Хайди вновь почувствовала металлический привкус во рту, а в ушах раздавался противный писк. Она лежала на холодной, грязной земле, так и не рискнув открыть глаза. Женщина крепко прижала ладони к голове и изо всех сил закричала. Хоровод мурашек прошёлся по телу, и она резко вздрогнула, будто пребывала в конвульсиях. Спустя ещё пару минут Хайди наконец-то открыла глаза и первое, что она увидела – так это проползающего мимо неё паука. Её горло обжигала горячая кровь, но она была рада хотя бы тому факту, что осталась жива.
— Чем же забинтовать руку? — вслух произнесла Хайди, почувствовав внезапную, пронзающую боль. Пока она смотрела на город, вспоминая старые времена, под ней уже образовалась лужа крови. Прихрамывая, Хайди достала из сумки последние куски бинта и наложила на открытые раны, которые тотчас начали щипать. Она зажмурилась, стиснула зубы и даже покраснела.
Дабы скрыть всё это безобразие, женщина накинула на плечи длинный плащ в пол, но кровавые следы всё же мешали окончательно отбросить от себя любые подозрения. В любом случае выбора у неё не оставалось, тем более сейчас время, приближающееся к полночи, поэтому вряд ли кто-то это заметит, а даже если и заметит, то будет уже не до этого. Хайди обхватила себя руками и грустно улыбнулась, осматривая старый плащ, доставшийся ей ещё в далёком детстве от бабушки. Это была ручная работа. Наверняка за его продажу можно получить неплохой гонорар, но Хайди хранила его и почти всегда носила с собой, в какой-то мере считала даже неким оберегом.
Женщина понятия не имела, где она находится и даже не помнила, как здесь оказалась. Всё же с небольшой возвышенности она взглянула свысока и узнала свой небольшой, но криминальный городок. Ей очень хотелось вернуться домой, уткнуться в плечо матери и заснуть, как в старые добрые времена. Но прошло уже много лет. Хайди считала, что родители думают, будто её уже нет в живых. Женщина старалась себя направить на путь истинный и каждый день внушала полюбившуюся многим фразу: «Всё что ни делается – всё к лучшему». Назад дороги нет, прошлое изменить нельзя, но всегда можно изменить будущее, поэтому Хайди не видела смысла жаловаться на то, чего уже не вернуть назад. Она стойко проходила все жизненные испытания, но с каждым разом чувствовала, что сил остаётся всё меньше и, что самое главное, она уже не знала для чего всё это терпит, ведь цель постепенно приняла форму недосягаемого призрака.
Под ночным небом Хайди спускалась с возвышенности, прикрывая лицо руками и тем самым спасаясь от надоедливых веток, терзающих всё её тело.
В пабе, как и полагалось, витал запах дешёвого табачного дыма, но натурального, медового пива. Когда она зашла, балаган прекратился, и все мужчины тотчас обратили на неё внимание. Лишь были слышны неловкие шаги, приближающиеся к барной стойке.
— Вам что? — сухо спросил бармен, протирая уже который раз и так чистый бокал.
— Коньяка, — без зазрения совести ответила Хайди. Мужчины словно оживились после этого будто благословенного слова и принялись дружно хлопать в ладони, продолжая свой балаган, уже не такой громкий. Но большинство время от времени всё же обращали внимание в сторону прекрасной незнакомки. И не просто так, ведь Хайди являлась действительно красивой женщиной. Сделав глоток, её горло тут же обдало жаром, и она еле-еле заставила себя проглотить эту дрянь. Но с каждым глотком становилось всё легче и приятнее.
— Какая красивая девушка! Что вы тут делаете одна? — подсел рядом пузатый, неприятный мужчинка с залысиной и папиросой во рту. Хайди помотала головой, дабы избавиться от поглощающих её мыслей и наконец взглянула на потенциального собеседника. После минутного молчания она встала и направилась к выходу.
— Не так быстро, красавица, — послышался другой мужской голос, более низкий. Хайди почувствовала сильную хватку, и даже не смогла дальше сделать и шага.
— Да что вы прицепились ко мне? — сквозь зубы прошипела Хайди и обернулась. Огромный, сальный кулак сжал её хрупкую, худощавую руку. Создалось ощущение, что ещё немного и рука вот-вот сломается, словно тоненькая ветка, находящаяся под гнётом ветра.
— Ты со мной так не разговаривай. Поняла? — грубо произнёс мужчина, чьи черты лица показались Хайди знакомыми, и приблизился к беззащитной девушке. — Тебя вызывал Мануил.
— Но, Якуб, я первый хотел её забрать! — послышался голос из-за большого, шумного стола, где сидела целая компания подобных наглецов.
— А я вторым!
— Никаких разговоров, идиоты! Я всегда и везде первый. Советую вам запомнить это, — закричал Якуб на своих товарищей, которые тотчас замолчали. Потом с наигранной улыбкой он снова повернулся к Хайди и принялся тщательно рассматривать её усталое лицо. Она понимала, что просто так не сможет вырваться, уж слишком сильной была хватка. Правая рука, сжатая в огромном кулаке, даже онемела. — Вижу, тебе больше нечего сказать. Тогда пошли.
Якуб быстро вывел Хайди из паба и завернул в тихую улочку, где кроме жилых домов и маленького магазинчика с алкогольной продукцией больше ничего не находилось. Улочка была настолько узкая, что здесь в ширину не поместится больше двух человек. На кирпичных стенах красовались граффити, разрисованные местными подростками, а чуть дальше свалка, откуда чувствовался отвратительный запах помоев. Хайди, вместо того, чтобы беспокоиться за собственную жизнь первым делом подумала о том, как же тяжко живётся людям, окна которых выходят на свалку.
— Ну что, ты готова? Забыла, как подставила меня перед Мануилом?
— Для начала убери от меня свои грязные руки, — пыталась сохранить спокойствие Хайди.
— К твоему великому сожалению, не ты здесь решаешь, а я, — сказал Якуб и вынул из кармана пистолет. Долго не раздумывая, Хайди единственной свободной рукой вынула нож и вслепую прицелилась, попав прямо в пах. У Якуба тотчас полилась кровь изо рта, и он упал на сырую, пропитанную кровью землю. Он всё ещё дышал и безнадёжно хрипел, наблюдая за дальнейшими действиями Хайди. На первый взгляд неземной красоты женщина села на корточки рядом с полуживым телом и схватила Якуба за шкирку.
— К твоему великому сожалению, не ты здесь решаешь, а я, — с ненавистью повторила его слова Хайди и победоносно заулыбалась. — Если я захочу, то поубиваю по одиночке всю твою шайку, и самое смешное, что мне за это ничего не будет. Зато ты получил своё, а я – ничего. И кстати, тебе как раз передавал привет Мануил. Нехорошо быть крысой.
Хайди спрятала окровавленные руки и нож под плащ и по узенькой улочке вышла на более оживлённую улицу, на удивление чувствуя полное спокойствие и даже безразличие. Она решила навестить своего старого приятеля, так как не знала, когда сможет увидеться с ним снова. Ведь Мануил вновь может отправить её на другой конец планеты. В вонючем подъезде уже трескалась краска на стене, а в углу мяукал чёрный кот, чья шерсть сливалась с темнотой, царящей на лестничной клетке. Лишь её бледно-оранжевые глаза светились в темноте. Улица, на которой жил друг Хайди пустовала, особенно по вечерам. Унылую площадку окружало множество пятиэтажек, но качели одиноко скрипели, а на улице котов было больше, чем людей.
К сожалению, никто не открыл. Женщина приложила ухо к двери и прислушалась. На том конце тишина, хотя её друг большую часть времени проводил в четырёх стенах, а если и выходил куда-то, то явно не в ночь. Лишь из дверной скважины чувствовался прохладный ветерок, похожий на сквозняк. У Хайди не оставалось выбора, как выйти на улицу и заглянуть в окно. Тем более друг жил на втором этаже, поэтому сильно задирать голову не пришлось.
Хайди наблюдала за тем, что происходит в окнах и даже на мгновение загрустила, когда увидела счастливую семью, где мать готовит пирог, а маленький мальчик, облокотившись о ветхий балкон, наблюдал за соседними домами и ночным небом, покрытым звёздами.
Внезапно дверь подъезда открывается и выходит высокий, накачанный мужчина, сверлящий её злым взглядом. По татуировке на плече Хайди сразу поняла, что это человек Якуба, которого она недавно оставила умирать и захлёбываться в собственной крови. В любом случае, удар был не смертельным, если, конечно, вовремя оказать медицинскую помощь. Вероятно, Якуб уже на пути в больницу, либо же смирился и остался умирать. Но Хайди не о чем волноваться, ведь они оба работали на одного и того же человека. Тем более Якуб сам является шпионом, поэтому вряд ли сдаст её полиции. Да и вообще воспользуется пятым по счёту подставным паспортом.
Хайди не жалела, что вовремя сдала его Мануилу. Она считала, что работа и личная жизнь – совершенно разные вещи. А Якуб проболтался своей очередной возлюбленной, что он шпион из Израиля. Конечно же, он хотел произвести хорошее впечатление на девушку. Ведь в их глазах шпион – это «очень героическая и интересная профессия» - говорят они, насмотревшись фильмов. Но шпион – это не профессия, а скорее уже образ жизни. А если говорить про Якуба, то ему несказанно повезло, так как девушка не поверила, но этот неприятный отпечаток сказался на его дальнейшей карьере. Ещё он был чрезмерно жесток, от чего многие ему не доверяли. Мануилу это не понравилось, и он сказал Хайди хорошенько проучить того. Но у неё даже и в мыслях не было использовать холодное оружие, а уж тем более убивать. В сложившейся ситуации она действовала исключительно в целях самозащиты. Да и в целом не собиралась как-то вредить Якубу и считала лучшим вариантом замять данную ситуацию, но видимо сама судьба даже не просто намекает, а прямо подталкивает к тому, что этого мерзавца давно пора было проучить.
Мужчина, вышедший из подъезда, так же заметил её пристальный взгляд на своей татуировке и даже задрал футболку. Татуировка в виде маяка выдавала его жестокую натуру. Хайди сделала шаг назад, готовая к бегству и прищурилась, всматриваясь на него так, будто заглядывает в душу. Он был глубоко несчастным человеком. Самодостаточные люди никогда бы так не делали. Хайди словно видела насквозь его раненую, истерзанную душу, прикрытую под маской безразличия и алчности. Ей никогда не понять, зачем и почему люди становятся такими. Возможно, когда-нибудь и она станет такой же чёрствой. Наблюдая за своими коллегами, Хайди каждый раз убеждалась, что ей здесь не место. Она хотела одного – спокойствия и обычной жизни. Только уже не знала, сможет ли жить как все, имея за спиной такой неприятный груз прошлого.
Мужчина ещё несколько секунд смотрел на Хайди, но потом ушёл в неизвестном направлении. Зная о содеянном, он с лёгкостью мог прикончить её прямо здесь. И кроме маленького мальчугана на балконе больше не было бы свидетелей, но и ему вряд ли кто-то поверил, смахивая всё на детское воображение.
Хайди провожала взглядом мужчину до тех пор, пока тот и вовсе не скрылся из виду. Она лишь покачала головой и подняла голову вверх. Маленький мальчик с интересом наблюдал за случившейся ситуацией и пытался разглядеть с верхних этажей, куда же ушёл незнакомец, но из-за кромешной тьмы ничего не увидел. Даже обшарпанные, бледно-жёлтые фонари не давали должного освещения, а некоторое и вовсе моргали время от времени, как в фильме ужасов.
— Сынок, иди кушать! — послышался приятный, женский голос из открытого окна.
— Уже бегу, мам, — отозвался мальчик. Он в последний раз посмотрел на стоящую возле подъезда Хайди и скрылся за полупрозрачными шторами. Она вдохнула запах жареных котлет, который был ей до боли знаком. На одно мгновение это вернуло её в детство – в родной Иерусалим. Детство – беззаботное время, когда ещё не потеряно доверие к людям, когда ничего не знаешь о боли и предательстве. Максимум, как может проявиться предательство в детстве – это когда забирают твою игрушку, но это ничто, по сравнению с тем, как предают взрослые. То, на что она смотрела снизу-вверх с блеском в глазах разрушилось в один момент, словно хрустальный замок. Теперь же Хайди наблюдала за многими с презрением, уже сверху-вниз.
Её ранний брак разрушился так же быстро, как и вера в людей. Выйдя замуж в восемнадцать лет за своего одноклассника, она быстро разочаровалась и уже через год пара развелась. Если быть точнее, то Хайди сначала сбежала к матери, а потом уже нашла в себе силы для развода.
На тот момент она с благоговением рассматривала счастливые фотографии с уже бывшим мужем, но ничего не могла сделать. Увы, порой обстоятельства бывают выше желаний. Бывший муж запрещал Хайди многое, и во время совместной жизни она наконец сняла «розовые очки» и поняла, насколько они разные. Гордая, вольная птица Хайди не хотела целый день сидеть дома: готовить, стирать, убирать и отчитываться мужу о каждом своём шаге.
— Если бы я хотела изменить тебе, то давно бы это сделала, даже не выходя из дома, — утверждала она, но на мужа ничего не действовало.
Они вроде бы находились визави, но были друг другу чужими. Они вроде бы занимались страстным сексом, но ничего не чувствовали. И вот парадокс: у Хайди после было множество мужчин, а что такое любовь она не знала. Именно поэтому ей сейчас двадцать девять лет, а она осталась одна, напрасно растрачивая свою страсть на недостойных мужчин. А когда страсть закончилась – закончились и мужчины.
Хайди до мозга костей азартна. Она часто испытывала новоиспечённых поклонников на прочность. Азарт её проявлялся не только на мужчинах, но и в таких играх, как: покер, шахматы. Хайди любила играть на деньги, и чем больше ставка – тем лучше. Единственное отличие от остальных азартных игроков – умение вовремя остановиться и произнести, на первый взгляд простое: «Нет», но почему-то очень многие боятся данного слова. Возможно, тем самым эти люди не хотят ставить других в неудобное положение своим отказом.
Её личная жизнь невероятно бурная. Из Израиля она бежала в Америку, где в очередной раз вышла замуж за мужчину, вдвое старше. Дело в том, что он работал на секретную службу, о чём сначала не знала даже сама Хайди.
По прибытию в Нью-Йорк девушка молча бродила по наполненному людьми аэропорту. Ведь она совершенно не знала город, только язык, и то не очень. Родственников в Америке не было, а в аэропорту происходила какая-то вакханалия. Все ходили туда-сюда, толпились, хорошенько проезжались колёсами чемоданов по ногам.
Хайди удалось выловить небольшую забегаловку в аэропорту, на ряду с другими кафешками и дешёвыми магазинами. Она заказала всего лишь кофе, даже слишком горький на вкус. Но выбора не оставалось. Когда ей не хватило буквально пятнадцать центов, то официантка чуть ли не подняла скандал, если бы не вмешался он – на тот момент одновременно будущий и бывший муж Хайди. Мужчина сидел за соседним столиком и, облокотившись на руку наблюдал за тем, как же грациозно Хайди пьёт кофе. Её чисто классическая внешность напомнила ему актрис 1930-1940х годов, коих он много раз видел в старых, чёрно-белых фильмах. Он не отрывал взгляда от её изящного профиля, а сердце и вовсе упало в пятки, когда она посмотрела на него, ощущая на себе пристальное внимание. В свои на тот момент двадцать два года Хайди привыкла к ухаживаниям от мужчин, но ни одному так и не удалось затронуть самые тонкие струны её ранимой души. Её маленький, точёный нос гармонировал с большими, зелёно-голубыми глазами (что встретишь крайне редко). А каштановые, закрученные локоны спадали с плеч, словно водопад.
Хайди поднесла к губам кружку с кофе и сделала глоток, после чего негромко пискнула, так как кофе оказался слишком горячим и горьким, что погрузило её в не самые лучшие времена, проведённые в Иерусалиме. Кто-то спросит: почему она сбежала именно в Америку? Ответ прост. Её мать наполовину американка, наполовину еврейка, она научила дочь многим языкам мира. Так, Хайди свободно разговаривала на: испанском, иврите, арабском, английском и немецком. Тем не менее, акцент замечался в её голосе, но он ничуть не мешал, а даже наоборот, придавал манящему, мягкому голосу ещё большей изысканности.
Когда Хайди наконец допила кофе, до сих пор чувствуя, будто язык горит диким пламенем, порылась в кармане своего жакета. Она переводила взгляд с ладони на чек, по несколько раз пересчитывая и откладывая монеты с ладони на стол с заметным акцентом: «Рьаз, два, трьи…». После пятой попытки посчитать Хайди поняла, что ей не хватает, только не знала сколько. Постепенно она начала раздражаться и принялась считать на иврите, причём настолько громко, что все в забегаловке обратили на неё внимание. Она снова собрала в горсть монеты и принялась по одной откладывать.
По итогу она обхватила щёки ладонями, которые горели не хуже языка. Хайди совершенно не знала: что делать, куда идти, где заработать денег быстрым способом, хотя бы на первое время. Сломя голову она уехала в Нью-Йорк, не думая о последствиях и действуя, скорее, на эмоциях.
Так она долго просидела в душной забегаловке, смотря в пустой стакан из-под кофе. Люди выходили и заходили, за это время было объявлено множество рейсов, а Хайди всё так же сидела до самого закрытия. К вечеру аэропорт немного опустел, людей стало значительно меньше. Лишь единицы сидели в зале ожиданий рядом с огромными, тяжёлыми сумками в ожидании своего рейса. Ближе к ночи здесь царила особенная атмосфера: чуть приглушённый свет, звук улетающего самолёта, одинокие люди с полузакрытыми глазами. Тишина и благодать.
— Женщина, вы будете расплачиваться? — официантка теребила заснувшую Хайди за плечо. Та лишь произнесла что-то невнятное на иврите и отмахнулась рукой. Официантка закатила глаза и снова потрясла Хайди за плечо, только в уже более грубой форме.
Хайди, ничего не говоря высыпала из кошелька последние монеты, что у неё остались. Она встала и собралась медленно слинять, пока официантка считала.
— Подождите! Здесь не хватает, — усмехнулась официантка.
— ;;; ;;;;; ;;;;;;!*
*(с ивр. да пошли вы все к чёрту!)
Хайди решила притвориться иностранной туристкой, которая и слова по-английски произнести не может. Она прекрасно понимала, что имеет в виду официантка, но сделала глупое выражение лица, с удивлением хлопая длинными ресницами.
— Что? Понаехали тут! — возмутилась официантка. Женщина была полная, ей, по внешнему виду лет за тридцать. — Плати деньги! Иначе сейчас полицию вызову!
— Женщина, успокойтесь. Это всего лишь какие-то никчёмные пятьдесят центов, — с умилением улыбнулся тот самый мужчина, который прожигал взглядом Хайди. Он достал из внутреннего кармана пиджака кошелёк и заплатил даже больше положенного, закончив словами: «Можно без сдачи».
Оба вышли из забегаловки на свежий воздух. Хайди первым делом осмотрелась. Рядом с аэропортом лишь редкие прохожие с чемоданами. Женщина не знала, куда идти. Она наблюдала за местностью, за тёмно-синим небом и сияющую посадную полосу, куда только что приземлился самолёт.
Она не заметила, как к ней подошёл спаситель и протянул пачку сигарет. Хайди одарила его улыбкой и взяла сигарету. Мужчина дал ей зажечь, наблюдая, как огонь от зажигалки отражается в её глазах, потом закурил сам. Хайди молча выпускала сигаретный дым, смотря вдаль, будто сквозь здания, будто сквозь этот мир. Темнота всегда больше располагает к откровенным разговорам и даже выглядит более атмосферно, нежели безжизненно светящая лампа над столом. Об фонарь бился мотылёк, который пытался дотянуться до света, отчаянно надеясь, что это и есть истинное счастье. Подсознательно все люди, словно мотыльки, ищут выход там, где свет. Но чтобы прийти к свету, надо пройти сквозь тьму.
— Эм… Даже не знаю, как начать с вами диалог. Вы же не разговариваете на английском, — почесал затылок мужчина, размышляя, как найти выход из затруднительной ситуации. Хайди с удивлением взглянула на него, наблюдая за тем, как тот попытается выпутаться из положения.
— Parlez-vous franсais?* — наконец произнёс мужчина, от чего вызвал безудержный смех у Хайди.
*(с фр. вы говорите по-французски?)
— Нет. Французский я не знаю, — улыбнулась Хайди, всё так же смотря вдаль и в очередной раз затягиваясь сигаретой.
— А вы хитрая. Браво! Так что занесло вас в Нью-Йорк?
В этот раз Хайди решила получше разглядеть своего нового собеседника: нос картошкой, маленькие глаза и полные щёки, хотя сам он был неплохого телосложения, возраст хорошо так за тридцать пять, а может уже и под сорок. Он полным блеска взглядом смотрел на Хайди, с каждой минутой всё больше восхищаясь её неотразимостью.
— Не знаю, — спустя несколько минут гробовой тишины ответила Хайди. Она наблюдала за двумя мотыльками, бьющимися о фонарь, излучающий тусклый свет. Её это настолько заинтересовало, что она полностью погрузилась в себя и даже выбросила в мусорное ведро непотушенную сигарету.
— Позвольте поинтересоваться вашим именем…
— Моё имя Хайди. Хайди Мария Кауфман.
— Значит Хайди… У вас чертовски красивое имя, под стать вам самой. Меня зовут Генри, — хитро улыбнулся новый знакомый, явно затеявший какой-то план. — У меня есть для вас сделка, деловое предложение, от которого вы вряд ли откажетесь.
Так и получилось, что Хайди вышла замуж за Генри, который предоставил ей жильё и обеспечивал в обмен на то, чтобы та ходила с ним на деловые встречи как законная супруга. Многие знакомые Генри удивлялись тому, как такому, как он удалось завоевать такую, как она. Ведь они совершенно разные: как небо и земля, как ангел и демон, как любовь и ненависть. Она – изящная, неприступная женщина, на которую частенько на тех самых вечерах заглядывались даже женатые мужчины. На одном из подобных вечеров, когда Хайди отошла «припудрить носик», коллега Генри поймал её в коридоре и начал целовать руки, предлагая быть его любовницей в обмен на любую сумму денег. Но та лишь отдёрнула руку и свысока посмотрела на этого старого подлизу, который к тому же был ниже её ростом, со словами: «Простите, но я замужем». Несмотря на то, что их брак фиктивный, Хайди великолепно отыгрывала данную ей роль, а взамен получала деньги, на которые прекрасно жила и ни в чём себе не отказывала. Генри был бизнесменом, поэтому ему часто приходилось ходить на разнообразные встречи и обсуждать планы, а задача Хайди – всего лишь светить прекрасным личиком и ходить с обручальным кольцом на пальце. На любых мероприятиях она пыталась выглядеть лучше всех. Именно благодаря второму мужу она обрела некую уверенность в себе и нашла свой стиль в одежде. Хотя, даже когда у неё не было настроения, и она надевала классические, чёрные брюки и белую блузку, даже в таком случае она выглядела сногсшибательно, потому что сама знала это. В таком виде Хайди даже выглядела лучше, чем разукрашенные, бездушные жёны коллег Генри, которые с завистью смотрели на её осиную талию в обтягивающей, белой блузке и обсуждали это друг с другом. Её осанка, её поразительный, но в то же время неприступный взгляд заставляли мужчин забывать обо всём на свете, даже о своих женщинах. Генри гордился тем, что состоит в браке с такой красавицей, и что именно в тот злосчастный для неё день они встретились.
Так прошёл год. Хайди всё это осточертело. Ей не хотелось снова, как по сценарию идти на встречу, где она должна молчать и светить красивым лицом. Когда ей надоедало, то Генри увеличивал сумму денег, и Хайди отправлялась на шоппинг, покупая самые дорогие и шикарные вещи. Ей льстило такое повышенное внимание к своей персоне, и она купалась в лучах внимания. Даже в дорогих магазинах, где не было и души, все сотрудники: продавцы, кассиры, даже менеджеры магазина уделяли внимание только ей, предлагая всё более дорогие наряды. А её задача – это мерить и подзывать к себе пальцем продавца. В некоторых магазинах Хайди и вовсе всё время молчала, так как всё делали сотрудники, а она лишь примеряла.
Возвращаясь домой с огромными сумками, она кидала их на пол в гостиной, садилась рядом на холодную, но дорогую плитку и уныло смотрела, без энтузиазма перебирая дорогие вещи. Даже деньги, и те ей надоели. У Хайди в городе даже нет друзей, а её ровесницы – жёны старых богачей со встреч Генри и вовсе были тупоголовыми. Однажды она сказала мужу, что ей скучно и хочется с кем-то поговорить. Так тот снова протянул очередную пачку денег. Но проблема в том, что дружбу нельзя купить, и Хайди это прекрасно понимала, но только не её муж.
Всё изменилось с последней встречи. Хайди пришла уставшая, хотя ничего такого не делала, тяжести не таскала, кроме пакетов из дорогих магазинов, конечно же. Она изо всех сил пыталась выпрямить осанку и время от времени сидеть в обнимку с ненавистным муженьком, повторяя перед его коллегами: «Мой муж самый лучший!». Но глаза беспричинно слипались, а осанка так и стремилась превратиться в знак вопроса.
На неё обратил внимание, сидящий напротив коллега Генри – Мануил. Он пристально осматривал девушку с ног до головы, затягиваясь очередной сигарой. Проницательный благодаря своей профессии, Мануил невооружённым глазом заметил, что Хайди хоть и является законной супругой Генри, но холодность между ними присутствовала, даже если Хайди отлично отыгрывала свою роль. Обвести вокруг пальца удалось многих, но только не Мануила.
Когда переговоры закончились, все вышли из-за стола и направились к выходу. Хайди шла с Генри под руку, из последних сил натягивая улыбку. Пока те курили и что-то бурно обсуждали на улице, она незаметно метнула обратно в помещение и заказала себе бокал виски у бара.
— Что, неужели всё так быстро опостылело? — послышался внезапный голос Мануила за спиной Хайди.
— Да, — коротко отрезала она, за один раз до дна опустошив бокал виски.
— У меня есть для вас очень выгодное предложение.
— Спасибо, но нет. Мне уже достаточно этих предложений.
— Вы меня неправильно поняли. Мне не нужно, чтобы вы выходили за меня. Я могу предложить вам реальный заработок. Обещаю, скучно не будет, — засмеялся Мануил. Хайди взглянула на него пристальным взглядом, пытаясь понять, в чём же подвох. Она думала, что ей, не дай Бог, предложат торговать телом, или выйти замуж за очередного богатого мужчину, но всё оказалось куда более интересным.
Мануил в своей бурной молодости работал шпионом и являлся одним из лучших в этом деле. Сейчас он уже стар и слаб, поэтому возглавляет группу шпионов и выискивает новичков, что смогут продолжить его дело, так же занимается созданием поддельных документов и имеет хорошие связи в полиции.
В свободолюбивой Хайди он разглядел то, что ему необходимо: прекрасные внешние данные, стать, подача, даже актёрское мастерство. Сейчас такое редко встретишь в женщине. Хайди удавалось всё это совмещать, и она имела полное право на высокомерие. Спустя много лет Мануил сделал из неё то, что планировал. Она стала его протеже, лучшей из лучших. Одним взглядом Хайди заманивала ни о чём не подозревающих мужчин в свои сети, а после бесследно исчезала, забирая с собой то, что требовалось.
Она побывала во многих странах и ощутила всё: от холода до жары, от засухи до наводнения. Последний раз она вернулась из Мексики, где красиво притворилась торговкой наркотиками, чтобы войти в доверие местных мафиози, не забывая о своём главном оружии – шарме. Хайди до сих пор с ужасом вспоминает, как в бездушных трущобах Мексики, где она провела около полугода, влюбилась в бандита. Он показывал ей ворованные драгоценности и даже подарил одно кольцо из чистого золота, предлагая вместе сбежать в Париж. Но это всего лишь глупые грёзы, не более. Если бы он вышел за пределы Мексики, то его тут же задержала полиция. Хайди всё это прекрасно понимала. Она рассматривала украшения, слушала красивые речи латиноамериканского бандита, и какая-то часть её души медленно погибала в это время.
Настало время возвращаться обратно в Нью-Йорк. Прямо она не могла сказать об этом, ведь обязана хранить секрет. И одной тёплой ночью просто тихо сбежала, захватив с собой несколько бумаг с ценной информацией. Именно по этой причине она сдала Якуба Мануилу. Узнав о том, что Якуб кому не надо рассказывает их общую служебную тайну, Хайди пришла в ярость от осознания того, что ему это может сойти с рук. Ей тоже хотелось рассказать всё своему латиноамериканцу и рано или поздно уехать с ним в Париж, позабыв о прежней жизни, но долг выше. Так почему же она держит секрет, а кому-то можно рассказать первой встречной? Хайди по сей день считает своё решение правильным. Однажды, находясь в гостях у мамы в Иерусалиме, она хотела отправить возлюбленному письмо. Рука дрожала над листом бумаги, а слёзы размывали чернила. Она, злясь на себя и на то, что не может сделать что хочет, смяла письмо и швырнула об стену.
Хайди бежала от всего, ей хотелось свободы. И в отношениях с первым мужем она бежала навстречу свободе, и от второго мужа, а теперь хочет сбежать от Мануила. Хотя за это время он ей стал, как отец. Но она не видела для себя перспективы в будущем и пыталась зацепиться за любой шанс, лишь бы вырваться отсюда. Даже находя этот шанс и отправляясь на очередное задание, Хайди всегда возвращалась обратно. Она словно на распутье: ей хотелось всё, но одновременно не хотелось ничего, ей хотелось свободы, но одновременно стабильности.
В одно солнечное утро Мануил позвал её к себе в кабинет на очень личный разговор, касаемый его жизни. Он решил доверить Хайди не простое задание, а именно личного характера. Мануил когда-то давно сам пытался в этом разобраться, но так и не смог докопаться до истины, потратив всю жизнь попросту. Он бы никогда не подумал, что сможет доверить кому-нибудь такое личное задание и многие годы искал нужного человека именно для этого.
Хайди как обычно умылась и взглянула на себя в зеркало. Опустив глаза, она заметила свои окровавленные руки. Женщина со страхом взвизгнула и зажмурила глаза, дыша полной грудью настолько громко, что даже слышался хрип. Спустя минуту на руках ничего не оказалось. Словно это чья-то злая шутка. Хайди с удивлением рассматривала свои руки и даже понюхала их, понимая, что с этой работой начинает сходить с ума. Уж слишком переоценила свои силы. Глядя на собственное отражение в зеркале, она с ухмылкой разглядывала недавно появившиеся мешки под глазами и излишнюю худобу. За месяц она похудела на целых восемь килограмм.
— Ты неважно выглядишь. Выпей, — спокойно произнёс Мануил, положив перед Хейди белую таблетку и наливая воду.
— Что это? — устало спросила она, но не дожидаясь ответа залпом проглотила таблетку. На данный момент ей было всё равно, что делать. Хайди казалось, что даже если Мануил перед ней поставил колбу с ядом, она бы и то выпила до дна не задумываясь.
— Это успокоительное. Я позвал тебя для личного задания.
— Опять? Я только месяц назад вернулась из Канады.
Мануил давно заметил раздражённость Хайди и прекрасно осознавал, что такое прекрасное лицо дано ей явно не для того, чтобы выполнять задания и строить глазки тогда, когда она этого не хочет. Он всё знал, но не хотел отпускать её. В этот момент он осмыслил, насколько они разные, хоть и считал ранее её своим протеже, но слишком поздно понял, что Хайди создана для совершенно противоположной жизни. Если он посвятил шпионажу всю свою жизнь, это не значит, что другие готовы к тому же.
— Я знаю, что ты хочешь. Поэтому, у меня есть очень выгодное предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — скрестил на груди руки Мануил, исподлобья наблюдая за реакцией Хайди. Она заметно оживилась и не могла поверить словам своего наставника.
— Прямо как шесть лет назад. Слово в слово, — наконец за долгое время заулыбалась Хайди, с ностальгией вспоминая их первую встречу.
— Шесть лет назад ты не отказалась. Поэтому я рассчитываю на тебя и в этот раз, — спокойно ответил Мануил, убедившись в том, что Хайди его внимательно слушает. — Если ты выполнишь это задание, то я подарю тебе свободу и разорву контракт.
— Что? Это правда? — с удивлением переспросила Хайди и даже встала с кресла, пытаясь понять суть происходящего.
— Да, это правда. Хотя признаюсь, мне очень сложно отпускать тебя. Но я уже слишком стар, чтобы откладывать это дело на потом. Ведь именно ради этого я и искал действительно талантливого человека. Я искал тебя, Хайди, — уныло вздохнул Мануил, но всё же перешёл к сути дела. — Есть одно небольшое местечко, находящееся далеко от больших городов. Оно очень древнее. Много веков назад для Богов это место являлось священным. Там леса и земля, которая хранит в себе не одну тайну. Мне всего лишь нужна одна вещь – древняя шкатулка ручной работы.
Дрожащими от старости руками Мануил одним из ключей открыл сейф и достал оттуда лист бумаги, на котором изображена та самая шкатулка. Увидев это, Хайди удивлённо взбросила брови, пытаясь понять, почему же это задание является настолько личным, что Мануил шёл к нему так много лет.
— И всё? Сразу бы сказал, что это обычная шкатулка. Зачем меня запугивать этими сказками? Так, где именно мне её искать? — уверенно произнесла Хайди, но Мануил поспешил вернуть её с небес на землю.
— Мои люди уже сняли тебе дом в нужном месте. Там ты будешь находиться, пока не найдёшь эту вещь. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Твоя задача – втереться в доверие к местным. Поверь, им есть что рассказать. Ты можешь и вовсе не вернуться с этого задания.
— Ты сейчас серьёзно? Умереть из-за какой-то шкатулки? Даже судя по фотографии она не такая уж и дорогая. Да, вероятно, древняя, но я не вижу, чтобы она была сделана из золотых побрякушек.
— По ходу дела ты поймёшь глубину этого задания. Просто ещё не время, — с пониманием улыбнулся Мануил, доставая из того же сейфа тоненький браслет. — Этот браслет загорится красным цветом, когда недалеко от тебя на территории появится шкатулка. Через несколько секунд на этом маленьком экране он покажет месторасположение шкатулки.
— Ничего себе. А эта вещь, наверное, и впрямь для тебя очень важна, раз ты настолько заморочился, — с удивлением и даже долей иронии произнесла Хайди, надевая браслет на руку.
— Да, очень важна…