Вместо предисловия:
Рассказ Марианны Рейбо (Марговской) «Послания к незнакомому мужчине» стал лауреатом газеты «Литературные Известия» за 2019 год. От души поздравляю собрата по перу с заслуженным признанием (это радость из серии «Наши выиграли!») и привожу свой отклик на прочитанное.
***
Лет в 15 мне в руки одновременно попали две книги. Первая – сборник арабских сказок «Тысяча и одна ночь». Вторая – эссеистика-размышления Андре Моруа.
«Тысяча и одна ночь» это несомненная удача книголюба в эпоху цензуры. Интим в советской культуре – это нечто необходимое, но постыдное. Зов физиологии, дань животной части многослойной человеческой личности, а брак – меньшее из зол. (Вы узнаёте доктрины сегодняшних вип-церковников? – Ничего удивительного, они родом из СССР).
Арабские сказки были призваны возбуждать желания и проецировать фантазии. Но над самыми пикантными историями я похихикивал: он побежал за обнажённой красавицей и под ним рухнул пол… Это не драма, а стёб с элементами китча. Интимная история превращается в остроумную французскую комедию «Налево от лифта» с прекрасным в своём амплуа Пьером Ришаром.
А вот Моруа, француз с безупречно-изысканными манерами (таким людям почти всегда приписывают снобизм), с первых страниц вошёл туда, куда я его не приглашал. Произнося стыдливо опускаемое, а то и не формулируемое, но безошибочно ощущаемое в самом восприимчивом возрасте: тихий вечер, кафе, одиночество, случайный поворот головы в твою сторону таинственной незнакомки, бессонница и размышления до утра…
Свойство подлинной литературы, не говоря уж о поэзии. Она просто вламывается в твоё бытие, не спрашивая о степени внутренней готовности. И тебе предстоит оказаться в нелепом душевном состоянии: ты растерян, жалок, грустен и слезлив, совершенно не представляя, что же делать с частью открывшихся истин о человеческой природе. Как со смаком произносят циники – «а теперь живите с этим».
«Прививка» Моруа (как и дневники Печорина, в том числе) оказалась пожизненной. Во всяком случае, уже лет с 17-ти меня стало непросто зацепить внешне шумными драмами с громкими откровениями. Над швырянием денег в камин у Достоевского я смеялся громче и задорней Настасьи Филипповны: для меня это был топорный писательский ход с целью заретушировать недостаток созерцательной стороны таланта. Над многими любовными сверхоткровениями посмеивался тоже: Искусство отобразить невысказанное, заставить дрогнуть душу одной полуфразой, развивая способность прочесть между строк – всё это отсутствовало в них, напрочь. Не любовь, а водевиль. Физиология с целью приятно провести время, обёрнутая под Love Story. В таком случае, честнее устроить тонкий стёб, как это и делал Бернард Шоу в своих пьесах…
***
Рассказ в пяти частях Марианны Рейбо «Послания к незнакомому мужчине» я впервые прочёл летом 2019 года. Ну, прочёл и прочёл: лайк от души, но более – ничего нового. То, что у автора прекрасный язык, я знаю давно, равно как и об исповедальности и тонком психологизме её прозы. Повторюсь, в детстве и отрочестве мне повезло с учителями литературы – и в школе, и в плане знакомства с определёнными книгами ранее иных. Удивить меня сложно. К тому же, у эгоцентрика львиную долю времени забирает собственное творчество.
Но недавно перечитал «Послания…» и осознал очень важную, лично для меня, вещь. При всей неизменной нити рефлективности писем, они не следуют романтичной канве самодостаточности страданий вне попытки выдернуть себя за пределы извечного круга. Того, что психологи именуют «зависаемостью».
Умный читатель подметил и без меня: в «Посланиях» ведут диалог две женщины. Первая – красноречива, убедительна, искренна «дотла» по-есенински, но одержима Фантомом. Вторая – молчалива, немногословна, произносит нечто между строк и негромко, но именно она и одержит победу. Фантом не в силах выиграть у земной реальности.
Тут поневоле вспоминаешь, что трагедия Анны Карениной – не встреча с Вронским. Это уже следствие, верхушка сокрытого айсберга причинно-следственных связей. Она в том, что…
«Ах, милый мой, если бы вы только знали, как я нуждаюсь в том, чтобы вы меня услышали!..»
Здесь и сокрыта драма. Не услышав себя и даже не прислушавшись, невозможно требовать этого от иных. В современной прозе последних лет трудно найти более убедительное свидетельство, чем «Послания...», пагубности проживания чужой и чуждой жизни, какими бы практическими или даже религиозными мотивами всё это не было оправдано. И сколь бы жалко и невнятно ни звучала твоя собственная импровизация, лучше попробовать исполнить её, нежели копировать услужливо подсунутые ноты.
Свой путь – то немногое, за что, ещё благодатно-неосознанно, но насущно драться врукопашную с отрочества. Лезть напролом, отбросив все рамки условностей этикета. Отчего-то, нам абсолютно понятно и для нас оправдано, если такое поведение случается в отношении встречи с любимым человеком. А вот схожая драка в более широком смысле, за право личного выбора, от друзей и профессии до социума и среды, в нашей культуре встречает меньшее понимание.
Между тем, послушание вне попыток отыскать уникальное «Я» совершенно безблагодатно. Оно завершается жизнью в сослагательном наклонении. Фантомами, оживающими благодаря таланту писателя, но остающимися фантомами. И финал – безрадостен, пускай и не всегда схож с толстовским.
Так уж устроены мы, «двуногие». И благодатно избавившись от ежедневной борьбы за существование, нуждаемся в смыслах и ощущении промысла даже в большей степени, нежели пашущие на износ бедняки.
Я перечитываю «Послания…» и осознаю, что этот либерал-эпикуреец Моруа был прав. Кафе, силуэт незнакомки, едва заметный кивок её прекрасной головы с простором для домысливаний – это не блажь, как объясняют юношам и девушкам солидные взрослые с одышкой уже в их неполные 40. Это проблеск маяка на твоём личном пути проб и ошибок. И эти письма предстоит написать каждому из нас – теми средствами, что даны таинством талантов.
Спасибо автору, что напомнила об этом.
На фото: Вот, нашёл в сети обложку той самой книги, что читал и полюбил в свои 15-16.