— Он сказал, что теперь и до смерти, его жена — я, — с застенчивой и счастливой гордостью поделилась Иви с н-Ано.
— Так оно и есть, — ничуть не удивившись, ответила та.
Иви стало даже немного обидно, что такое важное событие ее жизни кормилица Раймона восприняла как нечто само собой разумеющееся.
— Раньше он этого не говорил, — добавила Иви, стремясь донести до н-Ано всю значимость слов Раймона.
— До мужчин такие вещи обычно долго доходят. А иногда не доходят вовсе, — ответила кастелянша, не прекращая вымешивать тесто. — Но Раймон понял. И сказал, наконец.
За столом Раймон посмотрел на нее, и кровь сразу прилила к щекам. Иви опустила глаза, чтобы украдкой поднять их чуть позже. Раймон почувствовал ее взгляд и, встретившись с ней глазами, снова заставил покраснеть. «Как дети малые», — подумала Иви, не в силах сдержать неуместной веселости. Ту же сдерживаемую потребность смеяться и шалить она читала в его глазах.
Раньше Иви и в голову бы не пришло так дурачиться — Гастон бы не понял и не одобрил. Ему нравилось, что Иви его почитает и боится, как подобает примерной супруге. Раймона она тоже боялась вначале, и сильно. Но в нем это мальчишеское баловство было всегда. Она вспомнила их догонялки вокруг стола в Гельоне, и снова щекам сделалось горячо.
Несмотря на тесноту, н-Эсклармонда выделила отдельную комнату, где Иви с Раймоном спали вместе. Это тоже было новым — возможность быть его женой перед другими людьми, быть с ним вместе, не таясь, не смущаясь и не чувствуя вины. Хотя Иви еще смущалась, особенно если замечала чужие взгляды, обращенные на них с Раймоном в моменты, когда для них самих другие люди и весь мир вокруг словно исчезали вовсе. В такие мгновения скученность жизни в Горном укрытии досаждала ей.
Иви хотелось быть с Раймоном только вдвоем, вдали от чужих наблюдающих глаз, и она чувствовала в нем такое же желание. Они часто уходили в горы, гулять. В одиночку или с Жоффруа Раймон ходил на охоту, а с Иви они уходили просто чтобы остаться наедине друг с другом.
Она видела, что ему тесно и скучно в башне, что он думает о замке, который потерял, и ждет вестей. Иви не хотелось, чтобы Раймона одолевали грустные думы, поэтому она, заметив в очередной раз, как морщинка образовалась между его бровями, придвинулась ближе и пальчиком погладила ее. Раймон оторвался от раздумий и, взглянув на Иви, улыбнулся, будто извиняясь, что позволил себе мыслями унестись от нее прочь. Они сидели на поваленном дереве в тени еще одного дерева на склоне холма и отдыхали перед тем, как двинуться в обратный путь, к Горному укрытию.
— Иди сюда, — поманил он ее на свои колени.
Иви легко пересела, ей нравилось, что так она оказывалась вровень с его лицом и даже чуть выше. Она пальчиками расчесывала его волосы, обводила брови и веки, и, конечно, целовала каждую черточку. Как мало она раньше знала о поцелуях! О том, какими разными они бывают, о том, как сладко от них замирает сердце… О том, какая радость в том, чтобы получать их, и сколько удовольствия в том, чтобы дарить…
С бревна они переместились на траву и покатились, несколько раз перевернувшись, по пологому склону. Трава была августовская, уже сухая, и сквозь платье местами колола бока, но Иви с Раймоном лишь смеялись. И целовались вновь.
Рука Раймона нырнула под задравшийся подол, поднимая его еще выше, оглаживая бедро Иви и вызывая мурашки на коже. Зубами он потянул завязки на вороте ее платья. Иви выгнула спину, чтобы ему было удобнее и, одновременно, этим движением раззадоривая Раймона.
Каждый раз, погружаясь в лоно, он скользил губами по ее щеке, а стоило Иви чуть повернуть голову — их дыхание смешивалось, касания губ перемежались вдохами и выдохами. Внутри воронкой закручивалось удовольствие, и под вспышки перед глазами Иви услышала стон Раймона. Он скатился с нее почти сразу, чтобы не придавливать своим весом, и они лежали рядом, разметавшись по траве, глубоко дыша. Иви широко открытыми глазами смотрела в выцветшее послеполуденное летнее небо, по которому ветер гнал редкие и маленькие барашки облаков, просто любуясь, ни о чем не думая. От полноты чувств, которые переполняли душу и тело, хотелось кричать в это небо, без слов, но, наверное, что-то очень похожее по звучанию на «спасибо». Она повернула голову к Раймону, и они оба улыбнулись.
Иви чувствовала, что Раймон — ее. Это странное и немного наглое ощущение делало Иви счастливой. В браке с Гастоном она всегда знала, что принадлежит ему, а не наоборот. Сейчас же она сама принадлежала Раймону, а он принадлежал ей. И в этой взаимности не было покорности и унижения, а было дерзкое, счастливое желание жить и любить друг друга.
Вечером, когда они вернулись в Горное укрытие, Жоффруа сообщил, что н-Пейран вызывает Раймона в Кофлан.
Пейран, вертящий в руках пергаментные свитки писем, выглядел очень расстроенным. Реми сидел на подоконнике, скрестив руки на груди.
— Аликс в письме обещает, что напишет о тебе папскому легату, но при этом намекает, что, чтобы достичь успеха, нужно подождать ее личной встречи с Амори.
— Пустые обещания.
Раймон не верил ни одному слову Аликс. Сказанному или написанному.
— Боюсь, что да. Она просто тянет время. И, пользуясь случаем, грабит купцов, проходящих через наши земли.
Что Аликс настолько чокнулась, Раймон не подозревал. Она всегда была жадной до денег и драгоценностей, но умной, а тут… Пошлины за проход торговых караванов давали доход не меньший, чем торговля плодами земли графства де Ге. К тому же и то, и другое было невозможно без купцов.
— Пилит сук, на котором сидит? Ну-ну…
Конечно, Раймон и разозлился тоже, но в большей степени все же позлорадствовал. Аликс делает ошибки. И когда ошибок накопится слишком много, расплатится за все.
— Ее пытались убить. Уже дважды, — сказал Реми.
— Ничего удивительного, — фыркнул Раймон. — Она кого угодно доведет до белого каления.
— Значит, кто-то еще хочет с ней разделаться, не считая тебя, — протянул Пейран. — Плохо. Мы пока к этому не готовы.
— Ты же сам сказал, что она тянет время, и от договора с ней никакого толка не будет…
— Да, не будет, но она остается твоей женой, и тем самым сохраняет твои права на Гельон. Если ее убьют, ты можешь потерять их окончательно в пользу ненасытного де Монфора или кого-то еще. Того, кто пытается ее убить.
Пейран выглядит таким расстроенным не из-за Аликс, понял Раймон. Произошло что-то еще.
— Прибыл гонец от Пьера Роже де Кабаре. Он пишет, что Транкавеля предали. Он явился на переговоры в лагерь франков, а они ранили и захватили его. Хотя безопасность ему обещали лично король Педро и граф Тулузский, де Монфора это не остановило. Что до Амори, ради встречи с которым Транкавель поверил обещаниям, то он отказался говорить с отлученным от церкви.
— И что король Педро с графом Тулузским?
— Видимо, его величество и его светлость не видят в этом повода для отстаивания чести. Они давали обещание в присутствии лишь нескольких вассалов Транкавеля. Все они, кроме де Кабаре и де Терма, погибли, защищая своего господина в лагере франков. Де Кабаре пишет, что большинство слишком боится за себя и свои владения, чтобы возмущаться этим предательством.
Транкавеля заманили в ловушку в нарушение всех принципов рыцарства. Этого можно было ожидать от де Монфора, но то, что его никто не сумел или не захотел остановить, потрясло Раймона. Король, которому он присягал, которому присягали они все, к тому же женатый на сестре жены Транкавеля, обещал вассалу безопасность и пальцем не пошевелил, когда его слово растоптали.
— Каркассон сдался. Жителям позволили уйти в исподнем, оставив все имущество. Еретиков сожгли. Жену Транкавеля и младенца-сына верные ему люди сумели увезти.
— Где он сам теперь?
— В подземелье Каркассона. Все его земли отныне принадлежат де Монфору.
После взятия Гельона Раймон думал, что это его предали. Что это он потерял все. Теперь он понял, что Раймону-Роже Транкавелю предательства и потерь выпало вдвое больше.
— Что дальше? — растерянно спросил Раймон у старшего брата.
— Мы надеялись на переговоры. Переговоры бесполезны.
Бесполезны, потому что все франки лживы так же, как Аликс, а собственный король готов предать любого из них.
— Что же тогда мы будем делать?
— Ждать.
— Чего?
— Отпущение грехов получают от Папы те, кто участвует в крестовом походе не меньше сорока дней, — подал голос Реми. — Они скоро истекают. На севере у франков тоже наступает пора собирать урожай. Часть предпочтет уйти с тем, что уже награбили.
— Все они, конечно, не уйдут, но войско станет меньше. Если бы знать, куда они сейчас двинутся дальше… и хорошо бы это был не Конфлан.
Высказанное вслух опасение Пейрана заставило Раймона внутренне содрогнуться. Потеряв Конфлан, отступать им будет некуда. Впереди зима.
— Мы учтем чужие ошибки. Не выйдем на переговоры. Будем следить за потайными ходами и колодцами. Но меня беспокоит уровень воды в них. Он слишком низкий, а нас слишком много…
Слишком много здесь, в Кофлане, и слишком много в Горном укрытии, потому что Раймон привел людей из Гельона. Пусть Пейран не сказал этого вслух, но Раймон понял.
— Нужно начать обустраиваться в горах. Не только в Горном укрытии. Если ты дашь на это разрешение, я с моими людьми начну.
— Хорошо, — одобрил Пейран. — Я дам тебе нескольких человек, которые знают горы, они подскажут, где лучше.
Когда Раймон уехал, Иви сказала н-Эсклармонде, что комнату, в которой они жили, можно снова использовать, чтобы в других было меньше тесноты. Н-Эсклармонда покачала головой, положив руку на ладонь Иви.
— Дорогая сестра, это ваша комната теперь. Господа должны жить иначе, чем их слуги, иначе как самые неразумные из слуг поймут разницу? И чем будут вознаграждены самые усердные из них?
Иви никогда не думала об этом в таком свете. Значит, господа лишают слуг многих вещей… для того, чтоб лучше ими управлять?
— Вам нужно выбрать служанку, и ей вы можете разрешить ночевать с вами, пока супруг в отъезде, — между тем продолжила н-Эсклармонда. — Личная служанка очень важна для дамы. Она помогает ей во всем, наряжает, сообщает о происходящем в замке, хранит секреты госпожи. Это ответственный выбор, и таких девушек обычно готовят с детства. Но в вашем случае, с учетом того, что вы сейчас не дома, не в Гельоне, вы можете выбрать не только из своих девушек. Присмотритесь и к моим тоже, и, если какая-нибудь покажется вам подходящей, я с радостью уступлю ее.
Служанка… Было время, когда собственное возвышение до служанки госпожи Аликс, воспринималось Иви как небывалое, невозможное. О том, чтобы простой крестьянке стать доверенной служанкой, нечего было и мечтать… И вот теперь ей предстоит выбрать служанку себе. Но как выбрать? И кого? Чужих служанок (а все служанки н-Эсклармонды воспринимались ей как чужие) Иви смущалась. Она представить не могла, как будет отдавать им приказы. Да и те девушки, что прибыли из Гельона… Они ведь знают, что она не настоящая их госпожа. Наверняка знают. А три чернокожие немые служанки госпожи Аликс… Иви понятия не имела, куда они делись.
Она спросила об этом н-Ано, и у нее же попросила совета.
— Служанки-сарацинки… — кормилица нахмурилась. — Раймон был так зол, что отдал их какому-то заезжему купцу. Надеюсь, у новых хозяев им живется лучше, чем жилось при Аликс. Так кого ты хочешь выбрать?
— Я не знаю.
— Не морочь мне голову, девочка. — Посмотрев на Иви внимательно, ответила н-Ано.
— Ну может… Флор?
— Флор, конечно, не самая расторопная девица и любит витать в облаках, но в остальном сгодится, — н-Ано кивнула, одобряя выбор Иви.
Та с облегчением улыбнулась.
— Что она прислуживала в замке при Аликс тоже неплохо, сможет иногда тебе подсказать.
— А она не… Она же знает, что я… — Иви замолкла, не зная, как продолжить фразу.
— При Аликс о такой чести, как стать доверенной служанкой госпожи, Флор и мечтать не могла. К тому же Флор предана дому де Ге, — отвечая на недосказанный вопрос, сказала н-Ано. — И уже от тебя зависит, будет ли она предана лично тебе.
— Вы ей скажете или я… сама?
— Это ты тоже знаешь… сама, — с усмешкой ответила н-Ано.
Иви смущенно улыбнулась в ответ. Она действительно знала, но ей было нужно подтверждение.
— Флор, я хочу… хотела бы… чтобы… ты стала моей служанкой, — начав медленно, с перерывами, последние слова Иви произнесла скороговоркой. Они дались ей нелегко, казалось, перекрытия башни вот-вот обрушатся на ее голову за такую наглость, а Флор откажется, посмотрев с презрением на самозванку.
Несколько мгновений прошли в невыносимом молчании, пока наконец, набравшись храбрости, Иви не подняла глаза. Флор смотрела на нее с испуганно-изумленно-радостным видом, и это придало смелости спросить:
— Что ты скажешь?
— Господь милостивый, конечно, я буду рада вам услужить!
— Правда? — с облегчением улыбнулась Иви. — Ну и хорошо.
— Эта злыдня Фелизо напрасно сплетничает, будто у меня руки из зада растут, я может и не все знаю о том, как правильно прислуживать знатной госпоже, но могу научиться ничуть не хуже нее.
— Я вообще-то тоже не очень знаю, как правильно вести себя знатной госпоже, — призналась Иви, исподлобья глядя на Флор.
— Приказывать да капризничать всяко легче, чем подчиняться. Научитесь.
В голосе Флор слышались доброжелательность и поддержка. Она знает, и она поможет — поняла Иви.
— Выходит, будем учиться вместе, — сказала Иви, и они обе рассмеялись.