себя тем, что хоть эта встреча и прибудет со мной всегда, ты забудешь её только завтра.
Не так давно мой отец покончил с собой. С того момента я стал мнительным и тревожным, перестал выходить на улицу, а вскоре и вовсе - перестал общаться с людьми. Если честно, я сам не связываю смерть отца со своим "отшельничеством", но так нравится думать моему психотерапевту, - в существовании которого сомневаться не приходится (я пробовал). В общем, находясь в затворе, ум начал воспринимать дни как единые сутки. Внимание не стопорилось долго на любимом сериале, а алкоголь закончился. От развлечений (учиться тоже пробовал) в виде компьютера и книг пришлось отказаться. Поэтому я просто спал днём, а ночью бродил мертвецом по квартире, одной ногой погружаясь в мысли. О чём? Я не знаю. Они менялись, картинки становились мультиками. А когда мысль останавливалась на чём-то одном, то есть выводе, я уже хотел спать. В один из вечеров вывод пришел в виде мелодии. Что-то старое, детское. Beatles? Нет. Мелодия очень добрая, вместе с ней ум становился тише, впервые за два года... И представляете себе, я её нашел! Это были чудные вечера. Я кушал, слушал песню, и мне не хотелось спать. Хотелось петь. Я пел. Теперь любимым занятием после сна для меня стали сидение возле окна, уплитание вкуснятины (полезно для желудка) и слушание песни, её одной. В доме выключен свет, молчание, фонари, свежий воздух от открытого окна, и тихо в наушниках поет родной с детству голос:
Somebody ooh somebody
Can anybody find me somebody to love?
Я ем, пою, не хочу спать. А уже-то - ночь на дворе! Я что-то доел и решил отнести тарелку на кухню. Единственное, что волновало меня тогда, так это то, как не уткнуться носом в стену, в полной темноте. Но звуки с улицы решили за меня. Доносилось странное щелканье, похожее на касание копытами дороги в деревне. Не узнал ничего знакомого в этом звуке. Выглянул в окно - ничего нет. Стало не по себе, как-то холодно. В этом звуке была некая угроза, потому что его громкость усиливалась. Нечто приближалось к моему окну. Помню, мелькнула мысль в голове, хорошо что я не на первом живу, и не на улице. Внизу, на против моего подъезда, стояли в ряд автомобили разных цветов. И рядом с ними начали появляться тени, как от больших паучьих лапок. Словно нити, лапки обвивали собой пространство между автомобилями. Оно двигалось. Оказавшись под светом фонаря, обнажило свой высокий рост. Существо было похоже на человека, очень высокого. Передвигался он на четвереньках, но не как собака или кошка, а кузнечик. Не раскрываясь, при согнутых во внутрь коленях (то есть сидя), рост же его был около двух метров. Лица и туловища видна не было. Их прикрывал грязный плащ и шляпа. Виднелись на его лапках волосы. Выйдя на дорогу, он продолжал двигаться, издавая своё поганое щелканье. Подойдя близко к машине, он пристально вглядывался в окна, как будто бы искал чей-то взгляд. При этом, он начинал постукивать лапкой по окну, а щелканье прекращалось. Так, на мгновенье, по безлюдной улице доносились тихие, медленные звуки стука по стеклу. Так продолжалось много. Идя среди автомобилей, стучался в окна безжизненных машин. И некоторые из них невозмутимо проезжали дальше, мигая красно-синим светом.
Был ли этим монстром мой отец? Не знаю. Но есть нечто комичное в том, что безлюдные улицы вовсе не пусты,- на них выходят монстры. Мне снова захотелось спать. Я кричал.