Все прекрасное редко
(Цицерон)
Родина моя Казахстан! Земля сильных людей. Край беглых мятежников и ссыльных революционеров.
В бескрайние казахские степи стремились попасть, здесь затеряться и начать спокойную жизнь уйгуры с дунганами, беженцы соседних стран: из Китая, из Афганистана, из Ирака. Тайно, рискуя жизнью, по горным тропам, переходили они границу и оседали в Казахстане. Соседи наши, Асият с Ибрагимом, были дунганами. Ах, какую замечательную лапшу Асият вытягивала каждый день мужу на обед. Маму мою научила делать дунганскую лапшу. Вкусно и сытно.
Никто лучше китайских дунган и уйгуров не мог приготовить шашлык из молодой баранины. А уж дунганскую лапшу я ни с чем сравнить не могу – блюдо на все случаи жизни! Кисе с недорогой дунганской лапшой в кафе – отличный и сытный обед для студента, в домашнем же приготовлении – праздничный обед.
Отец как-то пришёл домой с незнакомым китайцем. Пошутил: «Вот знакомьтесь. Вдруг война с Китаем, а у вас свой знакомый китаец будет. Спасёт, словечко замолвит».
Сюда же, в Казахстан, побежали-поехали во время гражданской войны из Сибири, с Урала белоказаки. Добывали всеми правдами и неправдами себе и своим домашним новые документы и, закинув на самое дно своей памяти прежние судьбы, начинали новую жизнь. Вот из последних переселенцев, из уральских казаков, и был мой прадед Черепанов Иван Васильевич. Три года добиралася семья бравого есаула с Урала в Семиречье – бабушка рассказывала о том длинном пути.
А в начале Великой Отечественной войны началось великое переселение народов. Сюда, на казахскую землю, везли неблагонадёжных немцев, корейцев, поляков, чеченцев. Всю родню моего мужа(немцев, чеченцев) так вот привезли с Кубани в глухую степь – живите, трудитесь на благо Родины, трудом своим куйте нашу Победу над врагами. Выжили, после ещё и целину поднимали. Отец, Гузев Алексей Васильевич, за поднятие целины занесён в Красную Книгу Почёта.
После войны привезли в Казахстан пленных японцев. В шахтах они работали, тележки с рудой вывозили. На полях тоже работали. А ели японцы совсем мало. Моя свекровь мне рассказывала: «Настаёт время обеда, мы все к общему котлу подсаживаемся, а японцы отдельно от нас садятся. У каждого японца в кармане лежит небольшой пенальчик. В пенальчике том по два, три отделения. В одном отделении крупа отваренная лежит, в другом отделении хлебушек. Быстро поедят палочками из пенальчика, вымоют пенальчик, в карман положат и снова работать начинают. Очень трудолюбивый народ эти японцы».
В пятидесятых годах поехала осваивать казахстанскую целину передовая российская молодёжь. Приезжали, удивлялись обширности бескрайних степей, одновременно поражались их скудости, пугались безводию. Целину подняли, в построенных своими руками степных посёлках жить остались.
Всех принимали бескрайние казахские степи, всех кормили – живи спокойно, работай, детей расти. И хотя уж совсем интернациональным Казахстан получился, а все жили дружно, о делах давнишних своих и чужих не принято было поминать. Жили, да и всё.
Праздники вместе встречали, столы накрывали. На праздничном столе чего только не ставили: острые корейские закуски из полусырых овощей (хе, морковь по-корейски, картошка тоже полусырая корейская, острые маринованные перчики – не каждый и в рот положить такой перчик сумеет – обожжёт перчик рот жгучим пламенем); немецкий картофельный салат с маслом, со шкварками, с квашеной капустой; сибирские пельмени; и, конечно, главными праздничными блюдами были - казахский бешбармак с мантами да узбекский плов.
К чаю подавались или русские пирожки с ватрушками, или разрезался немецкий напкухен, или горка казахских беляшей с баурсаками, или просто купленный торт.
Дома готовили разные блюда: украинский борщ, узбекский плов, мясо по-казахски, ленинградский рассольник, немецкую картошку с штрудлями. Настоящий кухонный интернационал.
У моей бабушки Марии Ивановны подругой была татарочка Фая-Фаина, для меня тётя Фая. В соседних квартирах жили, вместе в баню ходили, после бани чаи гоняли. Вместе работали, друг дружку по жизни поддерживали – обе одинокие были.
Подружки мои школьные тоже интернационал: кореяночка Флора, татарочка Соня, русская Нина, немка Гильда, уйгурка Асият, казашка Жанар – всех нас потом разбросала жизнь, лишь на просторах интернета вдруг да мелькнёт знакомое имя.
Подруги-студентки тоже интернационал: кореянка Каролина, русская Рая, армянка Лусик, немка Нелли, казашки Разия, Сауле, Карлыгаш. Все повзрослели, постарели, на пенсию вышли, всех жизнь разбросала по странам.
У моего мужа верный друг был - кореец Володя, пять лет пока в университете учились, в одной комнате жили. Сейчас Володя научное звание имеет – доцент, в МГУ лекции читает, а когда студентом приезжал домой на каникулы, то становился за базарный прилавок, надо матери помочь выращенный лук продать, денег на учёбу заработать. С золотой медалью школу закончил, диплом с отличием получил. Недавно вот на инаугурацию северокорейского президента съездил.
И ученики мои тоже интернационалом были: казахи, татары, русские, немцы, белорусы, поляки.
А когда нежданно-негаданно развалился на части советский Колосс, тогда достали люди из глубин памяти сведения о своих предках и поехал народ из гостеприимного Казахстана в края своего исторического проживания.
Крохи остались от бывшего интернационала, поразъехался он по разным странам. А жаль. Да разве можно забыть хорошее...
И вот сейчас, когда по всей Земле пандемия по коронавирусу, люди заболевают. Достала я с полки эпопею Мухтара Ауэзова «Путь Абая», примостилась с книгой в уютном кресле, открыла первую главу и, забыв о пандемии, погрузилась в чтение. Жизнь продолжается. Память о Родине греет душу.