Широкий дол. Июль

               


Конец июля.
Я в  дол  вхожу с блаженством и тревогой,
Природа навевает мне
картины волшебства и древней сказки.
Пустынно...
По тонне валуны
щекой к земле прижавшись,
лежат
между извилистых корней деревьев,
сосущих влагу из  глубин Земли.
Молчание кругом,
но я не верю.
Всё относительно,
они заговорят, они расскажут
о временах былых, возможно о грядущих.
А, впрочем, подожди, быть может уж теперь
услышу виденное ими.
Я подхожу к большому валуну
и возлагаю руки на его поверхность.
Тысячелетней давности поток
пошёл мне в мозг, и в сердце, и в сосуды.
Я чувствую…
Первичный океан
волнами плещется, пытаясь воплотиться
в изящной формы раковину,
в  ней
уж бьётся и трепещет и спешит
молюск – материи живой частица.
Всё живностью кишит, всё обещает
расцвет её в дальнейшие века,
и множество  каналов превращенья
в живые существа,
что выйдут из глубин
и заселят пустынные равнины,
воздушный океан,
леса, которые теперь мы в шахтах вырубаем.
"Земля! Какой была ты миллиарды лет назад?
Откройся, покажись, поведай.
Твоё родное тело – сей валун
и я – материи твоей живой частица,
мы встретились теперь в рукопожатье.
Поведай мне
была ль тогда в первичном океане
заложена идея вещества,
которое  сознание рождает?
«Да!–бежит мне импульс в мозг,-
она из самого начала,
из сингулярности, что всё родила,
сознание оттуда и туда уйдёт".
"Так просто?
Тогда в чём смысл
его существованья?"
"Смысл?
Смысла нет.
Есть лишь ПРИРОДА, ВЕРОЯТНОСТЬ и ВОЗМОЖНОСТЬ
стать тем, что есть Вселенная сегодня и
ничем иным
при  данной выкладке энергии и вещества".
«Зачем тогда рождаю мысль я?»
«Хорош вопрос, ну задала б полегче.
Сего не ведаю,
ведь я всего лишь наблюдаю
и впитываю, чтобы знать».
«Знать? Для чего?
Кому ты передашь те знанья?
«Я, мои собратья, тот ручей их собираем
чтоб передать вам, то бишь людям.
Тебе, тому,  кто будет здесь через года,
возможно в 25 – 35  веке,
а  он уж точно будет знать
как с ними поступить»
«Всё это вздор,
разрушишься до времени того».
«Песчинки скажут».
«Пусть будет так, но, всё же, помоги,
удовлетвори мой ум горячий хоть на долю?»
«Что ты хотела б знать?»
«Открой завесу будущего,
всё  ль  будет так,
как нам поведал мудрый Нострадамус?»
«В грядущее гляжу я из сегодня,
века- страницы переворошив,
скажу одно – земного рая нет.
То - призрак,
плод людей воображенья.
Но вижу…
Многого достигнет человек.
Я вижу, как несётся он к планетам
других миров, все скорости презрев
и у себя могучих астронавтов принимает.
В содружестве они пронзают время,
пространство покоряют,
исследуют материи иные виды,
но знай, и жертвы есть, их много.
Лишь душу согревает то, что не от войн,
познанья ради.
Ещё пронизывая вещество,
врубаются в мельчайшие частицы
и извлекут энергию Вселенной,
которая питает Марс, Луну,
проникнуть позволяет и в тайну
всех колец Сатурна.
Всё познаёт, исследует и изучает
прекрасный будущего человек.
Но сам себе он остаётся вечной тайной.
Вот, кажется уж точку можно ставить,
ан, нет, опять непознанного белое пятно,
маячит и ведёт, как призрак.
Душа и психология его
совсем иные.
Сегодняшний, его ты не поймёшь
и не узнаешь вовсе.
другие ценности, и помыслы, и вкусы.
Его дома,  коробкам вашим - не чета,
нет роскоши, вещизма и зазнайства.
Всё просто, эстетично и разумно.
Однако есть и зло,
оно исконно в вас поселено.
Ведь знаешь ты – нет худа без добра,
и милосердья без злодейства.
Однако это зло… ,
ты не поймёшь…
оно другого свойства».
«Ну, ладно. А конец,
что предсказал астролог,
и он свершится?»
«Несомненно. Но гены…
они улягутся в нейтрино,
чтоб вместе со Вселенной воплотиться
при новом цикле в существо
подобное тебе...
Пора.
Кончаю… Приходи ещё,
в другой раз, снова поболтаем…»
Я убираю руки с  валуна.
Кругом,
верхушками качая вековыми,
деревья поражаются тому, что слышали.
Я  примечаю, что не слишком доверяют
поведанному.
Осина к дубу наклоняясь, шепнула:
«Да этот камень просто фантазёр,
не верь ему,
его давно я знаю, мудрец нашёлся!
Мне бабка в детстве говорила
он был сидением юродивого  пастуха
в начале девятнадцатого века».
«Смотри - ка,  всё  ж может будет так?» -
шумел высокий дуб.
Я полная видения святого
не слушала уж  больше ничего.
Прошла через ручей и вышла на дорогу.
Минутами спустя я оглянулась.
Насыщенная летом зелень,
качала вслед пушистыми ветвями
и ласково шумела – «Приходи».