Тёте Гюли* 95 лет. Это жена папиного близкого друга. Они вместе воевали на фронте. Папы давно уже нет, друг тоже скончался много лет назад от инсульта. Потом умер сын тети Гюли от инфаркта, единственный сын. Потом умер брат. Словом, много горя пришлось ей пережить. А пять лет назад она упала и поломала бедренную кость. Все думали, что теперь ей конец, но она выжила. Правда, ходит с трудом, опираясь на палку.
По праздникам, два-три раза в год я звоню ей из Торонто. Она очень радуется и начинает расспрашивать меня о здешней жизни. Потом рассказывает о себе, о своей ноге, хвалит свою племянницу, которая приходит к ней раз в неделю, готовит, убирает, стирает, словом, всячески о ней заботится, ругает свою невестку, жену сына, с которой она никогда не ладила и которая к ней не ходит и детей против нее настроила, вздыхает, вспоминая, как она меня любила, и сейчас любит, и как хотела, чтобы я вышла за ее сына (легкий упрек в мой адрес)... «ну не буду, не буду, все давно уже прошло, а все же жаль... » Потом говорит о новостях, о политике, читает стихи армянских поэтов – наизусть. Она всю жизнь преподавала в школе армянскую литературу и у нее хорошая память, несмотря на возраст. В общем, разговор длится вечность, но два-три раза в год это можно выдержать.
На 8 марта я ей позвонила. Она сказала, что перебралась к племяннице, чтобы той было легче за ней ухаживать, а свою квартиру отдала ее сыну. Однако чувствовалось, что она не в духе. Не говорила о политике, стихов не читала. Видно, в чужом доме жилось непросто, хотя ей уделили отдельную комнату. Все же свой дом ничего не заменит... Она спросила о моих делах, немного повздыхала о своей ноге, потом сказала:
– И зачем я только живу? Ты можешь сказать мне, зачем? Одна на всем свете... Правда, у меня есть родня, и ко мне хорошо относятся, не думай, что я жалуюсь, но это не то, понимаешь… У меня не осталось ничего, ради чего я жила. Зачем я живу, скажи мне, зачем?!
Ну и вопрос! Не ожидала такого. Слишком упорный для риторического, ясно было, что она ждет ответа. «Зачем?» – начала я бодро, собираясь сказать что-то веское и ободрительное, и... не знаю, что сказать. Про себя думаю: действительно, зачем? А вслух бубню: «как зачем, тётя Гюли, как зачем», а она ждет ответа, затаив дыхание. У меня было чувство, что я проваливаю экзамен.
– Ради жизни! – вдруг вырвалось у меня, – да, ради жизни!
Она, промолчав, усмехнулась и шумно вдзохнула. Потом стала с чувством читать стихотворение О. Туманяна: «Менк ухт уненк: мишт депи луйс...»**
А я слушая ее, думала: дай бог здоровья тебе и многих лет жизни. Чтобы я иногда звонила тебе, говорила с тобой о том о сем, слушала, как ты читаешь армянские стихи... Ради меня живи, тётя Гюли, ради меня!
* – ударение на «и».
** – Мы дали обет: всегда идти к свету.