30 сентября. Гостиный двор
– Петергоф, Ораниенбаум, Гатчина! Автобусные экскурсии, дворцы, парки, фонтаны!
Холодный сентябрь. Угол Гостиного. Думская, Невский. В мокрых квадратах гранитных плит серое небо. Потоки машин, потоки людей. Бесконечный конвейер. Как легко быть невидимым среди суеты.
– Мужчина, не желаете на экскурсию? Павловск, Гатчина, Петергоф? Автобус в Ораниенбаум отходит через полчаса. Закрытие сезона. Китайский дворец. Скидочка?
Нагловатая тетка в фирменной жилетке турагентства. Странно, обычно они обходят меня стороной. Что не так в этот раз? Смотрит в глаза. Психолог!
Я люблю это место – анфиладу арок, уходящих к Садовой в ярком свете витрин. Курю здесь, когда идет дождь, когда холодно, в мороз, у теплого выхода из метро.
– Ораниенбаум, говорите? – В руках у меня сигара, – Успею покурить?
Тетка выхватывает из сумки билет, забирает деньги, оценивает сигару.
– Курите. Вот ваш автобус, синенький, рядом. В одиннадцать отъезжает.
Смотрю на часы. Режу сигару пополам. Прикуриваю. Отпиваю из фляги. Как она угадала? Ораниенбаум...
Докуриваю у автобуса. Тянусь во внутренний карман за флягой.
– Мужчина, вы с нами?
Прохожу в салон. Все места заняты. Продвигаюсь в конец. Сажусь рядом с женщиной. Она смотрит в окно. Устраиваюсь, ставлю в ногах рюкзак. Тоже смотрю в окно. Перевожу взгляд на ее профиль. Симпатичная. Интересно, она видела, как я курил? А флягу? Может быть, пришла позже…
Экскурсовод разносит наклейки.
– Прикрепите их на видное место, чтобы я видела своих.
Протягиваю соседке желтый квадратик – спасибо. Смотрю на ее руки. Бесцветный лак, маникюр. Красивые тонкие пальцы. Серебряное колечко. Приятный голос.
Автобус трогается. Плывет в потоке под рассказы экскурсовода. Набережная Фонтанки, Старо-Петергофский. Все дружно вертят головами – слева от вас ..., справа... Над домами серо, темно. Только желтые всполохи скверов – огнями усталого солнца. Несколько раз наши взгляды встречаются. Она красива, не молода. В ее глазах ... Одиночество, тайна?
Что она думает обо мне? Не молод, но молодится, рюкзак, седина. От меня должно быть разит табаком, алкоголем. Было же место рядом с толстухой. Зачем я сел в этот автобус. Зачем мне Ораниенбаум?
______
Март. Саня
– Макс, а ты не сглупил? Квартира, машина, развод.
– Так дашь ключи?
– Дам, конечно. Живи, там сейчас свободно.
– Спасибо, Саня. До рейса, вернусь, сниму что-нибудь.
– Да ладно тебе, договоримся.
– Нет. У воды потом поищу.
– Моря тебе не хватает?
– Это другое.
– Романтик! Проще надо к жизни… Вот что тебе не хватало?
– Когда все есть, тогда понимаешь, чего не хватает по-настоящему.
– И чего?
– Воздуха! Знаешь, есть принцип работы двигателя внутреннего сгорания, а есть принцип внутреннего выгорания.
– Философ! Ладно, ты механик, тебе виднее. Но я тебе как штурман скажу – выгорать может и от избытка кислорода. Физика!
– Не, Саня. Это химия!
______
Я боюсь женщин. Нет у меня опыта общения с ними. Не соблазнял, не участвовал, не привлекался. Вернее, все это было, но очень давно, и с одной, наивно и трогательно – школьная любовь, почти детство. А потом долгая, долгая жизнь. В море и на земле. Почти пополам. Но не на двоих. Устали, шли параллельными курсами. И разошлись...
Я боюсь и люблю женщин. Мне нравится наблюдать за ними, оценивать их стать, повадки, красоту. Читать в их глазах скрытое за маской выставленного на показ, нечаянно или обдуманно, – страсть, желание, интерес, простую женскую хитрость.
Наверное, в глубине у мужчин заложен призрачный идеал – мы ищем, сравниваем, находим, разочаровываемся, но все это больше игра – негласная, неистребимая, с красными линиями для обоих сторон. Опасная, когда идешь до конца. Волнующая, если боишься.
______
30 сентября
Она достала из сумки телефон. Читает в месенжере. Видно, что продолжает слушать экскурсовода – перелистывает, но отвлекается на проплывающую за окном громаду Константиновского дворца. Печатает. Как она ... правильно держит пальчик у экрана! Уверенно, почти по-мужски.
Нет большего анти-секса, чем вывернутые перышком женские пальчики, занесенные над клавиатурой в боязни повредить необъяснимо длинные ногти! А если ногти накладные, разноцветные, с аппликацией… – дальше копать не обязательно – сумка окажется из кожзаменителя, а интеллект искусственным.
Но пальчики – это так, для ближнего боя, если не удалось разглядеть на подходе, как в самолете, когда в соседнем кресле неожиданно оказывается женщина, а не привычный, не интересный во всех отношениях мужик. По-настоящему характеризует женщину одежда. И волосы. Даже casual расскажет о многом, даже простая заколка. Любой переизбыток опасен, любой диссонанс приведет к отторжению. Мы же играем – сравниваем, анализируем, принимаем сигналы, передаем, фантазируем. А если и пальчик, одежда и взгляд окажутся "твоими", поворот головы, движения рук, ног попадут в унисон с представлением о гармонии и красоте, как далеко уведет воображение? Ведь впереди так много всего, что может разрушить хрупкое очарование найденного случайно якобы идеала. Но это всего лишь игра, волнующая и не опасная. Люди вокруг нужны, чтобы лучше понять себя…
Выходим. Пытаюсь пропустить вперед. Сзади напирает толстуха. На улице оглядываюсь – не подать ли руки у крутой ступеньки? Но первой выплывает другая, она за ней. И повод ли полчаса молчаливого присутствия рядом? Ведь не за партой одной сидим.
Слегка моросит. У нее скромный сиреневый зонт – однозначно, живет в Петербурге. Фигуру я уже оценил. Коррективы в ее пользу. Все остальные парами. Есть симпатичные.
Отстаю, откручиваю скользкую крышку фляги. Заношу для глотка. Сиреневый зонт поворачивается, она все видит...
Как у любого уважающего себя и город петербуржца у меня есть опыт общения с прекрасным. И главное впечатление от дворцов-музеев – это экскурсоводы. Суть сказанного ими, тает как дым при перемещении из зала в зал, но музыка их слов звучит годами. Как песни сирен, их голоса влекут за собой, обволакивают, усыпляют – я твой идеал, иди за мной...
Ораниенбаум не впечатляет. Он успокаивает. Скромное очарование, уединенность. Не праздничный, парадный Петергоф. Почти ссылка...
Кто я такой для нее? Седой сохранившийся алкоголик с рюкзаком. Но в рюкзаке у меня фотоаппарат. Я без него никуда. И даже в эти, не вдохновенные дни, взял его с собой по привычке. Выхватить эффектно камеру и в паузах, в след рассказу экскурсовода пощелкать длинным объективом направо-налево, с интеллигентным лицом рассмотреть на экране получившееся и пойти удовлетворенным с хитрым прищуром в поиске видов – произвело бы впечатление на сиреневый зонт. Но сверху каплет, серый свет в душе и на небе.
Вошли во дворец. Пытался пристроиться сзади у гардероба – галантно принять пальто, – оттерли. Разделись. Смотримся в зеркало – она поправляет прическу, я вдалеке у окна. Мне кажется, заметила. Когда все расходятся, прихорашиваюсь сам. Без рюкзака выгляжу лучше. В руках очки и телефон. Почти куртуазно. Она в длинном узком платье с малиновой шалью. Не потеряется...
Кустодиевские формы и молодость дворцового экскурсовода работают на более полное восприятие материала. Настоящие Сирены достались попутным группам. Держусь позади, оцениваю сходство фирменного ораниенбаумского завитка барокко с завитками головки над малиновой шалью. Совмещаю игривые изгибы мебели золотого века с географией длинного платья. Она делает снимки понравившихся интерьеров. Я в очках осматриваю полотна...
______
Август. Саня
– Слушай, здесь одни коммуналки! Окно открывается?
– А то! Я из-за этого окна и выбрал. Смотри!
– "Гриб" во всей красе!
– Сам ты гриб! Лучшее место в городе!
– Ага, Коломна! Держите меня! Не, погулять там, побродить вдоль канала. Но жить?!
– Ничего ты не понимаешь. Пойдем, посидим на том спуске, покурим.
– Не исправим. О! Ты фотик купил? Наконец!
– Да, и объектив еще.
– Покажь, что нафоткал...
– Так тут люди одни, а где все красоты? Разговоров то было: куплю – весь город мой!
– Саня, интереснее людей только ... люди в городе.
– Ладно, пойдем, покурим. Запечатлишь друга в городе.
______
30 сентября
У Китайского дворца очередь. Последний день сезона. Половина группы зашла. Мы во второй половине. Она стоит под зонтом. Я жмусь к стене. Холодно. Вспоминаю о фляжке. Уйти за павильон? Могут зазвать в любой момент. Ждем.
Вдоль берега дворцового пруда плывет лебедь. Одинокий солнечный луч выстреливает сквозь облака. Вспыхивает плакучая ива. С высокой кроны срывается, кружит большой желтый лист. Я не выдерживаю, бегу к пруду, выдергиваю на ходу камеру. Лебедь замирает, лист плавно опускается ему на спину. Я опрокидываюсь на колено, фотографирую. Лебедь смотрит на меня, склоняется к листу, смахивает его крыльями...
Иду обратно. Группа заходит. В ее руках телефон...
Экскурсовод Китайского дворца – Сирена на пенсии. Мудрая, остроумная, жесткая. Наборный паркет охраняемый ею – прекрасен. Посмотрели? Не топчитесь. На выход!
Отправка через полчаса. Есть время оправиться, привести мысли в порядок – совместить интерьеры с фасадами. Отправляюсь за пруд, в плющи, к замшелому камню. Раскуриваю сигару, добираюсь до фляги...
В детском саду я играл в героя Соломина из "Адъютанта его превосходительства". Накидывал на плечи пальто, ходил с таинственным видом по двору, прокручивал сцены из фильма. Залезал в кузов сколоченного из досок грузовика: спрыгивал – капитан Кольцов на поезде, обходил веранду – Кольцов в штабе, стоял перед девчонками в песочнице, представлял встречу с Татьяной. Загадочный, благородный, решительный – герой-одиночка…
Еще глоток. Потом капитана Кольцова затмил капитан Немо. За ним: Бельмондо, Ален Делон и грустный Штирлиц – бесконечная сага об одиночестве. Может быть, поэтому в юности я мечтал стать смотрителем маяка. Пожалуйста – отправили служить за Полярный круг, в тайгу, на отдельную точку – год и четыре месяца тишины и дикой природы… Еще глоток. Затем море, где трудно быть одному, но ты один на один со своими мыслями. Между морями загадочный капитан Кольцов летает к Татьяне, но попадает всегда в контрразведку к полковнику Щукину. И прыгает с поезда... в море.
Коньяк закончился. Жаль. А где она? На другом берегу. Кормит лебедя булкой. Навожу объектив, делаю несколько снимков. Подойти познакомиться? Лучше в автобусе, невзначай. Затеять светскую беседу, например: Вы были раньше в Ораниенбауме? Я впервые. Вам понравилось? Мне очень. Особенно наборный паркет в Китайском дворце, который так ревностно охраняют от посетителей экскурсоводы…
Автобус подан, пропускаю женщин вперед, поднимаюсь в салон. Она на своем месте у окна, на моем – ее зонт. Оставшиеся два метра судорожно ищу решение. Нахожу одно – не мужественное, – иду к толстухе...
Сложная гамма чувств. Такое случается, когда от тебя пересаживаются в полупустом самолете. Кажется, радуйся – стало комфортнее для всех, но что-то гложет внутри – тебя отвергли, предпочли уединение твоей молчаливой компании. А здесь – почти выставили за дверь. Темнеет. Ухожу в себя, закрываю глаза.
______
Август…
– Мне нужны деньги.
– Здравствуй. Опять не хватает?
– Да не хватает! Ты обязан поддерживать мой прежний уровень.
– А он разве упал?
– Как я ненавижу эту твою вечную иронию! Так дашь?
– Извини, в этом месяце не могу добавить. У самого расходы.
– На фотоаппарат потратился? Видели в городе. Ходишь, как ... Шрайбикус!
– Послушай, это моя личная жизнь, я сам решу...
– Да кто тебе мешает! Еще и поэтессу найди себе, читай ей свои «Денискины рассказы» про море! Только никому ты не нужен, никто тебя не вытерпит!
______
30 сентября
Никому ты, Шрайбикус, не нужен. И Саня в море ушел...
За влажным стеклом вечерний пригород. Радужные огни светофоров. Посапывание толстухи. Бесконечный Московский. Ленинград, плавно перетекающий в Петербург. Утром хотелось сбежать из сырого, холодного города. Хоть куда – в Ораниенбаум, на Камчатку. Сейчас, в мутных сумерках, я готов принять его с радостью. Слиться, пропасть в желтом фонарном тумане. Фонтанка. Дома-одиночества. Как хорошо в этом теплом автобусе.
Приехали. Думская, Гостиный двор. Выхожу последним. На сиденье ее забытый сиреневый зонт...
На улице ищу ее силуэт. Бросаюсь в подземный переход. Метро? Возвращаюсь. Над проспектом мокрая взвесь. Если она пешком – вспомнит про зонт, вернется. Отхожу под арку Гостиного. Курю… Значит – метро.
В руке хрупкий под тканью зонт – гладкая пухлая ручка, кнопка, витая тесемка. Автобус уехал сразу – не успел бы отдать. Чужое, почти бессмысленное на расстоянии, превращается в связь. Она прикасалась к нему, теперь держу его я.
Оставляю зонт в билетном киоске. Девушка пишет на стикере: Ораниенбаум - 30 сентября, и клеет на зонт, кладет на полку. Иду к каналу. Тонкая, острая нить натягивается, я останавливаюсь у моста – на золотых крыльях львов молнии фотовспышек, – за ними тишина. Бегу назад к киоску, прошу у девушки зонт, дописываю на бумажке – Позвоните, пожалуйста. Я тоже забыл в автобусе очень важное для себя. Девушка улыбается – передам сменщице, – оставляет зонт на столе.
Через два дня меня вызывают в море...
______
Декабрь. Гостиный двор
– Здравствуйте, девушка. Я оставлял осенью зонтик для женщины, она забыла в автобусе. Сиреневый.
– Ой, помню. Там еще ваш номер телефона был.
– Она приходила?
– Да, приходила. Только записка отклеилась и потерялась где-то. Мы так переживали с напарницей…
– Она ничего не говорила?
– Вроде, нет. А вы ее совсем не знаете?
– Совсем.
Отхожу к Гостиному. Мороз. Курить холодно. Мимо снуют тетки в жилетках – Автобусные экскурсии! Павловск, Гатчина, Ораниенбаум! Мужчина, не желаете на экскурсию? Нет. Постойте! Когда открытие Китайского дворца? В мае. Парки просохнут, поедем...
______
Декабрь. Саня
– Слушай, прямо так все и было?
– Да так все и было.
– Тогда все так и будет.
– В смысле?
– У таких романтиков только так и случается! Сколько там ехать, час почти? Сидел он, колечки за ушком разглядывал, пальчиками любовался, а потом, у пруда, что нельзя было подойти, познакомиться? Чего ты тянул?
– Согласен. Я полный дурак.
– Ладно, не переживай, найдем мы эту с малиновым зонтом.
– Сиреневым.
– Да какая разница!.. Вот что в ней такого, что так убиваться?!
– А у тебя так не было никогда?
– В том и дело, что было. Говорю же – найдем… Там камер слежения полно, у тебя в полиции нет знакомых?
– Три месяца прошло… Знаешь, если это судьба, она должна появиться.
– Судьба. Судьбу тормошить надо! Ты лебедя своего с листом на спине в сетях выставлял?
– Нет.
– То есть, весь этот стритлайф непонятный выкладываешь, а фотку классную – не судьба! Давай, пость на всех страницах!
______
31 декабря
Как хорошо. Ёлка, огромная. Она подает игрушки. За окном замерзший белый канал, наши следы на снегу. Звонит телефон.
– Макс, мы тебя ждем, ты где?
– Саня, я не приду.
– Мы ж договаривались. Маринка подруг позвала.
– Я не один.
– … Дай, угадаю. Коммент под лебедем?
– Да.
– Йес!!! Дай ей трубку!
– Саня…
– Дай трубку, говорю!
– Держи, Маша. Это мой друг Александр. Штурман. Он сумасшедший.
– Здравствуйте, Саша.
– Скажите, а мой друг в хороших руках?
– Да, Саша, вам повезло.
– А кем вы работаете?
– Экскурсоводом.
– Теперь верю – это судьба!
_____
… Май. Ораниенбаум
– Ты специально забыла тогда зонт в автобусе?
Её глаза отвечают – Да.
– И поэтому положила его на мое место, чтобы заметил.
Да – скрывает улыбка.
– От меня тогда, наверное, жутко несло коньяком и дымом.
Не то слово! – смеётся она.
– Я так и думал…
– Фатально неотразимо – ответит она. Но я не спрошу. Зачем, если и так все понятно – это судьба.