Когда это все началось? Дни смешались. Ловлю себя на мысли, что даже не знаю число и день недели. Ощущение, что собираю пазл из миллиона частей, но конца не видно. Складываешь, складываешь, но постоянно чего-то не хватает. Будто, кто-то, специально, крадет их ночью. Вечером, вроде бы, уже есть картинка. Ещё чуть-чуть и сложится. А утром смотришь, не хватает там и там, и там пусто.
16 марта ввели карантин в школах. Сначала на две недели. А теперь на неопределенный срок. Потом закрыли рестораны и кафе. Еда-только на вынос. Теперь, когда больше четверти миллиона заражено, и умерло почти семь тысяч(а от цифр во всем мире, волосы встают дыбом), пора посадить на строжайший карантин всех, кроме госпиталей и служб обеспечения. Думаю это не просто, но только так можно сложить этот пазл. Только так можно остановить этот бесконечный поток заболевших. Только так.
28 марта, воскресенье. Я на дежурстве. Звонок:-Приезжайте! У нас срочная операция!
Мужчина, 55 лет, тест на коронавирус положительный.
Приехал. Сидим ждём. Ждём, когда его привезут в операционную. Долго решают, кто должен его привезти. Все таки, спец-больной. И это ожидание-убивает. Неизвестность угнетает. У меня было такое состояние несколько раз в жизни. Когда неизвестность гонит твои мысли вверх, вниз и по диагонали. Первый раз, когда пьяной шальной толпой нас, восемнадцатилетних подростков, везли в армию. Не знаю, как другие, но я думал-что и как? Второй, когда улетал на постоянное место жительство в США. Выпитый накануне, на проводах алкоголь, немного притуплял это ощущение. Но все равно, где-то там, в районе диафрагмы, сидело это чувство неизвестности, которое усиливалось воздушными ямами. А третий, когда меня с другом Вованей, повязали полицейские, в Сиракузах.
Жена-врач, заботясь, проинструктировала. Никаких открытых поверхностей! Больше слоев-лучше! Перчаток-две, а лучше три пары! Главное, закрыть глаза, лицо и шею!Дышать через раз, и только через специальную маску, поверх которой обычная маска! Две шапочки! На ноги бахилы!
Пошёл искать, что можно на себя надеть. Одел все, что нашёл. Сделал фото, отослал жене. Сказала, что нормально.
-Перед тем, как выйти из операционной комнаты не забудь снять с себя верхний слой, -продолжала инструктаж жена-врач. -Снимать только от себя. Верхнюю маску, шапочку, перчатки. Бахилы снять. Мыть руки не менее тридцати секунд с мылом. Потом протереть антисептиком для рук. Все понятно?
-Все понятно!
Появилась реанимационная кровать с пациентом, в окружении людей в полной антивирусной экипировке. С Богом!
Мужчина тяжело дышал и тихо разговаривал. Было видно, что ему это даётся с трудом. Завезли в комнату, но ощущение, что и как?осталось. Прицепили мониторы. Подсоединили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Началась рутина. И ощущение исчезло. Оно вернулось, когда закончили, и пациента увезли в отделение интенсивной терапии. Теперь надо все с себя правильно снять. И как говорил Лёлик, из известной комедии «Бриллиантовая рука», «ДетЯм мороженое, бабе цветы. И смотри не перепутай, придурок».
Первый слой снял в операционной. От себя. Второй, выйдя из операционной. Руки мыл-мыл-мыл, столько с них смыл, что нашёл обручальное кольцо на пальце, которое думал, что потерял, лет двадцать пять назад. С мылом вымыл лицо и очки. Вроде бы ничего не забыл и не перепутал. Но червячок сомнения, все равно сидел в башке и нашептывал: «А ты правильно всё сделал?»
В понедельник утром, в шесть тридцать, был в госпитале. Анестезиолог, с которым работали накануне, в воскресенье, сказал, что через десять часов после операции, наш пациент умер...
Это был первый человек, который умер от страшного (если вы до сих пор не верите, что он страшный, поверьте-это так) вируса, и которого я знал. Ему было всего 55.