2. Первые самостоятельные шаги.
Первые в жизни шаги часто сопровождаются падениями. Так и у меня первые самостоятельные шаги не все были удачными. Случалось всякое. Однако, все по порядку.
После семи классов я собирался заканчивать десятилетку. Но как-то зашла речь, что моя соученица поступает в техникум. Мать и спрашивает:
- А что-то ты никуда не собираешься поступать?
Я и загорелся, хотя не готовился. Попробую без подготовки. Все бы ничего, но по литературе память подвела. Стихотворение ведь знал, но споткнулся на одном слове, занервничал и не рассказал. Тройку получил. Эта пресловутая тройка и стала камнем преткновения. При поступлении баллов не хватило. Не прошел по конкурсу, взяли кандидатом.
Техникум не школа. Соблазнов много, особенно тринадцатилетнему ребенку. Жизнь вне семьи не прошла бесследно. Погулять охота было. Двойки появились. Да и в общежитие попал в огромную комнату, где жили тринадцать человек. Какие уж тут уроки. Студенты были разные. Один отслужил уже армию, и претендовал на роль главаря приблатненной шайки. Видно не давало ему покоя времечко золотое, когда «дедом» был в армии. Все малолетки должны были ему прислуживать.
Ну а я не так воспитан. Как сказал поэт «служить бы рад, прислуживаться тошно». Вот и начались на этой почве гадости всякие. Причем сам вроде не при как, подзуживал «шестерку». Был у нас такой любитель пресмыкаться. Задницу готов был лизать кумиру. Сначала я не обращал на них внимания, потом это стало раздражать. Однажды я куда-то собрался уходить, а «шестерка» гадость какую-то мне сделал.
Я ухватил со стола зеркало. Такое увесистое было из толстого стекла, и основание из толстой фанеры. Этим зеркалом я и запустил изо всей силы в обидчика. Хорошо зеркало, как самолет, с подъемом полетело, а парень присел. Зеркало попало в фанерную филенку шкафа, пробив в ней внушительную дырку. Парень побелел, как полотно. Не присядь он, голову бы точно пробил. С тех пор меня никто не трогал. Мой ангел-хранитель в очередной раз спас меня. На этот раз от тюрьмы.
За мои двойки отец устроил мне такую взбучку, что я решил не валять больше дурака, а браться за ум. Как-то математичка попросила отличников взять шефство над одним взрослым парнем. А парень талантливым был. И бегал хорошо и красиво. Любо дорого смотреть. В шашки обыгрывал любого. И память была отличная, а вот математика ему трудно давалась.
Взять над ним шефство никто не захотел. Тогда я обратился к преподавательнице: можно ли мне. Удивлению не было границ.
- А что Вы удивляетесь? Я ведь в школе математику на пять знал. Это я здесь разбаловался. С Жаровым с сам подтянусь, и его подучу.
Преподавательница поверила мне. Я переселился к Жарову в двухместную комнату, и мы с ним стали заниматься. Фанерную дверь в комнате я всю исписывал мелом, и кое-чему научил бывшего морячка. Но на экзамене я не рискнул оставлять его наедине с экзаменационным билетом.
Договорились вместе идти на экзамен. Он первым, я за ним. Он пишет на доске условия задач. Я рядом на другой доске пишу решение. Математичка снисходительно поглядывает на наши хитрости, но молчит. И только, когда решение подходит к концу, делает мне замечание. Я все стираю, и начинаю писать свое. Так мой ученик и сдал экзамен с молчаливого согласия математички. Умная была женщина.
В первом же семестре я все экзамены сдал на пять, и меня зачислили студентом. По результатам второго семестра мне дали летнюю стипендию, и я на все деньги купил свои первые часы. Носил, не снимая.
На столярной практике прострогал на фуганке сухую березовую доску. От сильной вибрации часы остановились. Решил отправить на завод-изготовитель, благо гарантия еще не кончилась. По размеру коробки от часов аккуратно смастерил точную копию посылочного ящика. Понес па почту. Приемщица как увидела ящичек, обалдела. Побежала к начальнице показать и спросить, как посылать, бандеролью или посылкой. Начальнице тоже понравилось. Раз посылочный ящик, оформляй посылкой. На заводе, видимо, тоже оценили посылку, потому как, недолго думая, отправили мне новые часы в этом же ящичке.
В техникуме по хрущевской программе третий год был весь производственной практикой с заочной формой обучения. Направили меня на один из крупнейших в отрасли деревообрабатывающий комбинат. На нем был строгий порядок прохождения практики. Надо было пройти все производства и все технологические этапы в каждом. Только освоишься на одном месте и начнешь чуть-чуть зарабатывать, как тебя переводят на другую операцию. Начинай сначала.
Природная смекалистость позволила мне достаточно быстро пройти все операции, поэтому к концу практики я довольно долго задержался на шипорезном станке. Хорошо работал, неплохо зарабатывал, и мне выдали удостоверение станочника четвертого разряда. Это был успех.
А вот с преддипломной практикой мне не повезло. Направили меня на Медынскую мебельную фабрику с заданием реконструировать лесопильный цех. Не знаю, какую там мебель выпускали, вспомогательные цеха, в том числе лесопильный, были допотопные. Дипломом заниматься некогда было, надо было работать. А работа была адская.
Шестиметровые бревна почему-то были все кривые, и накатывать их на бревнотаску было сплошным мучением. Наверное, в местных лесах не осталось хороших деревьев. За смену так ухайдакаешься, что, придя на квартиру, замертво падал на кровать прямо в рабочей одежде. Не было сил даже раздеться.
Дипломный проект естественно оказался посредственным. Современный лесопильный цех не спроектируешь на крохотной мебельной фабрике. Поэтому пришлось довольствоваться малым. В результате четыре бала при защите, хотя учился я неплохо.
При распределении на работу после техникума мне не светило хорошее место, так как было много льготников из местного детдома. Четыре места было в Коми АССР в МВД, которые распределялись без очереди. Договорились с ребятами и взяли эти места. Может в армию на юг отправят служить. Кто ж тогда знал, что это производства в местах лишения свободы.