Пушкин - аутист

ПУШКИН  - АУТИСТ

Синдром Аспергера
Это относительно легкая форма аутизма. Первые проявления возникают примерно в 6-7 лет. Нередки случаи постановки диагноза уже во взрослом возрасте. Индивид с легкой формой аутизма мало чем отличается от обычных людей.
Для данного расстройства характерны следующие признаки:
• развитые интеллектуальные способности;
• внятная разборчивая речь;
• зацикленность на каком-то одном занятии;
• большую часть времени проводит в одиночестве;
не заинтересован в общении со сверстниками,
• повторяет одни и те же слова, звуки,  фразы;
• подчиняется заведенному распорядку, отступление
 от которого переносится очень болезненно;
• проблемы с координацией движений;
• эмоционально неустойчив
 Аутизм – неизлечимое заболевание. Оно сопровождает больного на протяжении всей жизни. Более легкие формы поддаются коррекции при условии соблюдения ряда условий. В настоящее время на каждые 10000 человек приходится 20-25 страдающих этим заболеванием. У мужчин оно встречается гораздо чаще,

Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto
Надо всего лишь внимательно вчитаться в воспоминания сверстников Пушкина, чтобы убедиться, что синдром Аспергера следовало бы вынести Пушкину еще в детстве, если бы тогда о такой болезни знали. Наши знания характерных признаков этой болезни позволяют нам объяснить многие странности в поведении поэта.
Детство (1799-1811).
По свидетельству сестры поэта, Пушкин был толстый, молчаливый и неповоротливый мальчик, которого нарочно заставляли гулять и бегать и который лучше любил оставаться дома с бабушкой. Раз Надежда Осиповна (мать его) взяла его с собою гулять. Он не поспевал за нею, отстал и уселся отдыхать среди улицы; но, заметив, что из окошка на него смотрят и смеются, поднялся и сказал: «Ну, нечего скалить зубы!» – На седьмом году Пушкин сделался развязнее, и прежняя неповоротливость перешла даже в резвость и шаловливость.
П. И. Бартенев. Материалы для биографии Пушкина. – Моск. Вед., 1854, № 71.
До семилетнего возраста Пушкин не предвещал ничего особенного; напротив, своей неповоротливостью, своею тучностью, робостью и отвращением к движению он приводил мать в отчаяние... Надежда Осиповна заставляла его бегать и играть со сверстниками, с трудом побеждая и леность его, и молчаливость... Когда настойчивые требования быть поживее превосходили меру терпения ребенка, он убегал к бабушке, Марии Алексеевне Ганнибал, залезал в ее корзину и долго смотрел на ее работу. В этом убежище уже никто не тревожил его. Мария Алексеевна была женщина замечательная, столько же по приключениям своей жизни, сколько по здравому смыслу и опытности. Она была первой наставницей Пушкина в русском языке.
П. В. Анненков. Материалы, с. 10–11.
Не могу не упомянуть, кстати, со слов моей матери, о наказаниях, придуманных Надеждой. Осиповной для Александра Сергеевича, чтоб отучить его в детстве от двух привычек: тереть свои ладони одна о другую и терять носовые платки; для искоренения первой из этих привычек она завязала ему руки назад на целый день, проморив голодом; для искоренения же второй – прибегала к следующему: «Жалую тебя моим бессменным адъютантом», – сказала она Пушкину, подавая ему курточку. На курточке красовался пришитый, в виде аксельбанта, носовой платок. Аксельбанты менялись в неделю два раза; при аксельбантах она заставляла его и к гостям выходить. В итоге получился требуемый результат – А. Сер-ч перестал и ладони тереть и платки терять.
Л. Н. Павлищев со слов О. С. Павлищевой. Воспоминания, с. 8–9.
Саша мирный был ребенок, тихий такой, что господи! Все с книжками бывало… Нешто с братцами когда поиграют, а то нет, с крестьянскими не баловал…
Марья Федоровна (крестьянка сельца Захарова, дочь Арины Родионовны, няни Пушкина). –
Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 17.
Более легкие формы аутизма поддаются коррекции при условии соблюдения ряда условий. Для этого с раннего детства с ними нужно постоянно заниматься и создать для них благоприятную среду. Аутисты должны расти в атмосфере любви, понимания, терпения и уважения.
Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto
Старший внук Марии Алексеевны (мать Надежды Осиповны)  Саша был большой увалень и дикарь, кудрявый мальчик лет девяти или десяти, со смуглым личиком, не скажу, чтобы приглядным, но с очень живыми глазами, из которых искры так и сыпались. Иногда мы приедем, а он сидит в зале в углу, огорожен кругом стульями: что-нибудь накуролесил и за то оштрафован, а иногда и он с другими пустится в плясы, да так как очень он был неловок, то над ним кто-нибудь посмеется, вот он весь покраснеет, губу надует, уйдет в свой угол и во весь вечер его со стула никто тогда не стащит: значит, его за живое задели, и он обиделся; сидит одинешенек. Не раз про него говаривала Марья Алексеевна: «Не знаю, матушка, что выйдет из моего старшего внука: мальчик умен и охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернется и расходится, что его ничем и не уймешь; из одной крайности в другую бросается, нет у него средины. Бог знает, чем все это кончится, ежели он не переменится». Бабушка, как видно, больше других его любила, но журила порядком: «ведь экой шалун ты какой, помяни ты мое слово, не сносить тебе своей головы». Не знаю, каков он был потом, но тогда глядел рохлей и замарашкой, и за это ему тоже доставалось… На нем всегда было что-то и неопрятно, и сидело нескладно.
Е. П. Янькова. Рассказы бабушки, записанные Л. Благово. СПб., 1885, с. 459–46
Порой ни он сам, ни окружающие не подозревают о диагнозе. Из-за своих аутистических черт он всего лишь производит впечатление странного, отстраненного человека “не от мира сего”.

Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto
Родители Александра, не зная ни медицинского диагноза, ни  методов лечения создавали неосознанно благоприятные условия для лечения мальчика и ее коррекции в более легкие формы, готовя его к социальному общению и взаимодействию с людьми в обществе.
1. Надежда Осиповна заставляла его  «бегать и играть со сверстниками, с трудом побеждая и леность его и молчаливость... Когда настойчивые требования быть поживее превосходили меру терпения ребенка, он убегал к бабушке».
П. В. Анненков. Материалы, с. 10–11.
2. Александр постоянно находился в кругу хлебосольной московской  дворянской семьи, которая постоянно принимала гостей у себя дома или на даче у бабушки в Захарово, приучая Сашу к обществу родственников и незнакомых ему людей.
В 1809 или 1810 г. Пушкины жили где-то за Разгуляем, у Елохова моста, нанимали там просторный и поместительный дом, чей именно, не могу сказать наверно, а думается мне, что Бутурлиных. Пушкины жили весело и открыто, и всем домом заведовала больше старуха Ганнибал (Мария Алексеевна, мать Надежды Осиповны, матери Пушкина), очень умная, дельная и рассудительная женщина; она умела дом вести, как следует, и она также больше занималась и детьми: принимала к ним мамзелей и учителей и сама учила.
Е. П. Янькова. Рассказы бабушки, записанные Л. Благово. СПб., 1885, с. 459–46
3. Его учили гувернеры.
В этом семействе побывал легион иностранных гувернеров и гувернанток. Из них выбираю несносного, капризного самодура Русло да достойного его преемника Шеделя, в руках которых находилось обучение детей всем почти наукам. Из них Русло нанес оскорбление юному своему питомцу Александру Сергеевичу, расхохотавшись ему в глаза, когда ребенок написал стихотворную шутку в подражание «Генриаде». Изображая битву между карлами и карлицами, Пушкин прочел гувернеру начальное четырехстишие. Русло довел Пушкина до слез, осмеяв безжалостно всякое слово этого четырехстишия, и, имея сам претензию писать стихи не хуже Корнеля и Расина, рассудил, мало того, пожаловаться еще неумолимой Надежде Осиповне, обвиняя ребенка в лености и праздности. Разумеется, в глазах Надежды Осиповны дитя оказалось виноватым, а самодур правым, и она наказала сына, а самодуру за педагогический талант прибавила жалования. Оскорбленный ребенок разорвал и бросил в печку стихи свои, а Русло возненавидел со всем пылом африканской своей крови. Преемник Русло, Шедель, свободные от занятий с детьми досуги проводил в передней, играя с дворней в дурачки, за что, в конце концов, и получил отставку. Не могу ставить на одну доску с этими чудаками воспитателя детей, французского эмигранта, графа Монфора, человека образованного, гуманного. – Гувернантки были сноснее гувернеров. Но из них большая часть по образованию и уму стояла ниже всякой критики. Они были женщины добрые, искренно любившие своих питомцев.
Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 14–16.
Когда наняли англичанку (мисс Бели) для Ольги Сергеевны, Пушкин учился по-английски, но плохо, а по-немецки и вовсе не учился. Была у них гувернантка немка, да и та почти никогда не говорила на своем родном языке. Вообще учение подвигалось медленно. Возлагая все свои надежды на память, молодой Пушкин повторял уроки за сестрой, когда ее спрашивали; ничего не знал, когда начинали экзамен с него; заливался слезами над четырьмя правилами арифметики, которую вообще плохо понимал. Особенно деление, говорят, стоило ему многих слез и трудов. Но с девятого года начала развиваться у него страсть к чтению, которая и не покидала его во всю жизнь.
П. В. Анненков. Материалы, с. 12.
4. Родители приветствовали его увлечение чтением и позволяли пользоваться обширной библиотекой отца.
Учился Пушкин небрежно и лениво; но зато рано пристрастился к чтению, любил читать Плутарховы биографии, Илиаду и Одиссею, в переводе Битобе, и забирался в библиотеку отца, которая состояла преимущественно из французских классиков, так что впоследствии он был настоящим знатоком французской словесности и истории и усвоил себе тот прекрасный французский слог, которому в письмах его не могли надивиться природные французы.
О. С. Павлищева (сестра поэта) в передаче П. И. Бартенева. Род и детство Пушкина. – Отеч. Зап., 1853, т. II, с. 18.
Страсть к поэзии проявилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; гувернер его был француз, впрочем, человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою. Пушкин был одарен памятью неимоверною и на одиннадцатом году уже знал наизусть всю французскую литературу.
Л. С. Пушкин (брат поэта). Биограф. изв. об А. С. Пушкине. – Л. Н. Майков, с. 4.

4.  Саша принимал активное участие во всех играх вместе с братом и сестрой, которые для него были первыми исполнителями сочиненных им комедий
Пушкин, забираясь в библиотеку отца, перечитывал французские комедии Мольера и под впечатлением такого чтения сам стал упражняться в писании подобных же комедий, по-французски же. Брат и сестра (Ольга) для представления этих комедий соорудили в детской сцену, причем он был и автором пьес, и актером, а публику изображала она.
Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 17.
Царскосельский лицей (1811-1817)
Синдром Аспергера  отличается от аутизма отсутствием задержки или отставания в речи и когнитивном развитии. Основной характеристикой людей, страдающих синдромом Аспергера, является стойкое нарушение социального взаимодействия. Другими словами, таким людям трудно общаться и поддерживать отношения с другими людьми. До такой степени, что без необходимой поддержки сложности в социальной коммуникации могут привести к серьёзным ограничениям в повседневной жизни.
Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto

Лицей был открыт по распоряжению императора Александра I, инициатором его создания был М.М. Сперанский, который стремился ускоренными темпами подготовить новые кадры просвещённых чиновников высшего ранга, «предназначенных к важным частям службы государственной». Лицей планировался как закрытое учебное заведение, где ученики должны были не только учиться, но и жить 6 лет, не покидая территории лицея. По уровню получаемого образования лицей приравнивался к университету. В нем должны были учиться дети высшего дворянского сословия, приближенного к императору. Обучение в лицее было бесплатным. Требовалось пройти приемные экзамены и иметь рекомендацию от влиятельного лица. За Александра Пушкина ходатайствовал его дядя Василий Львович Пушкин и друг  семьи Александр Иванович Тургенев, влиятельный петербургский чиновник. На экзаменах проверялись знания поступающего по всем основным дисциплинам, но высокие требования при поступлении не предъявлялись. Пушкин получил лучшую оценку по русской грамматике, «хорошо» - по французской, относительно истории и географии было помечено – «имеет сведения». Во время собеседования Александр понравился  первому директору лицея  Василию Федоровичу Малиновскому.

На первый курс было зачислено 30 мальчиков. Учеба в Царскосельском лицее в основе своей отличалась от методики преподавания в школах того времени. Здесь к юным мальчикам относились с уважением, общались с ними на равных. В Царскосельском лицее были запрещены физические наказания. Учебный процесс был строго регламентирован. Каждый день учебы лицеиста подчинялся четкому расписанию. Общая атмосфера в лицее способствовала дальнейшему выздоровлению Александра, приобщая его к порядку дня, к общению с сокурсниками, преподавателями, вовлекая его в игры, совершенствуя его координацию во время уроков танцев, плавания, верховой езде  и фехтования.  Каждый лицеист жил в своей комнате, которая отделялась от соседней перегородкой, не доходящей до потолка. Мальчики могли общаться друг с другом. Под руководством опытнейших педагогов юноши постигали курсы наук, учили языки. 
Прогулка три раза в день, во всякую погоду. Вечером в зале – мячик и беготня. Вставали мы по звонку в шесть часов. Одевались, шли на молитву в залу. Утреннюю и вечернюю молитву читали мы вслух по очереди. От 7 до 9 часов – класс; в 9 – чай; прогулка – до 10; от 10 до 12 – класс; от 12 до часу – прогулка; в час – обед: от 2 до 3 – или чистописание, или рисование; от 3 до 5 – класс; в 5 часов – чай; до 6 – прогулка; потом – повторение уроков или вспомогательный класс. По средам и субботам – танцеванье или фехтованье. Каждую субботу баня. В половине 9 часа – звонок к ужину. После ужина до 10 часов – рекреация. В 10 – вечерняя молитва, сон. В коридоре на ночь ставились ночники во всех арках. Дежурный дядька мерными шагами ходил по коридору.
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 51–53.
Наше Царское Село в летние дни есть Петербург в миниатюре. У нас есть вечерние гуляния, в саду музыка и песни, иногда театры. Всем этим обязаны мы графу Толстому, богатому и любящему удовольствия человеку. По знакомству с хозяином и мы имеем вход в его спектакли; ты можешь понять, что это наше первое и почти единственное удовольствие. Но осень на нас не на шутку косо поглядывает… Все запрется в дому, разъедется в столицу или куда хочет; а мы, постоянные жители Села, живи с нею. Чем убить такое скучное время? Вот тут-то поневоле призовешь к себе науки.
А. Д. Илличевский. – П. Н. Фуссу, 2 сент. 1815 г. – Я. К. Грот, с. 63.
У одного из царскосельских жителей, графа В. В. Толстого, был домашний театр, на котором играла труппа, составленная из крепостных людей. Лицеисты посещали его спектакли, на которых, вместе с другими посетителями, засматривались на первую любовницу доморощенной труппы, Наталью, которая, однако ж, была плохою актрисою. К ней Пушкин написал в 1814 г. послания. 
В. П. Гаевский. Пушкин в лицее. – Современник, 1863, № 7, с. 139.
С. Д. Комовский. Записка о Пушкине. – Я. К. Грот, с. 220
В самом начале своего директорства (март 1816 г.) Энгельгардт, сознавая нелепость совершенного разъединения учащейся молодежи с действительною жизнью, разрешил отпуски из лицея в пределах Царского Села, и, по примеру директора, несколько семейных домов открылись для лицеистов, именно: дома Вельо, Севериной и барона Теппера де Фергюсона, находившихся в родственных между собою отношениях и постоянно живших в Царском Селе. Теппер был большой оригинал, но человек образованный, и лицеисты часто заходили в его домик. У Теппера каждый вечер собирались по несколько человек, пили чай, болтали, занимались музыкой и пеньем. У него же, по воскресеньям, происходили литературные беседы, задавались темы, на которые приготовлялось к следующему воскресенью несколько сочинений, и таким образом совершались литературные состязания, на которых Пушкин первенствовал.
В. П. Гаевский. Пушкин в лицее. – Современник, 1863, № 8, с. 385.
С назначением Энгельгардта в директоры школьный наш быт принял иной характер. При нем по вечерам устроились чтения в зале (Энгельгардт отлично читал). В доме его мы знакомились с обычаями света, находили приятное женское общество. Летом в вакантный месяц директор делал с нами дальние, иногда двухдневные прогулки по окрестностям; зимой для развлечения ездили на нескольких тройках за город завтракать или пить чай в праздничные дни, в саду, на пруде катались с гор и на коньках. Во всех этих увеселениях участвовало его семейство и близкие ему дамы и девицы, иногда и приезжавшие родные наши.
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 64.
Неуравновешенность.
В лицее Пушкин осознал, что он не такой как все, и не потому, что знал наизусть многие отрывки из книг французских писателей, не потому, что его стихи признавались всеми лучшими, а потому, что он был неуклюж, потому, что все предметы кроме литературы не представляли для него никакого интереса. Математика вообще для него оставалась непознанной тайной и его глупое стояние у доски на уроке, когда от него требовалось всего лишь решить простейшее уравнение,  приводили в уныние. Но более всего его расстраивали его вспышки раздражения, которые приводили к необдуманным реакциям, а вызванную высказыванием неприязнь к нему со стороны его друзей, вызывали страдания. В тиши ночной он вновь и вновь вспоминал произошедшее и его глупое поведение, как он понимал,  вызывало массу горьких переживаний.   Комплекс неполноценности мучил его и изводил. Уроки фехтования, танцев, конной подготовки корректировали его координацию движений рук и ног, которая у него с детства была нарушена. За шесть лет, благодаря его старанию и труду его преподавателя  ему удалось добиться многого, по этим дисциплинам он уступал лидерам, но действовал не хуже середняков.
Пушкин, с самого начала, был раздражительнее многих и поэтому не возбуждал общей симпатии: это был удел эксцентрического существа среди людей. Не то, чтоб он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями; но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти. Это вело его к новым промахам, которые никогда не ускользают в школьных сношениях. Я, как сосед (с другой стороны его номера была глухая стена), часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня; тут я видел ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность, и это его волновало. Вместе мы, как умели, сглаживали некоторые шероховатости, хотя не всегда это удавалось. В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то, и другое невпопад, что тем самым ему вредило. Бывало, вместе промахнемся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом, это – капитал, необходимый в товарищеском быту, где мудрено, почти невозможно, при совершенно бесцеремонном обращении, уберечься от некоторых неприятных столкновений вседневной жизни.
И..И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 54.
Нравственные страдания, как и пылкие страсти, посетили Пушкина очень рано. Он проводил ночи в разговорах, через стенку, с другом своим, оставившим нам эти сведения. Содержание этих поздних бесед, преимущественно, состояло из жалоб Пушкина на себя и других, скорбных признаний, раскаянья и, наконец, из обсуждения планов, как поправить свое положение между товарищами или избегнуть следствий ложного шага или необдуманного поступка. Этот поверенный сообщал нам также и о горьких слезах, часто орошавших, в тишине бессонной ночи, подушку молодого человека из № 14. Дело в том, что Пушкин, по словам его, наделен был от природы весьма восприимчивым и впечатлительным сердцем, назло и наперекор которому шел весь образ его действий, – заносчивый, резкий, напрашивающийся на вражду и оскорбления. А между тем способность к быстрому ответу, немедленному отражению удара или принятию наиболее выгодного положения в борьбе часто ему изменяла. Известно, какой огромной долей злого остроумия, желчного и ядовитого юмора обладал Пушкин, когда, сосредоточась в себе, вступал в обдуманную битву с своими литературными и другими врагами, но быстрая находчивость и дар мгновенного, удачного выражения никогда не составляли отличительного его качества. Пушкин не всегда оставался победителем в столкновениях с товарищами, им же и порожденных, и тогда, с растерзанным сердцем, с оскорбленным самолюбием, сознанием собственной вины и с негодованием на ближних, возвращался он в свою комнату и, перебирая все жгучие впечатления дня, выстрадывал вторично все его страдания до капли.
П. В. Анненков. Пушкин в Алекс. эпоху, с. 53
Зацикленность на одном увлечении
«Не только в часы отдыха от учения в рекреационной зале, на прогулках, но нередко в классах и даже в церкви ему приходили в голову разные поэтические вымыслы, и тогда лицо его то хмурилось необыкновенно, то прояснялось от улыбки, смотря по роду дум, его занимавших. Набрасывая же мысли свои на бумагу, он удалялся всегда в самый уединенный угол комнаты, от нетерпения грыз обыкновенно перо и, насупив брови, надувши губы, с огненным взором читал про себя написанное. Кроме любимых разговоров своих о литературе и авторах с теми товарищами, кои тоже писали стихи, как то с бароном Дельвигом, Илличевским, Яковлевым и Кюхельбекером (над неудачною страстью коего к поэзии он любил часто подшучивать), Пушкин был вообще не очень общителен с прочими своими товарищами и на вопросы их отвечал обыкновенно лаконически».
С. Д. Комовский. Записка о Пушкине. – Я. К. Грот, с. 219.
Из профессоров и гувернеров лицея никто в особенности Пушкина не любил и не отличал от других воспитанников; но все боялись его сатир, эпиграмм и острых слов, с удовольствием слушая их насчет других.. Сам Пушкин, увлекаясь свободным полетом своего гения, не любил подчиняться классному порядку и никогда ничего не искал в своих начальниках.
С. Д. Комовский. Записка о Пушкине. – Я. К. Грот, с. 219.
Все профессора смотрели с благоговением на растущий талант Пушкина. В математическом классе раз вызвал его Карцев к доске и задал алгебраическую задачу. Пушкин долго переминался с ноги на ногу и все писал молча какие-то формулы. Карцев спросил его, наконец: «Что ж вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь, ответил: «Нулю!» – «Хорошо! У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи». Пушкин охотнее всех других классов занимался в классе Куницына, и то совершенно по-своему: уроков никогда не повторял, мало что записывал, а чтоб переписывать тетради профессоров (печатных руководств тогда еще не существовало), – у него и в обычае не было: все делалось  с листа, с одного взгляда.
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков. с. 60.
Эмоциональное реагирование на появление барышень, женщин.
Как бы то ни было, это расстройство (легкий аутизм) серьезно осложняет повседневное существование человека и может создавать проблемы в его профессиональной и личной жизни.
:Шесть лет лицеисты, взрослевшие молодые люди (по окончании обучения им было уже по 18 лет)  находились, не покидая  территории лицея. Преподаватели и педагоги были только мужчины, находились лицеисты постоянно в  мужском обществе.  Приходившие в гости к своим братьям барышни вызывали переполох в юношеских умах, в них влюблялись с первого взгляда, особо эмоционально воспринимал появление лиц женского пола Александр.
Наталья Кочубей, дочь графа Виктора Павловича Кочубея, летние месяцы 1813-1816 годов проводила вместе с родителями в Царском Селе, часто встречалась с лицеистами. Для лицеистов, проводивших почти все свое время  в замкнутом пространстве Царского Села, она, тринадцатилетняя девица, казалась верхом совершенства. Свои  восторженные чувства к ней поэт изложил в стихотворениях ««Измены» (1815) и «Элегия» (1819).
Екатерина  Бакунина  всегда приезжала на устраиваемые по большим праздникам балы в лицее. Вся молодежь приходила в восторг при ее появлении.
Яркие эмоциональные чувства  возбудила в Пушкине сестра одного из лицейских товарищей его, фрейлина Катерина Павловна Бакунина. Она часто навещала брата своего и всегда приезжала на лицейские балы. Прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи. Пушкин с чувством пламенного юноши описал ее прелести в стихотворении своем К живописцу, которое очень удачно положено было на ноты лицейским же товарищем его Яковлевым и постоянно пето до самого выхода из заведения.
С. Д. Комовский. Записка о Пушкине. – Я. К. Грот, с. 220
 Ее волшебную красоту Пушкин передал поэтическими красками  в стихотворении «К живописцу»:
Красу невинности прелестной,
Надежды милые черты,
Улыбку радости небесной
И взоры самой красоты.
…………………………………….
Представь мечту любви стыдливой,
И той, которою дышу,
Рукой любовника, счастливой,
Внизу я имя подпишу
Пушкин томился любовью к Е. Бакуниной всю зиму 1815 г., а также весну и большую часть лета 1816 г. В 1817 г она стала фрейлиной императрицы.

Императрица Елизавета Алексеевна оказывала покровительство Царскосельскому лицею, ее встречи с лицеистами носили неформальный характер. С первого взгляда двенадцатилетний Александр Пушкин влюбился в Елизавету. Она поразила его красотой, изяществом, благородством, своим царским ореолом и простотой в обращении  с  лицеистами. Он грезил ей, обожал ее, ревновал к императору  Александру I и даже в фантазиях представлял себя на месте царя:

«Недавно обольщен прелестным сновиденьем.
В венце сияющем царем я мнил себя:
Мечталось, я любил тебя —
И сердце билось наслажденьем».

Редкие встречи с императрицей  производили на него неизгладимые впечатление. Он был по-мальчишески влюблен в свою королеву, и ее образ постоянно мелькает в его лицейских стихотворениях 1815-1817 гг.

Везде со мною образ твой,
Везде со мною призрак милый;
Во тьме полуночи унылой,
В часы денницы золотой.
1816

А когда осенью Елизавета Алексеевна покинула Царское Село, родилось
стихотворение «Осеннее утро»:

Уж нет ее... я был у берегов,
Где милая ходила в вечер ясный.
Уже нигде не встретил я прекрасной,
Я не нашел нигде ее следов.
Задумчиво бродя в глуши лесов,
Произносил я имя незабвенной;
Я звал ее - лишь глас уединенный
Пустых долин откликнулся вдали.
К ручью пришел, мечтами привлеченный,
Его струи медлительно текли,
Не трепетал в них образ несравненной.
Уж нет ее... до сладостной весны
Простился я с блаженством и с душою
1816.

Одно из самых известных стихотворений Александра Пушкина «Я помню чудное мгновенье» считается посвящено красавице  Анне Керн, но оно к ней не имеет никакого отношения. Анализ строф позволяет нам утверждать, что речь идет о случайной встрече поэта на аллеи Царского Села с государыней Елизаветой. Она его покорила всем своим видом, своей походкой, своим голосом. Елизавета Алексеевна  стала его божеством, который будоражил его сон, находиться рядом с которым одно мгновенье, считал  за счастье.
«К ***»
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
 
И в этих юношеских чувствах сплетались вместе и восхищение, и поклонение, и радость, (что может ее увидеть еще), и слезы (что не может даже к ней прикоснуться) и безмерная любовь. Много женщин вдохновило его на рождение шедевров. Все они были его Музами.  Мадонна (жена) у него была одна до самых последних дней. А над всеми Музами и Мадонной парила Богиня – государыня Елизавета Алексеевна. И шедевр этот «Я помню чудное мгновенье» не о земной женщине, он – о божественной женщине, которая покорила его сердце с юношеских лет, и которой он был предан всю жизнь.


Петербург (1817-1820).
Тем не менее, характеристики людей с синдромом Аспергера позволяют им, как правило, вести независимый образ жизни, как в личном, так и профессиональном плане. Однако, уровень проблемы, которую можно назвать “социальной инвалидностью”, очень высок.


Атмосфера в семье родителей и царствовавший порядок в лицее благоприятным образом сказались на процессе выздоровления Александра. По окончании лицея он выглядел вполне нормальным молодым человеком. Выйдя на свободу из тесных рамок лицея, Пушкин стремился быть таким как все представители светской молодежи. Он окунулся во все прелести большого света, вел весьма праздную жизнь, посещал светские салоны, театры, проводил время среди молодого офицерства. Шумные компании были обычной формой время  его провождения, которые часто завершались посещением публичного дома, легального института царских времен. И все же несмотря на благодатную, оздоровительную обстановку в лицее, благодаря  которой Пушкин избавился от  некоторых признаков болезни, которые у него проявлялись в детстве, все же, как оказалось, он к самостоятельной жизни приспособлен не был. Пансион лицея, который обеспечивал беззаботную жизнь, избавлял лицеистов от забот  о хлебе насущном, о ночлеге, об обмундировании, от столкновений с негативными сторонами общественной жизни. И как оказалось, для Пушкина эта обстановка была идеальной для его творчества, для его психики. Погружаясь в мирские радости и проблемы, он терял накопленный потенциал здоровья.
Три года, проведенные им в Петербурге по выходе из лицея, отданы были развлечениям большого света и увлекательным его забавам. От великолепнейшего салона вельмож до самой нецеремонной пирушки офицеров, везде принимали Пушкина с восхищением, питая и собственную, и его суетность этою славою, которая так неотступно следовала за каждым его шагом. Он сделался идолом преимущественно молодых людей, которые в столице претендовали на отличный ум и отличное воспитание. Такая жизнь заставила Пушкина много утратить времени в бездействии. П. А. Плетнев. Соч., т. I, с. 365–366.
И надо сказать, что эти увлечения пошли ему не на пользу. Его здоровье на протяжении трех лет бурной жизни в Петербурге непрерывно ухудшалось, рецидивы болезни стали проявляться все чаще, в нем стали проявляться в некоторые моменты характерные признаки болезни.
«Болезнь остановила на время образ жизни, избранный мною. Я занемог гнилою горячкою. Лейтон за меня не отвечал. Семья моя была в отчаянии; но через шесть недель я выздоровел. Сия болезнь оставила во мне впечатление приятное. Друзья навещали меня довольно часто: их разговоры сокращали скучные вечера. Чувство выздоровления – одно из самых сладостных. Помню нетерпение, с которым ожидал я весны, хотя это время года обыкновенно наводит на меня тоску и даже вредит моему здоровью. Но душный воздух и закрытые окна так мне надоели во время болезни моей, что весна являлась моему воображению со всею поэтическою своею прелестью. Это было в феврале 1818 года.
Пушкин. Остатки автобиографии.
В 1818 г., после жестокой горячки, ему обрили голову, и он носил парик. Это придавало какую-то оригинальность его типичной физиономии и не особенно его красило. Как-то, в Большом театре, он вошел к нам в ложу. Мы усадили его, в полной уверенности, что здесь наш проказник будет сидеть смирно… Ничуть не бывало! В самой патетической сцене Пушкин, жалуясь на жару, снял с себя парик и начал им обмахиваться, как веером... Это рассмешило сидевших в соседних ложах, обратило на нас внимание и находившихся в креслах. Мы стали унимать шалуна, он же со стула соскользнул на пол и сел у нас в ногах, прячась за барьер; наконец, кое-как надвинул парик на голову, как шапку: нельзя было без смеха глядеть на него! Так и просидел на полу во все продолжение спектакля, отпуская шутки насчет пьесы и игры актеров.
Наконец, он познакомился с нами и стал довольно часто посещать нас (посещения Колосовых Пушкиным относятся к январю-ноябрю 1819 г). Мы с матушкой от души его полюбили. Угрюмый и молчаливый в многочисленном обществе, «Саша Пушкин», бывая у нас, смешил своею резвостью и ребяческою шаловливостью. Бывало, ни минуты не посидит спокойно на месте; вертится, прыгает, пересаживается, перероет рабочий ящик матушки, спутает клубки гарусу в моем вышивании; разбросает карты в гранпасьянсе, раскладываемом матушкою... «Да уймешься ли ты, стрекоза! – крикнет, бывало, моя Евгения Ивановна, – перестань, наконец!» Саша минуты на две приутихнет, а там опять начинает проказничать. Как-то матушка пригрозилась наказать неугомонного Сашу: «остричь ему когти», так называла она его огромные, отпущенные на руках ногти. «Держи его за руку, – сказала она мне, взяв ножницы, – а я остригу!» Я взяла Пушкина за руку, но он поднял крик на весь дом, начал притворно всхлипывать, стонать, жаловаться, что его обижают, и до слез рассмешил нас... Одним словом, это был сущий ребенок, но истинно благовоспитанный.

А. М. Каратыгина-Колосова - жена трагика В. А. Каратыгина. Известность ей принесли роли в трагедии и «высокой комедии»; в 1819—начале 1820-х гг. она считалась соперницей великой трагической актрисы Е. С. Семеновой. Воспоминания. – Рус. Стар., 1880, т. 28, с. 568.

Люди, страдающие синдромом Аспергера, даже могут вступить в общение или социальное взаимодействие, однако потерпеть неудачу при попытке поддержать разговор, либо, пытаясь с кем-то познакомиться или подружиться, могут начать странную и неэффективную беседу.
Источник:

(1818.) Чаадаев жил в гостинице Демута. Пушкин часто посещал его и продолжал с ним живые, откровенные царскосельские беседы. Но все изменялось вдруг, когда приходили к Чаадаеву с докучными визитами те его светские знакомые, которые на кредит пользовались репутацией умников и любезников. Пушкин сейчас смолкал, садился в угол на диване, поджав ноги, и упорно чуждался всяких сношений с подобными посетителями, покушавшимися иногда обращаться к нему с видом снисходительного покровительства.
20 числа сего месяца служащий в Иностранной Коллегии переводчиком Пушкин был в Каменном театре в большом бенуаре. Во время антракту пришел из оного в креслы и, проходя между рядов кресел, остановился против сидевшего коллежского советника Перевощикова с женою, почему г. Перевощиков просил его проходить далее, но Пушкин, приняв сие за обиду, наделал ему грубости и выбранил его неприличными словами.
И. С. Горголи (петербургский полицмейстер) в отношении своем от 23 дек. 1818 г. П. Я. Убри (начальнику Пушкина по службе). – Былое, 1906, т. XI, с. 28.
Я не оставил сделать строгое замечание служащему в государственной коллегии иностранных дел коллежскому секретарю Пушкину насчет неприличного поступка его с коллежским советником Перевощиковым, с тем чтобы он воздержался впредь от подобных поступков; в чем и дал он мне обещание.
П. Я. Убри в отношении своем от 9 янв. 1818 г. И. С. Горголи. – Там же, с. 29.
За что Пушкин мог рассердиться на меня, чтобы, после наших добрых отношений, бросить в меня пасквилем? Как я узнала впоследствии, причиною озлобления Пушкина была нелепая сплетня. Говоря о Пушкине у князя Шаховского, Грибоедов назвал его «мартышкой». Пушкину перевели, будто бы это прозвище было дано ему мною!.. Раздраженный, раздосадованный, не взяв труда доискаться правды, поэт осмеял меня. Катенин и Грибоедов пеняли ему, настаивали на том, чтобы он извинился передо мною. Пушкин сознался в своей опрометчивости, ругал себя и намеревался ехать ко мне с повинной. Но тут последовала его высылка из Петербурга.
А. М. Каратыгина-Колосова. Воспоминания. – Рус. Стар., 1880, т. 28, с. 569.

Ссылка в Кишинев (1820-1823).
Люди с синдромом Аспергера часто демонстрируют незаурядные умственные способности. Многие из них признаются гениями и достигают невероятного уровня развития в конкретных областях.
Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto
Весной 1820 г. Пушкина вызвали к генерал-губернатору Петербурга, графу М. А. Милорадовичу для объяснения по поводу содержания его  стихотворений  и эпиграмм на Аракчеева, архимандрита Фотия и самого императора Александра I. Особенное недовольство вызвала ода «Вольность». Известны слова Александра I, сказанные Е. А. Энгельгардту о поэте: «…он наводнил Россию возмутительными стихами». По мнению властей, такие действия были несовместимы со статусом государственного чиновника. Пушкину грозила высылка в Сибирь или заточение в Соловецкий монастырь. Благодаря хлопотам влиятельных людей, (за поэта заступились Карамзин, Жуковский, Чаадаев, княгиня Гагарина, императрица Елизавета Алексеевна) удалось добиться смягчения наказания. Формально Пушкин был переведен из столицы в Екатеринославль (Днепропетровск), ему был оформлен обычный  служебный перевод в канцелярию генерал-лейтенанта И.И Инзова сверхштатным чиновником.  6 мая 1820 г, сопровождаемый дядькой Никитой Козловым,  он выехал из Петербурга на юг. Ему выдали «1000 р. ассигнациями на проезд в Екатеринослав к ген. Инзову, попечителю колоний южного края».
Приехав в Екатеринослав, я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по моему обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерями, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада.
Пушкин – Л. С. Пушкину, 24 сент. 1820 г.
Пушкин прожил в Екатеринославе в 1820 г. дней 18, до приезда в Екатеринослав ген. Раевского, который со своим семейством проездом остановился в Екатеринославе по просьбе своего сына, который хотел повидаться со своим приятелем Пушкиным, которого нашли в доме или, скорее, в домике, на Мандрыковке. Когда генерал Раевский с сыном вошли в комнату, то их глазам представилось следующее: А. Серг-ч лежал на дощатой скамейке, или дощатом диване. Он был болен. На Раевских он произвел удручающее впечатление при этой обстановке. При виде Раевских у него от радости показались слезы. Раевский выхлопотал ему отпуск, и 4-го или 5-го июня вместе с ними уехал он на Кавказ. Мой отец состоял в то время при генерале Инзове, – он и рассказывал мне обо всем вышеизложенном.
Бывший предводитель дворянства. – Новое Время, 1899, № 8285.
Я, в качестве доктора, отправился с генералом Раевским на Кавказ… Едва я, по приезде в Екатеринослав, расположился, после дурной дороги, на отдых, ко мне, запыхавшись, вбегает младший сын генерала: «Доктор! Я нашел здесь моего друга; он болен, ему нужна скорая помощь, – поспешите со мною!» Нечего делать – пошли. Приходим в гадкую избенку, и там, на дощатом диване, сидит молодой человек, – небритый, бледный и худой. «Вы не здоровы?» – спросил я незнакомца. – «Да, доктор, немножко пошалил, купался; кажется, простудился». Осмотревши тщательно больного, я нашел, что у него была лихорадка. На столе перед ним лежала бумага. «Чем вы тут занимаетесь?» – «Пишу стихи». Нашел, думаю я, и время, и место. Посоветовавши ему на ночь напиться чего-нибудь теплого, я оставил его до другого дня. Мы остановились в доме губернатора К. (Карагеоргия). По утру гляжу – больной уже у нас: говорит, что он едет на Кавказ вместе с нами. За обедом наш гость весел и без умолку говорит с младшим Раевским по-французски. После обеда у него озноб, жар и все признаки пароксизма (термин, обозначающий усиление какого-либо заболевания или обострения его приступов до самой высокой степени). Пишу рецепт. «Доктор, дайте что-нибудь получше, дряни в рот не возьму». Что будешь делать? Прописал слабую микстуру... На другой день закатил ему хины. Пушкин морщился. Мы поехали далее.
Д-р Е. П. Рудыковский. Встреча с Пушкиным. Из записок медика. – Рус. Вестн., 1841, № 1. Целиком перепеч: П.В.
Доставленные от вас тысячу рублей для г. Пушкина я получил, которые к нему отправил на Кавказские Воды. Расстроенное его здоровье в столь молодые лета и неприятное положение, в коем он по молодости находится, требовали с одной стороны помочи, а с другой безвредной рассеянности, потому отпустил я его с генералом Раевским, который в проезд свой через Екатеринослав охотно взял его с собою.
Ген. И. Н. Инзов – К. Я. Булгакову, в июне 1820 г., из Екатеринослава. – Рус. Арх., 1863, с. 900.
Кавказ
Растратив свое здоровье за три года беспорядочной, разгульной  жизни в Петербурге, он вновь серьезно заболел. Его иммунитет явно был на нуле.  Судьба была благосклонна к Пушкину после или во время обострений болезни появлялся ангел, его боготворивший и создававший обстановку, которая излечивала поэта от недугов. Таким ангелом в этот момент стал генерал Раевский со своей семьей, который взял Пушкина в поездку на Кавказ. С семьей он находился четыре месяца с июня 1820 г  по  сентябрь 1820 г.
С Раевским ехали на Кавказ, кроме сына Николая и военного доктора Рудыковского, две младшие дочери его, Мария (14 лет) и девочка Софья, при них англичанка мисс Мятен и компаньонка Анна Ивановна (крестница генерала, родом татарка). Все это общество помещалось в двух каретах и коляске. Пушкин сначала ехал с младшим Раевским в коляске, а потом генерал пересадил его к себе в карету, потому что его сильно трясла лихорадка.
П. И. Бартенев со слов кн. М. Н. Волконской (урожд. Раевской). Пушкин в Южной России, с. 220.
На Дону мы обедали у атамана Денисова. Пушкин меня не послушался: покушал бланманже (холодный десерт) и снова заболел. «Доктор, помогите!» – «Пушкин, слушайтесь!» – «Буду, буду!» Опять микстура, опять пароксизмы и гримасы. «Не ходите, не ездите без шинели». – «Жарко, мочи нет». – «Лучше жарко, чем лихорадка». – «Нет, лучше уж лихорадка». Опять сильные пароксизмы. «Доктор, я болен». – «Потому что упрямы. Слушайтесь!» – «Буду, буду!» И Пушкин выздоровел.

Д-р Е. П. Рудыковский. Встреча с Пушкиным. – П. В. Анненков. Материалы, с. 66–67.

15-летнюю Марию поэт обожал. Когда после долгого путешествия по степи кареты с Раевскими подъехали к морю, восхищение Пушкина  видом Марии на берегу волнующегося моря перевоплотилось в удивительную по красоте строфу:

Как я завидовал волнам,
Бегущим бурною чредою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!

В начале июня семейство Раевских вместе с Пушкиным  прибыло на Кавказ, где они провели два месяца в Пятигорске на отдыхе и лечении водами.
Два месяца жил я на Кавказе; воды мне были очень нужны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие. Впрочем, купался и в теплых кисло-серных, в железных и в кислых холодных.
Пушкин – Л. С. Пушкину, 25 сент. 1820 г.
26 июня поэт написал эпилог к поэме «Руслан и Людмила», а в конце июля – первой половине августа: вышло в свет первое издания «Руслан и Людмила». На Горячих Водах (Минеральные воды) поэт познакомился со старшим сыном генерала Раевского – с Александром. Будучи адъютантом генерала А. Ермолова, полковник Раевский прикатил из Тифлиса для встречи с родными. На Кавказе Пушкин начал писать поэму «Кавказский пленник».

Крым
5 августа они отправились  в Крым через  Тамань. «Из Таманя приехал я в Керчь на корабле» - Пушкин. Из Керчи они сухопутной дорогой выехали 16 августа, чтобы засветло прибыть в Кефу (ныне Феодосия), но приехали поздно вечером. «Отсюда морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф» - Пушкин. Этот морской переход состоялся 18-19 августа 1820 года и занял «10-12 часов».
В Гурзуфе они поселились в  доме дюка Ришелье – единственном европейском строении на всем Южном берегу, большом двухэтажном доме, с двумя балконами, один на море, другой в горы, и с обширным садом. Пушкин прожил с семьей Раевских в Гурзуфе 3 недели.
«Путешественников ожидали в Гурзуфе супруга Раевского и две отлично образованные и любезные дочери, Екатерина Николаевна, старшая всем, и Елена Николаевна, высокая, стройная, с прекрасными голубыми глазами. Брат Николай скоро познакомил с ними своего молодого приятеля. В доме нашлась старинная библиотека, в которой Пушкин тотчас отыскал сочинения Вольтера и начал их перечитывать. Кроме того, Байрон был почти ежедневным его чтением; Пушкин продолжал учиться по-английски, с помощью Раевского-сына… Пушкин часто разговаривал и спорил со старшею Раевской о литературе. Стыдливая, серьезная и скромная Елена Николаевна, хорошо зная английский язык, переводила Байрона и Вальтер-Скотта по-французски, но втихомолку уничтожала свои переводы. Брат сказал о том Пушкину, который стал подбирать клочки изорванных бумаг и обнаружил тайну. Он восхищался этими переводами, уверяя, что они чрезвычайно верны».
П. И. Бартенев. Пушкин в Южной России, с. 36.
 «Юрзуфе прожил я три недели. Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского. Я в нем любил человека с ясным умом, с простой прекрасною душою; снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина… Старший сын его будет более - нежели известен. Все его дочери – прелесть, старшая – женщина необыкновенная. Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое полуденное небо; прелестный край, природа, удовлетворяющая воображение; горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда, – опять увидеть полуденный берег и семейство Раевского».
Пушкин – Л. С. Пушкину, 24 сент. 1820 г
В Гурзуфе Пушкин познакомился с Екатериной Раевской (старшей дочерью генерала) которой было уже двадцать два года, и с шестнадцатилетней Еленой. В мае 1821 г. Екатерина Николаевна вышла замуж за генерала М. Ф. Орлова, который командовал дивизией, расквартированной в Кишиневе. Пушкин был частым гостем в их доме, его всегда здесь принимали  радушно.  Екатерина была волевой женщиной, к Пушкину относилась как к шаловливому юноше: «Пушкин - писала она в ноябре 1821 г. - больше не корчит из себя жестокого; он очень часто приходит к нам курить свою трубку и рассуждает или болтает очень приятно». Младшую сестру Елену Пушкин сравнил с печальною звездой, чей слабый свет освещает округу, преображая ее в милые сердцу картины. Она страдала туберкулезом легких, болезнь отражалась на ее внешнем виде и ее состоянии.
«В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом; я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем равнодушием и беспечностью неаполитанского лаццарони. Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря – и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество.
Я объехал полуденный берег; но страшный переход по скалам Кикинеиса не оставил ни малейшего следа в моей памяти... В Бахчисарай приехал я больной… Я обошел дворец с большой досадой на небрежение, в котором он истлевает. NN (Н. Раевский) почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема.
Пушкин – бар. А. А. Дельвигу, в дек. 1824 г.
А.И. Тургенева князю П.А. Вяземскому  в письме от 3 ноября 1820 г. в Варшаву: «Баранов, симферопольский губернатор, уведомляет нас, что Пушкин-поэт был у него с Раевским и что он отправил его в лихорадке в Бессарабию».
Источники: https://document.wikireading.ru/40747

У взрослых, страдающих синдромом Аспергера, нормально развита речь, но они не обладают способностью понять психологическое состояние других людей. Поэтому они неправильно интерпретируют невербальное поведение окружающих, особенно, выражения лица. Также они не могут распознать намерения других людей, что делает их чрезвычайно уязвимыми.
Источник:

Вернулся Пушкин в Кишинев 21 сентября 1820 г,  каким путем: через Перекоп или из Евпатории морем и в каком состоянии – историком не удалось найти достоверных данных. Но имеется сообщение, что уже через месяц всплески беспричинного возбуждения, раздражения, неадекватной реакции на слова и поведения вновь стали проявляться.

Кишинев. 1 апреля 1821 г. Вчера я был у Ал. Сер-ча! Он сидел на полу и разбирал в огромном чемодане какие-то бумажки. «Здравствуй, Мельмот, – сказал он, дружески пожимая мне руку, – помоги, дружище, разобрать мой старый хлам; да чур не воровать». Тут были старые, перемаранные лицейские записки Пушкина, разные неоконченные прозаические статейки его, стихи его и письма Дельвига, Баратынского, Языкова и др. Более часа разбирали мы все эти бумаги, но разбору этому конца не предвиделось: Пушкин утомился, вскочил на ноги и, схватив все разобранные и неразобранные нами бумаги в кучу, сказал: «ну их к черту!», скомкал кое-как и втискал в чемодан.
В. Г. Тепляков. Из дневника. – А. Грей. Биограф. заметки. Общезанимательный Вестн., 1857, № 6, с. 222.
Нередко Инзов, разговаривая со мною, вздыхал о Пушкине, любезном чаде своем. Судьба свела сих людей, между коими великая разница в летах была малейшим препятствием к искренней взаимной любви. Сношения их, однако, сделались сколько странными, столько и трогательными и забавными. С первой минуты прибывшего совсем без денег молодого человека Инзов поместил у себя жительством, поил, кормил его, оказывал ласки, и так осталось до самой минуты последней их разлуки. Никто так глубоко не умел чувствовать оказываемые ему одолжения, как Пушкин, хотя между прочими пороками, коим не был он причастен, накидывал он на себя и неблагодарность. Его веселый, острый ум оживил, осветил пустынное уединение старца. С попечителем своим, более чем с начальником, сделался он смел и шутлив, никогда не дерзок; а тот готов был все ему простить... Иногда же, когда дитя его распроказничается, то более для предупреждения неприятных последствий, чем для наказания, сажал он его под арест, т.е. несколько дней не выпускал из комнаты. Надобно было послушать, с каким нежным участием и Пушкин отзывался о нем.
Ф. Ф. Вигель. Записки, т. VI, с. 151.
Комнатки, отведенные для Пушкина, не отличались особенною обстановкой. Постель его всегда была измята, а потолок разукрашен какими-то особенными пятнами. Это объясняется тем, что Пушкин имел обыкновение лежать на кровати и стрелять из пистолета хлебным мякишем в потолок, стараясь выделывать на нем всевозможные узоры. По словам Бади-Тодоре, жившего при доме Сизова, Пушкин вставал на рассвете и, вооружившись карандашом и книжечкой, долго, без устали, гулял по саду и заходил далеко в поля. Походит, походит он час-другой, присядет на какой-нибудь пень или камень, напишет немного и опять ходит. Это наблюдалось летом; зимою Пушкин по утрам приказывал вытопить хорошенько печь и принимался ходить по комнате, шлепая турецкими туфлями. Походит, походит, так же как и в саду, затем присядет, попишет немного и опять начинает ходить. По временам Пушкин до того увлекался работой, что его никак нельзя было оторвать от нее к завтраку или обеду. Когда ему мешали, он страшно сердился, в особенности раз, когда за Пушкиным послали одного молодого парня; не успел еще тот переступить порог и передать поручение, как Пушкин, с криком и сжатыми кулаками, набросился на него и наверно побил бы, если бы тот своевременно не убежал. После этого Пушкин жаловался Инзову и просил раз навсегда не беспокоить его во время занятий, хотя бы он должен был остаться без обеда. Поэтому, когда впоследствии кого-нибудь из прислуги посылали за Пушкиным, то они предварительно подкрадывались к окну и высматривали, что Пушкин делает: если он работал, то никто из прислуги не решался переступить порог. В другой раз, когда ему помешали, он до того рассердился, что, схватив со стола бумагу, на которой писал, разорвал ее, скомкал и швырнул в лицо помешавшему ему. Это случилось с экономкой Инзова, женщиной в летах, из городского сословия. Когда после этого экономка, «жипуняса Катерина», обидевшись, дулась на Пушкина, он просил извинить ему, так как это «находит» на него.
Со слов Бади-Тодоре (молдаванина, жившего в услужении у Инзова). – Рус. Арх., 1899, т. II, с. 341.
В бытность его в столице, он пользовался 700 рублями на год; но теперь, не получая сего содержания и не имея пособий от родителя, при всем возможном от меня вспомоществовании терпит, однако ж, иногда некоторый недостаток в приличном одеянии. По сему уважению я долгом считаю покорнейше просить распоряжения вашего к назначению ему отпуска здесь того жалованья, какое он получал в С.-Петербурге.
Ген. И. Н. Инзов в секретном письме к гр. И. А. Каподистрии от 28 апреля 1821 г. – Там же, с. 243.
(Жалование Пушкину было выслано и высылалось впоследствии по третям, из расчета 700 в год, до самого исключения Пушкина из службы и высылки его из Одессы.)

В это утро много говорено было о «Черной шали», на днях только Пушкиным написанной. Не зная самой песни, я не мог участвовать в разговоре. Пушкин это заметил и обещал мне прочесть ее; но, повторив в разрыв некоторые строфы, вдруг схватил рапиру и начал играть ею; припрыгивая, становился в позу, как бы вызывая противника. В эту минуту вошел Друганов. Пушкин, едва дав ему поздороваться с нами, стал предлагать ему биться, Друганов отказывался. Пушкин настоятельно требовал и, как резвый ребенок, стал шутя затрагивать его рапирой. Друганов отвел рапиру рукою, Пушкин не унимался; Друганов начинал сердиться. Чтоб предупредить их раздор, я снова попросил Пушкина прочесть мне молдавскую песню. Пушкин охотно согласился, бросил рапиру и начал читать с большим одушевлением: каждая строфа занимала его, и, казалось, он вполне был доволен своим новорожденным творением».
. П. Горчаков. Выдержки из дневника. – Москвитянин, 1850, № 2, с. 151–153, 156, 178.


В ноябре 1820 г. Александр Львович Давыдов, сводный брат генерала Н. Н. Раевского, пригласил Пушкина приехать из Кишинева погостить в свое имение Каменку. В Каменке прожил до начала марта, когда возвратился в Кишинев. В конце апреля 1821 г. ездил на месяц в Одессу. В ноябре 1822 г. вторично ездил в Каменку. В конце мая 1823 г. уехал из Кишинева в Одессу, в начале июля приехал на несколько дней в Кишинев и окончательно уехал на жительство в Одессу.
 А.Л. Давыдов был уволен со службы в чине генерал-майора, вместе с семьей поселился в имении матери в Каменке, где вел жизнь богатого вельможи. Его жена Аглая, по словам одного из родственников Давыдовых, «весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как настоящая француженка, искала в шуме развлечений средства не умереть со скуки в варварской России».
Об одном из приездов Пушкина в Каменку сохранился рассказ, который мне передавали со слов старшей дочери и жены Вас. Л. Давыдова: Пушкин приехал в какой-то странной повозке; весь запыленный, с порывистыми движениями, живою речью, он показался встретившей его девочке совершенно необычным, и та бросилась от него, крича, что привезли сумасшедшего.

А. М. Лобода. Пушкин в Каменке. – Киевск. Унив. Изв., май, отд. II, с. 90.


 В общежитии Пушкин был до чрезвычайности неловок и при своей раздражительности легко обижался каким-нибудь словом, в котором решительно не было для него ничего обидного. Иногда он корчил лихача, вероятно, вспоминая Каверина и других своих приятелей-гусаров в Царском Селе; при этом он рассказывал про себя самые отчаянные анекдоты, и все вместе выходило как-то очень пошло. Зато заходил ли разговор о чем-нибудь дельном, Пушкин тотчас просветлялся.

И. Д. Якушкин. Записи. М., 1908, с. 45–48.

Пушкин: «Знаешь, Тепляков, ведь я сегодня снова поколотил этого гадкого молдаванишку Бузню... Но признаться, я сам виноват, обидел ни за что человека; погорячился, сунул ему дулю в нос, – и пошла потеха. Надо поправить свои грехи: пойдем, Мельмот, к Бузне, – я извинюсь перед ним: он человек бедный, куча детей, и я же перед ним виноват. О, молодость, о, арабская кровь!» Мы пошли к Бузне, но не застали дома, Бузня отправился к Ивану Никитичу (Инзову) жаловаться на Пушкина.
В. Г. Тепляков. Из дневника. – А. Грей. Биограф. заметки. Петербургский Вестн., 1861, № 14, с. 310.

Споры  часто заканчивались вызовом на дуэль. 

Синдром Аспергера определён как качественное, тяжёлое и постоянное нарушение социальных взаимодействий, а также стереотипные и повторяющиеся шаблоны поведения, интересы и занятия. Эти нарушения приводят к значимым недостаткам в важнейших сферах деятельности страдающего данным заболеванием человека: социальной, профессиональной, школьной или семейной.
Источник:

Удалось установить, что в жизни А. С. Пушкина было 29 состоявшихся и не состоявшихся дуэлей. Во время состоявшихся  дуэлей он ни разу не пролил кровь противника. Его вызывающие поведение, грубые слова были причиной неожиданно возникавших ссор, которые заканчивались вызовом Пушкиным, потерявшим контроль над собой, противника  на дуэль. Виновником ссоры в большинстве из них  был сам Александр. Ночные размышления приводили его к пониманию, что он в ссоре был не прав и на предложение друзей помириться соглашался. Состоялось только 5 дуэлей. В Кишиневе, где он прожил не более 2 лет, он умудрился  вызвать на дуэль кого-то из местных вельмож 12 раз. Причиной обострения его болезни можно считать отсутствие атмосферы любви, обожания, домашнего уюта, которая так всегда благотворно сказывалась на его самочувствии. Генерал Инзов делал все возможное, чтобы оберечь поэта, и все же, даже находясь в Каменках у Раевских и Давыдовых, он не чувствовал себя  частью этих семей, оставаясь для них далеким.  Причины ссор и вызов на дуэль были довольно странные в нашем понимании:

1. «Первый взрыв горячности Пушкина не был недоступным до его рассудка. Вот чему я был близким свидетелем. В конце октября 1820 года брат генерала М. Ф. Орлова, уланский полковник Федор Федорович, потерявший ногу, кажется, под Бауценом, приехал на несколько дней в Кишинев. Удальство его было известно. Однажды, после обеда, он подошел ко мне и к полковнику А. П. Алексееву и находил, что будет гораздо приятнее куда-нибудь отправиться, чем слушать разговор «братца с Охотниковым о политической экономии».  Мы охотно приняли его предложение, и он заметил, что надо бы подобрать еще кого-нибудь; ушел в гостиную и вышел оттуда под руку с Пушкиным. Мы решили идти в бильярдную Гольды. Здесь не было ни души. Спрошен был портер. Орлов и Алексеев продолжали играть на бильярде на интерес и в придачу на третью партию вазу жженки. Ваза скоро была подана. Оба гусара порешили пить круговой; я воспротивился, более для Пушкина, ибо я был привычен и находил даже это лучше, нежели не очередно. Алексеев предложил на голоса; я успел сказать Пушкину, чтобы он не соглашался, но он пристал к первым двум, и потому приступили к круговой. Первая ваза кое-как сошла с рук, но вторая сильно подействовала, особенно на Пушкина; я оказался крепче других. Пушкин развеселился, начал подходить к бортам бильярда и мешать игре. Орлов назвал его школьником, а Алексеев присовокупил, что школьников проучивают. Пушкин рванулся от меня и, перепутав шары, не остался в долгу и на слова, кончилось тем, что он вызвал обоих, а меня пригласил в секунданты. В десять утра должны были собраться у меня. Было близко к полуночи. Я пригласил Пушкина ночевать к себе. Дорогой он уж опомнился и начал бранить себя за свою арабскую кровь, и когда я ему представил, что главное в этом деле то, что причина не совсем хорошая, и что надо как-нибудь замять. «Ни за что! – произнес он остановившись. – Я докажу им, что я не школьник». Подходя уже к дому, он произнес: «Скверно, гадко; да как же кончить?» – «Очень легко, отвечал я: вы первый начали смешивать их игру; они вам что-то сказали, а вы им вдвое; и наконец, не они вас, а вы их вызвали… Липранди удалось троих помирить.  Все было сделано, как сказано; все трое были очень довольны. За обедом в этот день у Алексеева Пушкин был очень весел и, возвращаясь, благодарил меня, объявив, что если когда представится такой же случай, то чтобы я не отказал ему в советах
И. П. Липранди, стб. 1412–1416.

2. С местным боярином Тодором Балшем поссорился из-за  жены вельможи, которой  Пушкин сначала наговорил дерзостей, та  в свою очередь ответила ему  неучтиво. За супругу вступился муж, назвав поэта трусом и ссылочным.  Пушкин схватил медный подсвечник и замахнулся им на Балша. Подоспевшие друзья развели их. На следующий день боярин пришел мириться,  Александр влепил ему пощечину и выхватил пистолет. К счастью, этой дуэли удалось избежать, потому, как поэта генерал Инзов посадил под домашний арест на две недели и спрятали подальше его… сапоги.
3. Бессарабского помещика Скарлата Прункула Пушкин вызвал на дуэль из-за того, что, будучи секундантами на другой дуэли, они не смогли договориться о правилах поединка. «Александр бросил вызов секунданту противной стороны. На удивленный вопрос Прункула: «Ты шутишь, Пушкин?» поэт ответил: «Нисколько! Драться с тобой я буду, – ну, мне этого хочется, только ты должен обождать. Я уже дерусь с двумя господами; разделаюсь с ними – и я к твоим услугам...»
По записи К..И. Прункула.  «Общезанимательный вестник», 1857, № 2, стр. 449.
4. В 1821 г. Александр вызвал на дуэль офицера французской службы Дегильи. Из-за чего возникла ссора – до сих пор точно неясно. Но известно, что поединок был отменен.
5. В 1822 г. Пушкин вызвал на дуэль подполковника Семена Старова. Пушкин не поделил ресторанный оркестрик при казино с молодым офицером, Находившийся в зале его командир полковник  Старов решил осадить нахального штатского мальчишку, предполагая, что Пушкин испугается дуэли с офицером столь высокого ранга и пойдет на публичное извинение. Дуэль состоялась, Была метель, два раза стрелялись,  оба промахнулись. Секунданты дуэлянтов помирили.
6. В 1822 г. Александр повздорил с отставным штабс-капитаном Рутковским из-за веса градин! Пушкин не поверил рассказу бывшего военного, что в природе бывают ледяные градины весом в 3 фунта (1,3 кг.). Пушкин  стал смеяться над его рассказом, а штабс-капитан,  выйдя из терпения, сказал только: «Если вам верят, почему же вы не хотите верить другим». Этого было довольно. Пушкин назвал офицера подлецом, а офицер - его мальчишкой, и оба решились кончить размолвку выстрелами. Рутковский хотел вырвать пистолеты и, вероятно, собирался с помощью прибежавшего Смирнова попотчевать молодого человека кулаками, а сей тогда уже принялся за нож. К счастью, ни пуля, ни железо не действовали, и в ту же минуту дали знать наместнику, который велел Пушкина отвести домой и приставить к дверям его караул».
П. И. Долгоруков. Из дневника 1822 г.
7. В 1822 г. Пушкин вызвал на дуэль 65 летнего статского советника Ивана Ланова. Во время праздничного обеда. «Ланов назвал поэта молокососом, а в ответ  Пушкин  назвал советника   винососом и вызвал его на дуэль. Инзов, услышав смех, возвратился в столовую и скоро помирил их. Ланов, из чинопочитания к Инзову, согласился оставить все без последствий».
В. П. Горчаков. Из дневника.
8. В 1822 г. Пушкина  на дуэль вызвал  молдавский богач Инглези, которого бесили домогательства поэта к его красавице жене. Говорят, что поэт был влюблен в нее. Узнав о предстоящей дуэли, генерал Инзов арестовал поэта и посадил его на десять дней гауптвахты. Инглези, по инициативе Инзова, был вручен билет с «разрешением выезда за границу вместе с женой». Дуэль расстроилась
.П. И. Бартенев. О Пушкине.
9. В 1822 г. Пушкина вызвал на дуэль офицера  генерального штаба Александр Зубов.
Пушкин уличил Зубова в шулерстве во время игры в карты.
Зубов стрелял в Пушкина, не попал, Пушкин от выстрела отказался.
10. В 1822 г. Пушкин вызвал на дуэль 60-летнего сенатора  члена Гор. Совета графа Северина Осиповича Потоцкого. За столом зашла речь о крепостном праве. Возник спор. До дуэли не дошло. Потоцкий уступил.
11. 1823 г. Пушкин вызвал на дуэль молодого молдавского писателя бессарабского помещика. «Янко провел 15 лет за границей, преимущественно в Париже, бессарабцы смотрели на него как на чудо, по степени образованности, и гордились. Самодовольствие Руссо выводило Пушкина из себя.
Однажды за столом начали расточать похвалы Янке Руссо,  чего не выносил Пушкин, он вскочил со стула и заявил: «Это правда, что он Иван, что он Яковлевич, что он Руссо, но не Жан-Жак, а просто рыжий дурак!» (он действительно был несколько рыжеват). Эта выходка заставила всех смеяться».
Дуэль была отменена.
12. Пушкин вызвал на дуэль кишиневского грека-фанариота Скину.
Причиной ссоры было удивление грека тем, что  Пушкин  мог не знать какую-¬то книгу, о которой случайно зашла речь: «Как! Вы - поэт и не знаете этой книги?!»
Дуэль была  отменена.

Женщины в его жизни
Главной проблемой, существовавшей в нем, не поддававшейся никакой коррекции и кардинально влиявшей на характер его поведения,   были женщины. Каждая красивая барышня, женщина его поражала, воодушевляла, бередила его душу, он какое-то время был без ума от ее красоты и объяснялся во сне в любви. В своем дневнике Пушкин отметил, что: «более или менее я был влюблен во всех хорошеньких женщин, которых знал».  Княгиня Вера Федоровна Вяземская, которую он посвящал во все подробности своей жизни, вспоминала: «Пушкин говаривал, что, как скоро ему понравится женщина, то уходя, или уезжая от нее, он долго продолжает быть мысленно с нею и в воображении увозит с собою, сажает ее в экипаж, предупреждает, что в таком-то месте будут толчки, одевает ей плечи, целует ей руки и т.д.».
Он влюблялся, в душе его все бурлило, свои восторги, восхищения пытался передать в стихах, рождались уникальные строфы. Своей речью, остроумием, знаниями, стихами, посвященными возлюбленной он пытался покорить ее. Через некоторое время  проблема обострялась, восторженные чувства и высказывания сменялись горькими разочарованиями, страданиями и мучениями. И так происходило почти всегда, потому что его пожаром вспыхнувшую любовь не вызывала ответных чувств. Как он сам заявил: «Все они изрядно надо мной посмеялись; все, за одним - единственным исключением, кокетничали со мной». 
Люди с синдромом Аспергера начинают иногда скрупулёзно и в определённом порядке раскладывать вещи (ручки или карандаши на уроке, или столовые принадлежности во время обеда или ужина …) или составлять в уме полный список знакомых (например, если коллега по работе задаёт вопрос про друзей)

Все барышни, которые были включены Пушкиным в так называемый Дон-Жуанский список, предпочли других кавалеров за исключением трех: Екатерины Ушаковой, которая была согласна выйти за него  замуж, Анны Николаевны Вульф, полюбившей его на всю жизнь, и Натальи Николаевны Гончаровой, жены. Реагируя на его пылкие речи, барышни могли слегка пофлиртовать, поиграть в увлеченность, прошептать: «Да!» и скрыться, оставляя его в мире грез. Но согласие свое на брак (секс) как дворянка барышня могла дать только, получив разрешение родителей. А их Пушкин как жених чаще всего не привлекал.  В середине августа 1828 г Пушкин посватался к Анне Олениной. В семнадцать лет она стала фрейлиной и при дворе слыла одной из первых красавиц. Поэт мечтал о браке,  но получил от родителей решительный отказ. Допустить замужество для своей блистательной дочери  за такого неблагонадежного мужчину, как Пушкин, за которым следила тайная полиция, родители не могли.  Игры в любовь оставались лишь в воспоминаниях поэта, хотя отношения с барышнями довольно дружеские сохранялись. Но разочарование, обида на самого себя и боль от ощущения, что ему не суждено найти свою суженную, в нем поселялись надолго. В Михайловском Пушкин высказывался негативно в отношении брака, более того  считал брак для себя совсем неподходящим,  и что он просто рожден для холостяцкой жизни.  Барышни своим изяществом, грацией и красотой верховодили им, и он, пораженный морем бурлящих чувств, готов был стать их рабом, пасть пред ними, стоять на коленях, лишь бы быть рядом.
Красивые женщины его дерзновенно манили, вызывали в нем бурю душевных переживаний, и он, не сдерживая своих чувств, сразу признавался им в своей любви  и  посвящал  непревзойденные лирические стихи. Державшие салоны красавицы, чаще всего жены генералов и высокопоставленных лиц,  включали его  в круг своих  поклонников. Своим изяществом, грацией, красотой и доступностью женщины поражали его, и он, пораженный морем бурлящих чувств, откровенно их проявлял.
Некоторые из хозяек салонов не отказывали  себе в удовольствии приблизить к себе поэта, включить в ранг фаворитов.  Какое-то время они отвечали ему пылкой любовью, шептали горячие слова, кружили ему голову. Ошарашенный, одурманенный от новых ощущений он готов был совершать любые подвиги  ради нее.  Но должность фаворита недолговечна, по непонятным причинам для него,  хозяйка через некоторое время приближала другого  почитателя. Приступы ревности охватывали Пушкина, он не мог перенести этой женской измены после горячих слов в объятиях. А их на его пути оказалось немало: Аглая Антоновна Давыдова Амалия Ризнич, Анна Петровна Керн Аграфена Федоровна Закревская. Пренебрежение им при проявлении откровенного предпочтения другому почитателю ранили его, заставляли ревновать, мучиться, страдать. Обман и коварство для него были тождественны предательству.  Он мстил своим изменникам  тем средством, которое у него было всегда под рукой - поэзией. В пылу чувств, презрения и негодования  терял самообладание, его действия становились непредсказуемыми даже для него самого, рождались уничтожающие, беспощадные строки, которые потом становились достоянием многих.
Вошла в историю  едкая эпиграмма на Аглаю Давыдову

Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги - понимаю,
Другой за то, что был француз.
Клеон - умом ее стращая,
Дамис - за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая
За что твой муж тебя имел?

Откровенная грубость и непристойности, допущенные поэтом в эпиграмме,  говорит лишь  о том, какую чувствительную обиду нанесла поэту дама.
Амалия Ризнич, жена крупного торговца, купца первой гильдии, включила поэта в круг своих поклонников. Его соперниками были пылкий польский помещик Собаньский и князь Яблоновский, ходивший за нею по пятам. Летние месяцы в Одессе 1823 г. были для поэта удивительно счастливыми – для Амалии он стал возлюбленным. Но ее поведение его удивляло, поскольку постоянно около нее вертелись рядом поляки, они  выводили его из себя. Свою любовь к Амалии, которая перешла  от возвышенных, восторженных чувств  к необузданной ревности, поэт передал в стихах:

Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной,
Не видишь ты, когда в толпе их страстной,
Беседы чужд, один и молчалив,
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда… друг жестокий!

Пушкин мстил А.П. Керн за то, что та  в Михайловском,  выбрала не его, а Алексея Вульфа, который уехал за ней в Ригу.  Пушкин почти ежедневно появлялся в Тригорском, слушал, как она пела, читал ей свои стихи, был безумно увлечен ею, признавался в любви.  Она  сводил его с ума, он грезил, представляя ее в своих объятиях. А она наплевала ему в душу, выбрав не его, а Алексея, который был младше его на шесть лет. И когда в Петербурге она включила его в список побывавших в ее постели, среди которых были  Глинка,  его брат Лев,  друг Соболевский,  барон Вревский, француз Базен, написал  в письме к Соболевскому: «Ты ничего не пишешь мне о 2100р., мною одолженных, а пишешь мне о m-m Керн, которую я с божьей помощью на днях … ». Был жесток и циничен к ней

Бурный роман поэта с Аграфеной Федоровной Закревской, ровесницей поэта, начался весной 1828 г.  Пушкин встретился с Аграфеной на одной из дач ее мужа, министра внутренних дел.  Аграфена славилась в свете своей красотой, бурным темпераментом, многочисленностью   любовных похождений.  Пушкина она  приблизила к себе и сделала поверенным своих тайн. О том, что во всем мире нет  женщины, подобной ей, он заявил     восхищенно и страстно в стихотворении «Портрет»:
 
  С своей пылающей душой,
  С своими бурными страстями,
  О жены севера, меж вами
  Она является порой
  И мимо всех условий света
  Стремится до утраты сил.
  Как беззаконная комета
  В кругу расчисленном светил.
  1828 г.
Пушкин был настолько возбужден той  волной чувств, которую взбаламутила в нем Закревская, что в  письме к Елизавете Михайловне Хитрово, признался: «Я имею несчастье состоять в связи  с остроумной, болезненной и страстной особой, которая доводит меня до бешенства, хоть я и люблю ее всем сердцем. Всего этого слишком достаточно для моих забот, а главное - для моего темперамента».
Но, как оказалось, для Аграфены его восторженности  было мало.   Именно в это время в стихах поэта, а главное в его прозе и набросках возникает образ ненасытной Клеопатры, которой мало одного любящего мужчины,  одного постоянного любовника, рядом с ней всегда должно было быть много молодых людей, а право выбора, кому подарит она свою любовь, всегда оставляла за собой. Все эти поклонники, фавориты,  постоянно находившиеся рядом с ней,  его бесили. Племянница Закревской, с которой Аграфена поделилась своей  тайной взаимоотношений с Пушкиным, рассказывала: «Еще недавно в гостях у Соловых он, ревнуя ее за то, что она занимается с кем-то больше, чем с ним, разозлился на нее и впустил ей в руку свои длинные ногти так глубоко, что показалась кровь». Аграфена приблизила поэта к себе,  а когда новизна отношений пропала, она с ним рассталась. И вновь море  страданий и нелепых обид, в первую очередь на себя.
Те чувства, которые его обуревали каждый раз после очередной измены женщины, пленявшей его  своей  любовью, Пушкин подробно передал в 6 главе «Евгения Онегина,

Да, да, ведь ревности припадки -
Болезнь, так точно, как чума,
Как черный сплин, как лихорадка,
Как повреждение ума.
Она горячкой пламенеет,
Она свой жар, свой бред имеет,
Сны злые, признаки свои.
Помилуй бог, друзья мои!
 Мучительней нет в мире казни
Ее терзаний роковых.
Поверьте мне: кто вынес их,
Тот, уж конечно, без боязни
Взойдет на пламенный костер,
 Иль шею склонит под топор.

Любовь женщины пусть краткосрочная  его вдохновляла,  помогала ему самоутвердиться при наличии, как он сам понимал, такого отклонений в его внешности  и в его характере от нормы, преодолеть комплекс неполноценности, который чувствовал всегда и везде. А разрывы с женщинами, их измены, откровенное пренебрежением им при проявлении откровенного предпочтения кому-то из окружения, его мучили, заставляли страдать и ненавидеть себя самого. Каждая такая измена, которая проходила у него на глазах, приносила море горьких переживаний, чувства ревности его душили, он проклинал, он ненавидел. Его душа покорялась красотой и стремилась к ее вершинам, а они,   эти божественные творения,  в ответ отвечали ему холодом, в лучшем случае принимали и обогревали его  всего лишь  как экзотическую игрушку.  К его счастью, боль утихала,  и.   он снова влюблялся. Жизнь его представляла череду счастливых мгновений и длинных полос страданий. И история повторялась вновь и вновь, он  терял самообладание, его действия становились непредсказуемыми даже для него самого. И в такие периоды его   внешний вид терял свою привлекательность, поэтому так по-разному описывали его современники.

Необычное поведение может быть неправильно, даже негативно воспринято окружающими. Причём такая реакция возможна даже со стороны людей, постоянно находящихся рядом с больным синдромом Аспергера. Поэтому страдающим этим заболеванием крайне необходимо “надёжное укрытие” или доверенное лицо»


В такие моменты он бежал к своим добрым всепрощающим,  как его бабушка Мария Алексеевна Ганнибал, женщинам, которые его успокаивали, разбирались как Пущин  в его безумных проступках и находили пути выхода из создавшихся критических ситуаций.


В Петербурге такой «бабушкой» старше его на 19 лет была  для него Екатерина Андреевна Карамзина, которой в лицейские годы он, пораженной ее красотой, признался в любви. Ее признавали одной из самых выдающихся женщин своего времени. В своем доме Екатерина Карамзина устраивала литературные вечера, постоянным посетителем которого, «чуть ли не ежедневно», был Пушкин. Карамзина постоянно проявляла материнскую заботу о нем, помогала, наставляла, беспокоилась.  К Екатерине Андреевне Пушкин обратился за советом и за ее благословением  на брак с Натальей Гончаровой. Близкий друг поэта А. О. Смирнова-Россет отмечала: «Я наблюдала за его обращением с Карамзиной: это не только простая почтительность к женщине уже старой - это нечто более ласковое. Он чрезвычайно почтителен с княгиней Вяземской, с мадам Хитрово, но его обращение к Карамзиной совсем не то…». Именно Екатерину Андреевну хотел видеть в последние минуты своей жизни умирающий Пушкин. Она тут же примчалась к нему. Вот ее запись: «Он сам этого пожелал… Он протянул мне руку, я ее пожала, и он мне также, а потом махнул, чтобы я вышла. Я, уходя, осенила его издали крестом, он опять протянул мне руку и сказал тихо: „Перекрестите еще“, тогда я опять, пожавши еще раз его руку, я уже перекрестила, прикладывая пальцы на лоб, и приложила руку к щеке; он ее тихонько поцеловал и опять махнул».

В Одессе летом  1824 г. такой «бабушкой» была княгиня  Вера Федоровна Вяземская, которая была на 9 лет старше поэта. В это время над Пушкиным нависла серьезная угроза ссылки его в дальние края, он нервничал, постоянно приходил к Вере Федоровне  и делился с ней самым сокровенным. Вяземская называла его «приемным сыном». «Я считаю его хорошим, - писала она мужу - но озлобленным своими несчастьями; он относится ко мне дружественно, и я этим тронута; он приходит ко мне даже когда скверная погода< >. Вообще он с доверием говорит со мной о своих неприятностях и страстях».
Княгиня Вяземская, докладывала супругу почти ежедневно,  27 июля сообщила: «Я заплатила 1260 рублей Пушкину. Я его очень люблю, и он мне позволяет бранить себя, как матери; толку от этого мало, но пусть он все-таки приучается слышать правду». 1 августа 1824 г. княгиня Вера Вяземская отправила очередное письмо мужу: « Я была единственной поверенной его огорчений и свидетелем его слабости, так как он был в отчаянии от того, что покидает Одессу, в особенности из-за некоего чувства, которое разрослось в нем за последние дни, как это бывает». В апреле 1830 г. Пушкин просил княгиню быть на его свадьбе посаженной матерью: «Моя женитьба на Натали… решена, а Вас, божественная княгиня, прошу быть моей посаженной матерью». Вяземская в феврале 1831 г. заболела и не смогла присутствовать на свадьбе. После дуэли Вяземская все время находилась в квартире поэта.

А в Михайловском его «бабушкой» была владелица села Тригорское Прасковья Александровна Осипова, которая была старше его на 18 лет. Она была в курсе всех его забот, волновалась за его здоровье, старалась облегчить ему жизнь, беспокоилась о его творчестве и жизни. Пушкин относился к П. А. Осиповой с чувством серьезной и почтительной привязанности, он никогда не допускал по ее адресу тех насмешливых отзывов, которые были для него привычны в отношении многих других женщин. По словам П. Бартенева: «Она сумела понять чутким, все извиняющим сердцем, что за вспышками юношеской необузданности, за резкими отзывами сохранялась во всей чистоте не одна гениальность, но и глубокое, доброе, благородное сердце». Прасковья Александровна в течение сорока шести лет лично управляла Тригорским, в котором числилось до 700 душ крепостных. Она проявляла исключительную заботливость о нем,  устраивала его земельные и хозяйственные дела, тщательно исполняла его поручения, заботилась  о его доходах, давала ему практические советы и указания. В одном из писем она даже предложила ему: «Я охотно сделаюсь вашей управительницей».
Когда гроб с телом поэта привезли в Тригорское, она сразу же взяла все заботы и расходы по похоронам поэта на себя, как писала дочь Екатерина о последней встрече Пушкина с матерью «Склеп и все прочее устраивала сама моя мать, Прасковья Александровна. так любившая Пушкина. Никто из родных так на могиле и не был. Жена приехала только через два года, в 1839 году» - писала ее дочь Екатерина

Во всех своих неудачах в покорении женских сердец, которые воспламеняли его, он винил свою внешность. Сам же Пушкин в стихотворении, написанном на французском языке, описал свою внешность так:
Мой рост с ростом самых
долговязых
Не может ровняться;
У меня свежий цвет лица, русые
волосы
И кудрявая голова…
Сущий бес в проказах,
Сущая обезьяна лицом,
Много, слишком много ветрености
В дневнике внучки Кутузова, Д.Ф. Фикельмон записала после первой встречи с поэтом: «Невозможно быть более некрасивым – это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков, и сохранил еще некоторую черноту в глазах и что-то дикое во взгляде».
Анна Оленина та, которой он сделал предложение, в своих воспоминаниях отзывалась о его внешности нелестным образом: «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост.
Из воспоминаний Станислава Моравского - польского доктора, друга Адама Мицкевича: «Роста Пушкин был небольшого; идя, неловко волочил ноги, и походка у него была неуклюжая. Все портреты его, в общем, похожи, но несколько приукрашены. Манер у него не было никаких. Вообще он держал себя так, что я никогда бы не догадался, что это Пушкин, что это дворянин древнего рода. В обхождении он был очень приветлив. Речь его отличалась плавностью, в ней часто мелькали грубые выражения. Цветом лица Пушкин отличался от остальных. Объяснялось это тем, что в его жилах текла арапская кровь Ганнибала, которая даже через несколько поколений примешала свою сажу к нашему славянскому молоку».
В марте 1831 во Франции вышел роман Гюго «Собор Парижской Богоматери», имевший ошеломительный успех.  В русском переводе отрывки из романа появились уже в год его выхода в свет в «Московском телеграфе» и продолжали публиковаться в 1832 году в журнале «Телескоп». Пушкин, который высоко ценил Гете и считал его Великим, наверняка, был одним из первых, кто прочитал в России роман в оригинале. Надо полагать, что роман произвел на него ошеломительное впечатление, прежде всего, потому что он перенес на себя трагедию, произошедшую в стенах Собора на себя. В образе Эсмеральды, конечно, он видел свою танцующую Натали. А себя он видел не в образе поэта, а в образе Квазимоды, беззаветно любившего, как он,  свою красавицу.  Развязку драмы, предложенную  Гете, он принял как пророчество его будущих отношений с Натали. По предсказаниям Гете в их отношения должно вмешаться высокопоставленное лицо (по роману священник), а Натали влюбится  в капитана королевских стрелков. Натали обвинят в совершении греха, а он, спасая ее от расправы,  спрячет ее вдали от Собора (высшего света). В финальной сцене романа повествуется о том, как в гробнице Монфоконской виселицы были найдены два скелета, один из которых обнимал другой. Это были останки Эсмеральды и Квазимодо. Когда их попытались разъединить, скелет Квазимодо рассыпался в прах. Таким увидел свое будущее Пушкин в 1832 г.
Л. П. Никольская, встретившая в 1833 г. Пушкина на обеде у нижегородского губернатора, описала свои первые впечатления о нем: «Немного смуглое лицо его было оригинально, но некрасиво: большой открытый лоб, длинный нос, толстые губы — вообще неправильные черты».
Семейная жизнь

Люди с синдромом Аспергера могут вести вполне нормальную социальную жизнь. Они мало чем отличаются от здоровых людей и при благоприятных условиях способны устроиться на работу и создать семью

Источник: https://vsvoemdome.ru/zdorove/medicina/autisty-kto-eto

 К самостоятельной жизни, в которой надо самому себя кормить, одевать, убирать, стирать Пушкин, как и многие дворяне, приспособлен не был. Более того, все его попытки осуществить намеченные им проекты по изменению образа жизни заканчивались неудачей в лучшем случае, а чаще провалом. После нескольких месяцев свободной жизни в Москве, после ссылки в Михайловское, поэт проявил интерес к женитьбе и сделал предложение своей родственнице Софье Федоровне. Пушкину родители Софьи Федоровны категорично отказали. Поэт, который еще недавно весь горел страстью к ней,  быстро забыл ее и никогда впоследствии не вспоминал. Все годы, прошедшие между возвращением из Михайловского и женитьбой, Пушкин жил без удобств то в гостиницах, то в  трактирах, то у приятелей. Развлекался с друзьями шумно и бурно.
До этого он относился к браку крайне отрицательно.  Почему произошли такие перемены? Прежде всего, он понял, что жить без женщины, которая ведет все хозяйство дома, которая всегда рядом, некомфортно. В Михайловском он за время ссылки привык к тому, что женщина, которая думает о нем, создает условия, при которых ему не надо было думать о мирских заботах, находилась с ним вместе и днем, и ночью. И этой женщиной была «дворовая девка» Ольга Калашникова. Дискомфорт холостяцкой жизни он прочувствовал в Москве, а самое главное, в суете московской, а затем петербургской,  бурной  жизни он как будто потерял вдохновение.  Там в деревне ему дышалось легко, свободно и в тишине, когда никто не отвлекал его,  он мог погрузиться полностью в свои размышления, забыв о реальности мира сего.  А в завершении рабочего дня было  приятно поделиться с близким человеком, который мог внимательно прослушать и оценить результат труда, при этом была даже достаточной реакции, высказанной словами: «понравилось или не понравилось». Ольга создавала эти условия, в которых так легко лились стихи. Именно благодаря Ольге были созданы шедевры, которые почитает Россия и весь мир. В Михайловском Пушкин написал более ста лирических стихотворений, поэму «Граф Нулин», драму «Борис Годунов», основную часть романа в стихах « Евгений Онегин». 19-летняя Ольга смогла преобразить поэта, приехавшего из Одессы  в состоянии полной депрессии, в энергичного, счастливого молодого человека. 
 
Несмотря на определённые трудности в коммуникации и социальном взаимодействии, эти люди имеют нормальное интеллектуальное развитие и при необходимой помощи и поддержке могут значительно улучшить качество своей жизни.
В середине августа 1828 г. Пушкин посватался к Олениной, но получил решительный отказ. Будущее поэта было неопределенным, и родители Анны могли предполагать, что его  могла ждать судьба декабристов. Допустить столь печальное замужество для своей блистательной дочери родители не могли. По словам П.И. Бартенева: «А.А. Оленина, на которой Пушкин думал жениться, отказала ему по приказанию своих родителей». В зимние дни 1829 г.  Пушкин вновь стал часто бывать у Ушаковых, помолвка Екатерины за Долгорукого развалилась, Пушкин, вернувшийся из путешествия в Арзрум, встретил холодный прием в семье Гончаровых, визиты к Ушаковым приобрели окраску ожидания предложения Пушкина Екатерине. Перед смертью Екатерина Николаевна позвала дочь, велела принести ей шкатулку с письмами Пушкина и, несмотря на протесты дочери, сожгла их со словами: «Мы любили друг друга горячо, и это была наша сердечная тайна; пусть она и умрет с нами». 
В декабре 1828 г. Пушкин уехал в Москву. На традиционном ежегодном балу у танцмейстера Йогеля увидел шестнадцатилетнюю Наталью Гончарову и был ею очарован. Пушкин потерял голову, волнение его  настолько поглотило, что он  перестал ощущать реальность мира, его сватовство можно считать откровенной авантюрой, а женитьба – безумием. Влюбленный Пушкин был заколдован, огончарован и совершал действия помимо логики, как говорят в таких случаях: «лишился разума». Он понимал, что его Натали не любит,  и знал, что  в Москве вздыхает по нему Екатерина Николаевна Ушакова. До появления Натали он часто бывал в доме Ушаковых, в котором все к нему относились с уважением и почтением. Екатерина любила его таким, каким  он был, и ждала, когда он сделает ей предложение. Родители ее уже приготовили приданое и готовы были их благословить. «Не перейди ей дорогу пустенькая красавица Гончарова, - писал писатель В. В. Вересаев, - втянувшая Пушкина в придворный плен, исковеркавшая всю его жизнь и подведшая под пистолет Дантеса, - подругою жизни Пушкина, возможно, оказалась бы Ушакова, и она сберегла бы нам Пушкина еще на многие годы»…


1 мая 1829 г. Пушкин обратился к  Наталье Ивановне, матери Натальи, и попросил руки ее дочери, но мать ему  отказала, ссылаясь на молодость дочери. 6 апреля 1830  г. поэт вторично просил руки Натальи Николаевны и получил согласие.
Самым неудачным проектом оказался – брак с Натальей Гончаровой. Он, как мужчина, жених должен был подумать, где они будут жить и как, на какие средства. У него не было ни дома, ни квартиры, и кроме этого  были огромные долги  картежникам. Не останавливало его и то, что за Натали родители не давали никакого приданного, а пришлось ему проплачивать сумму приданного  самому. Спасли его родители. Они надеялись, что женитьба сына благотворно скажется на его дальнейшей судьбе, и жизнь будет спокойной, в отличие от бурной молодости, принесшей им так много тяжелых переживаний. Выделенное ему  имение в 200 душ должно было обеспечить будущее его семье.
Эту единственную собственность, которая оказалась у него, ее он тут же заложил, получил 38 тысяч рублей, из них 11 тысяч он отдал теще на приданое, 10 тысяч - в долг Нащокину. Оставшиеся 17 тысяч он истратил на  аренду дома на Арбате, на свадьбу и на медовый месяц. И венчались они, и гуляли на свадьбе, и веселились с друзьями на Масленицу  за его счет. И дом на Арбате со всеми принадлежащими службами снял, и молодую жену привел в хоромы из шести комнат на втором этаже, и новую богатую карету при выезде в город нанял.
Не дожидаясь окончания срока договора о найме дома на Арбате, Пушкин, вместе с Натали,  совершил следующий авантюрный шаг - спешно отправился с женой в Петербург, невзирая на отсутствие денег. Снял престижный домик  в Царском Селе, где часто отдыхали император с супругой (акт со стороны молодоженов продуманный). Имевшиеся в запасе деньги после трех месяцев гуляний и развлечений были на исходе, и Пушкин был вынужден отнести бриллианты Натали в ломбард.
Пушкин горел желанием продемонстрировать обществу то богатство, которое он приобрел, свое бесценное достояние. Он был убежден, что она должна быть яркой звездой среди всех петербургских красавиц, и чтобы помочь ей взойти на этот пьедестал, он должен использовать  все свои связи.
Натали согласилась выйти замуж за бедняка, картежника Пушкина, хотя были у нее предложения более достойные, за его близость ко двору. Он стал для нее тем трамплином, с которого она смогла ворваться в тот блестящий и манящий мир светского общества Петербурга. Она не хотела прозябать в трясине периферии, и предложение Пушкина провести лето в Царском Селе, было встречено ею с одобрением. Это был тот единственный случай в их жизни, когда их интересы и авантюрные желания совпали.  Она понимала, что благодаря знакомствам  Пушкина, она сможет предстать перед нужными людьми, которые оценят ее красоту, и ее пригласят в высший свет. Ее не волновали расходы, она их считать не хотела, впереди блистала столица, и  она должна была туда войти, а сколько этот выход в свет будет стоить мужу, ее не волновало. В октябре  1831г. Пушкин снял семикомнатную квартиру на  Галерной улице с балконом, кухней, конюшней, сараями, ледником, сухим подвалом, чердаком за 2500 рублей в год. Расположение квартиры и ее размеры были важным атрибутом, как и наряды Натали,  для завоевания столицы.
.На дорожке сада Царского Села молодые  встретились с императорской четой, императрица решила, что Натали «должна появиться при дворе». Натали была приглашена к графу Кочубею, а затем в Аничков дворец. Мечта Натали исполнилась,   цели она, девятнадцатилетняя, достигла. Ее красоту  оценили. Она была счастлива. Как оказалось их совместные авантюрные старания не пропали даром – ее покровителем стал сам император, который в качестве подарка молодой паре принял  Пушкина на службу и определил ему жалование в 5000 рублей в год, превышающее жалование губернатора I разряда  в 1,5 раза.

Жена, как это было принято, должна была заниматься домашним хозяйством, воспитывать детей. Муж должен был обеспечивать семью всем необходимым, чтобы семья  жила в достатке. В первый год Пушкин давал советы жене, как вести хозяйство, как общаться с дворовыми и мастеровыми, помогал ей. Позже ведение хозяйство он целиком переложил на нее. Он надеялся, что она освободит его от этих домашних забот и у него появиться свободное время, когда он сможет уединиться и творить.    К удивлению Пушкина расходы его семьи из года в год росли.  Увеличивалось число комнат, менялось расположение арендованных  квартир, приближаясь из года в год ближе к центру столицы, появились экипажи, кучера, кареты во дворе  дома, а затем молочные мамы, нянечки, воспитатели, гувернантки. И, несмотря на солидный доход, который приносил Пушкину его труд, денег все время не хватало и ему приходилось постоянно брать приличные суммы в долг. Пушкинист Николай Смирнов-Сокольский провел подсчет всех заработков Пушкина за литературный труд. «За 17 лет Александр Сергеевич Пушкин заработал 230 тысяч рублей или в среднем 13.500 руб. в год. . http://feb-web.ru/feb/pushkin/biblio/smi/smi-001-.htm?cmd=p, а за последние 6 лет – 90 тысяч, то есть 16 тысяч рублей в год». И, несмотря на столь солидные суммы, которые получил Пушкин, за свой труд, долг его семьи из года в год рос. Через год после свадьбы она подчинила весь дом своим интересам, своему образу жизни.
 С утра до начала мероприятий, намеченных  на этот день, дом был полон приходящими людьми: портными, парикмахерами, торговцами одежды, обуви, нижнего белья, парфюмерии, коммивояжёров из Парижа. Натали  считала, что должна блистать и выглядеть всегда и зимой, и осенью, и  в экипаже и на балу как первая красавица. Оставив детей на попечение   нянечек, Натали мчалась на очередное торжество, и без этой праздничной атмосферы, она казалось, не могла существовать. Ее туда тянуло.. Она упивалась своим триумфом, а дела мужа отходили для нее на второй план  И никогда она не сверяла свои расходы с доходами мужа. Расходы имели свойства непрерывно расти и не поддавались никакому сокращению. К январю 1837 г. долги семьи составляли:   частным лицам - 92,5 тысячи рублей,  казначейству - – 43,3 тысячи рублей. Своим ведением хозяйства Натали привела семью к грани краха, полного разорения. Пушкин понимал, что  за неоплаченные долги  его, в конце концов, скором времени арестуют, продадут с молотка все, что у них было в доме, включая его труды. Семья будет нищенствовать. У Пушкина кроме Кистенево не было недвижимости, которое он заложил еще перед свадьбой. Расплачиваться за долги будет нечем, и долговая тюрьма ему светила однозначно.
 Ко всему прочему со временем Пушкин превратился в адъютанта  его величества первой красавицы. Он не ожидал, что его жена, красавица – звезда столицы, будет втянута в водоворот светской жизни, во все эти балы, карнавалы, и что он должен будет сопровождать ее и присутствовать на всех этих игрищах, отнимая у него драгоценное время. А притворные беседы с обитателями Аничкова дворца и их приглашенными его просто выводили из себя. Он чаще всего уединялся и старался погрузиться в свои мысли.
А когда ему пожаловали чин камер-юнкера, он по регламенту императорского  двора должен был присутствовать на всех мероприятиях, в которых принимал участие император, и обязательно приходить на них с супругой. По строгим правилам этикета на придворные балы приглашенные должны были являться обязательно в  форме одежды, рекомендованной для данного мероприятия. Тот, кто игнорировал указание, «заносился на особый лист и, таким образом, об этом доходило до сведения государя». Не позволялось также опаздывать на балы, где присутствовал император. И тот, кто нарушал правила придворного этикета, сразу оказывался без государевой милости. В дневнике поэта появилась запись: «Двору хотелось, чтобы Н.Н. Пушкина танцевала в Аничкове, и потому я пожалован в камер-юнкеры».
И в доме после 1834 г. она стала относиться к нему как камер-юнкеру, обслуживающему лично ее, первую красавицу, в ее комнатах. Его предложение, уехать в деревню, где расходы семьи резко бы сократились, где он  в единении смог бы написать еще не одно крупное произведение, гонорарами за которые он смог бы покрыть все долги, и где дети смогли бы долго находиться на свежем воздухе, она отвергла. Натали как повелитель своего камер-юнкера проявила свой характер. Она не захотела жить в деревне и не последовала за ним, как следовало бы по правилам «Домостроя»..
18 мая 1834 г., когда Пушкин приступил к управлению Болдино, он впервые сообщил жене о своем намерении  уйти в отставку. Он разъяснял Натали, что, если он уйдет в отставку, то с удовольствием снимет свой камер-юнкерский мундир и начнет спокойно писать,  а она сможет  спокойно заняться воспитанием детей, следить за хозяйством. Натали его не поддержала.
В начале июня 1834 г. Натали сообщила поэту, что она хотела бы привезти в Петербург своих сестер. Александре было уже 23 года, а Катрин – 25 лет, которых она хотела выдать замуж. В письме 11 июня Пушкин идею не одобрил и высказался резко против. Натали продолжала настаивать, объясняя причины. Двадцати двухлетняя женщина заставила его смириться с мыслью, что ее сестры будут жить с ними в Петербурге.  Пушкин согласился, возражать было бесполезно. С его мнением она уже перестала считаться  Эй, женка! Смотри... Мое мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети - покамест малы; родители, когда уже престарелые. А то хлопот не наберешься, и семейственного спокойствия не будет».
1 июня 1835 г. Пушкин написал письмо Бенкендорфу с просьбой разрешить ему уехать в деревню на три или четыре года, после чего он готов был возвратиться в Петербург, чтобы возобновить занятия историей Петра Великого.  Бенкендорф ответил, что  государь готов ему помочь деньгами, и что поэт может взять отпуск на 4 месяца, чтобы побывать у себя дома. Четыре месяца не могли решить проблему с долгами, но все же могли как-то приостановить их непрерывный рост. Он стал убеждать супругу поехать с  детьми с ним в Михайловское  на четыре месяца, она предложение вообще отвергла.
Натали ни при каких условиях не хотела покидать Петербург. Она считала ниже своего достоинства царицы бала, жить в захолустной деревне и прозябать там, на периферии вместе со своим постельничим и  детьми. Она предпочитала блистать в Петербурге, а согласившийся на должность  раба любви должен был ей, царице бала, повиноваться.
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
1834
Лето 1836 г. Пушкин с семьей провел на Каменном острове, на берегу Большой Невки. Поэт снял  для своего разросшегося семейства два двухэтажных дома, с крытой галереей и флигелем на Каменном Острове. В одном доме разместилась чета Пушкиных, в другом – сестры Гончаровы, дети с нянюшками, а во флигеле останавливалась наездами из Петербурга тетушка Екатерина Ивановна Загряжская. «Жена его уже на будущие барыши наняла дачу на Каменном острове, еще вдвое дороже  прошлогоднего»- писала  Анна Николаевна Вульф из Петербурга П.А. Осиповой.
Прежняя квартира была мала для разросшегося семейства, Наталья нашла новую квартиру на Мойке и убедила поэта, что именно такая квартира им нужна. Пушкин безропотно подписал контракт. Еще одно долговое ярмо уже не меняло его безвыходного положения. 12 сентября 1836 г. семья Пушкина переехали с дачи  в новую квартиру из одиннадцати комнат в доме на Мойке у Певческого моста в сопровождении Александрины и Екатерины. Кроме супругов Пушкиных и  четырех детей в квартире на Мойке жили две свояченицы и огромный штат слуг и служанок. Наемных слуг было шестнадцать человек: две няни, четыре горничных, кормилица, мужик при кухне, лакей, повар, два кучера, полотер, прачка и  два служителя. Но кроме этих наемных слуг были еще и крепостные, привезенные из деревни. «От одних ворот до других, нижнего этажа из одиннадцати комнат состоящего, со службами: кухней при ней комнатою в подвальном этаже, конюшнею на 6 стойлов, сараем, сеновалом, местом в леднике и на чердаке и сухим для вин погребом, сверх того - двумя комнатами и прачечною в подвальном этаже... Всего платою за 4300 рублей ассигнациями в год». Контракт был заключен на два года - по 1 сентября 1838 г. 19 сентября Пушкин взял взаймы 10 тысяч  рублей у ростовщика Юрьева с обязательством возместить эту сумму с процентами к 1 февраля 1837 г. Можно назвать эта квартира с ее службами и конюшней на 6 стойл,  была апофеозом трат царицы-бала

 Число лошадей в XVIII и первых годах XIX века напрямую было связано с чином: чем выше чин, тем престижнее упряжка. Эта связь была определена особым государственным манифестом 3 апреля 1775 г. Особам 1–2-х классов полагалась шестерка с двумя форейторами, 3–5-х классов — шестерка без форейторов, 6–8-х  классов— четверка, 9–14-х классов — пара. И только коронованным особам полагалось в торжественных случаях восемь лошадей. Солидные выезды оставались необходимым признаком состоятельного человека. Юристы, врачи, финансисты считали необходимым ездить хотя бы на паре лошадей. В такой карете в шесть лошадей с кучером и форейтором выезжала Натали и публика расступалась, приговаривая: «жена Пушкина поехала на бал к императору», а про поэта думали, что его доходы безмерные.
Он не видел выхода из создавшейся критической ситуации с долгами. Все его попытки, все проекты, связанные с получением дополнительного дохода, сверх заработанного литературным трудом, провалились. Он пытался получить деньги с тещи за приданные, продать перешедшую по наследству к Наталье Медную статую Екатерины II, вести хозяйство в Болдино, издавать журнал «Современник», играть в карты. Но ничего не получилось – так как вести хозяйство, как оказалось,  он  был не способен, так как считал, что в первую очередь он из доходов должен оплатить долги родителей и брата, старался помочь сестре, не забывал и  Ольгу Калашникову, реагировал на жалобы  крестьян, при этом доходов не  оставалось ни для своей семьи, ни для нормального ведения хозяйства  В карты его мошенники обманывали, в игре по-честному ему удавалось даже что-то выиграть. Но шулера его обдирали, а он, теряя самообладание, повышал ставки беспредельно, надеясь вернуть проигранное.

Как глава большого семейства, он не мог предпринять что-то экстраординарное, чтобы не навредить семейству и  будущему детей. Бессилие его изводило, он не видел выхода.
Вырваться из этого капкана, казалось, не было возможности. Пушкин решил ради семьи и обожаемой им супруги пожертвовать собой. 27января 1837 г. на Черной речке состоялась дуэль Пушкина с Дантесом, поэт получил серьезное ранение, угрожающее его жизни. 29 января Пушкин скончался

После гибели мужа на Натали пролился золотой дождь  государевой  благотворительности. Во все времена истории, ни в одном государстве ни одна вдова придворного поэта не получила такой поддержки, как Наталья Николаевна Пушкина. И однозначно, никогда более такое не случиться.
Согласно исследованию, проведенному в Швеции, в среднем продолжительность жизни аутистов на 30 лет меньше, чем у обычных людей. Шокирующие данные были обнародованы в конце марта 2016 г. в Англии. Тревогу забила в первую очередь крупнейшая общественная организация Британии Autistica. Сообщение основано на масштабном исследовании, проведенном в Швеции (изучались 27000 шведских людей с аутизмом). Оно показало, что аутичные люди с высоким функционированием умирают в среднем на 18 лет раньше, чем население в целом. Аутичные люди взрослые с высоким функционированием имеют почти в ДЕСЯТЬ РАЗ больше рисков самоубийств. Это связано с проблемами, с которыми сталкиваются многие аутичные взрослые в своей повседневной жизни и их неудачами в социализации.
Источник:
После гибели поэта произошла невероятная метаморфоза – на Натали пролился ливень  милостей Его Высочества.
1. Были оплачены все частные долги - 92,5 тысяч рублей и долг казне – 43,3 тысячи рублей.
2. Было очищено от долгов и закреплено за наследниками  поэта имение матери поэта  Михайловское.
3. Назначены пенсии:  вдове до замужества 5,000 руб. в год,
 двум дочерям до замужества по 1,500 руб. в год каждой, сыновьям  до вступления в службу, на воспитание каждому, по 1,500 руб. ас. в год.
4. Было издано собрание сочинений Пушкина в пользу вдовы и детей. Собрание вышло в восьми томах тиражом 13 тысяч экземпляров по цене 25 рублей за комплект. Полученный доход от продаж сочинений Пушкина 50 тысяч рублей  Натали положила в банк
10 сентября 1841 г. Натали направила письмо в Опеку: с просьбой выделить ей дополнительные средства ввиду необходимости оплаты квартиры в Петербурге, найма учителей и прислуги. 1 октября, рассмотрев ее прошение, Опека приняла решение: «На наем учителей, квартиры и прислуги для детей покойного А. С. Пушкина выдавать, сверх всемилостивейше пожалованных 6000 руб. ассигнац., по 4000 рублей в год из процентов, следующих на капитал 42 336 р. 24 2/7 коп. серебром (около 150 тысяч рублей ассигнациями), состоящий ныне в билетах кредитных установлений, и выдачу сей суммы производить с сентября сего 1841-го года
Если подсчитать все благодеяния, которые пролились на Наталию Николаевну со стороны императора, то сумма их  окажется фантастически громадной более 330 тысяч рублей, значительно превышающей завещанные 200 тысяч рублей Варваре Нелидовой, с которой прожил государь Николай I семнадцать лет в гражданском браке, имея при этом законную супругу. На Натали пролился золотой дождь  государевой  благотворительности. Во все времена истории, ни в одном государстве ни одна вдова придворного поэта не получила такой поддержки, как Наталья Николаевна Пушкина. И однозначно, никогда более такое не случиться.
Чем вызвана такая щедрость по отношению к семье Пушкина со стороны императора? Его благоденствия по отношению к Натали безграничны, а подарки от императора сыпались на Натали как из рога изобилия, женщине, которая не была его родственницей, не была она ни одной из множества его любовниц или наложниц, которых при расставании награждал он суммой не более 10 тысяч рублей.
Император  спас семью Пушкина от разорения, от унижения, нищеты и долгих судебных разбирательств. Он сохранил статус Натали в высшем свете, он закрепил имение Михайловское за ее детьми, за Пушкиными, он дал достойное образование детям ее. Он дал указание издать собрание сочинений ее мужа Пушкина, благодаря которому, мы, потомки, можем ими восхищаться, восторгаться и считать его гением русской поэзии. В противном случае до нас не дошли бы многие его замечательные произведения.
Когда Пушкин шел на дуэль, знал ли он, что свершится после его смерти такое чудо? Считать его человеком, желавшего уйти от обременивших его долгов, его неудач и из-за потери вдохновения, просто безнравственно по отношению к нему.  Несмотря на свои особенности характера и  поведения, вызванные его болезнью, он всю жизнь оставался добрым, порядочным, отзывчивым, любящим человеком. Он не мог совершить этот губительный для него шаг, оставив в беде семью. А если он знал, что император не бросит Натали, то, значит, он понимал, он догадывался об особых отношениях императора к Натали
Нет, не поэзией Пушкина восхищался государь, а его супругой, и ради того, чтобы остаться наедине с ней продумывал ходы, чтобы ее приблизить ко двору (поэт был принят на службу, а затем пожалован в камер-юнкеры) и отправлял его  в командировки по его просьбам хоть на край света.
К поэту он относился с уважением. В период до появления Натали милости государя Пушкину исчислялись единицами и, прежде всего, они были связаны с завершением судебных дел или разрешением изданий новых произведений. Не будет большим открытием тот факт, что столь дорогие царские подарки совершали великие мира сего, только те, кто увлекался предметом почитания, потеряв голову, для кого такая женщина становилась предметом особой любви.  Десять лет спустя после дуэли император Николай Павлович в своих воспоминаниях  признался: «Под конец жизни Пушкина, встречаясь часто в свете с его женою, которую я искренно любил и теперь люблю как очень добрую женщину».  То, что  так долго сохранялись его чувства к Натали, говорит однозначно о том, что он, действительно,  был ею покорен.  Для него она была не только красавицей,  была его любимой  женщиной, мудрой и разумной, хранившей свою тайну даже от самых близких, ни разу не склонившей свою голову и не обременявшей его  своей любовью к нему. А она его любила, он был уверен.
Какие бы не были диагнозы, какие не были доказательства о болезни Пушкина, как бы странным не было его поведение, которое казалось многим полюбившим его, «мальчишескими шалостями», Пушкин для нас был и остается гением русской поэзии, непревзойденным, почитаемым в России и во всем мире.  Он - Великий и ничто, никакие иные открытия о его странностях не может изменить наше отношение к нему, нашему светочу.
Он был прав, предсказывая, что:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
 Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

В конце 1857 г. был издан седьмой том «Сочинений Пушкина». Несмотря на крайне строгие  цензурные требования, Анненков смог впервые дать русскому читателю в «Материалах» живое представление не только о Пушкине-поэте, но и о Пушкине-человеке. Критик  Аполлон  Григорьев высказал мысль  о Пушкине, которая стала доминирующей в русской и советской литературе все последующие годы:

«Пушкин - наше все: Пушкин - представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другим миром».