Дэн рубился в последний дум у меня на глазах — и мне назло.
— Да сцука! – в сердцах выругался парниша, сорвавшись с балки в бездну. – На кой ляд тут паркур?
Мы сидели на хате у Макса — коротали втроём карантин. Хозяин — наш обоюдный, но не общий — друг изволил отойти за пивком у дома.
Я что-то там открыл в читалке — «Цветы зла», вроде — и демонстративно в неё уткнулся. Но — нет-нет — а поглядывал на монитор.
Голова очередного исчадия взорвалась конфетти потрохов, экран окрасился кровожадно-красным. Дэн оставался спокоен, как пульс Маяковского в наши дни, — будто лишить и реального, а не цифрового монстра жизни было б не сложнее чем вдохнуть.
___________________
«Я — нож, проливший кровь, и рана,
Я — жертвы стон и смех тирана!» — ехидничал Бодлер.
Ёшки-матрёшки...
— Стоп-стоп, один момент, — я нажал на escape, выдернув Дэна из психопатического транса. — Как ты столько выдерживаешь?
— Чё? – Дэн очаровывал своей прямотой.
— Столько насилия. Тебе нормально? Все эти отрывы конечностей, кровища…
— Ну а чё, мне нравится насилие. – Дэн посчитал было диалог завершённым, но меня пробило на «поговорить».
— ...мясо, матюки, убийства? Тебе не тошно?
Дэн чем-то напоминал всем известного Курта, только с выбритыми висками, каштаном волос и нулевым, то есть басовым, знанием гитары. Был он и знатным любителем _почитать_ — если вы понимаете, о чём я (сам я, конечно, такое _чтение_ осуждаю).
— А что в этом плохого? — невозмутимо отозвался _читатель_.
— Прикинь, какой-нибудь дэбил обчитается, возомнит себя Думгаем и понесётся кромсать видимых демонов вокруг? Что если так вдруг решит каждый, а? — было настроение подушить и сбросить пар за все кадры диджитал-расчленёнки, которые мне довелось увидеть за лишь пару дней.
— А что, в жизни не так что ли? Каждый сам за себя, разве что на каток друг друга не наматываем. – хмыкнул Дэн. — Не мы таке...
— ...жизнь такая? – не скрывая иронии дополнил я.
Дэн простодушно кивнул.
— Да жизнь такая, потому что мы такие! – возмутился-воскликнул я и плюхнулся обратно в кресло. — Хоть бы книжек почитал.
— Я не читаю книжки, только _читаю_. — Дэн был непробиваем.
Тут же зазвучал возобновлённый кошмар Думгая: Дэн решил опять, что диалог всё.
— Арчи, опять Дэна кошмаришь? — Макс материализовался прямо за спиной, расставляя купленное пиво на столике. Волковский портер, мм.
___________________
«Я вырою себе глубокий, черный ров,
Чтоб в недра тучные и полные улиток
Упасть, на дне стихий найти последний кров
И кости простереть, изнывшие от пыток» — душил Бодлер своим вселенским страданием.
— Да ну блин, – я надулся как мальчишка, который собрался наябедничать, – сидит тут со своим насилием, сам меня кошмарит!
— Что ж ему, не сидеть теперь? — Макс усмехнулся и пшикнул алюминиевой банкой.
— Я ж не кошмарю его литературой!
— Правда?.. — Макс многозначительно на меня взглянул.
Мы оба вспомнили, как я, днём ранее, час пояснял обчитанному Дэну, почему нейросети убивают лирический субъект.
— Ну, то был единичный случай… – неуверенно тяпнул я, но тут же перескочил на другую мысль. — Не в этом дело. В мире столько способов самовыразиться кроме простого двинуть кувалдой по башке!
— Ну так оставь тех, кому доставляет бить кувалдой по башке, в покое. — Макс безмятежно отхлебнул. – Будешь?
— Да, давай. – Я глотнул чёрной, отдающей углём, браги и вздрогнул. — А вдруг я сам получу кувалдой по башке?
— А вдруг Дэн-таки решит прочитать одну из твоих книжек, вскроет от них башку, будет вечно страдать и больше не сможет заниматься любимым ультранасилием?
— Один-один. – Я побеждённо вздохнул.
— В стране ягнят, — Дэн принялся за свои излюбленные метафоры, — безоружных и милых, рано или поздно обнаружится один ягнёнок, достаточно хитрый, чтоб использовать зубки и копыта. Именно ему достанутся все пивнушки и бордели.
— Дай-ка, — я потянулся за банкой. Щёлк — и та освобождённо пшикнула. — А на кой ягнёнку пивнушки и бордели?
— Ну тут уж от ягнёнка и от его ягнячьей системы ценностей зависит. — Макс разом выпил портера на четверть банки. — Но чаще они достаются именно хитрым.
— Э, откройте мне моё! – бросил Дэн не отвлекаясь от игры. – Я, чуть закатив глаза, пшикнул третьей банкой и всунул в протянутую Дэнову ладонь.
— Ну, господа люмпены, предлагаю тост! — Макс поднялся, заставив меня с Дэном тоже подняться на ноги, кряхтя. — Не тот сильный, кто сильный…
—…а тот сильный, кто сильный! — закончили мы хором волчью фразу. — За нас с вами и *** с ними!
Чокнулись с приглушённым металлическим лязгом, чутка в себя опрокинули волковского портера и вернулись к своим делам: Дэн — к смертоубийствам, мы с Максом — к беседе.
— Даже твои нейросети убивают лирический субъект, заметь. — проницательно подметил Макс.
Сам он — худощавый, долговязый — больше напоминал басиста, чем Дэн — однако об обратном говорило пять самых разных инструментов, висевших на стене за нами. И ни единой бас-гитары. Макс мог дать фору как мне в чтении, так и Дэну — в _чтении_.
— А голова, голова нам на что? Дипломатия? Риторика? Прочие полумеры, чтоб заболтаться, забыть о том, что жизнь — боль и обойтись совсем без потерь?
— Видишь, ты их сам называешь полумерами.
Макс прокашлялся и завёл монолог о жизни.
— Речь идёт не о получении всего и сразу — все ягнятки уж догадались показать зубки — а о уменьшении потерь. Правда в том, что без крови не обойтись. Каждый из нас проходил через какое-то дерьмо — и все мы через дерьмо прошли. Жизнь — это огромный чугунный котёл свахи Думгая, которая готовит ему пожрать из того, что он сам там нарубил или настрелял. Смысл в том, что хлебнув из него кровяной кашицы, мы что-нибудь взамен получаем. Силу, ловкость, харизму. — Макс неоднозначно мне подмигнул.
— Но так неохота давиться кашицей, задыхаться. — Я затянулся портером, как бывалый английский моряк. — И остаться за бортом.
— Да, но и от голода помереть ты тоже вряд ли захочешь. Знаешь что, — Макс хитро блеснул взглядом, — кажется, ты попал в стандартную ловушку философа, и теперь просто чешешь языком об слова, пробуя их на вкус. Вывод-то один напрашивается, сколько ни плутай: борись-не борись, а главное делай что по кайфу и не ешь дерьма за просто так. Или ещё проще: лес не волки — ходить бояться не. Погнали в эм-ка на плойке на действие? — Макс поднялся и бодро зашагал в зал, настраивать приставку.
— Минуту, ща подойду, — крикнул я ему вслед.
___________________
«Действительность порой мне кажется обманом,
Взор к небу обратив, я оступаюсь в ров.
А голос шепчет мне: "Стремись в безвестным странам.
Безумцы во сто крат богаче…» — сходил с ума Бодлер.
«Да уж, — проносились мысли на фоне, пока я топал в зал, — неужто не выйдет не запятнаться? Придётся обагрить руки, коли твоя пища — кровь, если продолжать эту офигительную Максову метафору. Жизнь игра, а люди в ней — бретёры…»
— Ха! — загыгыкал Макс, вырывая мне позвоночник. — Победа за Морозко! Скорпион сасат!
— Макс, иди нахуй! — негодовал я, — зажал меня этим пидорским ледяным мечом, даже встать не давал! Но уговор есть уговор.
—Действие, да. — Макс на секунду призадумался. — Ты знал, что Дэн — сирота?
— Да ну. — опешил я.
— Да, отец сбежал от молодой семьи, а мать от цирроза в десять Дэновы лет умерла. — Макс продолжал давление фактами.
— Ого. — Я совсем смутился.
— К теме нашего разговора, кстати, – нашёлся Макс, — у тебя-то всё есть, руки-ноги целые, а ты жалуешься что мамка часто названивает. Так вот, желание… Подъебни как-нибудь по-чёрному Дэна, учитывая то, что я тебе сейчас рассказал. И помни: люди не такие плоские, какими видятся. — Макс подмигнул.
Я густо покраснел. Не в моих привычках грубо с кем-нибудь обходиться, тем более на словах — но уговор есть уговор.
«Жизнь — игра, а мы все в ней — Думгаи, — нёсся дальше поток мыслей, пока я возвращался в комнату, — и все хотим не столько покромсать мир, сколько защитить от него свою Дэйзи... И что значит: не такие плоские? Всё просто — Дэн принципиально не читает, а я принципиально не _читаю_. Мы оба, как минимум, на одном уровне плоскости. Однако он в выигрыше: при таком подходе никакие ловушки философов не грозят. Наверняка все эти «филы» и «софы» ему не интересны… Может, попробовать что-нибудь максимально тупое?»
— Эй, Дэн, знаешь чё? – окликнул я парнишку.
— Чё, – не оборачиваясь бросил он.
— Мх-х… Мамку твою ****! – вырвалось вдруг.
— Не знал, что ты некрофил.
— Что?
— Что?