Мозг

Он был первым во всем. Всегда и везде.
Он первым из двух братьев-близнецов появился на свет, опередив Егора всего на пару минут. Он был более крепким и здоровым, чем брат, которого постоянно преследовали всякие болячки. Егор цеплял все, что только мог. Начиная с вирусных, простудных заболеваний и заканчивая энурезом и нервным тиком. С возрастом состояние здоровья Егора несколько улучшилось, и все же он во многом уступал более сильному Федору.
Федор был красивее и выше Егора. Соображал и развивался быстрее и лучше детей своего возраста. Он первый начал говорить и ходить, первым научился одеваться самостоятельно и кататься на велосипеде.
Он первым пошел в школу и окончил ее с золотой медалью. Первым поступил в университет и учился на одни пятерки. Во всех соревнованиях, конкурсах и олимпиадах он занимал призовые места.
Бабушка говорила, что это потому, что он больше похож на отца. Удачливого предпринимателя и эксперта, сумевшего выстроить из простенького магазинчика по продаже электроники целую торговую IT-империю и выйти на мировой рынок с собственными товарами и разработками всего за каких-то восемь лет!
В то время как Егор, по мнению бабушки, больше походил на мать. Скромную, щупленькую, невзрачную учительницу русского языка и литературы. Всю свою жизнь проработавшую в средней общеобразовательной школе. Хотя ей и пророчили место преподавателя одного небезызвестного столичного института…
Именно ему, Федору, должно было достаться кресло президента торговой IT-империи после смерти отца. Именно он должен будет возглавить корпорацию, ежегодно приносящую сотни миллионов долларов.
Но он не думал об этом. Его жизнь была легкой и беззаботной. Учеба всегда давалась ему с необычайной легкостью. В отличие от брата, которому приходилось часами корпеть над учебниками и дополнительными источниками информации, прежде чем хорошо усвоить материал. Федору было достаточно лишь прочитать определенную главу и за редким исключением порыться в иных источниках, чтобы подкрепить или расширить сведения о полученном материале.
Жизнь Федора — это сплошные развлечения и путешествия. Имея такого влиятельного отца, он никогда не был стеснен в средствах. Дорогая машина, фирменная одежда и ежедневный кутеж в лучших ресторанах и клубах столицы — лишь малая часть того, что он себе мог позволить…
Несмотря на такую, казалось бы, колоссальную разницу, братья были очень дружны. Егор не испытывал ни зависти, ни злости к более здоровому и удачливому Федору. А Федора не раздражали постоянные болезни и некоторая простоватость Егора. Родительской любви и внимания им обоим хватало с лихвой. Как внимания и других людей, вхожих в дом, — деловых партнеров отца, его коллег и подружек мамы, разных представителей фирм-конкурентов и многих других…
Все изменилось в ту ночь, когда Федор похвастался брату своим новым приобретением. Гоночным автомобилем последнего поколения. С плавными линиями кузова, матричными фарами, лазерной подсветкой приборной доски и мощнейшим искусственным интеллектом, разработанным в компании отца.
— Это первый рабочий экземпляр, — хвастался Федор, поглаживая блестящую, отполированную крышу спорткара. — Она еще даже в серию не вышла! Такой ни у кого нет! Да что там! О такой еще даже не слышали!
— Как же она у тебя оказалась? — спрашивал Егор. — Отец?
— Нет, он даже не знает. Ты себе не представляешь, сколько я бабла отвалил всем этим инженерам и разработчикам, чтобы они разрешили мне забрать ее!
— То есть… машина еще даже испытаний не прошла? — уточнил Егор.
Был конец марта. На улице стояла промозглая погода. Крупными хлопьями падал снег и тут же таял, превращаясь на земле в кашеобразное месиво, местами сильно подмороженное.
Егор начинал замерзать и кутался в теплый зимний пуховик, в то время как Федор стоял хоть и в утепленной, но осенней кожанке. Они находились на заднем дворе элитного дома, где на седьмом этаже располагалась их огромная двухэтажная квартира. Федор специально попросил привезти машину сюда. На заднем дворе еще не успели установить камеры наружного видеонаблюдения, а охранники из частного охранного предприятия редко сюда захаживали. К тому же, Федор позаботился о том, чтобы сегодня они сюда вообще не ходили.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Федор, поднимая дверь машины. — Но по цехам завода она отменно рассекает!
— Подожди! Так нельзя, — попытался остановить брата Егор. — Ты что, хочешь на ней поехать?!
— А что тут такого?
— Как что?! А если в ней брак, неисправность? Если…
— Егор. В этой машине установлен совершеннейший искусственный интеллект. Он запрограммирован так, что в случае малейшей неисправности или опасности сработает программа аварийного торможения. Машина сама осторожно остановится.
— А вдруг именно эта функция окажется неисправной? И по каким параметрам программа определяет эту самую опасность? — не унимался Егор. У него было нехорошее предчувствие.
— Исключено, — заверил брата Федор, садясь за руль. — Программа ИИ прошла все проверки и тесты еще месяц назад. Я лично следил за ходом испытаний. Да и как ее можно повредить, по-твоему?
— При установке в машину, например, — не задумываясь, ответил Егор.
Федор хмыкнул и покачал головой. Он привык к тому, что брат скептически относится к разнообразным нововведениям. Особенно к тем, что относились к разряду IT-разработок. Все, что выходило для Егора за рамки привычного и обыденного, вызывало в нем чувство тревоги и опасности, недоверия и предубедительности.
— Ладно, — Федор собрался опустить дверцу автомобиля. — Ты со мной или как? Погоняем по родным просторам с ветерком!
— У меня диплом, — поежился Егор. — И тебе не советую. Где ты гонять собрался, Федька? Пробки везде!
— По новой трассе. Она достроена, но еще не открыта. Машин нет, первоклассное дорожное покрытие. Кайф!
— Доиграешься ты когда-нибудь. Ох, доиграешься!
Но Федор его уже не слушал.
Захлопнув дверцу, он нажал на стартовую кнопку, заводя мотор. Машина тихо завибрировала при включении. На приборной панели зажглась лазерная подсветка. Крупные и четкие светящиеся цифры спидометра и тахометра продублировал голос ИИ. Федор слегка надавил на педаль газа, и машина плавно тронулась с места.
Он выехал на проезжую часть и не спеша покатил к въезду на новую трассу. Спорткар ехал уверенно и мягко. Никаких посторонних звуков в салоне. Даже шорох двигателя Федор еле слышал. Робот периодически сообщал об изменении скорости, степени зарядки электродвигателя, количестве пройденных метров и скорости. По голосовому запросу программа проинформировала водителя о погоде за бортом и предупредила об образовании наледи на дорогах.
Федор выехал на трассу.
Широкая, абсолютно пустая, прямая дорога. На обочинах еще попадалась брошенная спецтехника и самосвалы. Рабочие шли вдоль трассы, собирая рабочий инструмент и убирая ограничители.
Снег сыпал все сильнее и сильнее. Он уже не таял, а оставался лежать на асфальте белым полотном, прикрывая наледь и слякоть. Серое небо казалось низким и тяжелым. Вдалеке, где-то на горизонте, проглянули лучи солнца, окрасив краешек неба в ярко-алый цвет.
На это алое сияние и ехал Федор. Он разогнал автомобиль до 220 км/ч, и это был далеко не предел! Еще даже не подключились мощные ускорители. Программа сообщила, что для активации турбодвигателя необходимо набрать еще скорость. И Федор вдавил педаль газа в пол. Машина набирала ход. ИИ предупредил об опасности на скользкой дороге и о том, что через несколько сотен метров будет весьма крутой поворот. Но Федор был уверен, что успеет опробовать турбину до поворота и что, в крайнем случае, ему на помощь придет автопилот.
— Первый турбодвигатель активирован, — сообщил робот.
— Йахоооу! — прокричал Федор в восторге.
За окном мелькал черно-белый бордюр. Мимо проносились какие-то придорожные постройки, деревья и кустарники. Мелькнул небольшой пустырь.
Невдалеке показался поворот. Плавный, но достаточно крутой. Федор стал притормаживать. Но турбодвигатель не отключался, и машина мчалась с прежней бешеной скоростью.
— Для отключения турбодвигателя, снизьте скорость до 250 км/ч, — информировал ИИ.
— А я что делаю?! — нервно поинтересовался Федор. — Почему она не тормозит?
— Обнаружена неисправность в системе торможения, — после непродолжительной паузы ответил робот. — Рекомендуется задействовать аварийную систему торможения.
— Так задействуй! — рявкнул Федор.
— Извините, я не распознал вашу команду. Пожалуйста, повторите или обратитесь к разработчику за устранением неисправности.
— Задействовать аварийное торможение, — четко проговорил Федор.
— Извините, я не распознал вашу команду. Пожалуйста, повторите или обратитесь к разработчику за устранением неисправности, — повторил равнодушный механический голос.
— Тормози!!! — орал Федор, вдавливая педаль тормоза в пол. — Тормози! Тормози!!!
— Извините, я не распознал вашу команду. Пожалуйста… — это были последние слова, которые слышал Федор. Как и кроваво-красный закат был последним, что он видел в тот вечер.

Его жизнь поделилась на «до» и «после».
«До» — это яркая беззаботная жизнь, полная разнообразных событий и приключений. Это учеба и деловые встречи. Любовные интрижки и посиделки с друзьями в ночных клубах. Семейные ужины и деловые обеды в лучших ресторанах и кафе города. Многочисленные путешествия и курорты. Планы на будущее, такое же яркое и беззаботное, как все прочие дни.
«После» — это то, что стало с ним после аварии. Да, он чудом выжил. С многочисленными тяжелыми травмами в бессознательном состоянии он был доставлен в лучшую клинику города. Ведущие врачи, профессора и научные специалисты боролись за его жизнь. Федор перенес десяток сложнейших операций и разнообразных процедур. Медики день за днем собирали его растерзанное тело по кусочкам. Но в сознание Федор так и не пришел.
Позвоночник был восстановлен и теперь практически полностью состоял из металла и силикона. Обе ноги пришлось ампутировать, как и левую руку. Кости черепа собирали дольше всего. Но итог был неутешительным. Кости срастались неправильно, образуя костные мозоли. В результате чего лицо сильно обезобразилось. Обгоревшую кожу заменили на искусственную. Но в местах соединения тканей образовались гнойные воспаления.
Врачи говорили, что если Федор и очнется, то не сможет ни двигаться, ни разговаривать. Всего скорей, он даже не сможет самостоятельно дышать и принимать пищу, оказавшись прикованным не только к постели, но и к дорогостоящим аппаратам. Медики мягко намекали на то, что жизнь для Федора закончилась.
Но родные не собирались сдаваться и не верили, что Федору нельзя было помочь. Ну и что, что он не сможет двигаться и разговаривать? Зато он будет с ними! Ну и что, что не сможет самостоятельно дышать и есть? У их семьи достаточно денег для покупки и обслуживания дорогостоящих аппаратов и медикаментов!
Но так думали родители. Егор, хоть и любил брата, хоть и хотел, чтобы он очнулся и снова был рядом, понимал, что врачи правы. Для Федора это была бы не жизнь, а сплошные мучения и страдания. Брат привык жить на широкую ногу! Любовные авантюры и разбитые девичьи сердца, приключения и путешествия, скорость и движение, познание и обучение — как Федор сможет жить без всего этого?! Но Егору приходилось молчать. Его мнение, совпадающее с мнением большинства людей, имеющих отношение к их семье, не играло сейчас для родных никакой роли. Все молчали, и ему пришлось молчать. Слишком много других судеб зависело от состояния основателя и президента мировой IT-корпорации…
А он все знал. Его мозг продолжал работать и фиксировать все события происходящие вокруг. Он знал, что жив. Что врачи и профессора борются за него. Знал, что отец и брат, мать и бабушка находятся рядом с ним. Понимал, что перенес несколько сложнейших операций. Федор иногда даже слышал чьи-то голоса. Правда не мог распознать, кому они принадлежат и что означают.
А еще ему снились сны. Яркие и красочные, как и вся его прошлая жизнь. Только истории в снах заканчивались одинаково. Кроваво-красный закат приближался все ближе. Он летит на него со скоростью света. В машине тихо, словно в вакууме. Но вот, по нарастающей из динамиков доносится ровный холодный и равнодушный голос:
— Извините, я не распознал вашу команду. Пожалуйста, повторите, или обратитесь к разработчику для устранения неисправности, — вещал он.
Голос становился все громче и громче. Пока эхом не отдавался в каждой клеточке тела Федора. Он звенел в ушах и мозге. Везде.
Федору казалось, что сейчас он проснется в холодном поту, резко сев в кровати и закричит от ужаса во все горло. И он просыпался в холодном поту. Но его глаза оставались закрыты, а тело недвижимо.
Федор чувствовал, что кто-то из родных находится рядом и промокает влажным полотенцем его лоб, шею и грудь. Замечает легкую судорогу глаз и пальцев уцелевшей руки. Ему говорят что-то ободряющее и успокаивающее, нежно гладя по спутанным влажным волосам…

Олег Капралов сидел в своем кабинете на втором этаже городской элитной квартиры.
Около часа назад он вернулся домой из клиники, где навещал своего сына Федора. Олег просидел у его постели несколько часов, не проронив ни слова. Он просто сидел и смотрел на то, что осталось от его сына.
Что он мог сказать ему? Когда все уже давно было сказано. Все давно было решено. После окончания университета Федор должен был занять место Олега и достойно продолжить это дело. А теперь? На кого теперь останется гигантская империя? На простака Егора? Олег не сомневался, что Егор справится, если захочет. Но Федор был бы лучшим! Да и к черту эту империю! Олег все бы отдал, только бы Федор пришел в себя, начал бы разговаривать и смеяться, как раньше…
Он хотел заплакать. Но не успел. В дверь робко постучала горничная. Немолодая, но шустрая и ловкая женщина, работающая в доме Капраловых уже очень давно.
— Олег Васильевич, — тихо позвала Варвара, просунув голову в приоткрытую дверь. — Олег Васильевич, к вам пришли.
— Я никого не принимаю, — устало произнес Капралов, прикрыв глаза.
— Я так и сказала. Но эта особа очень настойчива! Она говорит, это по поводу вашего сына, Федора, — протараторила горничная.
— Федора? — переспросил Олег, напрягаясь и привставая с кресла. — Это врач? Что-то случилось?
— Она толком мне ничего не объяснила…
— Пригласи! — встревоженно произнес Олег и, не дожидаясь, пока Варвара выполнит его пожелание, лично спустился вниз.
В прихожей стояла невысокая женщина неопределенного возраста. Широкополая шляпа с намеком на вуаль скрывала черты ее лица. На бледном сильно напудренном лице ярко выделялась узкая полоска губ, накрашенных яркой помадой. Короткие серые волосы, видно, что окрашенные, выглядывали сбоку непослушными прядками крутых завитков. Дама была одета в строгий деловой костюм темного цвета и держала в руках ярко-розовый клатч и папку для бумаг.
— Добрый день. Что вам угодно? — поздоровался Олег, немного растерявшись от неоднозначной внешности гостьи.
— У меня к вам предложение, касательно вашего сына, — проговорила дама низким хрипловатым голосом. — Где мы можем поговорить, чтобы нам не мешали?
— Полагаю, в гостиной будет вполне удобно, — немного ошарашенный напористостью дамы, проговорил Олег. — Дома никого, кроме меня и домработницы, нет.
— Отлично, — женщина прошла в указанном направлении уверенными твердыми и немного размашистыми шагами.
В гостиной гостья уселась на диван и сняла свою шляпу, положив ее на чайный столик перед собой. Олег отметил про себя, что женщина при всей своей грубости и беспардонности недурна собой.
— Чай, кофе? — как гостеприимный хозяин предложил Капралов.
— Успеется, — отрезала дама.
— Что ж. Я вас слушаю, — проговорил Олег, садясь напротив в мягкое кресло с жесткой изогнутой спинкой.
— Я знаю, что случилось с вашим сыном, — произнесла дама. — И знаю, в каком состоянии он находится. Как специалист, хорошо знакомый с медициной, могу сказать, что шансы того, что Федор выйдет из комы, ничтожно малы. Но даже если это и произойдет, он останется овощем до конца своих дней.
— Я попрошу… — хотел было возмутиться Олег, но гостья не дала ему договорить.
— Я говорю лишь то, что вы и сами прекрасно знаете и понимаете, — ее маленькие черные глазки впились в лицо собеседника. — Признайтесь самому себе, что вы уже не раз думали о том, чтобы отключить Федора от аппаратов жизнеобеспечения.
— Да, думал, — словно под гипнозом сознался Олег. — Но какое вам до этого дело? Кто вы вообще такая?
— Меня зовут Инга Юрьевна Обринцева, я специалист в области биоинженерии.
— Био чего? — не понял Капралов.
— Наш институт ведет разработки в области бионики, — пояснила Инга.
— Умные протезы и искусственные органы, — кивнул Олег. — При чем тут мой сын?
— Я могу вернуть вам сына, — коротко произнесла женщина, внимательно изучая реакцию Капралова на свои слова.
Олег не знал, как реагировать. Над ним издеваются? Это чей-то глупый розыгрыш? Кто из коллег или партнеров подослал к нему эту женщину? С какой целью? Сделать еще больнее, чтобы окончательно вывести его из игры?
— Я понимаю ваши противоречивые чувства, — кивнула Обринцева, довольная увиденным. — Но шутки тут не уместны. Я пришла предложить вам сделку. Я получаю от вас материал для исследования, вы получаете сына.
— Это как? — натянуто усмехнулся Олег.
— Тело Федора погибло. Он никогда не сможет ходить, дышать, разговаривать, видеть. Увы, но этот печальный прогноз можно сделать уже на основании имеющихся анализов и обследований. Но его мозг жив и здоров! Его мозг может нормально функционировать! Я предлагаю, подключить мозг Федора к последнему поколению разработанного нами искусственного интеллекта. Благодаря этому симбиозу Федор сможет вернуться к жизни. Он сможет дышать, разговаривать, видеть. И даже, я не побоюсь сделать такого прогноза, управлять в дальнейшем вашей империей, как вы того хотели.
— Вы хорошо осведомлены о планах и жизни нашей семьи, — заметил Олег, растягивая время.
— У меня свои источники информации, — ответила Инга. — Не стану скрывать, что многие спецслужбы заинтересованы в этом проекте. Если эксперимент удастся, то можно будет говорить о новом этапе в развитии бионики.
— То есть вы не даете никакой гарантии? — уточнил Капралов.
— А ваши врачи и профессора дают какую-либо гарантию? — хмыкнула дама. — Да, экспериментов на людях с живым мозгом мы еще не проводили. Но все прочие испытания, в том числе и на интерактивной модели головного мозга человека, прошли успешно. И у нас есть все основания полагать, что эксперимент пройдет удачно.
— А если он погибнет во время вашего эксперимента? Что если мой сын умрет? Совсем умрет?
— В его ситуации риск вполне оправдан, — холодно и жестко говорила Инга. — По сути, он уже мертв. Если Федор не погибнет сам, то вы сами в скором времени отключите его, не в силах больше выносить этого ужаса и напряжения. А так у него и у вас будет шанс снова быть вместе! Я не тороплю вас с ответом, — уже мягче произнесла дама. — Такие решения быстро не принимаются. Посоветуйтесь с семьей. Обсудите все спокойно. Взвесьте все за и против. Когда решите, позвоните мне, — Инга достала из клатча свою визитку и положила ее на стол перед Олегом. — Однако советую вам не затягивать с ответом, — уже на пороге, сказала она. — Мозг — довольно хрупкая вещь, и каждый день промедления уменьшает шансы Федора на возвращение…

Трудно описать то, что происходило в семье Капраловых в последующие несколько месяцев.
После того как Олег Васильевич на семейном совете изложил предложение Инги Юрьевны Обринцевой, с его женой случилось истерика.
Екатерина Капралова была категорически против подобных экспериментов над сыном! Как мать она не допускала возможности того, что Федор может погибнуть. Катя надеялась и ждала, что в скором времени сын придет в себя. Какой-никакой, но он будет снова рядом с ней! Мысль о том, что она может потерять одного из близнецов навсегда, была недопустима.
— Никаких экспериментов на моем ребенке! — категорично заявила Капралова, всхлипывая. — Он жив! И будет жить! Доктор сказал, что сегодня Федя пытался открыть глаза. Слышишь? Мой мальчик скоро проснется!
— Но говорят, он не сможет сам дышать и говорить, — осторожно сказал Олег, обнимая жену. — Есть подозрения, что он даже не сможет видеть. Что это будет за жизнь? В какое существо он превратится?
— Замолчи! Я не желаю тебя слушать! — закричала Екатерина, вырвавшись из объятий мужа. Обняв себя за плечи, она отошла к окну. — Мой мальчик скоро проснется, и у нас все будет хорошо, — упрямо повторила она.
— Если мы попытаемся, то у Федора будет шанс общаться с нами, — снова начал Олег, но Катя была непреклонна.
— Нет. Я не позволю мучить своего сына!
— А сейчас мы его не мучаем? — в разговор встрял Егор.
Он молча наблюдал за спором и пререканиями матери и отца, одновременно раздумывая над предложением Инги.
— Или вы думаете, что Федор ничего не понимает? Не понимает, что с ним происходит? Не слышит твоего, мама, надорванного голоса? Не знает, почему молчит отец, когда навещает его? — Егор сидел на диване, напряженно смотря на родителей. — Я разговариваю с ним. Все время разговариваю, когда нахожусь рядом. Я рассказываю ему обо всем, что происходит с нами и в обществе, в мире в целом. И он отвечает мне! Вы разве не заметили этого? Федор давно пришел в себя! Он отвечает еле уловимыми движениями, которые вы и врачи принимаете за судороги и тики! И знаете, что он говорит? Что не хочет так жить! Что это не жизнь! Он хочет видеть, хочет нормально говорить и двигаться, но понимает, что это невозможно! Предложение Обринцевой — это шанс для Федора.
— А если… — начала было Екатерина, но Егор перебил мать.
— Что если? — сказал он. — Если уже произошло. И я всю жизнь буду винить и корить себя за то, что не остановил брата в тот вечер! Я, как и ты, не хочу, чтобы он погиб! Я хочу, чтобы он был снова с нами, как прежде. Но понимаю, что, как прежде, уже не будет! Мама, — Егор посмотрел в глаза Екатерине. — Прошу, дай Федору шанс!
— Я не могу потерять его еще раз, — плача и дрожа все телом проговорила Капралова.
— Хорошо, — Егор вздохнул и прикрыл глаза. — Мы услышали мнения и решения друг друга. И все они разные. Я — за, мама — против, папа не определился. Но есть еще один член семьи, мнение которого мы не спросили. И это Федор. Завтра мы поедем к нему и все расскажем! Пусть он сам решает за свою жизнь, как делал это всегда. Полагаю, это разумно.
— Я согласен с Егором, — ответил Олег, терзаясь сомнениями в отношении принятия решения.
Екатерина молча кивнула, продолжая всхлипывать и глотать слезы…
В палате было светло. Слишком светло. Солнце бросало яркие блики на белые кафельные стены и пол, сквозь щели в жалюзи. Аппараты жизнеобеспечения монотонно пищали, отсчитывая время и измеряя показатели пациента. В этой больничной тишине казалось, что слышно как капает капельница.
Федор, бледный, исхудавший, с обезображенным осунувшимся лицом, лежал на высокой кровати, накрытый чистым тонким одеялом. Таким же белым, как и все вокруг.
Заметив пришедших родственников, сиделка, круглосуточно дежурившая у постели больного, поспешно вышла, тихо притворив за собой дверь. Егор подошел и поздоровался с братом, взяв его за руку. Екатерина, стараясь не плакать и не всхлипывать, наклонилась и поцеловала сына в лоб, провела ладонью по его впалой щеке и осторожно присела на краешек кровати. Только Олег остался стоять в стороне, отрешенно наблюдая за происходящим.
Егор сел на стул рядом с братом и, не отпуская его руки, начал рассказывать последние новости. Он рассказывал все до мельчайших подробностей. Его брат должен оставаться в курсе всего, что происходит в мире и в семье. Сегодня Егор закончил свои повествования сообщением о предложении Инги Юрьевны.
— Наши мнения разделились, Федя, — сказал в конце Егор. — Мама против. Я за. Папа не может определиться. Мы все в равной степени любим тебя и хотим только лучшего. Но думаю, что окончательное решение должен принять ты сам. Это твоя жизнь, твое будущее. И каким бы ни было твое решение, знай, мы всегда будем рядом и поддержим тебя.
— Сынок, любимый мой, — Екатерина дотронулась до Федора, не в силах удерживать слезы. — Что ты решишь? Ты хочешь этого?
В палате вновь воцарилась тишина. Только пощелкивание приборов и стук взволнованных сердец в ушах. Негромкие всхлипы Капраловой и шорох халата Олега, мнущегося на месте.
— Он ничего не скажет, — не выдержав напряжения, проговорил Олег.
— Он не хочет! — воскликнула Катя. — Не хочет!
— Ему нужно время, чтобы все обдумать, — кажется, Егор оставался единственным членом семьи, кто мог трезво мыслить и рассуждать. — Вы месяц думали, и так ничего и не решили! Дайте ему время!
Они собрались уходить, спустя несколько часов, проведенных с Федором.
— До встречи, братишка! — как всегда, попрощался Егор.
Он хотел встать, но ощутил, как Федор сильно сжал его руку. И это была не мимолетная судорога или тик. Это было полноценное, осознанное пожатие. Егор остановился, взглянув в лицо брата.
— Решил? — спросил Егор.
Снова пожатие.
— Хочешь рискнуть?
Федор изо всех сил сжал руку Егора…

С того дня для Федора началось время томительного ожидания.

Ученые все еще спорили между собой, как все должно произойти. Стоит ли извлекать мозг из тела Федора и помещать его в отдельную специальную емкость? Или оставить все как есть, просто присоединив электроды, датчики и микрочипы? А может, стоит подарить мозгу новое тело? Вернее, органы. Искусственные, бионические? Но сможет ли он ими управлять, как собственными? Сразу всеми? Будут ли слышать такие уши и видеть такие глаза?
Во всеобщую сумятицу ясность внесла Инга. Своим волевым и безоговорочным решением.
— Однозначно, мозг необходимо извлечь из больного тела, — заявила она на последнем собрании специалистов перед операцией. — Респондент не должен отвлекаться на попытки восстановления утраченных функций. Это будет отвлекать его от главной задачи. А именно, слияния с искусственным интеллектом. Бионические аналоги также не уместны.
— Значит, контейнер, — проговорил кто-то из ученых. — А что скажут его родственники, когда увидят… такое?
— Вам есть дело до родственников? — поинтересовалась Инга. — Они подписали все необходимые бумаги.
— И все же, коллега, это как-то не гуманно, — возразил оппонент.
— О какой гуманности идет речь, когда мы стоим на пороге небывалых открытий?! — вопрошал другой ученый. — Федор Капралов — наш первопроходец, и мы должны первым делом сделать все возможное, чтобы наш эксперимент увенчался успехом. Мозг должен выжить. А как это произойдет и как будет выглядеть при этом сам испытуемый, второстепенный вопрос.
— Родных не допустят в бокс, — добавила Инга Юрьевна, благодаря поддержавшего ее ученого коротким кивком. — Они будут общаться интерактивно и смогут выбрать любой внешний вид своего родственника. Наши технологии это позволяют.
— Рано или поздно, они захотят знать правду! — произнес другой специалист.
— Возможно. Я даже в этом не сомневаюсь, коллега, — отвечала Обринцева. — Но доступ к испытуемому будет закрыт для многих. Только единицам разрешат периодически посещать и наблюдать систему. И у родственников на это прав точно не будет! На этом закончим. Пора начинать эксперимент.

Его увезли из палаты. Длинные, казалось, нескончаемые коридоры и вестибюли сменяли друг друга. Отдаленный шорох и лязг лифтов неприятно резали слух, сливаясь с уже привычным писком медицинской аппаратуры.
Федор почувствовал, как его тело осторожно переложили на операционный стол. Узкий и неудобный. А потом сознание отключилось…

Тишина резала слух. Он привык к писку аппаратуры, к негромким хлопкам двери больничной палаты, к шороху поднимаемой или опускаемой жалюзи. Федор даже слышал чириканье птиц за плотно закрытым окном и отдаленный гул автомобилей, мчавших по близлежащей трассе.
Сейчас ничего этого не было. Был легкий монотонный гул. Еле уловимый, практически незаметный. Он слегка колыхал окружающий воздух, вибрировал, отражаясь от стен.
Федор попытался открыть глаза. Получилось не сразу. Перед глазами была белая плотная пелена. Она медленно рассеивалась, придавая окружающим предметам более четкие очертания.
Он находился в герметично закрытой комнате без окон и, казалось, без дверей. Абсолютно белое помещение, сплошь уложенное белыми кафельными плитками. Четыре квадрата ярких ламп, освещали это странное место. Вдоль дальней стены стояли огромные блоки суперкомпьютера. Они же выстроились и вдоль боковых стен. Что творилось за спиной, Федор не видел, но предполагал, что и там громоздятся какие-нибудь аппараты.
Он хотел моргнуть, больше по привычке, чем по необходимости. Однако быстро понял, что это действие невозможно хотя бы потому, что у него не было век. Глазные яблоки просто плавали в какой-то жидкости и спокойно могли вращаться во все стороны. Таким образом он увидел нового себя в отражении большой прозрачной капсулы.
Его головной и спинной мозг с глазами покоились в специальном приспособлении, заполненном какой-то прозрачной жидкостью. Часть мозга оказалась вне капсулы. От него тянулись множественные провода и трубки, которые через соединители и переходники подключались к компьютеру. Сам мозг был нашпигован всевозможными чипами и микросхемами, датчиками и сканирующими устройствами.
Федор хотел закричать. Хотел сорваться и бежать из этого адского места куда подальше. Но он не мог этого сделать.
На помощь пришел компьютер. Воздействуя легким электрическим импульсом на определенную часть мозга, ИИ заставил Федора успокоиться.
Правда, ненадолго. Через час Федор предпринял очередную попытку закричать. И снова безуспешно. Тогда он стал думать, как связаться с кем-нибудь, кому он может доверять. На ум приходил только брат-близнец Егор.
«Интересно. Где сейчас Егор?» — подумал Федор.
Тут же перед мысленным взором всплыла карта родного города. Потом увеличилась до улицы, на которой стоял их элитный дом. А вот и сам дом, квартира и комната Егора. Брат дома.
Федор сам не понял, как отправил брату электронное письмо.
«Мне страшно, — написал он. — Помоги мне!»
Егор мгновенно получил послание, но не спешил отвечать. В строке «от кого» значилась какая-то абракадабра. Молодой человек долго смотрел на письмо. Обычно он стирал подобные послания, чтобы не напороться на вирус или не попасть на какой-либо лохотрон. Однако сейчас что-то заставило его колебаться.
«Кто это?» — написал Егор короткий ответ, ожидая, что почта выдаст ошибку при отправке.
«Это я, Федор. Я не знаю, что происходит! Мне страшно! Помоги мне!» — быстро отреагировал мозг.
«Докажи!» — не поверил Егор. Мало ли кто решил сыграть с ним злую шутку?
«Ты пьешь мартини с грейпфрутовым соком по выходным в гараже втайне от всех!» — незамедлительно пришел ответ. И это было правдой, о которой знал только Федор.
Все родственники и друзья были уверены, что Егор не пьет ничего крепче, чем чай. Федор как-то застукал брата за интересным времяпрепровождением, но никому не выдал его тайны. С тех пор они вместе запирались в гараже и распивали небольшую бутылочку мартини с соком.
«Так это работает?» — оживился Егор, прильнув к экрану монитора.
«Я не знаю, что там работает. Я ничего не понимаю пока. И от этого мне страшно! Ты бы видел, во что они меня превратили!»
«Спокойно! Ты умный парень. Уверен, что тебе не составит особого труда во всем разобраться! Я постараюсь помочь, — Егор задумался на мгновение. — Скажи, ты меня видишь?»
Федор задумался. А потом его словно осенило. Он и сам до конца не осознал, что «видит» Егора, подключившись к камере его компьютера. Значит, и к другим камерам он может спокойно подключиться и наблюдать за происходящим в любой точке мира.
«Да, — ответил Федор, после непродолжительной паузы. — Я вижу тебя через веб-камеру».
«Круто! А можешь прислать мне свое изображение?»
«Не уверен, что стоит, — засомневался Мозг. — От меня, по сути, одни мозги остались».
«Шли!» — настоял Егор, предполагая, что Федор преувеличивает.
Короткое видео из памяти Мозга перекочевало в почтовый ящик Егора. Тот с минуту наблюдал за плавающим и шевелящимся мозгом брата, а потом потерял сознание…

Таким образом день за днем братья заново привыкали друг к другу. Благодаря Егору Федор учился понимать, что он теперь из себя представляет, на что способен и каковы его ограничения.
Об их переписке никто не знал. Для родителей и ученых Федор еще не пришел окончательно в себя и не готов к общению. Вся переписка с Егором, была защищена надежным шифрованием, придуманным ИИ совместно с Федором. А после окончания сеанса связи окончательно и бесповоротно удалялась таким образом, что не подлежала восстановлению.
Однако долго так продолжаться не могло.
Прошло немало времени прежде, чем ученые решились «навестить» испытуемого. По их расчетам, Мозг, или проект «Федор», должен был уже достаточно прийти в себя, чтобы ответить на некоторые их вопросы.
Инга Обринцева, являющаяся идейным вдохновителем и главным ответственным лицом проекта, вместе со своей помощницей и протеже, Кариной Малюткой, остановились у неширокой двустворчатой автоматической двери.
Оставив мобильные телефоны и планшеты в специальном ящичке, Инга набрала код на электронном замке. Двери с тихим шуршанием разъехались в стороны, и обе женщины прошли в небольшой вестибюль. Здесь они сменили свои белые халаты на специальные защитные костюмы, предварительно пройдя очистку специальным паром. Ни один микроб или вирус извне не должен попасть в бокс!
После всех подготовок Инга набрала код у очередной двери. Та послушно отворилась. Они прошли в светлую комнату, облицованную белоснежным кафелем и заставленную различным высокотехнологичным оборудованием. Где-то ближе к центру помещения располагалась прозрачная капсула, заполненная прозрачной же жидкостью, в которой жил мозг Федора Капралова.
Инга подошла ближе, и глазные яблоки испытуемого приблизились к стенке капсулы, чтобы получше рассмотреть гостью.
— Доброе утро, Федор! — проговорила она своим низким голосом в микрофон, находящийся в ее «скафандре».
— Здравствуйте, Инга Юрьевна. Здравствуйте, Карина Вячеславовна, — слуховые сенсоры без труда распознали голос ученой. Синтезированный голос ИИ помог Федору озвучить его мысли.
— Откуда вы меня знаете? — удивилась Карина, боязливо посматривая то на Мозг, то на свою учительницу.
— Я читал ваши статьи в Интернете, — спокойно ответил Мозг.
— Как ты себя чувствуешь? — добродушно улыбнувшись, спросила Инга.
— А как я могу себя чувствовать, если меня нет? — поинтересовался Федор.
— Ты есть! — возразила Инга, проверяя показания приборов.
— Все, что от меня осталось, это мозг. Память, воспоминания, сны, мысли и идеи. Но я не полноценен.
— Но это лучше, чем всю жизнь провести в постели, как растение, не приходя в сознание! — заметила Инга. — Ты сможешь общаться, видеть и слушать.
— Я пока не уверен в том, что лучше, а что хуже, — сухо ответил Мозг.
— Ты уже достаточно окреп, — резюмировала ученая. — Думаю, через пару дней мы сможем приступить к пробному тестированию некоторых твоих особенностей.
— Я буду вас ждать, Инга Юрьевна…

За эти несколько дней Федор успел навести немало справок об Инге Обринцевой и ее окружении. Взломать секретные файлы с архивными документами не составило для него никакого труда. То, что узнал Федор, его насторожило. Он был уверен, что Инга захочет воспользоваться его способностями для достижения своих целей.
Мозг выяснил, что Инга давно положила глаз на империю его отца. Оказалось, что она является гражданской женой одного из директоров Империи Инновационных Технологий. И, как любая женщина, ищущая выгоду от своих романтических связей, она жаждет большего, чем несколько миллионов на заграничных счетах. В своей алчной гонке за деньгами и властью Обринцева погубила уже достаточно много народу. Однако список ее жертв не уменьшался, а только увеличивался.
Но главным было другое. Инга почти добралась до своей заветной цели, посадив в кресло директоров своего любовника около трех лет назад. Ей оставалось убрать с пути только Капралова, президента ИИТ. И тогда ее возлюбленный, с которым к тому моменту она собиралась узаконить отношения, займет место Олега Васильевича. Потом муж неожиданно погибнет от какого-нибудь сердечного приступа, и место президента займет уже она.
Инга сделала все для этого. Почти все приближенные к Олегу люди находились в ее власти. Остальных она просто купит. Но чтобы завладеть Империей, необходимо избавиться от наследников! От братьев-близнецов, Егора и Федора.
Мозг узнал, что автокатастрофу, которая произошла из-за неисправности ИИ, подстроила Обринцева! Именно она, судя по сохранившимся данным с камер видеонаблюдения, восстановленным Мозгом с удаленного сервера на ее ноутбуке, перепрограммировала робота, зная, что машину повезут к нему, Федору. И что он втайне от отца сядет за руль новейшего спорткара! Именно она возглавила проект по симбиозу человеческого мозга и искусственного интеллекта, хотя первоначально проектом должны были заниматься другие. Теперь Инга может с легкостью манипулировать Олегом Васильевичем. Ведь его сын находился в ее руках!
Правда, оставался еще Егор. Но Федор был уверен, что и на брата у этой женщины найдется управа.
Единственным адекватным из ее окружения человеком, не имеющим над собой особо сильного влияния Инги, была Карина Вячеславовна. Хоть девушка и являлась ученицей и протеже Обринцевой, все же имела свою голову на плечах. Соглашаясь с тезисами, аксиомами и теориями своего научного руководителя, Карина при том имела собственное мнение и взгляды, которые не стеснялась и не боялась озвучивать.
Проанализировав все полученные данные, Мозг начал действовать.

Мысли о создании бионического робота посещала Егора уже давно. Он охотно делился своими идеями с братом, но все это были только разговоры.
Теоретически, как понимал Егор, следящий за новостями в мире бионики, все предпосылки для создания искусственного тела уже существовали. Прочные металлические скелетные каркасы, гибкие соединения, искусственные органы, ткани и жидкости — все уже изобретено. Оставалось только соединить все в единую целостную систему и заставить ее работать, как человеческий организм.
Делясь своими последними мыслями с Федором этим вечером, Егор получил неожиданное приглашение от брата повидаться.
— С радостью, но как я пройду? — спросил Егор через голосовую почту. — Там же пропускная система. К тому же, к тебе не пускают.
— Я обо всем позабочусь, — уверил его Федор. — Ты ведь придешь завтра в институт на день открытых дверей? Охрана выдаст тебе разовый пропуск.
— А дальше? — Егор изучал официальный сайт исследовательского института, где находился его брат. — Там допуск только в определенные залы и аудитории. Как я тебя найду?
— Я тебя встречу, — больше Федор ничего объяснять не стал.

Егор еле дождался условленного часа. Он приехал в институт за несколько часов до открытия. Чтобы как-то убить время и немного успокоиться, Капралов младший нервно прогуливался взад и вперед перед стеклянными дверьми этого странного пугающего здания, чем немало раздражал наблюдавшего за ним охранника.
Исследовательский институт, где находился Федор, располагался в здании старой постройки. Высокое и грациозное, массивное и прочное. С несколькими высокими башнями, украшенными резным замысловатым барельефом и каменными статуями и увенчанными остроконечными шпилями. Серый камень, облицованный плиткой цоколь, новые автоматические двери вместо прежнего входа с колоннами и тяжелой деревянной дверью, пластиковые окна и коробки кондиционеров на старинном фасаде — симбиоз старого и нового времени. Возможно, именно от этого институт казался таким пугающим. Какие тайны скрывались за этими стенами? Какие опыты и эксперименты, разработки и теории разрабатывались в многочисленных залах и комнатах, переоборудованных по последнему инновационному слову техники?
Задумавшись и заглядевшись на одну из башен здания, Егор случайно столкнулся с кем-то, быстро выскочившим из-за угла.
— Ой! — от неожиданности вскрикнула девушка, выронив из рук увесистую папку. По счастливой случайности из папки ничего не выпало.
— Извините, — Егор поспешно поднял оброненную девушкой вещь. — Я задумался.
— О чем же вы таком думаете, если людей не замечаете? — сердито спросила незнакомка, чуть ли не вырывая папку из рук Егора.
— Об архитектуре этого здания, — молодой человек с интересом рассматривал незнакомую девушку.
Он отметил про себя, что она недурна собой. Правда, по его мнению, ей не очень подходил строгий деловой костюм и стянутые в пучок на затылке волосы.
— И чем вам оно так приглянулось? — полюбопытствовала незнакомка, в свою очередь, разглядывая Егора, смотря на него поверх очков в строгой темной оправе.
— Наоборот, — усмехнулся Егор. — Не понравилось.
— Вот как?
— Да.
Они замолчали, недоверчиво, но с интересом изучая друг друга.
— Карина, — наконец проговорила девушка, протянув Егору руку.
— Егор, — ответил тот, слегка пожав ее маленькую хрупкую кисть.
— Мне знакомо ваше лицо, Егор. Мы могли видеться раньше?
— Не думаю. Я бы запомнил, — молодой человек взглянул на часы. — Мне пора. Сегодня здесь день открытых дверей. Я обещал родным сходить.
— Что ж, идемте. Я здесь работаю, — улыбнулась Карина, проходя мимо Егора к дверям.
Они прошли внутрь здания. Изнутри оно оказалось таким же мрачным и зловещим, как и снаружи. Изменить ситуацию не помогли даже светлый мраморный пол и обилие огромных хрустальных люстр. Все здесь каким-то неведанным образом перекликалось и ассоциировалось с больницами и экспериментальными лабораториями закрытого типа.
Пройдя через пропускной пункт при входе, Карина и Егор остановились.
— Подождите меня пару минут. Я переоденусь и проведу для вас экскурсию по нашему институту, — сказала она, направляясь к лестнице в дальнем углу громадного вестибюля.
— Хорошо, Карина. Жду вас, — ответил Егор, осматриваясь по сторонам.
— Кто включил роботов? — послышалось из другого конца зала. Из темного проема в стене чуть ли не выбежал всклокоченный молодой человек в расстегнутом белом халате. Он шел быстрой размашистой походкой, размахивая планшетом в одной руке и держа стаканчик с кофе в другой.
— Кто включил промоутеров? — громко и возмущенно повторил парень, поравнявшись с Егором. — Их надо немедленно отключить! Еще рано! А то батареи разрядятся в самый неподходящий момент! Немедленно отключите!
— Мы не включали! — обиженно и рассержено произнес женский голос из динамиков планшета.
— Как так не включали? — ехидно поинтересовался парень. — А это как называется?
Он развернул планшет к темному проему, из которого только что вышел. Егор тоже посмотрел в ту сторону. Из проема в их направлении двигался робот-промоутер. Невысокое существо, больше похожее на конус с эллипсом вместо головы. На эллипсе светилась темно-синяя полоска чувствительных датчиков, как и на корпусе. Робот остановился в нескольких шагах от Егора.
— Егор Капралов, следуйте за мной. Вас ожидают, — донеслось из динамиков робота, встроенных по бокам его «головы».
— Ты кто такой? — спросил парень в халате, шумно отхлебывая кофе из стакана.
— Инженер, — ответил на ходу Егор, стараясь не упустить робота из виду. — Будущий. Я на день открытых дверей.
— Коллега, значит, — молодой ученый отсалютовал Егору стаканом. — Будущий.

Несмотря на то, что робот-промоутер передвигался относительно медленно, Егор все равно за ним еле успевал. Виной тому были многочисленные залы и коридоры с информативными табло и плакатами, витринами с демонстрационными образцами разработок института и почетными досками с изображениями и резюме профессоров, специалистов и научных сотрудников.
На одной такой почетной доске Егор увидел фотографию Карины. Капралов младший мало что понял из резюме молодой ученой. Половину терминологии он вообще первый раз прочел. Единственное, что он осознал, это то, что Карина участвовала в эксперименте с его братом и являлась ученицей Обринцевой.
Чуть ниже Егор заметил фото и того странного всклокоченного паренька, которого встретил в вестибюле. Оказывается, этот парень, Романенко Алексей Петрович, был инженером-робототехником. Иными словами, он разрабатывал и конструировал бионические протезы и искусственные органы.
— Поторопись! — напомнил о себе робот.
— Федька?! Ты что ли? — осенило Егора.
— Нет, Дед Мороз! — саркастически ответил робот. — Давай живее, потом дочитаешь!
— Ну, ты даешь! — восхищенно проговорил Егор, спеша нагнать брата.
— Знаешь поговорку — хочешь жить, умей вертеться? Вот и мне приходится, — устало сказал робот, заезжая в очередной лифт.
— А они знают? — тихо спросил Егор, имея в виду ученых.
— Даже не догадываются, — заверил Федор. — Хотя Карина что-то уже начала подозревать.
На лифте они поднялись на один из верхних этажей.
Дверцы распахнулись, и в глаза Егора брызнул яркий свет. Он невольно зажмурился, опустив голову. Робот проехал мимо него, слегка коснувшись руки разгоряченным корпусом.
— У этой жестянки скоро батарея сядет, — сообщил Федор. — Она и так была не до конца заряжена. Иди прямо по коридору. Собственно, сворачивать тут и так некуда. Упрешься в двери. Наберешь код, обратную дату моего рождения, и приложишь свою временную пропускную карту. Все понял?
— Угу, — кивнул Егор.
Сенсорные полосы на роботе погасли, и он замер, отключившись. Тяжело вздохнув, Егор поспешил выполнить наставления брата.
Пройдя через двустворчатую автоматическую дверь с электронным замком, он очутился в маленьком холле с прозрачными дверями. На одной из стен висели защитные костюмы. Егор потянулся за одним из них.
— Забей, — донеслось из колонки, установленной над дверью. — Я не опасен.
— А если я для тебя опасен? На мне же уйма микробов, наверное.
После этих слов на Капралова обрушилось облако молочно-белого пара с резким неприятным запахом, от которого он сильно закашлялся.
— Доволен? — поинтересовался Федор. — Теперь ты стерилен! Кислород по правую руку.
Егор нащупал маску рукой. Нажал на клапан, приложил к лицу и судорожно сделал несколько глубоких вдохов.
— Легче? — участливо спросил Мозг.
— Смерти моей хочешь? — тяжело дыша, прошептал Егор. — За этим ты меня сюда позвал?
— Твоей смерти хочу не я, а Обринцева, — ответил Федор, включая вентиляцию, чтобы выветрить газ.
— Чего? — не поверил Егор. — Ей-то это зачем? Второй мозг захотела?
— Твой мозг ее абсолютно не интересует, — заверил Федор. — Заходи.
Стеклянные двери распахнулись, и Егор прошел в небольшой светлый зал.
Его взгляд мельком скользнул по разнообразному оборудованию и остановился на длинной капсуле. Он медленно подошел поближе, заглядывая через прозрачные стенки внутрь. Там, внутри герметичного сосуда, плавал головной и спинной мозг его родного брата с большими глазными яблоками, с трудом поворачивающимися в густой жидкости. Сам мозг был нашпигован различными чипами и матрицами, микросхемами и проводами, тянущимися к компьютерам.
— Здравствуй, брат, — тихо произнес Егор, осторожно дотрагиваясь до капсулы.
— Отложим сентиментальности на потом, — проговорил Федор через другой динамик, встроенный в стенку капсулы. — У нас не так много времени. Так что слушай и запоминай.
Мозг изложил Егору информацию о планах Инги Юрьевны.
— Пойми, Егор, — подытожил Мозг в конце. — Я еще сам не знаю до конца, какими возможностями обладаю и какими возможностями в отношении меня обладает Обринцева. Все, что я хочу сейчас, это защитить свою семью и спасти ИИТ от краха.
— Ты думаешь, она может тебе навредить? — спросил Егор.
— Твоей наивности нет предела! — возмутился Федор. — Обринцева управляет этим проектом. Разумеется, у нее есть план на крайний случай! Но прежде, я боюсь, что она может навредить нашей семье. Ты, например, ей живым не нужен.
— Да, ты говорил. И что теперь? Бежать, как крысы с тонущего корабля? Как тогда защитить Империю?
— Мне нужно тело, — коротко ответил Мозг.
— Ты можешь вселиться в любого существующего робота!
— Ты не понял. Мне нужно тело андроида.
Наступила пауза. До Егора медленно доходил смысл сказанных братом слов. И все же он не мог до конца понять, что все это значит.
— Андроида? — удивленно переспросил Егор.
— Да. Ты все правильно понял, — утвердительно произнес Мозг
— То есть ты хочешь, чтобы твой мозг поместили в искусственное тело? — уточнил Капралов младший.
— Да.
— Но это невозможно! — нервно рассмеялся он. — Таких технологий еще пока не существует. Даже если теоретически предположить, что кто-то разработает подобное тело, то где найти специалистов, которые согласятся впихнуть туда твой мозг?
— Твои идеи о создании бионического тела не лишены здравого смысла, — хмыкнул Федор. — Уверен, что ты справишься.
— Я?! — воскликнул Егор негодуя. — Но я…
— Ты инженер-конструктор.
— Будущий. Мне еще три года учиться, — напомнил Егор.
— Я склонен предполагать, что твоими разработками в этой области уже сейчас может заинтересоваться Алексей Романенко.
— Какие еще разработки? Я ничем таким не занимаюсь! Все, что я тебе рассказывал, всего лишь домыслы!
— Главное, верить, — усмехнулся Мозг. — К тому же, если ты будешь в институте, мне будет проще тебя защитить. Я, конечно, мультизадачный, но так проще. А теперь иди, — прервал Федор, собравшегося возразить ему брата. — Карина Вячеславовна тебя ищет.

Егор не без труда добрался до просторного вестибюля, где его встретил робот-промоутер.
Народу заметно прибавилось. Посетителей встречали сотрудники института, облаченные в новую служебную форму — белоснежные костюмы с вышитым логотипом заведения на спине и мультимедийным бейджиком на груди.
Карина стояла чуть в стороне от встречающих и посматривала по сторонам, явно кого-то выискивая среди посетителей. Завидев Егора, она направилась к нему решительным шагом.
— Куда вы подевались? — возмущенно спросила она. — Я вас уже двадцать минут разыскиваю!
— Не терпится познакомить меня с достопримечательностями института? — съязвил Егор.
— Полагаю, самую главную достопримечательность вы уже посетили, хоть она и не входит в программу посещений! — парировала девушка.
— Это какую? — сделав вид, что не понимает намека, спросил молодой человек.
— Послушайте, Егор, — подхватив парня под локоть, Карина отвела его в сторонку. — Я прекрасно знаю, вы здесь по просьбе своего брата, Федора. И даже знаю, что вы у него были. Позвольте поинтересоваться, по какому поводу?
— Соскучились, — коротко ответил Капралов, всматриваясь в темные глаза Карины.
— Инге Юрьевне ни слова! — прошипела девушка, отходя от молодого человека.
— Егор Олегович! Какими судьбами? — к Егору подошла Обринцева, так некстати нарисовавшаяся на горизонте.
— К будущей работе присматриваюсь, — ответил Егор, провожая испытующим взглядом девушку.
— Правда?
— Да.
— Это похвально, — кивнула Инга. — Наш институт всегда рад новым молодым кадрам. Но учтите, молодой человек, — голос Инги снизошел до угрожающего шипения. — Это не даст вам права допуска к проекту «Федор».
— Вообще-то, он мой брат, — напомнил Егор.
— Он перестал быть вашим братом, как только переступил порог института! — заявила Инга. — Ваш отец подписал об этом соответствующие документы. Федор — собственность института. И скажите спасибо, что мы разрешаем вам общаться, хотя можем этого и не делать.
Егор не стал слушать угрожающие речи маразматичной ученой. Извинившись, он пошел разыскивать Карину, чтобы предложить к обсуждению свой только что придуманный проект.

Федор. Нет. Федором он уже давно не был. Или был? От личности этого человека, пожертвовавшего свой мозг для небывалого эксперимента, уже почти ничего не осталось. Редкие размытые воспоминания, образы когда-то родных и близких людей, обрывки ярких картинок былой разгульной жизни — то немалое, что еще сохранялось в закоулках его памяти.
Так кем же он стал? Кем он был сейчас? Живым существом или все же машиной? Настоящим или искусственным? Мозг не раз задавал себе эти вопросы. И каждый раз убеждался, что не может дать однозначного ответа. Он ни то и ни другое. Он — два в одном. Метис, как сказали бы простые люди, далекие от науки. Биогенный мутант, как, скорее всего, окрестили бы ученые. И все же он был выше обоих этих понятий. Он симбиоз машины и человека. По сути, первый киборг в истории…
Мозг наблюдал за людьми. День и ночь через уличные камеры и камеры мобильных устройств, через маячки и чипы, жучки и прочие считывающие информацию устройства. Он следил за новостями по всему миру и за ситуациями на финансовых биржах. Наблюдал за бесплодными и страшными экспериментами ученых в разных отраслях науки. Он смотрел, изучал, анализировал и все больше разочаровывался в этих хрупких несовершенных созданиях.
Жадные до денег и власти, погрязшие в коррупции и уверенные в безнаказанности, размахивающие корочками высокопоставленных организаций и сообществ, люди были готовы на многое. Они с легкостью уничтожали не только окружающее их пространство, но и друг друга. С особой жестокостью и злостью, изощренностью и подлостью люди устраняли своих конкурентов, врагов, соперников, будь то чужие или родные члены семьи. Порой человек запросто лишал жизни другого из-за банальной мелочи. Например, из-за того, что мама не разрешила пойти в клуб или спрятала провод от компьютера, желая уберечь сына от неприятностей. Или из-за того, что подруга увела любимого-ненаглядного парня, который на самом деле встречался с совершенно другой девушкой. Извращенный инстинкт самосохранения и выживания глобальной эпидемией охватил Земной шар.
Миру необходима вакцина. Спасительное лекарство, решение, способное исцелить планету от этой разновидности проказы.
И, что особенно поражало Мозг, люди снимали об этом фильмы. Сотни кинолент о приходе единственного Спасителя Земли. Который возьмет под свой контроль действия и жизнь зараженных. Будет отслеживать и контролировать их поступки, потребление ресурсов, рождаемость и смертность. Будет оценивать их изобретения, проекты и теории прежде, чем допустить к испытаниям и экспериментам. Издаст множество законов и правил по рациональному употреблению природных и многих других ресурсов. Полный глобальный контроль населения планеты.
Однако во всех этих фильмах и книгах, научных статьях и трактатах этот Спаситель непременно слетал с катушек, его уничтожали, ибо считали действия ИИ неверными, противоречащими Трем Законам Робототехники.
Он мог бы быть спасительной вакциной человечества. Ведь он был лучше обычного ИИ. Он — Мозг. Живой, человеческий, мыслящий, улучшенный. Но оценят ли его идеи и заботу о будущем планеты? Стоит ли эта игра свеч? Нужна ли человечеству подобная вакцина и само лечение, в принципе? Может, они сами запустили процесс самоуничтожения, осознав, что стали опасны сами для себя и для планеты в целом?
От этих мыслей в один из дней Мозг отвлекла Инга Обринцева. Ученая долго стояла, рассматривая мозг через прозрачную стенку капсулы и поправляя провода на системном блоке у стены, прежде чем решилась заговорить.
— Как твои дела, Федор? — как обычно, холодно спросила дама.
— Отлично, — мгновенно отозвался Мозг, выходя из задумчивости.
— Мне показалось, ты меня не замечаешь, — Инга подошла ближе и встала над капсулой, чтобы видеть плавающие глазные яблоки подопытного.
— Это потому, что я с вами не поздоровался? — уточнил Мозг.
— Да.
— Я общался с родными, — не задумываясь, ответил ИИ.
— Надеюсь, у них все хорошо? — равнодушно поинтересовалась Инга.
— Вполне, — Мозг наблюдал за холодной и скупой мимикой ученой. — Вы что-то хотели?
— Небольшой тест, — Обринцева достала из кармана защитного костюма лист белой бумаги, исписанный разными цифрами и буквенными символами. — Я хочу, чтобы ты вычислил закономерность числовых рядов.
— Зачем? — Федор видел, что среди хаотичных символов зашифрованы банковские счета Империи Инновационных Технологий и личные счета сотрудников фирмы.
— Надо посмотреть скорость твоих вычислительных способностей. Если она окажется слишком медленной, значит ты перегружен и тебе требуется отдых. Тогда тебе будет полагаться отдых.
— В принтере нет чернил. Я не могу распечатать результат, — ответил Мозг через минуту.
В доказательство решения задачи, он вывел процесс расшифровки на монитор компьютера.
— Сейчас принесу, — воодушевленная Обринцева выскочила из бокса.
Следом за ней дверь в стерильное замкнутое помещение захлопнулась и закрылась на надежные электронные замки, коды от которых начали непрерывно меняться.
А Мозг занялся системой безопасности банковского сервиса ИИТ.

— В чем дело? Я не могу войти! — вопила Инга в предбаннике бокса. — Меня заблокировали?!
— Ошибка сервера, — спокойно ответил Мозг. — Кто-то пытался его взломать. Я устраню проблему, но это займет время.
— Мне нужны результаты теста! — чуть ли не взвизгнула ученая. — Ты можешь вывести их на мой компьютер, я распечатаю со своего принтера?
— Боюсь, это невозможно, — после некоторой паузы ответил Мозг. — Взломать пытались и меня. Некоторые функции нарушены.
— Кто? Кто это мог сделать?!
— Любой хорошо соображающий в своем деле хакер, — усмехнулся ИИ, радуясь, что ему удалось несколько нарушить планы Обринцевой.

Егор довольно неловко чувствовал себя в длинном белом халате с мультимедийным бейджиком на груди. Несмотря на многомесячную работу в институте под надзором Алексея Романенко, он так и не смог привыкнуть к этой спецодежде.
Если Карина Вячеславовна раскритиковала его проект по бионическому телу в пух и прах, то Алексей выслушал его с интересом. Романенко с энтузиазмом ухватился за эту идею. В кратчайшие сроки проект был одобрен. Егору разрешили принять в нем непосредственное участие как автору и разработчику идеи. Все прочие технические и организационные вопросы Алексей взял на себя.
Чтобы «мальчики» не увлекались, а действовали строго по разработанному плану, Карине пришлось тоже ввязаться в проект, на время забросив работу с Федором.
И она не пожалела. Почти каждый день приносил определенные результаты и был богат на всевозможные эмоциональные события. Будь то споры ученых и инженеров или удачные эксперименты. К тому же, сам Федор с интересом наблюдал за происходящим, иногда помогая команде в вычислениях и анализах. Помимо этого, Карина лучше узнала Егора и в каком-то смысле стала ему симпатизировать.
Инга Обринцева не обращала внимания на увлечение своей ученицы новым делом. Ее куда больше волновала проблема электронных замков в боксе, которые еще долго не спешили открываться. Ученая вызывала различных специалистов и даже криминальных хакеров для решения этой проблемы. Но все было тщетно.
Мозг постарался на славу! Данные теста, которые он спустя несколько недель отправил на ее компьютер, оказались ложными. Пароли не подходили ни к одному из счетов ИИТ. К тому же компьютер Инги заблокировала система безопасности Империи, и теперь она была бессильна что-либо сделать. Воспользоваться другим электронным устройством она не могла. Любой компьютер ждала неминуемая блокировка с попаданием хитрых вирусов в систему.
Обринцева догадалась, что за всеми ее злоключениями стоит Федор. Он явно догадался о ее планах и намерениях завладеть Империей. Инга даже догадывалась, как это ему удалось. Но прямых доказательств у Мозга не было, а значит он не мог в чем-либо ее обвинить. Обринцева, однако, понимала, что Федор становится слишком опасен, в первую очередь, для нее самой. Ученая не могла допустить, чтобы дело, на которое она уже изрядно потратила свое время, деньги и связи, рухнуло.
В порыве ярости первым желанием Обринцевой было уничтожить Мозг. Однако, поостыв, она решила действовать иначе.

Этот день был особенным. Именно сегодня предстояло протестировать готовую бионическую систему. Тело, состоящее из искусственных тканей и органов, закрепленных на прочном металлическом каркасе гибкими соединительными деталями, готово к последнему испытанию.
Егор волновался не меньше остальных. По отдельности бионические части и органы тела работали идеально. Они повторяли все анатомические движения и работу внутренних органов человека. Сможет ли это все работать одновременно как единый организм?
— Все готово, — проговорил Алексей.
Как всегда всклокоченный и оживленный, с неизменным стаканчиком из-под остывшего кофе в руке, он носился по кабинету, проверяя аппаратуру.
Егор взглянул на бионическое тело. Работа, которая, казалось, продлится несколько лет, закончилась через каких-то десять месяцев!
Оно напоминало человека и одновременно разнилось с ним. Из пустой черепной коробки торчали провода. Компьютер заменял головной мозг. Для эксперимента этого должно хватить. Ведь важно понять, как система будет работать. Мягкие податливые веки тела были закрыты. По силиконовым трубкам, обернутым искусственной тканью, имитирующим вены и артерии, не текли биологические жидкости. Мышцы были расслаблены. Тело беспомощной тряпичной куклой висело на держателях, фиксирующих его на поднятом анатомическом столе.
— Начинаем! — сказал Алексей.
Егор и Карина согласно кивнули. Они стояли в защитной зоне, отделенной от основного кабинета прочным огнеупорным стеклом. Карина в волнении сильно сжала руку Егора.
— Уверен, что мы все сделали правильно, — шепнул Егор.
— Если эксперимент пройдет удачно, то первый этап проекта можно назвать успешным, — так же шепотом ответила девушка. — А что дальше? Где ты собираешься взять мозг для тела?
— Мозг уже есть.
— Федор? — догадалась Карина.
— Да.
— Это ради него ты задумал проект?
Егор молча кивнул. Алексей повернул выключатель. Электричество начало поступать в головной компьютер. Бионическая кукла должна вот-вот ожить.
— Боюсь, Инга Юрьевна не допустит закрытия проекта «Федор». Она потратила на это много времени, сил и денег, — продолжала Карина, пристально наблюдая за происходящим в кабинете. — Она не отдаст Федора. Слишком многое поставлено на карту.
— В том числе судьба Империи Инновационных Технологий и жизни тысячи невинных людей, — ответил Егор. — В том числе и моя как наследника фирмы отца.
— При чем тут Инга? — Карина на мгновение отвлеклась от происходящего, в упор посмотрев на Егора.
— При всем, — коротко ответил он. — Именно она хочет прибрать к рукам ИИТ. Федор нашел неопровержимые доказательства этому.
— Какие? — не унималась Карина. Ей не верилось, что ее наставница и учитель может быть замешана в чем-то подобном.
— Он наблюдал за ней, желая выяснить о ее личности как можно больше.
— Для чего?
— А тебе никогда не было интересно знать о человеке, с которым у тебя намечается долгая работа, как можно больше?
— Знать о человеке, с которым работаешь, как можно больше всегда полезно.
— Вот и я о том же.
Тем временем компьютер в черепной коробке заработал на полную мощность. Сквозь плотный корпус ученые не видели, как по венам и артериям бионического тела потекла кровь, постепенно насыщая внутренние ткани и органы всеми необходимыми веществами. Графики на планшете Алексея ожили и не спеша поползли вверх.
Вот веки робота дрогнули. Он открыл глаза. Зрачки среагировали на свет и сузились. Тело напряглось. Оно уже не висело обрюзгшей тушей на держателях, а уверенно стояло на подножке стола.
— Перехожу ко второй фазе эксперимента, — сообщил Алексей, склонившись над клавиатурой одного из приборов.
Держатели и подножка анатомического стола плавно поставили робота на пол. Еще пару введенных команд, и тело сделало несколько шагов вперед и назад, повертело головой и повторило несколько жестов руками. После этого робот вернулся на свое место, и его отключили.
— Поздравляю, коллеги! — воскликнул Романенко. — У нас получилось!

В тот день, когда планировалась презентация бионического робота перед руководством и научным составом института, Инга пригласила Егора в свой кабинет. Он располагался на втором этаже здания, был небольшим и вмещал в себя шкаф, письменный стол, два стула и крошечный кофейный столик. Плотно задвинутые жалюзи не пропускали внутрь дневного света, а наглухо закрытые окна воздуха. В кабинете было душно и сумрачно. На столе, помимо вечно включенного экрана компьютерного монитора, горела желтая настольная лампа.
Но сегодня компьютера на столе не оказалось. Ровно как и радиотелефона на стене. У Егора сложилось впечатление, что от Инги Юрьевны просто сбежала вся техника и электроника. Даже вместо чайника на столике лежал обычный кипятильник.
— Присядь, — Обринцева пододвинула к Егору свободный стул. — Что ж, тебя можно поздравить, — продолжила ученая, когда он сел. — Вам с Алексеем Петровичем удалось сделать невозможное.
— Было бы желание, — ответил Егор, наблюдая за медленно прохаживающейся по кабинету Ингой.
— Безусловно, молодой энтузиазм и вдохновение играют не последнюю роль в любом начинании. Я была бы очень рада, если бы подобные тебе умы и таланты работали в нашем институте. В своих разработках мы могли бы выйти на мировой уровень и составить нешуточную конкуренцию многим лидирующим на сегодняшний день корпорациям.
— Например, ИИТ, — не удержался от колкости Егор.
— Насколько я знаю, Империя работает в несколько ином направлении, — заметила Инга. — Наш институт стремится спасти человека, поддержать и вернуть его в социум, когда это кажется невозможным. Мы пытаемся сохранить человека и продлить его жизнь. В то время как Империя пытается заменить человека машиной.
— Зачем вы меня позвали? — спросил Егор. Ему крайне не хотелось выслушивать спорную лекцию о работе компании своего отца.
— Собственно за тем, чтобы сказать, что мне очень жаль потерять такое дарование, как ты, Егор, — проговорила Обринцева, останавливаясь в нескольких шагах от молодого человека.
— Я вас не понимаю, — он напрягся, заметив, как сжались кулаки ученой в карманах белого халата.
— Сожалею, что многим светлым умам не придется работать здесь, не придется воплотить в жизнь свои гениальные проекты. Знаешь почему? Потому что они пытаются прыгнуть выше своей головы, забывая о тех, кто дал им дорогу в этот удивительный мир науки, — Инга резко выдернула руку из кармана.
Тонкая игла вонзилась в шею Егора. Он даже не успел вскрикнуть, хватаясь за место инъекции.
— Вот и все, — нежно прошептала Инга ему на ухо. — Мне, правда, очень жаль. Ты оказался всего лишь разменной монетой и для меня, и для Федора. Я не могу допустить, чтобы он покинул стены этого здания. Он стал опасен не только для себя, но и для всего человечества. Его придется отключить, — она выпрямилась, наблюдая с высоты своего роста, как Егор, упав на пол, бился в конвульсиях. — Я устраню вас обоих, ибо вы оба мне мешаете. В сбое в работе Федора я обвиню ИИТ. Свидетели и доказательства у меня найдутся. Работу Империи приостановят, и тогда настанет мой звездный час. Я явлюсь как спаситель и последняя надежда ИИТ удержаться на плаву. Твой отец, убитый горем от потери сыновей, подпишет любые бумаги. Я стану единоличной и полноправной собственницей Империи!
Краем глаза, задыхаясь и корчась в судорожном припадке, Егор видел, как Обринцева направилась к двери.
— Через час ты умрешь. В твоей крови сильнодействующий яд, и противоядия от него не существует. Все клетки твоего организма разрушатся. Мозг погибнет последним. Даже если тебя найдут, в чем я сильно сомневаюсь, помочь никто не сможет, — дверь затворилась, щелкнул электронный замок.

Заперев Егора в кабинете, Инга вместе с двумя единомышленниками направилась к Федору.
В одном из коридоров Обринцева столкнулась с Алексеем Романенко. Алексей сам не знал, что делал в этой части здания. Он покинул демонстрационный зал около часа назад и в одиночестве блуждал по коридорам и вестибюлям института. Пил свой подостывший кофе и мысленно проговаривал подготовленную к презентации речь.
Завидев Ингу, Алексей махнул коллеге рукой.
— Инга Юрьевна! — окликнул он ученую. — Ждем на презентации!
— Непременно буду! — на ходу ответила Обринцева, даже не повернувшись к говорившему.
Шумно отхлебнув кофе, Алексей отправился дальше, мысленно отметив, что Инга выглядит какой-то вздернутой и напряженной…
На подходе к боксу, где находился проект «Федор», ученые остановились. Один из сопровождавших Обринцеву ученых, высказал опасения о правильности и справедливости ее решения. Но Инга не потерпела никаких возражений. Даже не дослушав засомневавшегося единомышленника, она резко развернулась, вонзив бедолаге острый нож между ребер. От второго «товарища» ей также пришлось избавиться. Свидетели ей ни к чему.
Инга с легкостью взломала электронный замок бокса, воспользовавшись инновационным универсальным ключом, переданным ей из ИИТ одним из подкупленных сотрудников.
Не надевая защитного костюма, ученая вошла в бокс и щелкнула выключателем. Жидкость из капсулы быстро стекла в боковые сливные резервуары. Мозг обмяк и прилип к днищу капсулы. Сдвинув специальные задвижки, Инга вскрыла капсулу. Все тем же ножом, она наносила мозгу многочисленные удары, превращая его в непонятное месиво. Ученая повыдергивала провода, чипы и микросхемы также подверглись жестокой расправе. Она топтала электронику ногами и тыкала ее ножом с диким остервенением.
— Задумали обмануть меня? Твари! — шипела Инга. — Я так долго мечтала покончить с этой Империей! Империей, уничтожающей жизнь! И сама же создала чудовище. Но я умею признавать ошибки! И исправлять их тоже умею! Сдохни, мразь!

Егор прекрасно понимал, в какой плачевной ситуации находился. Никто не знал, где он находится. Даже Федор. Инга об этом позаботилась. Вот почему из ее кабинета исчезла вся электроника; вот почему сегодня на входе охрана просила сдать все гаджеты в камеры хранения; вот почему в некоторых помещениях института были активированы радары, глушащие сотовую связь и Интернет.
Капралов младший с трудом нащупал в кармане электронный ключ. Судороги несколько поутихли, хотя слабость продолжала нарастать. Из последних сил он дополз до двери и приложил ключ к считывающему устройству.
Дверь открылась, но сознание Егору было уже неподвластно.

— Егор! — Карина подбежала к обездвиженному телу.
Обеспокоенная долгим отсутствием главного представителя проекта бионического робота, она отправилась на его поиски. Но кого бы Карина ни спрашивала, никто Егора не видел. Лишь один старый охранник сказал, что вроде бы краем глаза видел, как Капралова подзывала Инга Юрьевна, уводя его в один из малолюдных коридоров.
Карина опустилась на колени рядом с телом. Дрожащей рукой нащупала слабый пульс и тихое слабое дыхание. Оглянулась по сторонам, но поблизости никого не было.
— Держись, Егор! Я сейчас! — проговорила она, вскакивая. — Сейчас кого-нибудь позову на помощь.
Карина бросилась бежать по коридорам и переходам института, в надежде хоть кого-нибудь встретить. В одном из вестибюлей она столкнулась с Алексеем.
— Быстрее! — запыхавшись от волнения, проговорила Карина, хватая Романенко за рукав халата. — Там Егор. Он без сознания.
Бросив недопитый стакан кофе на пол, Алексей поспешил за Кариной.
— Здесь след от инъекции, — сказал Романенко, осмотрев Егора. — Скорее всего, он отравлен. Видишь? Следы пены на губах.
— Что нам делать? Почему Федор бездействует? Почему он никого не вызвал? — Карина схватилась руками за голову.
— Федора больше нет, — тихо ответил Алексей.
— Что значит нет?! — воскликнула Карина, кидаясь на Алексея чуть ли не с кулаками. — Ты что такое говоришь?
— Инга уничтожила мозг, — коротко ответил инженер, удерживая истерившую девушку на расстоянии вытянутых рук. — Я видел.
Романенко сам не знал, что несколько минут назад заставило его вернуться в тот холл и проследовать за Ингой. На подходе к боксу Алексей обнаружил двух убитых ученых и настежь распахнутую дверь. Из бокса доносились звуки ломаемой аппаратуры и тихое шипение Обринцевой. Алексей осторожно заглянул внутрь. Поняв, что случилось и свидетелем какого события он стал, Романенко поспешил покинуть место преступления. Он шел и думал, как сообщить Егору о случившемся. Теперь необходимость в этом отпала.
— Инга, — всхлипнула Карина. — Егор как-то говорил, что она на все готова, лишь бы завладеть Империей. Он даже говорил, что его жизнь в опасности…
— Хватит нюни распускать! — услышали они за спиной голос робота-промоутера. — У меня брат умирает!
— Федор?! — не поверил своим ушам Алексей. — Но как? Я же видел!!!
Робот — полутораметровая человекоподобная машина с задней платформой-аккумулятором — смотрел на Алексея немигающим взглядом ничего не выражающих глаз. Но инженеру показалось, что на него смотрят, как на идиота.
— Грузи его, — скомандовал робот, поворачиваясь и подъезжая платформой ближе к телу Егора.
— Куда мы едем? — быстро шагая рядом с роботом, спросила Карина.
— Ну хоть ты не тупи! — взмолился мозг. — Мы едем в демонстрационный зал. У вас намечается еще один эксперимент.
— Федор, у нас даже пробных испытаний подобных не было! — поняв, что задумал ИИ, воскликнул Алексей.
— Для Егора это единственный шанс. От яда, который вколола Обринцева, нет противоядия. У нас не более часа.
— Невозможно! — категорично заявил Романенко.
Ему никто не ответил.

Инга Обринцева как ни в чем не бывало улыбалась и смеялась, общаясь с коллегами в главном вестибюле института. Карина, стоявшая на балкончике второго этажа за толстой рельефной колонной, наблюдала за своим куратором.
— Даже тени сожаления нет! — сквозь зубы проговорила девушка подошедшему Алексею.
— Она расправилась со своими врагами, о чем ей сожалеть? — буркнул Романенко. — У нас все готово.
— Профессора нашли?
— Нашли, — кивнул Алексей, отхлебывая кофе из нового стаканчика. — Осталось уговорить.
Профессор Петрунин провел множество операций на головном и спинном мозге. Чего он только ни делал! Чего только ни повидал за свои годы работы в институте. Но то, что от него требовали сейчас, выходило из всех рамок разумного.
— Вы вообще понимаете, чего хотите?! — спрашивал профессор, сдвинув на нос крохотные стеклышки очков. — Вы толкаете меня на преступление, предлагая провести операцию по извлечению головного мозга в антисанитарных условиях! Вы как себе это представляете?
— Не просто извлечь, но еще и трансплантировать этот самый мозг в бионического робота, — спокойно проговорил Романенко.
— Да вы все с ума сошли! — воскликнул Петрунин.
— Причем, извлечь мозг необходимо в течение следующих сорока минут, — подхватила Карина. — Иначе действие яда окончательно уничтожит его.
— Психи! — констатировал профессор, собираясь покинуть зал презентаций.
— Николай Харитонович, — путь ему преградил робот-гид. — Вы ас в этом деле. Лучше, чем вы, никто не справится с этим делом. А для моего брата это единственный шанс выжить. Мне плевать на Империю. Пусть Инга забирает компанию ко всем чертям! Я хочу только одного. Спасите моего брата!
— Молодой… человек! — профессор слегка замялся, не зная точно, как обратиться к искусственному интеллекту. — Подобные операции по резекции части головного мозга требуют тщательной подготовки и специального оборудования. Я уже не говорю об удалении всего мозга. А операций по трансплантации человеческих мозгов в машину вообще ни разу не проводились! А вы мне предлагаете Робокопа за сорок минут сделать!
Возмущению и негодованию Николая Харитоновича Петрунина не было предела. Он был полон решимости немедленно покинуть зал. И уже собрался уходить. Но, взглянув еще раз на Карину и Алексея и на этого, казалось, бездушного робота-гида, он остановился.
— Я более пятидесяти лет посвятил медицине, — проговорил он, словно самому себе. — И я ас в своем деле, — немного помолчав и придвинув очки на место, он добавил. — И я сделаю это!
— Там в кабинете робот-хирург с прошлой презентации стоит, — сообщил Романенко, направляясь за кулисы сцены, на которой уже было установлено бионическое тело робота. — Надеюсь, никто не обидится, если мы им воспользуемся?

Они расположились в кабинете лаборатории, находящейся в недрах закулисья демонстрационного зала. Помещение небольшое, но хорошо освещенное и относительно стерильное.
Бионическую куклу перетащили в кабинет и разместили параллельно операционному столу, на котором лежало тело Егора. Петрунин ввел ему универсальный антидот, что, по его словам, должно было замедлить действие яда.
Новая усовершенствованная версия робота-хирурга оказалась снабжена многими полезными медицинскими гаджетами и некоторыми необходимыми инструментами. Что позволило участникам рискованного эксперимента не тратить время на поиски необходимого оборудования…
Операция шла полным ходом. Уже была извлечена большая часть головного мозга.
Помимо профессора, Карины и Алексея, в операции учувствовал неотлучный и самый лучший ученик Петрунина, Сергей Галицкий. Именно он сообщил неприятную новость, вернувшись в «операционную» после объявления об отмене презентации.
Сергей только закончил речь, стоя на нижних ступенях лестницы, ведущей в демонстрационный зал, когда в здание ворвалась толпа вооруженных людей в масках.
— Никому не двигаться! Здание захвачено! — орали бандиты. — Все на пол! Лицом вниз!
— Мордой вниз, я сказал! — рыкнул один из нападавших, толкая зазевавшегося санитара в спину.
— Без глупостей! — проорал другой захватчик. — При попытке бежать или вызвать полицию стреляем на поражение и без предупреждений. Всем ясно?
— Прицепите их наручниками к лестнице! — рявкнул главарь. — Быстрее! И чтоб ни звука мне!
Во всеобщей суматохе, когда всех, кто находился в здании, сгоняли к центральной лестнице, отнимая телефоны, ноутбуки и планшеты, Сергею чудом удалось улизнуть. Проскользнув в зал, он плотно затворил за собой двери, заперев их на электронный замок и заблокировав доступ для верхушки института. Не удовлетворившись принятыми мерами по безопасности, он задвинул дверь несколькими увесистыми тумбочками и замысловатой конструкцией из железных стульев. После чего, Сергей поспешил сообщить о случившемся остальным.
— Кто они? — спросила Карина, не отрываясь ассистируя профессору. — Они выдвигали какие-нибудь требования?
— Не знаю, — признался Галицкий. — Я, как только смог, сразу сюда рванул. Двери запер.
— Правильно сделал, — откликнулся профессор. — Нам необходимо как можно больше времени.
— Отсюда все равно только один выход, — проговорил Алексей, налаживая бионическое тело…

Полицейские оттеснили толпу зевак за несколько кварталов от захваченного террористами института. Все ближайшие улицы и дороги перекрыли. Военные были наготове, ожидая команд от вышестоящего руководства.
Олег Васильевич с трудом протискивался сквозь толпу к ограждающему кордону. Он бросил свой автомобиль прямо на трассе и, несмотря на предостережения и отговоры охраны, бросился бегом к институту. О какой личной безопасности может идти речь, когда в опасности его дети?
О случившемся Олег узнал от Обринцевой. Инга позвонила ему прямо во время заседания с требованием немедленно приехать в институт с папкой пакетов акций Империи и документом, заверенным директорами, о переходе управления ИИТ в ее единоличное право.
— На то, чтобы выполнить мое требование, я даю вам два часа, — говорила Инга. — И не советую задерживаться. Каждый час промедления будет стоить жизни одному из сотрудников института. И я не даю никакой гарантии, что среди жертв не окажется кого-нибудь из ваших сыновей.
Больше Обринцева на связь не выходила. Ее телефон отключился, и узнать что-либо о судьбах Федора и Егора Олег не мог.
Он любил своих детей. И как любой любящий и заботливый отец, был готов на все ради них. К черту Империю. К черту деньги и всемирное признание. Денег на счетах с лихвой хватит, чтобы обеспечить себе и своей семье безбедное существование на долгое время. Главное, чтобы его сыновья были живы!
Капралов ничего не сказал жене. Ничего не сказал сослуживцам. Контрольный пакет акций и документ о передаче всех полномочий управляющего Обринцевой были собраны за полчаса. Еще сорок минут он потратил на дорогу.
А впереди новая напасть. Толпа любопытных зевак, шепчущихся, обсуждающих, снимающих происходящее на мобильные телефоны.
Олег ненавидел этих людей. Стадо безмозглых баранов, думал он, продираясь сквозь людские тела. Стадо, думающее только о себе и наплевавшее на тех, кто находится сейчас в опасности, и тех, кто пытается помочь пострадавшим. Их интересует только собственная самость. Им нужны рейтинги и лайки в социальных сетях. Они думают лишь о том, как первыми выложить видео и фото с места происшествия, как они будут круты, запечатлевшись на фоне захваченного здания или на фоне оцепления. Вот он — я! В гуще всех событий! Лайкайте мои посты! Пишите комментарии!
А еще Олег ненавидел журналистов, которые встали у него на пути, наперебой засыпая вопросами о его мнении насчет происходящего. Видимо, и пресса, и военные были в курсе выдвинутых требований.
— Дайте же пройти! — заорал на толпу Капралов, отталкивая какую-то особо наглую репортершу.
— Что вы думаете о случившемся? — сыпались вопросы со всех сторон. — Вы согласны выполнить требования террористов? Вы знаете, что происходит в здании? Какие отношения вас связывают с ученой Обринцевой? Вы знаете что-либо о судьбе ваших сыновей?
Капралову на минуту показалось, что он попал в ад. Вокруг красные галдящие лица людей, тыкающих в него палками-микрофонами, толкающих и мешающих пройти вперед. А время безнадежно идет, просто летит, не оставляя никаких надежд.
Громкий выстрел заставил толпу поутихнуть. Со стороны кордона к Олегу спешили военные. Чтобы расчистить проход, солдатам пришлось изрядно и грубо поработать локтями. Капитан полиции, стоящий за оцеплением, выстрелил в воздух, чтобы хоть как-то отвлечь ненасытных до чужого горя людей…
Вырвавшись из толпы, Олег рванул было к институту. Его удержали.
— Нельзя! — строго произнес военный.
— Там мои дети. Я принес документы, — чуть ли не плача, ответил Капралов.
— Подполковник Рощин, — представился военный. — Давайте без самодеятельности!
— Но…
— Никаких но, — отрезал Рощин. — Я командую операцией. Без моего приказа ничего самостоятельно, прошу, не предпринимать. Все ясно?
— Ясно, — со вздохом, нервно сглотнув, кивнул Олег.
— Что у нас? — подполковник вместе с Капраловым подошел к одной из передвижных лабораторий. — Связь с террористами наладили?
— Никак нет, — отозвались из недр автомашины.
— Почему?
— Все сигналы глушат. И еще. Ни одна камера внутри не работает. Сильные помехи. Мы не знаем, что происходит внутри.
— Плохо, — буркнул Рощин. — Продолжайте попытки. Оживите эти чертовы камеры! Мы должны видеть, что там творится! — отойдя чуть в сторону и закурив, он пробормотал. — И чего этот их супер-интеллект молчит?
— Кто? — Олег краем уха услышал бормотание подполковника.
— Проект «Федор» хоть и является строго засекреченным, но в нашем ведомстве о нем хорошо известно. Именно министерство обороны одобрило и дало старт этому проекту. Вы себе даже не представляете, какие люди в этом учувствуют. Вот только в руководителе проекта мы немного ошиблись.
Олег Васильевич не успел ничего ответить. В кармане тихо запищал телефон.
— Это Инга, — вытащив гаджет, произнес Капралов.
— Так, работаем, ребята, — оживился Рощин. — Требуйте представить доказательства того, что братья живы. Без этого передача документов не состоится.
— Вы подготовили бумаги? — услышал Олег голос Обринцевой, отвечая на звонок.
— И уже даже привез, — ответил он. — Но прежде я хочу быть уверенным, что с моими детьми все в порядке.
— Разумеется, — хмыкнула Инга.
Настала долгая пауза. Потом в трубке раздались знакомые голоса Федора и Егора. Связь шла с сильными помехами, и, что именно они говорили, понять Олег так и не смог. Единственное, что он разобрал, это отдельные слова — «отец», «страшно» и «жизни».
— Это запись, — из машины высунулся эксперт. — На заднем плане слышны шумы. При обработке похоже на шум текущей из крана воды и трансляцию футбольного матча. Скорее всего, текст вырезан из видео, взятого с одной из страниц братьев в Интернете.
— Требуйте визуального подтверждения, — шепнул Рощин.
— Так не пойдет! — проговорил Олег в трубку. — Я хочу видеть Егора!
— Подходи к главному входу. Увидишь, — пообещала Инга. — Только без шуток! Никакой полиции и военных! Иначе вы все сильно об этом пожалеете!
— Хорошо, — заверил Капралов, глядя на жестикулирующего Рощина. — Я буду один.
— Думаю, они нас видят, знают, что мы тут, — задумчиво произнес эксперт.
— Каким образом? — спросил подполковник.
— Вероятнее всего, через камеры. Они каким-то образом подключились к камерам телевизионщиков и гаджетам толпы. Плюс видеонаблюдение.
— Глуши.
— Тогда и мы «ослепнем» окончательно.
— Мы и так ничего не видим! Глуши, говорю! И вызывай спецподразделения.

— Притащите тело это щенка, — приказала Инга, окончив разговор с Капраловым.
Она единственная, кто не удивился и не испугался захвата института. Обринцева лишь стояла, усмехаясь наблюдая за паникой среди сотрудников, за ужасом в их глазах. Она не вскрикнула вместе с некоторыми особо чувствительными женщинами, когда преступники расстреляли охрану из автоматов. Ученая лишь презрительно смотрела на бывших коллег, надеющихся на спасение, прекрасно зная, что все они в итоге умрут.
Прошло чуть больше часа с того момента, как Инга первый раз позвонила Олегу Капралову. Окно на верхнем этаже института раскрылось. В его черном проеме показалась фигура связанной рыдающей молодой девушки. Она что-то говорила захватчикам, но, похоже, те ее не особо слушали. Мощным толчком в спину связанную заложницу вытолкнули в окно. Несколько секунд свободного падения, и тело гулко ударилось об асфальт. Террористы выполняли свои угрозы…
— Ты кого притащил?! — возмутилась Инга, когда бандит приволок к ее ногам одного из бывших единомышленников, которых она убила перед входом в бокс Федора. — Это не он! Где ты это взял?
— В вашем кабинете других не было, — отдуваясь, сообщил захватчик.
Ничего не говоря, Инга лично направилась к кабинету. Тела Егора там и в правду не оказалось. Обринцева выпрямилась, вытянулась в струнку. Ее обвели вокруг пальца? Кто мог взять тело Егора? Кому и для чего оно могло понадобиться? Карина? Алексей?
Ученая вернулась в зал. Она осмотрела каждого заложника, растолкала всех и проверила все ближайшие укромные углы. Ни Карины, ни Алексея нигде не было.
Схватив одного из пленных за шкирдон, хилого и трусливого молодого лаборанта, Обринцева вытащила его вперед.
— Я буду убивать это ничтожество на ваших глазах, — громогласно произнесла Инга, забирая из рук бандита большой острый нож. — Медленно и мучительно. Пока кто-нибудь из вас не скажет мне, где находятся Карина Малютка и Алексей Романенко.
— Они отменили презентацию, — поспешила сообщить сама жертва. — Сергей Галицкий как раз перед нападением приносил извинения от их имени. Но где они, я не знаю! Правда, не знаю!
— Молодец, — похвалила Инга и хладнокровно перерезала пареньку горло. — Вышвырните его на улицу и сообщите полиции, что мы будем убивать по заложнику в час независимо от развития ситуации. Эти трупы на их совести.
Террористы поспешили выполнить поручение заказчицы. Тем временем Инга уже направлялась к дверям демонстрационного зала. Но они оказались заблокированы.
— Взломайте замок. Они там, — прорычала она. — Клянусь, они сильно об этом пожалеют!

— У нас еще один труп, — сообщил служивый Рощину. — С запиской.
— Они будут убивать каждый час, — процедил подполковник.
— Надо штурмовать.
— Ждем спецподразделения.
— Там люди гибнут.
— Там мои сыновья! — встрял в разговор Капралов.
— Ждем спецподразделения, — повторил Рощин.
Через пятнадцать минут подъехали машины, груженные людьми и различного рода аппаратурой. Спецназ быстро развернул штаб с новейшей инновационной техникой.
— Это откуда такое? — поинтересовался эксперт-лаборант.
— Кто снабдил? — вторил ему подполковник.
— Он, — кивнули военные на Капралова.
— Федор, — догадался Олег. — Значит, он жив. Мой мальчик жив!
— Это точно сработает? — спросил спецназовец у Олега, показывая последнюю разработку новейшего автомата с автоприцелом, углометом и возможностью использовать заряд электрошока.
— Официальных испытаний не проводилось, — признался Капралов. — Но стрелял в имперском тире из некоторых таких автоматов.
— Значит, так, — боец отправился к своим. — Помимо этого ноу-хау, берем обычные винтовки, на случай, если эти дадут сбой. Тихий, что там в здании?
— Тепловизор показывает наличие нескольких десятков террористов. Они располагаются небольшими группами. На каждом этаже по четыре-пять групп. Вооружены. Наблюдается массовое скопление людей у центральной лестницы. Это заложники.
— Все ясно…
— Есть еще, — прервал командира Тихий, всматриваясь в экран монитора. — В глубине здания. Там находятся еще пять человек и один неопознанный объект.
— Что за объект?
— Не могу знать. Очень странные колебания энергии. Но он живой…

— Я активирую, — сообщил Алексей, щелкая выключателем.
Электрический ток побежал по проводам. Бионическое тело дернулось и застыло.
— Слабый разряд, — проговорил профессор. — Дай посильнее.
Романенко послушно прибавил мощность. Снова щелкнул выключателем.
— Есть, — сообщила Карина, проверяя показания приборов. — Есть слабый пульс. Усиливается. Сердцебиение в норме.
— Дыхание? — спросил Алексей.
— Есть попытки вдоха.
— Дай кислород, — сказал Петрунин, курсируя между Кариной, Романенко и бионическим роботом.
— Он дышит, — взволнованно ответила Карина.
— Они взламывают дверь! — прокричал из-за дверей Сергей.
— Даже если он сейчас придет в себя, ему понадобится время, чтобы привыкнуть и освоиться с новым телом, — сказал Николай Харитонович. — У нас нет на это времени.
— И что вы предлагаете? — спросил Романенко.
— Военные и полиция давно здесь, — ожил робот-гид. — Спецназ скоро начнет штурм. Они знают, что мы здесь. Нам необходимо продержаться до их прихода.
— Надо забаррикадировать двери в кабинет, — на ходу соображал Алексей. — Но они запираются только снаружи.
— Егора нельзя оставлять одного! — возразила Карина.
— Он не один. С ним брат, — напомнил профессор. — Давайте скорее!
Они выскочили из кабинета, заперев за собой двери. Карина завесила проем какой-то старой шторой. Сергей с Алексеем придвинули шкаф и несколько тумб.
В этот момент замок на входной двери демонстрационного зала противно пискнул. Террористы устали взламывать неподдающуюся систему и просто выстрелили в устройство. Покореженный гаджет извлекли при помощи острого лезвия. Теперь бандиты ломали дверь, припертую старой мебелью…

Егор открыл глаза. Яркий свет брызнул прямо в лицо. Он зажмурился на мгновение и отвернул голову. Где-то над головой монотонно пищали медицинские приборы. Он снова открыл глаза и увидел над собой руки-манипуляторы робота-хирурга с окровавленными инструментами в держателях.
Егор задержал свой взгляд на этом механизме. Что-то было не так. Он чувствовал это. Его зрение стало другим. Более четким. Отчего-то в верхнем диапазоне полей зрения наблюдались цифры часов и сегодняшняя дата. Внизу крохотная стрелка отмеряла градусы поворота головы.
Он попробовал пошевелить рукой. Пальцы ощутили гладкую кожу операционного стола. Кисть послушно сжималась в кулак и разжималась. Егор поднял руку. Это была одновременно его и не его рука.
Странный эластичный материал покрывал конечность Егора, как и все его тело. Сквозь ткань проглядывали вены. Он ощущал ровное биение сердца в груди. Видел, как вздымается и опускается грудь во время дыхания. Это был он, Егор. Но он был другим.
— Ккаарина, — Егор попытался произнести имя знакомой и ужаснулся собственному голосу.
Ровный, синтезированный, грубый. Это совсем не его голос.
— Она в зале, — к столу подъехал робот-гид. — Здравствуй, брат.

После нескольких неудачных попыток Егору удалось встать. Первое, что он увидел, это еще один стол с телом, прикрытым зеленой простыней.
— Это я? — спросил он. Голос звучал уже более уверенно и не так холодно, как пару минут назад.
— Это твое прошлое, — ответил Мозг.
— Все так странно и непривычно, — немного помолчав, проговорил Егор.
Он чувствовал, что стал сильнее. Недомогания, преследовавшие его по жизни, разом исчезли. Теперь он мог понять, как ощущают себя здоровые люди.
— Ты не просто человек, Егор, — угадав мысли брата, проговорил Мозг. — Ты уникальное бионическое существо, аналогов которому не существует. Твое новое тело сильнее и прочнее человеческого. Помимо прочной эластичной ткани, оно покрыто специальным составом, предотвращающим проникновение контактных ядов в кровь. Да и проколоть его обычным ножом или пробить пулей не так просто. Вот еще кое-что, — из грузового отсека робота-гида показался непонятный прибор, внешне напоминающий браслет. — Это универсальное компьютизированное устройство, — пояснил Мозг. — Оно крепится на плечо и предплечье. Благодаря этому гаджету мы всегда будем вместе. А еще это кладезь разнообразного оружия. Теперь пора выбираться отсюда!
Егор надел предложенный гаджет на руку. Робот-гид мгновенно отключился. Зато ожил браслет. Из небольшого динамика раздался голос Федора.
— Посмотри, что творится в зале. Твое новое зрение это позволяет.
Егор уставился в стену. Встроенный тепловизор распознал четырех человек, отчаянно пытавшихся препятствовать открытию входной двери. Но противник, похоже, побеждал…

Просунув в приоткрывшуюся щель дуло автомата, террорист открыл огонь.
Петрунин не успел отскочить в сторону, и его ранило в руку. Охнув и зажав рану рукой, профессор поспешил спрятаться среди неровного ряда стульев. Карина наспех перетянула его рану обрывком своего халата. Алексею и Сергею пришлось вжаться в стену, укрываясь от пуль.
Быстро оценив ситуацию, Егор хотел рвануть вперед.
— Ты это, — остановил его Федор. — Прикройся что ли для приличия. А еще лучше оденься. Хотя бы штаны.
Штаны и майка лежали в дальнем углу кабинета, заботливо приготовленные роботом-гидом еще до начала операции…
Дверь в зал с треском и грохотом открылась, местами выломанная из стены, местами искореженная и согнувшаяся от пуль. Внутрь ворвались захватчики. Они схватили присутствующих и согнали в кучу в центре помещения, окружив и тыкая оружием в спины и плечи.
Обринцева, как победитель, прошествовала в демонстрационный зал гордой неспешной походкой с надменным и презрительным выражением на лице. Своей первой жертвой она избрала Алексея Романенко, понадеявшись, что ее лучшую ученицу просто вынудили участвовать во всем этом хаосе с исчезновением трупа Егора. С ней она всегда успеет расправиться.
— Где труп? — спросила Инга, хватая Алексея за грудки.
— Какой труп? — переспросил Романенко, явно желая оттянуть время.
— Где тело Егора, идиот! — возопила ученая. — Ведь это ты крутился на тех этажах! Говори!
— Я не видел никаких тел, — отвечал Алексей, с опаской посматривая на зажатый в другой руке у Обринцевой скальпель.
— Лучше скажи, — посоветовала она. — Не то на куски искромсаю. И начну с самого интересного места!
В этот момент за кулисами раздался глухой удар. Потом еще один. И еще. Послушался треск ломаемой мебели.
— Это что? — спросил один из террористов.
— Труп, — быстро проговорил Алексей.
— Какой труп, дебил?! — зарычал другой захватчик. — Идиотов из нас делаешь?
— Да нет, — затараторил Романенко. — Это и правда труп, который еще не труп. Ну, он был трупом, но потом его поместили в другой труп, и стал совсем не труп.
— Что ты несешь?! — рявкнула Обринцева и, обратившись к бандиту, приказала. — Пойди посмотри, не стой истуканом!
Но посмотреть террорист не успел. Раздался оглушительный грохот сломанного дерева, и в зале появился Егор. Он, не раздумывая, нанес приближающемуся бандиту сокрушительный удар. Со сломанной челюстью и перебитыми шейными позвонками, преступник упал со сцены.
Одновременно с появлением Егора начался штурм здания. С первых этажей донеслись крики и выстрелы, послушались звуки рукопашного боя.
— Ура! Штурм! — завопил Сергей, ловко вскакивая.
Галицкий прикрыл собой Карину, накинувшись на близстоящего террориста. Сергей выхватил у не ожидавшего подобной прыти от пленного преступника автомат и ударил прикладом по лицу бандита. Карина сорвала с пояса потерявшего равновесие бандита нож и всадила острие в колено злодея. Взвыв от боли, тот рухнул на пол.
Профессор Петрунин ударил другому громиле промеж ног и, так же выхватив автомат, добил его прикладом. Алексей воспользовался отвлеченным вниманием Обринцевой и высвободился из ее хватки, оттолкнув женщину назад.
Подоспевший Егор обезвредил последнего террориста. Он кинул друзьям комплекты наручников, дабы те могли повязать преступников.
— Это невозможно! — заорала Инга и истерично захохотала. — Это невозможно! Таких технологий еще не существует! Я проверяла, я следила за всеми новинками мира!
— И я следил, — проговорил Мозг из динамика длинного наручня. — А мой брат догадался, как можно объединить все эти новинки в единое целое и заставить бионический организм работать.
— А профессор Петрунин — первоклассный нейрохирург и ученый, — добавил Егор, вынимая из недр наручня последние наручники.
— Да, я ас в своем деле! — негромко вставил профессор.
— Нет, — продолжала истерить Инга. — Нет.
— Проект «Егор» единственный в своем роде, — проговорила Карина. — Как и проект «Федор». Аналогов нет. Ученые еще не скоро решатся повторить нечто подобное.
— Сдохни уже наконец! — завопила Обринцева.
Ученая кинулась на Егора с большим ножом, вытащив его из-под полы своего халата. Карина невольно вскрикнула. Алексей зажмурился, а Сергей и Николай Харитонович напряглись в предчувствии неизбежного.
Но все их страхи оказались напрасны. Толстое острое лезвие кинжала не причинило бионическому телу Егора ни малейшего вреда. Спокойно изъяв у обезумевшей ученой оружие, он защелкнул наручники на ее запястьях.
— А это от меня подарок! — гордо заявил Мозг. — Прочнейшее покрытие, защищающее искусственную кожу и органы от подобных повреждений!
— Спасибо, брат! — усмехнулся Егор.
— Не знаю, что здесь происходит, но все на выход! — донесся от дверей громогласный голос спецназовца. — В здании бомба, и она скоро рванет!

Четверо ученых и непонятный человекоподобный робот последними выбежали из заминированного института.
Они бежали, нагоняя солдат из специального подразделения, а за спинами слышались глухие взрывы. Улицу озаряли яркие огненные вспышки. На асфальт падали обломки каменного здания.
Впереди виднелись патрульные и служебные машины, наряды скорой помощи и реанимобили. Люди в военной форме и белых халатах мельтешили перед глазами, как и многочисленные проблесковые маячки. В отдалении слышались гомон толпы и щелчки затворов фотокамер, мелькали экранов мобильных устройств и раздавались женские испуганные возгласы.
Среди всего этого хаоса Егор увидел отца и мать. Бледные и осунувшиеся, со слезами на глазах, с дрожащими руками, на ватных ногах они бегали между военными и скорыми, спрашивая попадавшихся им на пути людей о судьбе своих сыновей.
— Почему ты мне ничего не сказал? Почему ты молчал? — накинулась мать на отца, когда они столкнулись.
— Я думал, так будет лучше! Я думал, все обойдется!
— Ты думал? Чем ты думал?! Скажи теперь, где мои дети? Где мои мальчики?!
— Мам, пап! Мы здесь, — Егор подошел к родителям, но остановился на расстоянии, понимая, что они могут не сразу признать его.
— Егор? — всхлипнула Екатерина Капралова. — Федор?
— Да.
— Мальчики, — выдохнул Олег.
— Мы оба здесь, — Егор чувствовал себя неуверенно под пристальным взглядом родителей. Неужели они не признают его, не примут нового его. — Так получилось, — пытаясь оправдаться, начал было Егор.
— Это мои дети! — прервала его мать, подходя ближе. — Я вижу их в этих глазах. Я узнаю их в этих жестах. Это мои дети! — она обняла Егора, сильно прижав его к себе. — Слава Богу, с вами обоими все в порядке!
— Все будет хорошо, мам, — успокаивающе произнес Федор. Хоть он и стал суперкомпьютером, но полностью избавиться от личности человека не мог.
— Мы вместе, — к ним подошел отец и обнял всех сразу. — Мы снова все вместе.
Так они стояли обнявшись. Три человека и четыре души. А вокруг слышались взрывы и грохот рушащегося здания, завывание сирен и переговоры военных, крики зевак и журналистов. Но все это уже не имело никакого значения.

ЭПИЛОГ
Спустя два года на месте разрушенного института выстроили новое многоэтажное здание. Невысокое современное строение, оборудованное по последнему слову техники. Это было дочернее предприятие Империи ИТ — Империя Бионических Технологий. Главным директором и учредителем этого предприятия стал Егор Капралов, как никто другой разбирающийся в конструировании и работе бионических протезов и искусственных органов и систем. Его заместителем стала молодая ученая, доктор бионических наук Карина Малютка. Главным инженером ИБТ был единогласно выбран Алексей Романенко, а его помощником стал Сергей Галицкий.
Управление Империей Инновационных Технологий перешло к Федору Капралову. Ему не составляло труда быть одновременно и в ИИТ, и в ИБТ, поддерживая и помогая брату. Мозг окончательно уверовал, что он сверхсовременный искусственный интеллект, обладающий, в отличие от предыдущих поколений ИИ, человеческим сознанием и душой. Идеи о глобальном исцелении мира его более не посещали. Мозг предоставил людям право самим выбирать свою дальнейшую судьбу.
Профессор Петрунин Николай Харитонович после случившегося ушел на пенсию. Он уехал за город, где проводил свое время в тени высоких плакучих ив у пруда с удочкой в руках. А тихими спокойными вечерами, выпив с женой по чашке горячего чая, уединялся в своем кабинете, где трудился над книгой мемуаров.
Обринцева Инга Юрьевна была приговорена к пожизненному тюремному заключению в колонии строгого режима. Вместе со своими подельниками, захватившими и взорвавшими институт, она отбывала наказание где-то в северных широтах страны. Через полтора года заключения Инга подхватила инфекцию, в результате чего скоропостижно скончалась.