Фронтовое братство

      
                Наступление шло без сна и отдыха третий день. Вражеская пехота была отброшена и бежала, бросив раненых, технику, миномёты с огромными штабелями артиллерийских снарядов и мин разных калибров. 794-му Краснознамённому стрелковому полку 232-й стрелковой дивизии с ходу удалось форсировать широкую гладь реки и захватить у гитлеровцев небольшой плацдарм на два с половиной километра в глубину. Когда немцы опомнились, было уже поздно - поредевшие батальоны успели закрепиться. Враг сосредоточил весь огонь артиллерии по наведенной переправе и снабжение плацдарма боеприпасами и пополнением стало почти невозможным. Переправиться на западный берег успели только противотанковая батарея, миномётчики и последний полковой резерв - две самоходки СУ-76.
        Ночная атака русских на лодках и подручных средствах была настолько неожиданной, что гитлеровцы бежали, не оказав серьёзного сопротивления. Высланная заблаговременно разведка смогла ликвидировать выявленные пулемётные точки по флангам и потери в стрелковых ротах были не значительные. На отбитых у неприятеля позициях уставшие солдаты срочно оборудовали окопы и пулемётные гнёзда. Многие из них надеялись на смену и ввод свежих частей, но на пополнение прислали только тыловиков, парикмахера и хозяйственный взвод, состоящий сплошь из пожилых солдат. Бойцы старательно углублялись в землю, зная, что враг накапливает силы и скоро будет контратаковать.
        Неожиданно появился молодцеватый лейтенант из штаба, называвший себя адъютантом командира.
  - Вторая рота? - спросил он у бойцов.
  - Вторая.
  - Где первый взвод?
  - Тута. Кого надоть?
  - Командир ваш где?
  - В блиндаже должон быть, - ответил ближайший к нему боец.
  - Хорошо устроился. Ещё и связисток выписал себе, наверное, - невесело усмехнулся адъютант.
        Измученный бессонницей молоденький командир взвода только что вернулся от командира роты, где они проводили рекогносцировку. Вновь прошёлся вдоль позиций, доставшихся взводу и приказал рыть дополнительные окопы и щели. Затем вызвал сапёра, чтобы проверить на наличие мин-сюрпризов брошенный немцами блиндаж.
        На передовой он воевал почти полгода и считался уже обстрелянным. В наступлении не прятался за спины бойцов и смело бежал в атаку, не пригибаясь пулям и осколкам. Несмотря на молодость, его уважали не только свои бойцы, но и ротный, с которым они были приятели. Лейтенант опасался, что брошенные позиции были уже пристреляны немецкой артиллерией, но времени оборудовать новый блиндаж не было.
        В темноту землянки заглянул младший сержант Горохов, недавно назначенный заместителем командира взвода.
  - Товарищ лейтенант, вас ищет посыльный из штаба.
  - Чего ему надо?
  - Не знаю. Сказал срочно.
        Поднявшись по земляным ступенькам наверх, увидел штабного вестового, который с усмешкой сказал:
  - Лейтенант, готовь бойцов к отражению атаки.
  - Без тебя знаю, - ответил взводный. – Где ваши связисты?
  - Будут, ты не один.
  - Когда харчи доставят? У меня бойцы последние сухари съели.
  - Это у своего старшины спрашивай.
  - И передай комбату, что гранат и патронов мало.
  - Передам. Комбат хвалил тебя. Сколько бойцов осталось во взводе?
  - Девятнадцать, считая пополнение.
  - Тебе выделена в поддержку сорокопятка.
  - Знаю, видел. У меня танкоопасное направление, ротный просил направить нам сапёров.
  - Отправил уже.
  - Пополнение когда будет?
  - Пока переправу бомбят, надейся только на себя.
  - А обещанные комбатом три расчёта ПТР?
  - Уже направили. Местность за вами частично заминирована. По танкам будут вести огонь противотанкисты и дальнобойная артиллерия с того берега. Твоя задача отсекать пехоту.
  - От взвода треть бойцов осталась. Остальные тыловики и недавно призванные западники. На них надежды нет.
  - Держись, взводный! И отправь пушкарям двух бойцов с ручным пулемётом на усиление.
  - У меня и так народу мало.
  - Приказ Шеметова, - ехидно усмехнулся адъютант, который знал, что в батальоне его не любили, считая, что он боится передовой.
        Впрочем, так оно и было. В штабе он прижился только потому, что выполнял функции парторга и был на побегушках у замполита полка. Заодно был порученцем и у командира батальона, капитана Шеметова.
        В наступлении бойцы стрелковой роты трижды форсировали водные преграды и понесли от артиллерии и миномётов врага потери. Вражеские огневые точки по центру были не полностью подавлены и треть роты во время второй атаки полегла от пулемётного огня в упор, но плацдарм на реке Прут был захвачен. Теперь нужно было его удержать. Стрелковый взвод срочно окапывался, когда по узкой траншее прибежал Горохов.
  - Кирюшин! – громко крикнул помощник командира взвода.
  - Я, - ответил молодой солдат Иван Кирюшин, воевавший на передовой полтора месяца.
  - За смелость и мужество в наступлении тебе оказана великая честь!
        Остальные солдаты с любопытством обернулись на подошедшего зама.
  - Сдашь свой карабин и получишь у взводного РПД. Теперь ты пулемётчик.
  - Служу Советскому Союзу! – ответил удивлённый солдат.
  - Обращаться с Дегтярёвым умеешь?
  - Изучали в запасном полку.
  - Молодец.
  - Каску брать?
  - Бери. Богородько! – окликнул он ближнего пожилого солдата из недавнего пополнения.
  - А?
  - Не «а», а «я»! Пойдешь с нами.
  - Есть.
        Грузный солдат с пышными усами распрямился, кряхтя размял затекшую спину и отдал лопату с длинным черенком соседу. Затем схватил за ремень винтовку, неумело накинул её на плечо и пошёл по узкому ходу сообщения за Гороховым и Кирюшиным.
        В блиндаже за столом, на котором стояла зажжёная «катюша» - сплющенная гильза с фитилем, на самодельной лавке сидели и пили из котелка горячий чай лейтенант и незнакомец с висящим на груди цейсовским биноклем. Он был светловолосым, средних лет. Подпоясанная ремнём телогрейка скрывала знаки различия. Сбоку ремень оттягивала обшарпанная кобура, с которой свисал затасканный револьверный тренчик. На ремне виднелся кожаный патронташ, сбоку к плечевому ремню крепилась ручная граната РГ-42.
        Командир стрелкового взвода сразу определил, что к нему пожаловал боевой артиллерист, поэтому не стал артачиться и распорядился выделить в помощь противотанкистам двух стрелков.
  - Слева склон, справа высотка, поэтому танки пойдут прямо на меня, а во взводе народу почти не осталось. Боеспособных повыбило, а на пополнение надежды нет, - с горечью говорил взводный своему собеседнику.
  - Отобьёмся! Сейчас не сорок первый год и немец уже не тот. Как огня боится окружения, - возразил незнакомец.
  - Да и у тебя всего одно орудие.
  - Во мне не сомневайся, лейтенант.
  - Ладно. А ручник у меня всего один остался, поэтому последний отдать не могу. Но, так и быть: дам свой ППШ, - встав из-за стола, он снял висевший на гвозде у входа тяжёлый автомат с круглым магазином.
        В это время в блиндаж спустился Горохов.
  - Разрешите, товарищ лейтенант?
  - Привёл?
  - Так точно!
  - Зови сюда.
        Потолок в блиндаже был высоким и вошедшие бойцы встали по «стойке смирно».
  - Товарищ лейтенант, по вашему приказанию прибыли! - бойко отрапортовал Иван.
  - Поступаете в распоряжение командира противотанкового орудия, - сказал взводный своим бойцам и кивнул на своего гостя. - Ваша задача помогать и прикрывать орудие по флангам. Вопросы?
  - Усё зрозумило, - ответил за двоих украинец.
        Лейтенант пропустил ответ здоровяка-украинца и обратился к проверенному в бою щуплому солдату:
  - Держи автомат, Кирюшин. Свой карабин здесь оставь.
  - Спасибо, - ответил боец.
  - Надо отвечать «есть».
  - Есть! Товарищ командир, дайте запасной диск к автомату? - попросил Иван.
  - Не дайте, а разрешите, - грубо перебил солдата лейтенант.
  - Виноват, - смутился воин.
  - У старшины спрашивай, у меня нет.
  - Кухарив до нас не забэдьтэ видправити, - добавил Богородько, прокашлявшись в кулак.
  - У тебя что, котелка нет? Сам придёшь за кашей. Всё, идите.
  - Есть.
  - Спасибо и на том, - поднялся из-за стола артиллерист.
        Перед выходом он остановился, по-дружески пожал лейтенанту руку и коротко сказал:
  - Ну, держись, взводный.
  - Надеюсь на тебя.
  - Не подведу.
        Противотанковая пушка М-42 находилась на склоне небольшой высотки менее чем в двухстах метрах от окопов пехоты. В дороге артиллерист представился:
  - Командир огневого взвода, младший лейтенант Зимин. Сапёрные лопатки есть?
  - У меня есть, - ответил Иван.
  - У мэнэ немае, - ответил Богородько.
  - Возьмёте у нас большие лопаты и поможете вырыть запасные позиции, - распорядился командир.
  - Товарищ младший лейтенант! – спросил молодой боец, - мы вам будем помогать из пушки стрелять?
  - Нет. Прикрывать будете во время боя. Я вам покажу ваш сектор обороны.
  - Понятно. У вас гранаты есть?
  - А умеешь пользоваться?
  - Приходилось, - неуверенно сказал Кирюшин.
  - Обойдётесь. А то чего доброго, нас осколками достанете. Ваша задача во все глаза смотреть по сторонам и с тылу. Понятно?
  - Понятно, - в голос ответили пехотинцы.
        Командир огневого взвода Роман Зимин до войны имел мирную профессию строителя. В армию был призван летом 1941 года и был зачислен в противотанковую артиллерию. После учебки попал на Юго-Западный фронт. Прошёл через окружение под Харьковым, отличился под Курском, дослужился до офицерского звания. За два с половиной года на передовой стал профессиональным военным. Опытным взглядом бывалого фронтовика он сразу определил, что старый солдат не вояка, а молодой ещё неопытный. Пехота в наступлении всегда несла большие потери, поэтому он понимал, что других солдат у командира стрелкового взвода попросту не было.
        Иван Кирюшин жил в деревне, на реке Енисее. До призыва в Красную Армию работал в колхозе. У него был свой счёт к фашистам: его старший брат пропал без вести летом 1942 года под Севастополем, а отец погиб под Сталинградом осенью того же года. В семнадцать с половиной лет Иван записался в РККА добровольцем, чтобы мстить за отца и брата. После нудной службы в запасном полку, где голодные солдаты занимались только муштрой, наконец попал в обычную стрелковую часть 2-го Украинского фронта. За полтора месяца нахождения на передовой он заметно возмужал. Суровые будни войны, ежедневные обстрелы и смерть закалили и обозлили его. По причине молодости он ещё не верил в свою смерть и был до безрассудства горяч. В наступлении не прятался за других, смело шёл в бой, увлекая за собой остальных. Поэтому, командир взвода отдал ему свой ППШ и назначил старшим.
        Богородько был родом из-под Харькова. Ему было далеко за сорок лет. В Гражданскую войну батрачил и не воевал. Числился бедняком, но хозяйство своё имел. Добровольно вступил в колхоз, поэтому под раскулачивание не попал. В оккупации пахал, привлекался немцами на оборонительных работах. В Красную Армию был призван после освобождения родного села. Служил в тылу ездовым, в боях не участвовал.
       
        Обстрел начался внезапно. По позициям русских била гаубичная артиллерия и миномётные батареи неприятеля. Окопы, где два часа назад Иван углублял амбразуру, потонули в страшных разрывах. Опасения взводного о том, что немцы успели пристрелять оставленные позиции, подтвердились.
        Вместе с артиллеристами бойцы успели замаскировать 45-мм противотанковую пушку и вырыть запасные позиции в стороне. Благодаря маскировочной сетке гитлеровские корректировщики орудие не обнаружили, но на всякий случай ударили минами по высотке. Ближние разрывы оглушили бойцов и порядочно закидали комьями земли. Но земля надёжно укрыла солдат и никого не ранило.
        Страшный грохот разрывов вскоре прекратился. Плотные облака дыма постепенно рассеивались и перед взором бойцов открылись многочисленные воронки и развороченные взрывами окопы. В непривычной тишине внезапно раздались крики:
  - Санитара!
  - Командира завалило!
        Затем раздался тревожный крик:
  - Танки! К бою!
        Артиллеристы быстро скинули защитную сетку и приготовились к отражению атаки. Наводчик крутил поворотный механизм, двигая стволом пушки в сторону врага. Зимин громко крикнул, смотря в бинокль:
  - Подносчик! Неси ящик с бронебойными!
  - Есть! - ответил боец в каске.
  - Подпустить как можно ближе и выжидать, пока он борт не подставит. Раньше времени огня не открывать, иначе засекут и вмиг раздолбят!
        На горизонте появились немецкие танки, за которыми бежала гитлеровская пехота. Танки стали расстреливать позиции русских с коротких остановок. На высотке вновь возникли фонтаны разрывов. Внезапно из окопов выскочило несколько солдат, некоторые из них бежали без оружия.
  - Куда прёте! Назад! – закричал командир орудия.
        Его крики потонули в грохоте боя. С десяток бежавших солдат были рассеяны серией миномётных разрывов. Оставшиеся побежали дальше, крича от страха.
Рядом раздался голос Богородько:
  - Иванко! Швидко тикать треба!
  - Куда тикать?
  - Та ты шо, не бачив? Нимецьки танки зараз усех раздавлювати!
  - Стреляй по пехоте! Танки без тебя остановят, - зло крикнул ему Иван, а сам вскочил на бруствер и быстро побежал навстречу бежавшему солдату своего взвода.
        Приблизившись, он крикнул:
  - Куда драпаешь! Где лейтенант?
  - Его в блиндаже завалило вместе с помкомвзвода, - ответил ему бежавший пожилой боец с широко раскрытыми от страха глазами.
        Немецкие средние танки и самоходки приближались и дошли почти до самых окопов. Один из них вырвался и стал утюжить позицию, откуда стрелял расчёт противотанкового ружья. По наступающим открыла огонь дальнобойная артиллерия, находящаяся глубоко в тылу. Но огонь был не прицельным, по квадратам. Неожиданно близко прозвучал орудийный выстрел - артиллеристы ПТА открыли огонь. Иван видел, как ближайший панцирь внезапно остановился, но его орудие повернулось в сторону русской пушки и раздался выстрел. Впереди возник столб взрыва. Прикрываясь дымом, Кирюшин побежал обратно, к вырытому небольшому окопчику, который спасал от пуль и осколков.
        Вернувшись, он с удивлением обнаружил, что Богородько в окопе нет.
  - Сбежал, - в бессильной ярости сжал кулаки Иван.
        Ему было невыносимо жаль погибшего лейтенанта и стыдно за трусость своих товарищей, бежавших с поля боя. Артиллеристы тем временем вели бой с оставшимися танками. У первого танка была сбита гусеница, но танковое орудие стреляло в сторону высотки. Были слышны только обрывки слов Зимина:
  - Снаряд!
  - ... под срез башни!
  - Огонь!
        После третьего выстрела на подбитом танке показались языки пламени. Неожиданно с силой открылась боковая створка, откуда сразу повалил чёрный дым. На башне поднялся массивный верхний люк и оттуда вылез танкист. Внезапно раздался голос Зимина:
  - Чего спишь, ряззява! Бей гадов!
        Стрелять с гарантией он умел, так как в прошлом не раз ходил с отцом на охоту. Натянув затворную скобу на себя, Иван дал длинную очередь из автомата по выскочившим из танка фигуркам в чёрных комбинезонах. Один из них резко схватился руками за голову и плашмя упал на землю. Остальные залегли вблизи танка, прижатые плотным огнём. Они отстреливались, но внезапно корпус танка вздрогнул и раздался страшный взрыв - взорвались снаряды внутри корпуса бронемашины. Поле боя заволокло чёрным дымом. Из нутра горящего танка било яркое огненное пламя, раздавались громкие щелчки взрывающихся патронов.
        Вблизи орудия взорвалось несколько снарядов. - Немцы засекли позицию противотанкистов. Сквозь грохот взрывов раздалась команда командира орудия:
  - Отходим на запасные позиции!
        Патроны в диске закончились. От раскалившегося ствола автомата шёл белый дым. Иван отстегнул пустой магазин и достал из вещмешка запасной диск, выпрошенный им у старшины. Он был последний, поэтому солдат берёг патроны. Рядом разорвался очередной снаряд. Ивана засыпало комьями земли, в ушах непривычно гудело. Схватив автомат, он выскочил из укрытия и перебежками побежал назад, прикрываясь шлейфом дыма. В следующее мгновение артиллерийские позиции, где ещё недавно стояла сорокопятка, потонули в частых разрывах.
        Пока катили пушку, осколком разорвавшейся рядом мины тяжело ранило подносчика. К нему наклонился второй боец в каске. Подбежавший Иван подхватил раненого под мышки и помог дотащить его в воронку от взрыва. Развороченная земля пахла порохом и ядовитым дымом. Раненый стонал и пытался что-то сказать. Рана была в живот и грудь. Вдвоём его перевязали имеющимися индивидуальными бинтами, перепачкавшись кровью товарища.
  - Вода есть? - спросил молодой артиллерист.
  - Есть, - ответил пехотинец, достав с пояса фляжку с водой.
        Умыв руки, пушкарь спросил:
  - А ты чего не сбежал?
  - У меня приказ был вас прикрывать, - отпив из фляжки оставшуюся воду, ответил рядовой стрелок.
  - Ну тогда бери из ниши снарядный ящик и будешь за подносчика.
  - А где ниша?
  - За старой позицией.
  - Понял.
        Стонавший артиллерист затих.
  - Кажись отходит, - наклонившись к нему, сказал боец в каске.
  - Какие снаряды брать?
  - Побежали вместе, покажу.             
          Бежали, низко пригибаясь к земле. Рядом вновь загрохотало. Обоих сбило с ног и засыпало землёй от близкого разрыва. Упали в воронку, чтобы переждать остальные взрывы.
  - Тебя как звать, пехота? – неожиданно спросил орудийный номер.
  - Кирюшин Иван.
  - А я Степан Руденко.
  - Давно на фронте?
  - Три месяца. А ты?
  - С января.
  - Понятно. Берём бронебойные и осколочно-фугасные.
          Оставшиеся артиллеристы вели огонь по приближающимся вражеским танкам. Выстрелы пушки были отчётливо слышны. Сквозь грохот слышалась ругань Зимина. Наконец, они добежали до пушки, неся каждый по два тяжёлых ящика со снарядами.
  - Где вас носит? – зло спросил командир.
        Его лицо было чёрным от пороховой гари. Из-под одетой каски были видны только белки глаз.
  - Бежали, что есть сил, товарищ младший лейтенант, - тяжело дыша ответил Андрей.
  - Что с подносчиком? – вновь спросил командир.
  - Отошёл. Мы его в воронке оставили, - быстро заговорил Степан.
  - Ладно. Подавай снаряды.
  - Бегу.
  - Пехота! – обратился командир к Ивану. - Неси остальные ящики.
  - Понял!
  - Обратно ползком, чтобы немец по тебе нас не обнаружил. Усёк?
  - Так точно! – прокричал Иван сквозь грохот боя.
        Бой разгорался. Немцев сдерживали отдельные очаги обороны и другие противотанковые орудия. Но на участке отступивших русских немцы усилили натиск, с целью прорыва к реке. К позиции пушки внезапно приблизились немецкие автоматчики.
        Иван добежал до старых позиций, где заблаговременно была выкопана глубокая ниша для хранения ящиков с боеприпасами. Повесив на шею тяжёлый автомат, он схватил два ящика со снарядами и поднялся наверх. На месте стреляющего орудия внезапно раздалась стрельба и разрывы гранат. Бросив снарядные ящики, он со всех ног бросился на помощь артиллеристам. Помочь пушкарям он не успел. Десяток фрицев окружили позицию артиллеристов и вели по ним интенсивный огонь. Каким-то чудом Зимину удалось отбиться и вырваться из этого ада. По нему стреляли, но он, как заговорённый, бежал, резко меняя направление.
        Упав в воронку, Иван дал длинную очередь по вражеским автоматчикам. Прекратив стрелять по русскому артиллеристу, они залегли и открыли ответный огонь. Над головой бойца со свистом пролетали свинцовые пули. Земля впереди и вокруг была вспахана очередями, но стрелок вовремя спрятал голову. В диске закончились патроны. В это время прорвавшуюся гитлеровскую пехоту контратаковали бойцы соседнего батальона. Немцы перенесли огонь на бежавших в атаку русских солдат. Иван видел, как два танка утюжили окопы. Затем они открыли огонь осколочными снарядами по атакующим. Атака захлебнулась. Боец воспользовался паузой и успел по-пластунски отползти назад, в сторону виднеющегося перелеска.
        Вырвавшись из-под обстрела, Зимин добежал до перелеска и обессиленный упал на траву. Левая рука отнялась и только в этот момент он рассмотрел, что левое предплечье было пробито навылет. Телогрейка была пробита ещё в двух местах, но пули лишь поцарапали кожу. Отдышавшись, он стал рассматривать в бинокль поле и увидел ползущего человека. На нём была шинель, на голове шапка-ушанка, а в руках был автомат ППШ.
  - Эй! Кто там? - Поднялся он на ноги и махнул правой рукой. 
  - Я это, товарищ младший лейтенант.
  - Ползи сюда.
  - Я это, - повторил запыхавшийся Иван. - Рядовой Кирюшин.
  - Ты меня прикрыл?
  - Ага. Я видел, что вы до кустарника побежали и за вами рванул.
  - Считай, что спас меня. Спасибо. Патроны остались?
  - Нет.
  - Помоги мне руку перевязать, - морщась от боли, спокойно сказал артиллерист.
        Иван помог перевязать командиру руку. Рана была не опасной. Там, где шёл бой вновь послышались крики «ура» и усилилась стрельба. Отчётливо слышались выстрелы танковых орудий.
  - Наши, кажись, опять пошли в атаку?
  - Надо бы поддержать атаку, да орудие немцы захватили. Зато панораму успел снять.
  - Какую панораму? – удивился Иван.
  - Эх, ты пехота! – усмехнулся артиллерист. – Окулярная труба, прицел.
  - Понял, - ответил стрелок.
  - Как теперь пушку отбивать будем? – с горечью спросил Зимин.
  - Не знаю.
  - Вот и я не знаю. А ты геройский парень, - сказал после небольшого молчания командир орудия. - Все ваши драпанули, а ты с нами остался. Молодец. Как звать?
  - Иваном.
  - Откуда родом?
  - Красноярский край.
  - А я смоленский. Романом звать. Курить есть?
  - Только махорка немного.
  - Давай. Мой вещмешок там остался, - махнул он рукой в сторону немцев.
        Сделав «козью ножку», они закурили. Иван спросил:
  - Стёпа, орудийный номер, погиб?
  - Не знаю. Наводчика автоматной очередью срезали, а Руденко не видел. Пушка у них осталась, понимаешь?
  - Понимаю.
  - За оставление орудия мне трибунал корячится.
  - Вы же до последнего бились. Я видел.
  - В особом отделе никто и слушать не будет. К стенке поставят или разжалуют и в штрафную роту отправят, - бросив окурок, заключил Зимин.
        В это время со стороны реки послышался рёв танкового мотора. Зимин, поддерживая здоровой рукой перевязанную руку, резко подскочил.
  - Наши! – радостно закричал он.
        Чуть ниже по распадку они увидели самоходку СУ-76 и побежали навстречу.
  - Братцы! Самоходчики! – замахал артиллерист руками, призывая остановиться бронемашину.
        Самоходка резко остановилась и над боевой рубкой появилась голова в танковом шлеме.
  - Кто такие? – грозно спросила голова, пытаясь перекричать шум танкового двигателя.
  - Братцы, выручайте! – закричал подбежавший артиллерист.
        Из рубки высунулись ещё две головы.
  - Вы откуда?
  - Оттуда, - махнул рукой в сторону грохочущего боя Зимин. – Братцы, выручайте! Надо пушку отбить. Иначе мне каюк.
  - У нас другая задача, - жёстко возразил командир самоходки.
  - Чего вам стоит? - вновь попросил пушкарь. – Поддержите огнём? Иначе они её к себе утянут и мне хана. Не дайте пропасть.
  - Где фрицы прорвались?
        Иван уверенно заявил:
  - Я покажу. По низинке можно выйти незаметно.
  - Ну тогда залезайте, да живее! - разрешил старший самоходки.
        Бойцы быстро запрыгнули на броню рядом с торчащей пушкой.
  - Эй, - выглянул чумазый механик-водитель, - показывай, куда едем?
        Кирюшин пояснил, как можно незамеченными проскочить открытое пространство. Самоходка вновь взревела двигателем, и, выпустив клубы дыма, рванула в сторону боя. Прикрываясь складками местности, бронемашина на гусеницах быстро проскочила поле и поднялась на высотку, откуда открылась картина боя. Как и говорил Иван, самоходчики вышли на удобную позицию незамеченными.
        Наступление немцев застопорилось. Только в одном месте танки прорвали оборону советских войск, но они сразу наткнулись на минное заграждение. Один Т-3 подорвался на противотанковой мине. Неподвижную бронемашину добили противотанкисты. Два немецких панциря и несколько штурмовых орудий прицельным огнём уничтожали огневые точки "Иванов". Немцы ждали подхода резервов и своих сапёров, чтобы те разминировали опасный участок, удобный для движения гусеничной техники.
        Русские попытались контратаковать место прорыва, но были прижаты огнём и атака захлебнулась. Из-за интенсивного обстрела атакующие понесли потери и отошли на исходные позиции. Им на помощь были направлены две самоходки, одна из которых при подходе была в упор расстреляна немецкими танками, орудия которых имели более совершенную оптику. Но второй самоходной установке удалось незамеченной приблизится к прорвавшимся немецким панцирям.
        Рассчитывать на помощь самоходчиков не приходилось. У них была задача поддержать наступление и уничтожить немецкие танки.
  - Извини, брат. Не смогу тебе помочь. Иначе демаскирую свою позицию, - быстро сказал Зимину командир боевой рубки.
  - Сам вижу. Дайте хотя-бы гранату и автомат?
  - Автомат у нас всего один на весь экипаж.
  - Ну тогда патронами поделитесь?
  - Серёга! - крикнул командир боевой машины кому-то из экипажа. - Достань запасной магазин от ППШ и одну гранату.
       Бойцы спрыгнули с брони. Орудийный номер свесился с боевой рубки и подал своим новым знакомым одну гранату Ф-1 и заряженный круглый диск от ППШ.
  - Спасибо!
  - Догоняйте свою пушку! - весело крикнул им боец в танковом шлеме.
  - И вам желаем выжить! - крикнул Зимин.
        Отбежав подальше, бойцы залегли в траву. Бывалый артиллерист сразу разглядел в бинокль старую артиллерийскую позицию, где стояла замаскированная сорокопятка. Но орудия там уже не было. На земле лежало тело убитого наводчика. Зимин сжал губы, но внезапно радостно вскрикнул:
  - Вот они, гады! К себе тянут пушку.
  - Где? – нетерпеливо переспросил Иван.
  - Вон ниже по распадку.
        Иван взял протянутый бинокль и разглядел в окуляр, как несколько немцев в серых шинелях пытаются вытолкать орудие, застрявшее одним колесом в яме. 
  - С ППШ не достанем.
  - Отсюда не достанем, а пушку отбивать придётся. Ты со мной? – сжимая рукоятку нагана здоровой рукой, спросил артиллерист.
  - Я с вами, - серьёзно ответил Иван.
  - У нас с тобой автомат с полным диском, наган и граната. А их там всего человек пять.
        Командир самоходной установки тем временем разведал подходы и нашёл удобную позицию, откуда были видны гитлеровские панцири. Силы были неравны, но у вёрткой СУ-76 было преимущество: фактор внезапности, удобное расположение и возможность маневрирования. Противник не ожидал на этом участке появление бронетехники и русская самоходка была для них неприятным сюрпризом. Гусеничная бронемашина вовремя ударила в упор по вражеским танкам, не дав неприятелю развить дальнейшее наступление. Несмотря на слабую броневую защиту, 76-мм пушка марки ЗИС-3 считалось достаточно эффективным оружием для борьбы со средней и тяжёлой бронетехникой противника. Наводчик навёл перекрестие прицела в борт ближайшего танка и с первого выстрела бронебойным снарядом подбил его. После громкого выстрела было слышно, как упала гильза при откате орудия. Вторым выстрелом нужно было добить врага, но командир вовремя увидел опасность:
  - Второй на нас развернулся! Механик, меняем позицию!
        Мгновенно взревел мотор и стальная махина уползла в сторону. Через несколько секунд рядом легли два разрыва.
        Зимин видел в бинокль, как застыл на месте и зачадил чёрным дымом один вражеский танк, подбитый самоходчиками. Но остальные бронемашины начали вести ответный огонь.
  - Молодцы самоходы!
  - Дали им прикурить? - спросил стрелок.
  - Теперь наш черёд. Бежим! – крикнул Зимин.
        Они разом вскочили и побежали в сторону немцев, тащивших пушку, прикрываясь дымом и ложбинкой. Неприятельские солдаты торопились, толкая свой трофей к себе в тыл и просмотрели бегущих им наперерез. Несмотря на ранение руки, командир пушки бежал впереди и увлекал за собой своего товарища. Его глаза сверкали возмездием за погибших товарищей и он был готов погибнуть, но вернуть орудие. Иван еле поспевал за ним. Они бежали параллельно немцам, пытаясь их опередить и не дать им уйти. В это время бой в стороне разгорелся с новой силой. Вновь усилилась стрельба и грохот орудий.
        Немного не добегая до немцев, Зимин достал противопехотную гранату и остановился. Упавший около него Иван не мог отдышаться, но артиллерист спешил:
  - Как разорвётся граната, сразу стреляй на поражение. Понял? Бей короткими и не части. Экономь патроны.
  - Понял, - с трудом сказал Иван, натянув на себя затвор автомата.
        Грохот от разорвавшейся гранаты прозвучал громко и неожиданно. Бойцы успели залечь и взрывная волна прошла над ними. Иван выпустил несколько очередей в сторону пушки, но из-за дыма ничего не было видно. Без всякой команды оба поднялись и побежали вперёд.
  - Хенде хох! – зло закричал Зимин, дважды выстрелив из револьвера в сторону лежавшего немца, который пытался снять со спины винтовку.
        Гитлеровцы не ожидали нападения, поэтому были оглушены взрывом гранаты и деморализованы.
  - Товарищ младший лейтенант! - неожиданно раздался слабый голос. – Это я, Руденко. Не стреляйте.
         Из-за орудийного щита показалось перепачканное грязью лицо. Это был орудийный номер. Во время боя он был контужен и потерял сознание. Зимин в это время успел снять панораму и убежал, чтобы не попасть в плен. Прорвавшиеся на позицию гитлеровцы увидели, что у пушки отсутствует прицел и, растолкав русского артиллериста, заставили искать его. Затем, громко крича и что-то требуя, показали, чтобы он катил пушку к ним в тыл. Везде были воронки от мин и снарядов, ямы и окопы. Орудие то одним, то другим колесом постоянно проваливалось, поэтому немцы провозились, потеряв время.
  - Во, напугал! – радостно сказал Зимин.
  - Я уже поверил, что мне плен корячится, - радостно сказал Степан.
  - Никому не говори, что был у них, - предупредил командир орудия.
  - Понял. Чего разлеглись! – крикнул бывший пленный залёгшим немцам. – Встать! Ауфштеен!
        Из-за пушки поднялись двое испуганных вражеских солдат с поднятыми руками. Двое других лежали рядом с пушкой, убитые наповал. Иван обыскал пленных и забрал у них оружие.
  - Иван, ты? - улыбнулся Стёпа.
  - Я, - ответил молодой солдат и тоже улыбнулся, вытирая пот со лба.
  - А ну разворачивай пушку, гады! - приказал немцам Зимин.
        Вытащив из-за пазухи прицел, он закрепил его защелкой на орудии.
  - Помогите им катить пушку, - приказал командир орудия.
        Бой к этому времени закончился. На поле, перед высоткой, застыли и чадили четыре вражеских панциря. Остальные, расстреляв боезапас, ушли.
        После боя Иван со Степаном пытались найти геройских самоходчиков. Пройдя вперёд, неожиданно увидели вдали сгоревший корпус Сушки с разорванной гусеницей и склонённой вниз пушкой.
        Экипаж СУ-76 вовремя поддержал атаку советской пехоты и даже уничтожил Т-4 и САУ «Артштурм». Но сами были обнаружены и расстреляны в упор оставшимися немецкими бронемашинами. От прямого попадания вражеского снаряда в СУ-76 сдетонировал боезапас и все четверо самоходчиков сгорели в адском пламени взрыва. Увидев сгоревшую самоходку, друзья постояли в тягостном молчании.
 - Погибли, - сняв шапку, сказал наконец Иван.
 - Кто это? – спросил Степан.
 - Геройские ребята. Подбили двух гадов, спасли пехоту, но сами сгорели.
       
        Иван Кирюшин тепло попрощался со своими новыми друзьями-артиллеристами и вернулся в свою часть. Месяца через полтора комбат вручил ему серебряную медаль «За отвагу», к которой его представили по ходатайству командира противотанковой батареи, которая в период Уманско-Ботошанской операции была придана 794-му стрелковому полку.
        В боях под Яссами стрелковый полк своим ходом шёл по дороге. К вечеру пошёл дождь. Пехотинцы с трудом шли по обочине дороги, преодолевая грязь и лужи. Под горой солдаты догнали пароконную артиллерийскую упряжку, тащившую колёсный лафет орудия и ящики со снарядами. Кони скользили в грязи и не в силах были вытянуть тяжеленный груз. Новый командир взвода распорядился:
  - Поможем «Богу войны»! Они же нам приданы.
        Два десятка солдат подбежали к орудию и помогли артиллеристам вытянуть пушку.
  - Спасибо, пехота! – ответил артиллерист в плащ-накидке.
        Среди пехотинцев был Иван Кирюшин, которому голос показался знакомым. Посмотрев на пушкаря внимательно, он ответил:
  - Опять к нам в поддержку, товарищ младший лейтенант?
  - Гвардии лейтенант, - гордо ответил артиллерист.
        Но спохватившись, вдруг закричал:
  - Иван! Кирюшин?
  - Так точно, товарищ гвардии лейтенант. Поздравляю вас с очередной звёздочкой.
        Артиллерист быстро спрыгнул с повозки и подошёл вплотную к солдату. Это был Роман Зимин.
  - Где-ж ты был, брат? Мне сказали, что ты в госпиталь загремел.
  - Было дело, осколком зацепило. Две недели валялся в медсанбате, а потом опять вернулся в свою роту.
  - Я тебя искал. Даже с вашим комбатом поругался, - обнял солдата офицер.
  - Вот и свиделись. Рад, что вы живы, - обрадовано сказал Иван.
  - У меня приказ командования о твоём переводе в артиллерию, ко мне в батарею. Будешь орудийным номером.
  - А как же с моим начальством?
  - Всё согласовано. Сдай своему взводному трёхлинейку, у нас получишь карабин.
  - А меня разве отпустят?
  - Возражения не принимаются. Ясно?
  - Ясно. Спасибо вам за медаль!
  - Толи ещё будет, Ваня! У тебя все ордена впереди! Руденко, принимай пополнение!