Начало повести — http://www.proza.ru/2020/04/07/1419
6. В подвале дома Захарии
Подземный переход в сад Захарии оказался довольно узким и низким. Сергею, с его комплекцией, местами приходилось буквально протискиваться между каменными стенами. Да еще чемодан надо было тащить за собой. Не обошлось без потерянных пуговиц и царапин на теле. Выход наружу был закрыт лёгким пластмассовым щитом. Сдвинув щит влево и отбросив в сторону, наши герои выбрались наружу и осмотрелись по сторонам. Сад, несмотря на бушевавшую вокруг войну, выглядел на редкость ухоженным: ни мусора, ни упавших веток, земля вокруг деревьев взрыхлена и покрыта какой-то пленкой. Вдоль невысокого, сложенного из желтого камня забора, отделявшего сад от улицы, местами выбивались из земли редкие пучки травы. Из глубины сада, где среди хаотично, но весьма изящно разваленных валунов был замаскирован выход из подземного хода, к дому вела усыпанная серым гравием тропа. Гвоздиков, перешагивая через камни, пошёл по направлению к ней.
– Подожди, – окликнула его Рабия. – Надо закрыть и подпереть камнями выход из подземного перехода.
– Зачем? – удивился Сергей.
– Если Аммар и его приятели переберутся в этот сад и начнут забрасывать гранатами правительственные войска, те откроют ответный огонь по мальчишкам и быстро их уничтожат. Мало того, будет обстрелян и разрушен дом Захария, а значит погибнет множество прятающихся в нем от войны мирных жителей.
Опустив чемодан на траву, Сергей вернулся, поднял с земли пластмассовый щит и закрыл им выход из подземного перехода. Вдвоём с Рабией они придвинули вплотную к щиту ближайший валун и набросали сверху внушительную гору камней помельче. Теперь без посторонней помощи никакой богатырь, не говоря о малолетних пацанах, не сможет выбраться наружу.
Возле дома наших героев ждала пожилая женщина в разукрашенном мелким бисером чёрном платье, державшая за руку тонкую большеглазую девчушку лет четырех. Волосы у обеих были спрятаны под хиджабами, а лица до глаз закрыты никабами. Увидев незнакомых людей, ребенок поспешно спрятался за спину женщины, она же продолжала стоять неподвижно, и лишь когда наши герои подошли, сделала шаг навстречу, не сгибаясь обняла Рабию, и они долго стояли обнявшись, не произнося ни слова. Потом женщина поздоровалась с Гвоздиковым, сделала ему комплимент по поводу богатырского роста, и представилась:
– Лиана, бабушка Рабии. А это, – женщина снова взяла за руку малышку и вывела перед собой, – наша красавица Халима, племянница Рабии, моя правнучка.
Гвоздиков, не зная принято это или нет у мусульман, протянул Лиане ладонь. Она вложила в неё свою ладошку, тихо сжала его пальцы и сразу высвободила. Халима, внимательно осмотрев незнакомца с ног до головы и немного поколебавшись, тоже протянула ему свою крошечную ладошку. Сергей обнял ее тремя пальцами, склонился, поднес к губам и бережно поцеловал. За что в ответ был награжден тихой обворожительной улыбкой и долгим благодарным взглядом.
Закончив церемонию знакомства, все вместе поднялись по широкой мраморной лестнице в дом.
В большой прихожей, заваленной массой мешков, узлов, каких-то перевязанных бечевками тюков, они прошли к невысокой двери с левой стороны от входа, отворили ее. В лицо пахнуло блаженным теплом. Спустившись по деревянным ступенькам вниз, наши герои оказались в подвальном помещении среди укрывшихся в нём от войны незнакомых людей. В основном это были женщины, старики и маленькие дети. Гвоздиков ощутил устремленные на него со всех сторон десятки глаз. Все мужчины уже тысячи лет воюют друг с другом. Одни защищают существующую власть, другие борются с ней или с конкурирующими боевыми организациями за родину, за веру или просто потому, что так уж у мужчин заведено… Мужчина без автомата наперевес, с чемоданом в руке, да еще и в непривычной для глаз европейской одежде,– что его привело сюда, что от него можно ожидать? В некоторых глазах читался затаенный страх, в других ненависть или презрение, но взгляды большинства людей не выражали ничего кроме усталости и тупой безнадежности. Не выдержав их напора, Гвоздиков опустил голову вниз и уже не поднимая ее молча проследовал за Лианой и Рабией в дальний угол подвала.
– Ас-саляму алейкум, – приветствовала Рабия, сидящего на циновке сухопарого старика и незаметно толкнула Сергея локтем в бок.
– Ас-саляму алейкум, – поспешил он повторить за ней, почтительно склоняясь перед старцем.
– Ва-алейкум ас-салям, – ответил тот, огладил длинную седую бороду и жестом руки пригласил всех усаживаться напротив него.
Старец оказался дедушкой Рабии и супругом Лианы, Исрафилом. Потек неспешный разговор о родственниках и знакомых, кто где сейчас находится, чем занимается. Многие из горожан после первого штурма города правительственными войсками в начале февраля бежали в Турцию, как и Захарий, а некоторые, напротив, вернулись. Сейчас, когда город снова перешел в руки оппозиции, уже никто никуда бежать не хочет: устали бегать, устали воевать, всем хочется мира*. Когда очередь дошла до Рабии она коротко рассказала о своей жизни в Турции, представила деду своего русского жениха и, так как ее родители погибли, попросила у Лианы и Исрафила благословения на брак.
– А где вы, Сергий, собираетесь с Рабией заключать брак: в церкви православной или в нашей мечети? – Обратился Исрафил с вопросом к Гвоздикову.
– Мне все равно, – отозвался тот, – как будет удобнее вам и Рабии, так и сделаем.
– Вот как? Ты не веришь в Бога?
– Я атеист.
– Атеист это тот, кто утверждает, что Бога нет. Верно?
– В целом, да.
– Неужели ты познал всю Вселенную, все миры, все, что было и все, что будет, что от чего проистекает, и куда движется, и где истоки нравственных законов, и что такое любовь?
– Ничего я не познавал.
– А как же, не осознав и не исследовав детально даже малой толики того, что есть, можно утверждать, что чего-то здесь нет?
Сергей хотел было похвастать, что его «малая толика» простирается за пределы галактических скоплений, упомянуть о знакомстве с чистильщиками вселенной, но вовремя осекся: еще примут за сумасшедшего. Кроме того, все эти дистанции размерами в миллионы световых лет и бестелесые чистильщики, действительно, ни на йоту не приближают к пониманию сути Творения. Позвать бы на помощь Миллиардершу с хвостиком, да где она? Уступать в споре, когда на тебя смотрит любимая женщина, тоже не хотелось. Гвоздиков распрямил затекшие с непривычки в позе лотоса ноги, растер колени, лодыжки, снова сложил ноги в лотос и, решив, что лучшая защита – нападение, выпалил нечто заумное, так что сам себя зауважал:
– Хорошо! Если, не объяв всего сущего, не проникнув в его сердцевину, невозможно утверждать отсутствие кого- или чего-либо, то как можно, при тех же исходных условиях утверждать, что за всем этим необъятным и непознанным таится еще что-то?
Исрафил задумался, потом решил уточнить:
– Ты полагаешь, что все религии мира рождены человеческими фантазиями? Что ни одной нет истинной?
– Истина одна, а фантазии безграничны, вот и напридумывали люди себе богов, да пророков, которым несть числа.
– Ты, иностранец, всех в одну кучу не вали. Нет бога кроме Аллаха, – подал голос, подошедший из центра зала закутанный в теплый халат однорукий мужчина с перебинтованной головой. – Мы за нашу веру, за веру наших отцов и дедов не только вашей кровью землю орошаем, но и свои жизни готовы с радостью отдать. Священный джихад завещан нам пророком Мухаммедом и закончится лишь тогда, когда все станут правоверными суннитами.
– Присядь к нам, Хикмет, – пригласил подошедшего Исрафил и пододвинулся к краю стенки, освобождая место рядом с собой.
Однорукий джихадист, прислонясь спиной к стене, сполз на циновку и скрестил ноги.
– Он летом 2017-го бок о бок с моим первым мужем воевал за Серакиб. Друзьями закадычными были. – Прошептала Рабия на ухо своему жениху.
– Дядюшка Хикмет, – подбежала к однорукому малышка Халима, – расскажи мне сказку про курочку.
– Так я ж тебе ее и вчера, и три дня назад рассказывал, – отозвался тот и, обняв девчушку одной рукой, помогая при этом культей, усадил ее к себе на скрещенные ноги.
– Еще раз расскажи, – умоляюще попросила малышка и плотно прижалась к груди израненного боевика своим маленьким тельцем.
– Сейчас с дядями потолкуем, и расскажу, а ты пока, чтобы не скучать найди у меня в кармане карамельку.
– Ты Сахих аль-Бухари** читаешь хоть иногда? – обратился с вопросом к Хикмету Исрафил.
– Не только читаю, но некоторые хадисы знаю наизусть.
– Там есть хадис от Абу Хурейра*** в котором сказано: «Вера в Бога Единого заложена в каждом ребенке отроду, и только родители делают его иудеем, христианином или язычником».
– Да, помню такой.
– А сейчас вдумайся в эти слова. Ребенок еще не умеет говорить, не читал ни Корана, ни Библии, ни Торы, а в нем уже заложена вера, суть религии. Разве это не чудо? Как, по-твоему, может у столь малого дитя она выражаться?
Хикмет, обратил глаза к потолку, задумался, потом, опустив глаза и погладив Халиму по голове, с нежностью произнес:
– Ну коль без слов, то так, как выражала и выражает ее Халима: улыбкой, прикосновением, доверием...
– Вот эти самые искренние, светлые чувства и являются сутью всякой истинной религии. Наши обряды, ритуалы, таинства, мечети и церкви, молитвы и символы, Коран и сунны пророка Мухаммеда – лишь обертка для этой сути. Обертка, которая служит главным целям – сохранению детской невинности, чистоты и рассвету в благих делах, заложенной в каждом из нас веры.
– Ты хочешь сказать, что истинность веры, определяется не тем, как и кому люди молятся, а их отношениями друг с другом и с окружающим миром?
– Примерно так. Видишь ли, вера – дело сугубо личное, интимное. Мы не можем досконально узнать, что у человека внутри, насколько сильна его вера, но можем косвенно судить о ее силе по его отношению к другим людям, к земле, ко всему сущему. Кому человек молится и молится ли вообще ничего не говорит о его вере.
– Вот и я о том же: не надо людям мозги пудрить, – подключился к беседе Гвоздиков. – Надо запретить все религии, как главные инструменты разжигания войн, конфликтов и жить всем в мире и согласии друг с другом.
– В каком смысле? – насторожился Хикмет.
– Остыньте, ребята, – возвысил голос старец. – Религии тут не при чем. Гитлер не верил ни в Христа, ни в Аллаха, а такую бучу устроил, что весь мир содрогнулся от ужаса. Все религии, в том числе ислам и христианство – религии мира, религии любви и добра. В этом их суть. Войны начинаются тогда, когда называющие себя верующими люди, забывая о сути веры, возвеличивают ее обертки. Человек по невежеству своему ограничивает Бога, отказывая Всевышнему в Его вездесущности, всеведении, в любви и милосердии. Нет большей глупости, чем утверждать, что только моя религия истинна, что только сунниты или только шииты, или только православные имеют шанс попасть в рай. Обертки не превыше содержания!
Хикмет, ссадив с колен малютку Халиму и передав ее Лиане, привстал со своего места. Его губы вдруг часто-часто задрожали. Он развернулся всем телом к старцу, навис над его головой и с трудом сдерживая захватившую его бурю эмоций, брызгая слюной, произнес:
– Как ты, правоверный мусульманин, старый человек, можешь нести такую чушь? – И, не дожидаясь ответа, возвысив голос, прокричал. – Шиитам, алавитам, христианам, буддистам и атеистам уготована Аллахом прямая дорога в ад! И в этом….
Потрясая культей, он выкрикнул еще что-то, но его слова заглушил оглушительный грохот разорвавшегося неподалеку снаряда. С потолка посыпалась штукатурка, в нескольких местах подвала заплакали дети. Снаружи послышались автоматные очереди, чьи-то крики. В отдалении разорвалось еще насколько снарядов. Поднявшись в полный рост, Хикмет, выхватил из-под полы распахнувшегося халата кинжал и размахивая им, бросился по лестнице наверх к выходу из убежища. Началось очередное наступление правительственных войск на Серакиб.
Примечания.
* 5 февраля 2020 года город Серакиб был взят Сирийской арабской армией и перешёл под контроль сирийского правительства. Однако 24 февраля правительственные войска были выбиты из города боевиками сирийской оппозиции при поддержке ВС Турции. 2 марта 2020 года сирийские правительственные войска вернули контроль над городом.
** Сахих аль-Бухари — один из шести основных суннитских сборников хадисов. Хадисы собраны средневековым исламским богословом Мухаммадом аль-Бухари, после того как на протяжении двух сотен лет эти хадисы передавались в устной форме. Некоторые богословы считают Сахих аль-Бухари самой достоверной исламской книгой после Корана. Арабское слово сахих переводится как достоверный, подлинный. Слово «хадис» с арабского языка переводится как «изречение» или как «беседа», «предание», «рассказ»
*** Абдуррахман ибн Сахр ад-Давси аль-Ямани, известный как Абу Хурайра, (599 — 676) — один из сподвижников пророка Мухаммада, долгое время живший в бедности, часто не имея пищи и жилья. Однажды он с котенком на плече шел по улице, и пророк Мухаммад окликнул его: «Абу Хурайра!», что в переводе означает «отец котят». Новое имя пришлось сподвижнику пророка по душе, с тех пор он так и называл себя.
Продолжение - http://proza.ru/2020/04/13/405