Вздрогнув от страшной догадки, Гульнара подняла взгляд на своего похитителя:
- Скажи, а как тебя зовут?
Появившаяся на его лице улыбка совершенно неожиданным образом изменила весь облик молодого мужчины:
- А он красивый парень! – удивляясь открытию, подумала пленница.
- По-разному… - почему-то шёпотом ответил он, поднимая её с пола за плечи так легко, словно она была куклой – Помнишь, как в сказке «Морозко»? Зовут меня Настей, а кличут по-разному, как кому вздумается: кто Настенькой, а кто и ведьмой проклятой да змеёй подколодной… Зачем тебе моё имя?
- Да, и то! – соглашаясь, кивнула Гульнара – Всё одно скоро побегу догонять своего продажного братика, не так ли? – и взгляд в упор.
- Ты это про что сейчас? – сделал тот изумлённое лицо, будто не понял откровенного намёка.
- Про то… - почему-то окончательно перестав его бояться, ответила она – Про то самое… наивный Рустам… Обрадовался лёгким деньгам – схватил, а силёнок-то и не хватило удержать добычу - недалече утащить позволили… - и тут её снова осенило ещё одной догадкой – Деньги-то, небось, тоже ненастоящими были?
- Почему – тоже? В чём ещё ты углядела подделку?
- Не в чём, скорее в ком… В тебе, например!
- Оба-на! Вот это заявочки! – его аж развернуло – И где же это, то есть я хотел спросить, в каком месте во мне ты это обнаружила, да и каким образом, если до этого момента мы с тобой и парой слов переброситься как следует не успели?
- А тут слова особо и не нужны тому, у кого глаза на месте, и чердак (постучала по своему лбу пальчиком) не пуст.
- Объясни… - явно заинтересовавшись, попросил тот, усаживая её к себе на колени.
Сообразив, что вырваться никак не получится, Гульнара обречённо затихла в его руках, сильных и почему-то показавшихся добрыми – сжимали хотя и крепко, но не до боли, осторожно, как, к примеру, держат очень дорогую вещь, опасаясь, что та может выскользнуть и сломаться…
- Я жду… - проявил он нетерпение.
- И ты в этом не одинок – я тоже жду! – совершенно спокойно ответила она, всматриваясь в его лицо, словно запоминания.
- Чего? А… Искандер. Здесь, в России, Александр, Саша, Шурка – короче, возможны варианты, как с той Настенькой.
- Саша, значит… Ну, и что же тебе пояснить, Искандер-Сашенька? То, что ты в отсутствии старика сбрасываешь с себя личину злобного монстра и становишься самим собой? Вот минуту назад я заметила на твоём лице улыбку и…
- И – что, глазастая? – притянул он её к себе чуть сильнее, чем держал до этого, словно опасаясь следующей фразы из уст своей пленницы.
- Ничего… Ничего я тебе больше не скажу… Бессмысленно вразумлять собственного палача перестать быть жестоким.
- Палача… - повторил Искандер – Ну, зачем же так мрачно? Кто может сказать, что получится в итоге? Всё может сложиться не так уж и плохо…
- Да ладно тебе! – горько воскликнула Гульнара – Я же уже большая девочка, меня карамелькой не обмануть. А теперь после предательства родного брата, упокой его душу Живущий выше облаков, очень трудно брать слова на веру вообще…
- А вот это спорно! – снова не согласился Искандер – Скажи, а почему Рустам так ненавидел тебя?
- Это долгий разговор… Боюсь, твой ата не предоставит нам с тобой столько времени… Лучше ты мне скажи – когда?
- Что – когда? Когда ты станешь моею? Да хоть прямо сейчас!
- Не тупи… Ведь ты же не окончательный отморозок какой-нибудь и, надеюсь, понимаешь разницу между добровольным согласием и пошлым насилием? А добровольно я никогда не лягу не только с тобой, а и вообще с кем бы то ни было, кроме мужа! Ты, понятное дело, сильнее меня, но я каждую минуту стану проклинать тебя и никогда не смирюсь, как Гузаль… Лучше смерть…
- Да, что ты всё заладила – смерть, смерть… Нет, конечно, все мы когда-то сядем в повозку с запряжённым в неё белым верблюдом, и он повезёт нас по тропе, обозначенной Всевышним. Но ты так говоришь, будто видишь её уже у своих ворот…
- А то – нет… Саш, а куда подевался старик? Побежал полюбоваться на результат взрыва?
- И – да, и – нет! Он уехал в город за билетами для нас всех. Завтра, самое позднее, послезавтра, мы должны быть в самолёте, держащим курс на Ташкент.
- День-два… Странное ощущение – с одной стороны: а, и ладно, но с другой… - и заплакала, неожиданно и как-то совершенно по-детски – трогательно и обречённо размазывая крупные горошины слёз по чумазым щекам. И, Боже милосердный, до чего же она была хороша! До этого мгновенья Искандер как-то не очень к ней приглядывался – просто тупо исполнял свою роль, отвратительную, претящую всем его пониманиям о том, как должно быть… вынужденную… Мерзкий старикашка крепко держал его собственную жизнь в железной когтистой пятерне.
Ата был родным братом матери Искандера и единственным изо всей родни, кому удалось выбраться из нищеты и уехать из кишлака в Ташкент. Как и чем он промышлял там, доподлинно никому известно не было, но не прошло и пяти лет, как уже имел собственный особняк в тенистой части города, автомобиль, да и денег столько, что… При этом он как бы работал простым шофёром, личным водителем главного врача крупного медицинского учреждения по имени Фархад Исламкулов. Несомненно одно, что тот платил ему «бешенные бабки» не только за исполнение прямых обязанностей, а, скорее всего, не столько за них, сколько за что-то ещё. А вот за что – тайна за семью печатями под строгим грифом «Секретно»
Искандер вдруг вспомнил тот проклятый день, когда гостил у него первый раз… Огромный дом со множеством комнат для деревенского мальчишки показался тогда настоящим сказочным дворцом из повествования о Шахразаде. Ковры, изумительной работы резная мебель… и всюду, словно нарочно, разбросаны в небрежном беспорядке предметы роскоши – дорогие часы, кольца и цепочки из золота… Мысль о том, что продав даже одну из этих «безделушек», его семья могла бы весь год питаться мягкими чуреками с топлёным маслом, просто сводила с ума неопытного и наивного мальчишку… И он соблазнился: украл печатку с инициалами дядюшки… И, конечно же, тот хватился пропажи очень быстро…
И только спустя годы парень сообразил, что угодил тогда в ловко расставленную «заботливым» родственником ловушку, что всё подстраивалось именно в расчёте на то, что наивный мальчишка не выдержит испытания подобным искушением! Но тогда пред испуганным Искандером вдруг появился совершенно другой человек с жёстким и колючим взглядом… Куда только делся вчера ещё мягкий и ласковый дядюшка, да и был ли он вообще? До самой смерти не удастся забыть бьющуюся в истерике мать, валяющуюся в ногах сурового и непреклонного брата, одевшую на себя самое красивое своё платье, которое в его доме в лучшем случае удостоилось бы чести стать половой тряпкой… Выбор не велик: либо тюрьма, либо полное безоговорочное подчинение ему, «благодетелю»… Преданность… Много раз потом Искандер ловил себя на мысли, что лучше было бы выбрать первый вариант! Но тогда вопли и слёзы матери, раздирающей себе ногтями в кровь лицо, вынудили его согласиться остаться в доме дяди, приняв таким образом второй… Жаль, что нельзя отмотать жизнь назад, как киноплёнку, чтобы вернуться и изменить принятое решение. Сделанного не воротишь…
Это теперь он стал пусть изредка, но всё-таки огрызаться, «показывать зубы», не соглашаться в чём-то с атой, теперь, но тогда… Лет пять самого настоящего рабства – об него только что ноги не вытирали. Мальчик на побегушках, он стал не просто тенью своего мучителя, но, впоследствии, и его руками, глазами – всем, чем тому заблагорассудиться. Купив права, дядя заставил его водить автомобиль так, словно Искандер родился со знаниями и умением это делать лучше профессионалов. За каждую разбитую машину (всего их было три) его лишали не только зарплаты, которую он и так был обязан отправлять матери в кишлак, оставляя для себя мизер, но могли перестать кормить – кусок чурека в день разве еда для молодого растущего организма? По нескольку дней подряд, а то и недель и тот приходилось выпрашивать у другого раба дядюшки - повара - подобно нищему у ворот хана… Но самой поганой частью существования для парня было даже не это, и не то, что его не ставили в известность с чем он перевозит мешки да пластиковые контейнеры в основном под прикрытием ночи, а совращение молодых наивных дурочек, липнувших к нему, как мухи на мёд…
К своим двадцати годам Искандер превратился в очень симпатичного атлетически сложенного парня, за что спасибо дяде: заставлял всё свободное время проводить в собственном спортзале, тягая «железо», приговаривая при этом, что слабак ему тут не нужен. Особенно хороши были его глаза: крупные на фоне худощавого лица, с какими-то мерцающими золотистыми искорками глубоко внутри тёмно-коричневого, почти чёрного цвета глазного яблока. Длинные пушистые ресницы, словно опахала, взлетали и опускались, надёжно скрывая от посторонних затаённую боль так рано познавшей беду души. Задачей Искандера было заманить одну, а то и двух-трёх простушек в один из загородных отелей, а дальше… Развлекаться с ними предстояло вовсе не ему… А вот кому подавал дядя сие «изысканное угощение», спрашивать не рекомендовалось, да у него и желания такого не было… вовсе… Он очень быстро уяснил для себя, насколько бывает опасно совать нос туда, откуда его так трудно бывает вытащить обратно… Сводник-не сводник, сутенёр-не сутенёр… Что было потом с теми девицами ему не докладывали, да он и не спрашивал. Его задачей было заманить и лучше, если они были не горожанками, хотя и в городе дремучести нравов и по сей день хоть отбавляй…
Но потом что-то явно пошло не так… Между Исламкуловым и его «шестёркой» - дядей Искандера – вспыхнула самая настоящая и непримиримая война. Один за другим сгорели дотла два особняка шефа, не без участия Искандера, разумеется. Следствие, разбирательства ни к чему не привели, и, хотя «бои» велись почти с открытыми забралами, доказательств вины своего шофёра во всём случившемся Фархад Каримович так и не смог собрать! «Крыша» подчинённого неожиданно оказалась и выше и круче той, услуги которой он оплачивал сам, благосклонно позволяя избранным называть себя баем… И тогда он в отместку изнасиловал несовершеннолетнюю дочь бывшего «друга», сделав того окончательно непримиримым врагом. Держал девчонку в доме в качестве рабыни для разного рода сексуальных утех до тех пор, пока та не подвинулась рассудком. Вернул отцу… Но, как вернул: просто выбросил в одной ночнушке в кювет возле дома, где тот жил.
Ответный ход не заставил себя долго ждать: свадьба Гузаль. И снова Искандеру отвелась главенствующая роль – похищение невесты, с которой не спускали глаз сотни всевозможных родственников. Задача не из лёгких, но парень справился! Как? Неважно, едва смогли уйти от погони… Вот где пригодились приобретённые навыки – нечего даже добавить! За что он и получил в подарок похищенное – ему милостиво позволили взять себе юную племянницу Фархада Исламкулова в качестве наложницы с единственным условием: все интимные сцены должны быть сняты на камеру! К несчастной Гузаль только внутрь не заглянули: и с тылу, и с боков, фас и анфас… Фото распечатали и в роскошном подарочном конверте доставили пред светлые очи её дяди прежде всего. А теперь вот ещё и смерть Рустама… Кадры того, что осталось от его машины… Плюс то, что предстояло сделать с Гульнарой… Всё, конечно, будет отснято и тоже отправлено на хорошо известный адрес.
А что потом? Вопросом-утверждением о своей смерти Гульнара словно ударила его чем-то тяжёлым по затылку. Он и правда не знал пока как, каким образом собирается распорядиться её судьбой ата… Гузаль он смог отстоять, когда тот приказал придушить её и потом подбросить к порогу дяди. А вот дочь… Похоже, она не так уж и далека от истины, хотя бы потому, что непокорна и дерзка на язык, да и не нужна она ему там, в Ташкенте! Зачем бы он стал оставлять в живых свидетеля взрыва автомобиля Рустама – слишком уж неосмотрительный шаг, слишком…
А потому… Решение пришло как бы само собой…